Юный Пушкин в предчувствии стихов
/к рисунку Вячеслава Черникова "Юный Пушкин в предчувствии стихов"./
*
Мальчишка, отрок, лицеист!
Ему не более тринадцати – тот возраст – когда
?... во мгле дубовых сводов,
Близ вод текущих в тишине,
В углах Лицейских переходов
Являться Муза стала мне…
У Славы Черникова Саша Пушкин – вне антуража,
но зрителю ясно: и правая ручка, и ножки, и попа поэта
с земным притяженьем в ладу – но только не дух:
он уже отозвался на зов, оглянулся, он внемлет!
Так струны Эоловой арфы отзывчивы на ветерка дуновенье…
Минута ли, две или три ожиданья – и тонкая лёгкая плоть –
полетит – и твердя, и зубря на лету –
те самые первые строки, что высечены, будто искры
из кремней двух встречных энергий – к бумаге, к чернилам, к перу!
О, юный мудрец! Он уж знает, что баловень Музы,
что можно при ней поиграть и поозорничать,
что рифмы с ним запросто дружат и вольно живут,
что две придут сами, а третью к нему приведут,
что будет глагольная рать за него отвечать наутро:
за пальцы в чернилах, и в них перепачканность блузы.
*
Мальчишка, отрок, лицеист!
Ему не более тринадцати – тот возраст – когда
?... во мгле дубовых сводов,
Близ вод текущих в тишине,
В углах Лицейских переходов
Являться Муза стала мне…
У Славы Черникова Саша Пушкин – вне антуража,
но зрителю ясно: и правая ручка, и ножки, и попа поэта
с земным притяженьем в ладу – но только не дух:
он уже отозвался на зов, оглянулся, он внемлет!
Так струны Эоловой арфы отзывчивы на ветерка дуновенье…
Минута ли, две или три ожиданья – и тонкая лёгкая плоть –
полетит – и твердя, и зубря на лету –
те самые первые строки, что высечены, будто искры
из кремней двух встречных энергий – к бумаге, к чернилам, к перу!
О, юный мудрец! Он уж знает, что баловень Музы,
что можно при ней поиграть и поозорничать,
что рифмы с ним запросто дружат и вольно живут,
что две придут сами, а третью к нему приведут,
что будет глагольная рать за него отвечать наутро:
за пальцы в чернилах, и в них перепачканность блузы.
Метки:
