Театральные мотивы. Когда руки эрогенная зона
Летом 19** года наш театр готовился к гастролям в Архангельск. В кабинете директора собрались начальники цехов и зав. труппой. Обсуждался вопрос, кого с кем поселить в гостинице. Постоянного расклада не существовало, потому что вечно кто-то с кем-то не желал жить вместе. Изменялись отношения, менялся и расклад. Особенно сложно было с теми парами, которые не являлись супругами, но на гастролях спать желали вместе. В советские времена в гостиницу мужчину и женщину без штампа в паспорте вместе не заселяли. Так, главный режиссёр и главный художник сожительствовали с актрисами. Поэтому в гостинице девочкам оформляли заселение вместе, а обоих главных, соответственно, в другой двухместный номер. По факту пары менялись, и заезжали в свои номера, как и хотели. У нас с мужем брак был зарегистрирован, и мы без проблем имели двухместный, а то и трёхместный номер на двоих. Нам даже завидовали, и через некоторое время, поняв все выгоды законных отношений, и режиссёр, и художник поженились со своими актрисами.
На этот раз в дирекции обсуждался также вопрос, кого поселить в номера с удобствами, то есть с душем и туалетом, а кто обойдётся местом общего пользования на этаже. Мой муж выдвинул своё требование номера с удобствами, подкрепив аргументом, что его жена привыкла не менее двух раз в день подмываться, чем полностью обезоружил администрацию и получил заверение в том, что нашей паре будет предоставлен номер с душем. Когда муж доложил это мне, я не знала, верить его рассказу или принять за юмор, несколько грубоватый, согласитесь. Но заселили нас, действительно, в номер с горячей водой, правда, без туалета.
В поезде Ленинград – Архангельск мы ехали в одном купе с супругами, актёрами Ниной и Володей. Эта пара сложилась ещё во времена студенчества, когда оба учились на одном курсе в театральном. Закончив институт на Моховой, супруги поступили на работу в один театр. Это была симпатичная пара. Нина красотка, карело-финка, с широкими скулами, вздёрнутым носиком, натуральная блондинка. Ножки такие же стройные, как у меня. Пожалуй, во всём театре только мы с ней и имели красивые ноги. Володя худощавый, пластичный, остроумный. ?У нас всё держится на юморе?, - говорила Нина. Это замечательно, когда в семье смех, а не слёзы и крики. Так что эта семья считалась в театре вполне благополучной, как, впрочем, и наша с мужем.
Когда мы вошли в купе, муж сообщил с гордостью, что его жёнушка в дорогу нажарила вкуснейших котлет, каких никто никогда не пробовал. Хвастун он был у меня ужасный… Наши мужья уже улеглись спать наверх. Я присела на край полки, где лежала Нина, и мы до ночи шептались, делясь женскими секретами. В театре до этого момента мы особенно не общались. Здесь в такой близости, в полумраке купе, красивое лицо Нины отливало каким-то мистическим светом в мелькающих за окном поезда огнях. С каждой минутой мы обе чувствовали, что становимся подругами, доверяя друг другу самое сокровенное.
Летний Архангельск нас встретил приветливо. В первый же вечер после дневной репетиции мы с мужем устроили привальную. К себе в номер пригласили Нину с Володей, им на хвост села ближайшая подруга Нины Тоня, актриса, разведённая мать-одиночка с язвительным характером и, как я заподозрила, неравно дышащая к Володе.
На столе стояли бутылки с выпивкой и небогатая закуска. С продуктами в Архангельске было весьма туго. Я предусмотрительно захватила из Питера огромную головку голландского сыра, какого здесь в магазинах не было в помине. Стала резать на ломтики и услышала от Тони: ?Ого, как толсто! Если бы я так резала, давно бы разорилась…? Странно было слышать её слова. У нас у всех были примерно одинаковые зарплаты, но при этом мы с мужем были хлебосольными, и нам в голову не пришло бы, например, устраивать вечеринку вскладчину. Пили все всегда за наш счёт, и делали это с удовольствием.
Вечеринка за столом протекала мило. Мой муж шутил и балагурил, женщины смеялись. Мы уже изрядно выпили. Я сидела рядом с Володей. Неожиданно он взял под столом мою руку, крепко сжал и не выпускал. Мы оба молчали. Никто, кажется, не заметил, что с нами происходит. Какое у меня было выражение лица, сказать не могу, но что я почувствовала в этот момент, запомнилось на всю жизнь. Я плыла и летела куда-то, то ли в пропасть, то ли под облака. Говорить в этот момент я не смогла бы, если бы меня вдруг спросили – меня за столом не было. Володи тоже не было. Мы оба находились в другом измерении. От себя я не ожидала, что касание руки мужчины, к которому я не испытывала особенных чувств, вызовет такое волнение, мягко говоря. Возможно, подсознательно он меня привлекал. Его шутки всегда казались мне остроумными. Я не любитель анекдотов, но тот, который рассказал однажды Володя, вызвал у меня приступ неудержимого хохота, а анекдот этот я запомнила на всю жизнь, хотя другие обычно забываю. Рассказывать здесь не буду в виду его нецензурности. Сколько времени мы держались за руки, сказать затрудняюсь. Веселье за столом было в разгаре. Когда мне приспичило в туалет, я вышла из номера и направилась в конец коридора. На обратном пути навстречу по коридору шёл Володя. Он обхватил меня за талию и впился в мои губы. После такого поцелуя нужно было что-то делать. Он умоляюще попросил: ?Идём в туалет…? Имелся в виду, конечно, мужской. Таких предложений мне ещё не приходилось слышать. На такое безумство сподвигнуть меня не смог бы даже объект любви, если бы таковой имелся в наличии. Принимая во внимание, что в номере наше с Володей отсутствие не осталось незамеченным, так глупо рисковать я не хотела. Вырвавшись из его объятий, я заспешила в номер. Он остался в коридоре. На следующий день Нина рассказывала, что долго не могла найти мужа и только к утру обнаружила его спящим в холле гостиницы.
Рано утром мой муж ушёл в местный театр готовиться к репетиции. Мне предстояло явиться гораздо позже. Через час ко мне в номер вошёл Володя. Объясняться нам с ним нужды не было. Оба знали, чего хотели. Мы стали любовниками. На этих гастролях у нас больше ничего не было, но вернувшись в родной город, мы стали изредка встречаться. Он всё-таки любил Нину. Подозревала ли она что-либо? Уверена, что нет. А вот подруга её Тоня стала относиться ко мне с ещё большим недоверием. По-видимому, она лучше Нины знала Володю, не зря же была вхожа в их дом.
Вернусь в Архангельск, в тот день, когда я изменила мужу. Заподозрил ли он что-либо, не знаю. Но, вернувшись с репетиции, повёл себя со мной весьма грубо. Не говоря ни слова, повалил на кровать и насильно по-быстрому сделал своё дело. Через несколько дней, ворвавшись в номер, как будто хотел застать меня врасплох, муж обнаружил, что его молодая жена как ни в чём не бывало наслаждается музыкой Фаусто Папетти! В немотивированном бешенстве он схватил кассетный магнитофон и со всей силой швырнул его об стену. Это была последняя капля. Не изнасилование, а этот поступок положил конец нашему законному браку. По приезду в Ленинград я подала на развод. У суда вопросов к нам не было. Развели тотчас, хотя нашей дочери не исполнилось ещё года.
Брак Нины и Володи тоже распался через год, когда Нина увлеклась другим мужчиной. Мы с ней продолжали оставаться приятельницами, и она по-прежнему доверяла мне свои секреты, а я ей желала только добра. Подробно драматическую историю Нины и Володи я описала в ?Театральных мотивах. Любовный многоугольник?.
2021 год
На этот раз в дирекции обсуждался также вопрос, кого поселить в номера с удобствами, то есть с душем и туалетом, а кто обойдётся местом общего пользования на этаже. Мой муж выдвинул своё требование номера с удобствами, подкрепив аргументом, что его жена привыкла не менее двух раз в день подмываться, чем полностью обезоружил администрацию и получил заверение в том, что нашей паре будет предоставлен номер с душем. Когда муж доложил это мне, я не знала, верить его рассказу или принять за юмор, несколько грубоватый, согласитесь. Но заселили нас, действительно, в номер с горячей водой, правда, без туалета.
В поезде Ленинград – Архангельск мы ехали в одном купе с супругами, актёрами Ниной и Володей. Эта пара сложилась ещё во времена студенчества, когда оба учились на одном курсе в театральном. Закончив институт на Моховой, супруги поступили на работу в один театр. Это была симпатичная пара. Нина красотка, карело-финка, с широкими скулами, вздёрнутым носиком, натуральная блондинка. Ножки такие же стройные, как у меня. Пожалуй, во всём театре только мы с ней и имели красивые ноги. Володя худощавый, пластичный, остроумный. ?У нас всё держится на юморе?, - говорила Нина. Это замечательно, когда в семье смех, а не слёзы и крики. Так что эта семья считалась в театре вполне благополучной, как, впрочем, и наша с мужем.
Когда мы вошли в купе, муж сообщил с гордостью, что его жёнушка в дорогу нажарила вкуснейших котлет, каких никто никогда не пробовал. Хвастун он был у меня ужасный… Наши мужья уже улеглись спать наверх. Я присела на край полки, где лежала Нина, и мы до ночи шептались, делясь женскими секретами. В театре до этого момента мы особенно не общались. Здесь в такой близости, в полумраке купе, красивое лицо Нины отливало каким-то мистическим светом в мелькающих за окном поезда огнях. С каждой минутой мы обе чувствовали, что становимся подругами, доверяя друг другу самое сокровенное.
Летний Архангельск нас встретил приветливо. В первый же вечер после дневной репетиции мы с мужем устроили привальную. К себе в номер пригласили Нину с Володей, им на хвост села ближайшая подруга Нины Тоня, актриса, разведённая мать-одиночка с язвительным характером и, как я заподозрила, неравно дышащая к Володе.
На столе стояли бутылки с выпивкой и небогатая закуска. С продуктами в Архангельске было весьма туго. Я предусмотрительно захватила из Питера огромную головку голландского сыра, какого здесь в магазинах не было в помине. Стала резать на ломтики и услышала от Тони: ?Ого, как толсто! Если бы я так резала, давно бы разорилась…? Странно было слышать её слова. У нас у всех были примерно одинаковые зарплаты, но при этом мы с мужем были хлебосольными, и нам в голову не пришло бы, например, устраивать вечеринку вскладчину. Пили все всегда за наш счёт, и делали это с удовольствием.
Вечеринка за столом протекала мило. Мой муж шутил и балагурил, женщины смеялись. Мы уже изрядно выпили. Я сидела рядом с Володей. Неожиданно он взял под столом мою руку, крепко сжал и не выпускал. Мы оба молчали. Никто, кажется, не заметил, что с нами происходит. Какое у меня было выражение лица, сказать не могу, но что я почувствовала в этот момент, запомнилось на всю жизнь. Я плыла и летела куда-то, то ли в пропасть, то ли под облака. Говорить в этот момент я не смогла бы, если бы меня вдруг спросили – меня за столом не было. Володи тоже не было. Мы оба находились в другом измерении. От себя я не ожидала, что касание руки мужчины, к которому я не испытывала особенных чувств, вызовет такое волнение, мягко говоря. Возможно, подсознательно он меня привлекал. Его шутки всегда казались мне остроумными. Я не любитель анекдотов, но тот, который рассказал однажды Володя, вызвал у меня приступ неудержимого хохота, а анекдот этот я запомнила на всю жизнь, хотя другие обычно забываю. Рассказывать здесь не буду в виду его нецензурности. Сколько времени мы держались за руки, сказать затрудняюсь. Веселье за столом было в разгаре. Когда мне приспичило в туалет, я вышла из номера и направилась в конец коридора. На обратном пути навстречу по коридору шёл Володя. Он обхватил меня за талию и впился в мои губы. После такого поцелуя нужно было что-то делать. Он умоляюще попросил: ?Идём в туалет…? Имелся в виду, конечно, мужской. Таких предложений мне ещё не приходилось слышать. На такое безумство сподвигнуть меня не смог бы даже объект любви, если бы таковой имелся в наличии. Принимая во внимание, что в номере наше с Володей отсутствие не осталось незамеченным, так глупо рисковать я не хотела. Вырвавшись из его объятий, я заспешила в номер. Он остался в коридоре. На следующий день Нина рассказывала, что долго не могла найти мужа и только к утру обнаружила его спящим в холле гостиницы.
Рано утром мой муж ушёл в местный театр готовиться к репетиции. Мне предстояло явиться гораздо позже. Через час ко мне в номер вошёл Володя. Объясняться нам с ним нужды не было. Оба знали, чего хотели. Мы стали любовниками. На этих гастролях у нас больше ничего не было, но вернувшись в родной город, мы стали изредка встречаться. Он всё-таки любил Нину. Подозревала ли она что-либо? Уверена, что нет. А вот подруга её Тоня стала относиться ко мне с ещё большим недоверием. По-видимому, она лучше Нины знала Володю, не зря же была вхожа в их дом.
Вернусь в Архангельск, в тот день, когда я изменила мужу. Заподозрил ли он что-либо, не знаю. Но, вернувшись с репетиции, повёл себя со мной весьма грубо. Не говоря ни слова, повалил на кровать и насильно по-быстрому сделал своё дело. Через несколько дней, ворвавшись в номер, как будто хотел застать меня врасплох, муж обнаружил, что его молодая жена как ни в чём не бывало наслаждается музыкой Фаусто Папетти! В немотивированном бешенстве он схватил кассетный магнитофон и со всей силой швырнул его об стену. Это была последняя капля. Не изнасилование, а этот поступок положил конец нашему законному браку. По приезду в Ленинград я подала на развод. У суда вопросов к нам не было. Развели тотчас, хотя нашей дочери не исполнилось ещё года.
Брак Нины и Володи тоже распался через год, когда Нина увлеклась другим мужчиной. Мы с ней продолжали оставаться приятельницами, и она по-прежнему доверяла мне свои секреты, а я ей желала только добра. Подробно драматическую историю Нины и Володи я описала в ?Театральных мотивах. Любовный многоугольник?.
2021 год
Метки:
