Возвращение. Рассказ
Возвращение.
Рассказ.
Граф Саульский Иван Петрович тихо умирал. Вот уже третий день его близкие не отходили от его постели, томились, будто ожидая его кончины. Особенно сильно нервничал его сын, двадцатилетний Игорь, ломая голову над тем, кому же оставил отец завещание - ему или молодой жене Оксане, с которой отец недавно обвенчался в церкви. Пожилой протодьякон, без рясы и клобука, изнемогая от усталости, дремал, прислонившись к стене. Сельский эскулап маламзя в пенсне, с длинными пышными усами, которые срослись с бакенбардами, регулярно подходил к умирающему и с помощью маленького зеркальца проверял его дыхание. Но граф пока не торопился покидать этот грешный мир, находился в крепких объятиях Морфея и, порой приходя в себя, что-то невнятно бормотал. Срочно приглашенный из Ленкорани врач, внимательно осмотрев Ивана Петровича и слушая его хрипливое дыхания, укоризненно покачал головой.
-Удар, вызванный стрессором, скверная штука,- убирая стетоскоп,- наконец деловито заключил эскулап, шмыгая носом. Но увидев десятку протянутую Оксаной, заволновался.
- Надеюсь, граф поправится, а мы будем стараться, чтобы поставить его на ноги и впрыснул в руку графа морфина.
Оксану, выросшую в простой крестьянской семье, часто унижая, называли холопкой. Она тихо плакала, вспоминая, как они познакомились, когда она с кетменём полола сорняки в саду. Конечно, она была обеспокоена тем, что же будет с ней и её малолетним сыном после кончины графа и находилась в плену раздумий о том, что делать, если их выгонят из поместья…
-Боже мой, какое очарование, какая прелесть, аж дух захватывает! - воскликнул граф, впервые увидев её.- Откуда ты, прелестное дитя, из чьих будешь или ты таинственная ореада, которая спустилась с гор?
-Я, Ваше сиятельство, Оксана, дочь вашего садовника Осипа,- смущаясь, ответила Оксана.
-А сколько же тебе лет, Оксана?- продолжал расспрашивать её граф.
-Мне восемнадцать,- коротко ответила она.
Граф вплотную подошёл к ней, и, взяв из её рук кетмень, прислонил его к дереву.
-Тебе, милое дитя, учиться не помешало бы. Надеюсь, грамоту знаешь, поедешь в Тифлис в пансион. Там, стало быть, будешь жить, и учиться, идёт?- не отпуская её руку, повёл в особняк.
Она поняла, что граф задумал сорвать нежный горный цветок, когда он, разговаривая, повёл её по всем комнатам особняка.
-Ты можешь остаться здесь как хозяйка, Оксана,- помогая ей присесть на турецкое канапе, выдавил из себя граф.
Как ни странно, граф ещё был полон сил, и вожделение - сильное чувственное желание, страстное половое влечение, начало сильно возбуждать его. Он понимал, что становится рабом греха, соблазняя её, а следовало бы их отношения соединить браком по церковному обряду, перед алтарём. Иначе это и есть нарушение Закона Божия в нравственном богословии - первородный грех. А получится ль у меня эта близость или меня ждёт позорище-унижение мужского достоинства? Но Оксана сама развеяла его суетливость, поддалась его страстному желанию, начала неумело ласкать его…
Щегольской экипажец запряженный тремя выносливыми лошадьми карабахской породы, мчался по старой военно-грузинской дороге в сторону Тифлиса.
- По этой дороге, Оксана, старый грузин на арбе вёз тело великого русского мыслителя Грибоедова, которого в Тегеране зарезали взбесившиеся мусульманские фанатики. Он похоронен в Тифлисе на горе святого Давида. На плите слова Нины Грибоедовой – шестнадцатилетней дочери Чавчавадзе: Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?
Если подумать, сколько на Руси великих умов, щедра Россия величайшими поэтами, писателями, композиторами, равными с Генделем, Вивальди.
- Ваше сиятельство, уже подъезжаем городу, мы сразу поедем в пансион или у вас другие планы? - понукая лошадей, спросил кучер Фома.
- Недалеко от замка Метехи есть хороший ресторан, вот туда и поворачивай, Фома. Чуть подхарчимся, выпьем вина, а потом в гостинице снимем нумер. Сегодня не успеем, вишь вечереет, - недовольно произнес Иван Петрович. - А ты, Фома, поезжай в караван-сарай, обустрой лошадей и сам не голодай, там есть харчевня. Вот тебе трёшка, только не напивайся.
Администратор ресторана добродушный толстяк-плехан с длинными усами при виде графа встал, интуитивно почувствовав в нем богатого клиента, услужливо предложил пройти в апартаменты для высоких гостей, чем удивил Ивана Петровича, и он вслух повторил слова великого Поэта: Льва узнают по когтям - и рассмеялся.
Приближалась весна, уже всюду расцвели акации, каштан, распустил свои воушесцы гранат. Вся долина на низменности Куры благоухала. Начался ливень, поддерживаемый весенней грозой. Были слышны раскаты грома - сильный грохот, сопровождающий молнию во время грозы, напоминающий громовой хохот, гомерический смех олимпийских богов.
Оксана не успела окончить пансион, как её беременность стала заметной, и граф, который всё это время жил в особняке друга, вынужден был забрать её. В селении Масаллы, где граф постоянно проживал на своем поместье, на берегу Куры, не было лекарей, и он из города Ленкорань пригласил женщину акушерку для наблюдения за беременностью Оксаны. Единственный сын Игорь еще учился в классической гимназии в Москве и домой не собирался возвращаться, так как из-за смерти матери, которая скончалась после скоротечной чахотки, отношение с отцом сильно разладилось. Он обвинял отца в том, что тот не увёз мать в заграницу для лечения, а доверил местным эскулапам, которые не смогли вылечить её. А женившись на простой крестьянке, он не только основательно разозлил Игоря и навлёк на себя недовольство односельчан и их презрительные пересуды.
- Людских пересудов не переслушаешь, Иван Петрович, есть такая пословица, - успокаивала его Оксана.- Мало ли что говорят, ведь многие живут с крестьянками, имеют детей, али тебе стыдно за меня?
- Как можно Оксана так говорить, какой может быть стыд? Я не испытываю никакого чувства смущения от сознания предосудительности поступка, вины. Да и в чём моя вина-то, в том, что я полюбил? Снова ощутил сладострастие забытое, тем я и счастлив?- наливая себе коньяка из хрустального графина, резко ответил Иван Петрович. - Я всегда всем односельчанам помогал - построил мельницу, мост через реку, а при наводнениях давал кров, одежду, продукты и эти люди не могут меня осуждать, да и за какой неблаговидный поступок, а? Конечно, те вдовы, которые жируют, дают волю этим пересудам, мол, грех это и молва нехорошая удручает нам
настроение.
В один из вечеров знойного лета, у Оксаны начались схватки, и акушерка с помощью местной повитухи начали принимать роды. У Ивана Петровича родился сын, он был счастлив и от головокружительной радости приказал приказчику соорудить большой стол, открыть винные погреба и пригласить односельчан, чтобы они праздновали рождения сына – Александра, названного в честь великого Поэта России. И тут, в разгар веселья незнамо откуда-то появился цыганский табор и песни с пляской - русские романсы, исполняемые в повышенной эмоциональной манере, с надрывными интонациями.
Песня цыганки:
И снятся нам хутора,
Где купола из серебра.
Соком наливается лоза,
И отведав сок, я подумала, пора
Выйти из бутона как роза.
Но тут меня сковала вьюга,
По желанию самого Бога.
И тут я поняла, и туда мне дорога…
Не сковала моё сердце любовь,
Остался пустой его островок,
Посетит ль меня она вновь,
Ведь, так её век короток…
При этом усатый, обросший цыган, заставлял надрываться гитару:
Не томи себя, о, моя подруга,
Откроется и к счастью дорога.
Вернётся забытая любовь
И закипит в жилах кровь…
Это и есть наша судьба,
Не доходит до Бога наша мольба.
И чем же занят наш Бог,
Который никому из нас не помог?
Бродим по жизни, ищем покой,
Гордая душа обуяна тоской…
Цыганский барон подошёл к графу и, поздравив его с рождением сына, повесил золотой амулет на детскую кроватку, в которой спокойно спал малыш.
- Давно ты нас не посещал, Татос, - обнимая барона, радостно произнес граф. Безмерно благодарю за подарок, и мой приказчик тоже приготовил тебе подарок – двух скакунов карабахской породы. Добро пожаловать на мою землю! Прошу всех за стол…
Сидя у постели умирающего, Оксана с замиранием сердца вспоминала этот прошедший год. Ночью, когда тускло освещенная полная луна, удаляясь в свою обитель, через открытое окно обласкала лучами лицо графа. Оксане послышалось, что её кто-то зовёт. Она была изумлена, увидев Ивана Петровича сидящим на брачном ложе. Он возвращался…
- Я вернулся Оксана, не могу оставить вас одних, - были его первые слова.
24-28.01.2015г. м.м.Б.
Рассказ.
Граф Саульский Иван Петрович тихо умирал. Вот уже третий день его близкие не отходили от его постели, томились, будто ожидая его кончины. Особенно сильно нервничал его сын, двадцатилетний Игорь, ломая голову над тем, кому же оставил отец завещание - ему или молодой жене Оксане, с которой отец недавно обвенчался в церкви. Пожилой протодьякон, без рясы и клобука, изнемогая от усталости, дремал, прислонившись к стене. Сельский эскулап маламзя в пенсне, с длинными пышными усами, которые срослись с бакенбардами, регулярно подходил к умирающему и с помощью маленького зеркальца проверял его дыхание. Но граф пока не торопился покидать этот грешный мир, находился в крепких объятиях Морфея и, порой приходя в себя, что-то невнятно бормотал. Срочно приглашенный из Ленкорани врач, внимательно осмотрев Ивана Петровича и слушая его хрипливое дыхания, укоризненно покачал головой.
-Удар, вызванный стрессором, скверная штука,- убирая стетоскоп,- наконец деловито заключил эскулап, шмыгая носом. Но увидев десятку протянутую Оксаной, заволновался.
- Надеюсь, граф поправится, а мы будем стараться, чтобы поставить его на ноги и впрыснул в руку графа морфина.
Оксану, выросшую в простой крестьянской семье, часто унижая, называли холопкой. Она тихо плакала, вспоминая, как они познакомились, когда она с кетменём полола сорняки в саду. Конечно, она была обеспокоена тем, что же будет с ней и её малолетним сыном после кончины графа и находилась в плену раздумий о том, что делать, если их выгонят из поместья…
-Боже мой, какое очарование, какая прелесть, аж дух захватывает! - воскликнул граф, впервые увидев её.- Откуда ты, прелестное дитя, из чьих будешь или ты таинственная ореада, которая спустилась с гор?
-Я, Ваше сиятельство, Оксана, дочь вашего садовника Осипа,- смущаясь, ответила Оксана.
-А сколько же тебе лет, Оксана?- продолжал расспрашивать её граф.
-Мне восемнадцать,- коротко ответила она.
Граф вплотную подошёл к ней, и, взяв из её рук кетмень, прислонил его к дереву.
-Тебе, милое дитя, учиться не помешало бы. Надеюсь, грамоту знаешь, поедешь в Тифлис в пансион. Там, стало быть, будешь жить, и учиться, идёт?- не отпуская её руку, повёл в особняк.
Она поняла, что граф задумал сорвать нежный горный цветок, когда он, разговаривая, повёл её по всем комнатам особняка.
-Ты можешь остаться здесь как хозяйка, Оксана,- помогая ей присесть на турецкое канапе, выдавил из себя граф.
Как ни странно, граф ещё был полон сил, и вожделение - сильное чувственное желание, страстное половое влечение, начало сильно возбуждать его. Он понимал, что становится рабом греха, соблазняя её, а следовало бы их отношения соединить браком по церковному обряду, перед алтарём. Иначе это и есть нарушение Закона Божия в нравственном богословии - первородный грех. А получится ль у меня эта близость или меня ждёт позорище-унижение мужского достоинства? Но Оксана сама развеяла его суетливость, поддалась его страстному желанию, начала неумело ласкать его…
Щегольской экипажец запряженный тремя выносливыми лошадьми карабахской породы, мчался по старой военно-грузинской дороге в сторону Тифлиса.
- По этой дороге, Оксана, старый грузин на арбе вёз тело великого русского мыслителя Грибоедова, которого в Тегеране зарезали взбесившиеся мусульманские фанатики. Он похоронен в Тифлисе на горе святого Давида. На плите слова Нины Грибоедовой – шестнадцатилетней дочери Чавчавадзе: Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?
Если подумать, сколько на Руси великих умов, щедра Россия величайшими поэтами, писателями, композиторами, равными с Генделем, Вивальди.
- Ваше сиятельство, уже подъезжаем городу, мы сразу поедем в пансион или у вас другие планы? - понукая лошадей, спросил кучер Фома.
- Недалеко от замка Метехи есть хороший ресторан, вот туда и поворачивай, Фома. Чуть подхарчимся, выпьем вина, а потом в гостинице снимем нумер. Сегодня не успеем, вишь вечереет, - недовольно произнес Иван Петрович. - А ты, Фома, поезжай в караван-сарай, обустрой лошадей и сам не голодай, там есть харчевня. Вот тебе трёшка, только не напивайся.
Администратор ресторана добродушный толстяк-плехан с длинными усами при виде графа встал, интуитивно почувствовав в нем богатого клиента, услужливо предложил пройти в апартаменты для высоких гостей, чем удивил Ивана Петровича, и он вслух повторил слова великого Поэта: Льва узнают по когтям - и рассмеялся.
Приближалась весна, уже всюду расцвели акации, каштан, распустил свои воушесцы гранат. Вся долина на низменности Куры благоухала. Начался ливень, поддерживаемый весенней грозой. Были слышны раскаты грома - сильный грохот, сопровождающий молнию во время грозы, напоминающий громовой хохот, гомерический смех олимпийских богов.
Оксана не успела окончить пансион, как её беременность стала заметной, и граф, который всё это время жил в особняке друга, вынужден был забрать её. В селении Масаллы, где граф постоянно проживал на своем поместье, на берегу Куры, не было лекарей, и он из города Ленкорань пригласил женщину акушерку для наблюдения за беременностью Оксаны. Единственный сын Игорь еще учился в классической гимназии в Москве и домой не собирался возвращаться, так как из-за смерти матери, которая скончалась после скоротечной чахотки, отношение с отцом сильно разладилось. Он обвинял отца в том, что тот не увёз мать в заграницу для лечения, а доверил местным эскулапам, которые не смогли вылечить её. А женившись на простой крестьянке, он не только основательно разозлил Игоря и навлёк на себя недовольство односельчан и их презрительные пересуды.
- Людских пересудов не переслушаешь, Иван Петрович, есть такая пословица, - успокаивала его Оксана.- Мало ли что говорят, ведь многие живут с крестьянками, имеют детей, али тебе стыдно за меня?
- Как можно Оксана так говорить, какой может быть стыд? Я не испытываю никакого чувства смущения от сознания предосудительности поступка, вины. Да и в чём моя вина-то, в том, что я полюбил? Снова ощутил сладострастие забытое, тем я и счастлив?- наливая себе коньяка из хрустального графина, резко ответил Иван Петрович. - Я всегда всем односельчанам помогал - построил мельницу, мост через реку, а при наводнениях давал кров, одежду, продукты и эти люди не могут меня осуждать, да и за какой неблаговидный поступок, а? Конечно, те вдовы, которые жируют, дают волю этим пересудам, мол, грех это и молва нехорошая удручает нам
настроение.
В один из вечеров знойного лета, у Оксаны начались схватки, и акушерка с помощью местной повитухи начали принимать роды. У Ивана Петровича родился сын, он был счастлив и от головокружительной радости приказал приказчику соорудить большой стол, открыть винные погреба и пригласить односельчан, чтобы они праздновали рождения сына – Александра, названного в честь великого Поэта России. И тут, в разгар веселья незнамо откуда-то появился цыганский табор и песни с пляской - русские романсы, исполняемые в повышенной эмоциональной манере, с надрывными интонациями.
Песня цыганки:
И снятся нам хутора,
Где купола из серебра.
Соком наливается лоза,
И отведав сок, я подумала, пора
Выйти из бутона как роза.
Но тут меня сковала вьюга,
По желанию самого Бога.
И тут я поняла, и туда мне дорога…
Не сковала моё сердце любовь,
Остался пустой его островок,
Посетит ль меня она вновь,
Ведь, так её век короток…
При этом усатый, обросший цыган, заставлял надрываться гитару:
Не томи себя, о, моя подруга,
Откроется и к счастью дорога.
Вернётся забытая любовь
И закипит в жилах кровь…
Это и есть наша судьба,
Не доходит до Бога наша мольба.
И чем же занят наш Бог,
Который никому из нас не помог?
Бродим по жизни, ищем покой,
Гордая душа обуяна тоской…
Цыганский барон подошёл к графу и, поздравив его с рождением сына, повесил золотой амулет на детскую кроватку, в которой спокойно спал малыш.
- Давно ты нас не посещал, Татос, - обнимая барона, радостно произнес граф. Безмерно благодарю за подарок, и мой приказчик тоже приготовил тебе подарок – двух скакунов карабахской породы. Добро пожаловать на мою землю! Прошу всех за стол…
Сидя у постели умирающего, Оксана с замиранием сердца вспоминала этот прошедший год. Ночью, когда тускло освещенная полная луна, удаляясь в свою обитель, через открытое окно обласкала лучами лицо графа. Оксане послышалось, что её кто-то зовёт. Она была изумлена, увидев Ивана Петровича сидящим на брачном ложе. Он возвращался…
- Я вернулся Оксана, не могу оставить вас одних, - были его первые слова.
24-28.01.2015г. м.м.Б.
Метки:
