Жертвоприношение

Он лежал на жертвенном камне, усыпанном целой горой цветов, с наслаждением вдыхая их аромат, смешанный со сладковатым запахом благовоний. Никогда он не испытывал такого томительного блаженства и умиротворения, как в этот счастливейший миг. К нему - простому смертному - прикованы пристальные взгляды самых знатных и могущественных людей, на которых он - только по счастливой случайности - иногда имел возможность бросить любопытный взор, терпеливо всматриваясь через головы толпы.

Всем телом он ощущал благожелательные взгляды тех, чья величественная охрана, проходя на почетном отдалении, никогда не замечала и не выделяла его из покорной массы. А теперь эти великие, близкие к богам существа, будут не только смотреть на него, но и торжественно прикасаться к его телу, склоняя голову. Верховный жрец, проникнет в его грудь и вырвет сердце, неспешно омыв руки его кровью! О сладкий миг несказанного блаженства! Сам Монтесума возьмет в свои руки это - еще бьющееся! - сердце, полное трепетной любви и нежности к Вождю ацтеков!...

Он очнулся от проникшего во все тело холода. Огляделся. В тусклом свете крохотного окошка, прорезанного под самым потолком, удалось рассмотреть, что лежит на цементном полу какого-то подвала, совершенно один. Кружилась голова. Он неуверенно встал и подошел к двери. Закрыта снаружи... Как он здесь оказался? Зачем его закрыли? И что было вчера?
Постепенно к нему - вместе с болью во всем теле - возвращалось сознание....

Он в какой-то толпе: то ли праздник, то ли митинг... Его альтруизм никто не понимает, хотя движет им и тянет к людям высокое искреннее желание что-то сделать для них. До такой степени сильное, что он, порой перестает ощущать самого себя. Вживаясь в нужды и потребности окружающих, он готов жертвовать для них всем: и силами, и временем, и честью, и достоинством, - всем! Но люди почему-то совершенно не ценят его бескорыстие и самоотверженность. Поэтому он вынужден, с привычно угодливым выражением лица, которое сам в себе ненавидит, подходить и заговаривать с незнакомыми людьми, которые сначала вежливо отвечают, а затем полностью теряют к нему интерес, продолжая прерванный разговор в своем круге. Смысл их беседы всегда, вроде бы, прост и понятен. Нечего добавить к сказанному. Остается только соглашаться и радостно поддакивать...

Потом он вспомнил глаза этих уверенных в себе парней. Такие герои всегда восхищали его умением держать себя независимо и властно. Каким-то образом он оказался в центре их внимания. И был настолько польщен их доброжелательной приветливостью, - и той мужественной сдержанностью и открытостью, с которыми они обращались к нему, совершенно "на равных", - что сейчас уже и не мог вспомнить, куда и как они вместе шли, откуда появились шприцы, которыми они кололись, дружески заботливо - и даже как-то нежно и ласково - предлагая ему сделать то же самое...

Внезапно Монтесума сжал его сердце до нестерпимой боли...Дрожь пробежала по телу...

Вскоре он опять очнулся.... Медленно тлевшее предчувствие непоправимой беды вспыхнуло и ярко озарило сознание!

- Медлить нельзя!

Он рванулся к двери, обмотал внутренние ручки ремнем, подскочил к окошку, выдавил его единым духом и оказался на траве...

Не глядя по сторонам, он бросился бежать.

- Что я за человек такой?! Зачем родился на свет?! - стучало у него в голове, - Зачем?! Зачем?! Зачем?!...
- Свобода! Свобода! Свобода!....