Без названия
Я видела его не в первый раз. Он долго сомневался.Как и всегда нервно и напряженно, он зашел в комнату и огляделся озадаченно и скептически. Но вид у него был совершенно обескураженный и обреченный. Он обводил помещение глазами. Естественно, ему не нравился цвет стен. Никому не нравился. Я досадливо хмыкнула, он молча повернулся на угол, где я стояла, и по его лицу поняла, что точно, он недоволен. Он прошелся к окну. Я подошла следом и встала у него за плечом. Словно прислушиваясь, он напрягся, как натянутая струнка. О, ему тут определенно не нравится. Может, он тут долго не задержится? Я вздохнула: как и все остальные, в принципе. Последнее время здесь можно задохнуться от скуки. Он вздрогнул всем телом. Больной? Я обошла его и посмотрела в его глаза. Он выглядел беспокойным и озабоченным, но вполне здоровым. Ясные карие глаза слегка щурились от яркого света. У него были интересные глаза. Я замерла на несколько секунд, рассматривая темный обруч радужки. Такой мягкий оттенок горького шоколада. Мне всегда нравилось разглядывать человеческие глаза. Из коридора послышался голос: "Ну так что? , вы ведь окончательно решили?" Парень будто пришел в себя от раздумий, и обернувшись, как-то затерся и замешкался, будто не решаясь. Он выглядел, как человек, который мечется между двух огней.
- Вы не найдете дешевле - пробормотал риэлтор, стоя в дверях возле его чемодана. - Тем более, вы же уже, кажется, согласились...
- Я помню. Да, помню. - пробормотал парень в ответ, как будто нехотя подоходя к нему.
Он помолчал еще несколько секунд, а потом взял ключи. Они что-то забормотали об оплате. Я все еще стояла у окна. Настроение поднималось, и я тихонько напевала под нос. Макс, так, кажется, его звали, резко обернулся. Я замолкла. Что это с ним? Он еще несколько секунд смотрел на шторы за моей спиной, потом снова вернулся к бумагам. "Ну наконец-то" - услышала я облегченный выдох риэлтора, и они начали прощаться. Он проводил его до двери и запер замок. В коридоре остался его чемодан и пакет с продуктами. "Что ж. Будем знакомиться", - подумала я. Он взял пакет, молча проследовал на кухню и стал выставлять продукты в холодильник. Я тоскливо смотрела на еду, мне казалось, я голодна. Я опустилась на стул и стала наблюдать за приготовлением незатейливого ужина. Макс ошпарился водой и как-то невнятно но забавно ругнулся. Я негромко хихикнула. Он выронил из рук сосиски. Да что ж это такое. Он реально невротик? Какой-то странный. Пошел к плите, зажег ее и поставил сковородку. Налил масло, взял пару яиц, но не закрыл дверь холодильника. Что за привычка. "Дверь, " - недовольно напомнила я. И он, за доли секунды побледнев, как полотно, разбил яйца. Но не на сковородку. На пол. И тут я поняла. Он меня слышал. Все это время он меня слышал. Я вскочила со стула. Мы оба замерли, перестав дышать. Сложно было представить, что творилось в этот момент в его голове. Его глаза смотрели как раз туда, где я стояла, но у меня не было ни единого сомнения, что он не видит ничего, кроме кухонных шкафов за моей головой. Тем не менее, я боялась шелохнуться.
- Ты... меня слышишь? - Еле слышно выдохнула я.
Его как кипятком облили, он затрясся всем телом и стал резко, мелкими и неуклюжими неравномерными шажками отступать к окну, глаза его метались по углам.
- Не бойся меня, я не...- тщетная попытка. Еще бы. А вы бы как себя повели? Ведь даже самый смелый может противостоять только тому, что видит. Его расширенные от ужаса зрачки судорожно искали источник голоса. Ладони уперлись в подоконник. Он дрожал. Я растерялась. За эти несколько месяцев он был единственным, кто услышал меня. Я не должна была его упустить, но как? Я - ничто. Движущийся кусок воздуха. Я даже иголку в воздухе не поймаю, если она будет падать, куда уж мне будет задержать человека, который решит вдруг уйти. Он не должен этого решить. Я подошла к нему в плотную. От него шел жар. Он явно боялся сдвинуться с места, не зная, где я. Я отошла, не зная, что делать и встала возле стены подальше от него. Прошло около десяти минут, и вдруг он, все еще не шевелясь, тихо подал голос.
- Кто здесь?
У меня дрожь побежала по рукам. Почти 4 месяца я не слышала, чтобы кто-то обращался ко мне, спрашивал о чем-то меня, вообще знал, что я есть. И теперь я даже не знала, что ответить. Я помолчала несколько секунд. Во что я превратилась? Осталась ли собой? Повисло напряжение. Он поменялся в лице, когда я тихо из другого угла кухни назвала свое имя.
- Света. Пожалуйста, только не уходи.
Казалось, секунду назад он еще надеялся, что ему померещилось все, что произошло до этого. Он нервно захихикал, хлопнул себя по лицу и спрятал его в ладонях. Успокоившись, он стал пытаться понять, сошел с ума или нет. Я подошла чуть ближе.
- Прости, не хотела тебя пугать. Я не сделаю тебе ничего дурного. Просто не смогу.
Он метнулся в противоположный угол и выдохнул:
- Не приближайся.
- Я не смогу до тебя дотронуться, я вообще ничего не могу.
Казалось, на секунду он забыл о том, что уже решил, что сошел с ума, он посмотрел в мою сторону, но сразу же напрягся снова.
- Кто ты?
Я открыла было рот, но поняла,что не приготовила никакого точного ответа. А правда. Кто я? Призрак? Привидение? Меня не видно, я не могу привидеться. Дух? Фантом? Я решила не морочить бедолаге голову.
- Я здесь жила.
Он прищурился. Сглотнул, улыбнувшись какой-то странной, жутковатой улыбкой.
- В, в-в смысле?
Я никогда не думала, что мне придется это объяснять. Точнее сказать, не надеялась, что придется.
- Может, присядешь?
Он не шелохнулся.
- Ты знаешь, я не могу делать ничего, кроме как говорить с тобой. По правде говоря, я до сегодняшнего дня не знала, что могу даже это.
Он ошарашено пялился в пустоту. Который раз за вечер я не знала, что предпринять.
- И вообще, ты мог бы уважать меня хоть немного. Оттереть свой кафель от того, что ты с ним сделал, я тоже уже не могу.
Он как в себя пришел.
- Из-звини.
Какой-то трясущейся старческой походкой он прошел в угол, к раковине, взял губку и опустился на пол, вытирая белый кафель. Было чувство, что он вообще не понимает, что и зачем делает. Его глаза смотрели при этом в одну точку. Мне стало неловко. Он стоял на коленях возле моих ног, мне хотелось взять еще одну губку и помочь, ведь это была моя вина, но я просто стояла. Он поднялся, бросил губку в раковину и обернулся, озираясь.
- Я здесь.
Макс снова вздрогнул так, будто не ожидал моего ответа. Уставившись в пол, распрямил сжатые в тугой кулак пальцы, медленно выдохнул и тихо сказал:
- Расскажи.
И вот в тот-то момент убежать и спрятаться захотелось мне. Больше всего на свете мне захотелось в тот момент, чтобы меня там не было. Я не хотела это вспоминать. Это утро. Это проклятое субботнее утро. Он еще спал. Вся квартира была залита светом, утренним светом, который мне всегда так нравился. Я написала ему записку, что вернусь к двум часам дня. Я оставила на столе недопитый чай в прозрачной чашке. Я набросила куртку и вышла на улицу. На улице был такой мелкий мягкий снежок. Я улыбалась. Мне было хорошо. Я бежала, то и дело поскальзываясь на оледенелом тротуаре, мне было всего ничего до остановки, только перейти дорогу. На дороге было скользко. А он летел под сотню. Поворот был резким. Я успела лишь обернуться, чтобы.... Не помню, было ли мне больно. Я помню другие мелкие детали: как все на долю секунды замедлилось, как медленно и красиво вились снежинки вокруг, вспыхивая радужным огнем в лучах солнца, как ребенок на той стороне дороги ловил их на язык. Испуганное лицо женщины, стоявшей на остановке и видевшей то, что вот-вот со мной произойдет. Царапина на черном капоте машины, которая неслась на меня. Первая буква номера...М. Мою маму звали Марина. Мама... И удар. Боль в спине, странный скрип, показалось, будто я скольжу. Я видела небо. День был прекрасным, так почему же оно было таким бледным?.. Я как-то неестественно закашлялась, мне на секунду стало нечем дышать. Сжав и разжав ладонь, я дивилась, что могу шевелиться, могу даже встать. Мне не больно. Но это ненадолго. Это ведь шок. Да. Болевой шок. Когда первое время не чувствуешь боли. Я отряхнулась. На мне ни единого пятна. Меня окружили люди с испуганными лицами. Я через силу улыбнулась им: "В порядке все. Я цела." Но они смотрели на эту чертову машину и продолжали суетиться. Кто-то закрывал рот рукой, кто-то вскрикнул. Да что такое? Меня как будто не слышали. Я обернулась туда, куда были обращены их взгляды, и вскрикнула сама, громче всех присутствующих. Из-под колес вытекала лужа крови. Я увидела, в ней очертания своей руки. Я побежала оттуда как ошпаренная.
Очень сложно осознать, что ты умер.
Такая нелепая, случайная, мгновенная смерть. Если бы я допила свой чай, я осталась бы жива. Уже после похорон, почти сразу, я с ужасом поняла, что начинаю исчезать, меня тянуло отсюда. Я начала кричать: только не сейчас, только не сейчас - куда же я могла идти, у меня же был здесь человек, ради которого я жила. Я не могла, я хотела остаться с НИМ, он выглядел таким разбитым, подавленным. Я не была готова быть без него хоть где-то. Ради того, чтобы быть рядом, я решилась. С этого момента я здесь.
Макс поднял глаза.
- А где он?
Мне не хотелось отвечать. Я долго молчала.
- Съехал, сочтя эту квартиру угнетающей без меня. Я не знаю, где он. Я не могу находится там, где ни разу не была при жизни.
Мы помолчали. У него в голове был ураган. Потом он начал спрашивать. Спрашивать. Спрашивать. Спрашивать. Казалось, его поток вопросов никогда не закончится. Потом он рассказал, что переехал сюда из-за проблем с семьей, долго искал квартиру, остался без друзей. И снова спрашивал. Потом он долго искал в интернете описания подобных моему случаев, но натыкался на одни ужастики увлекающихся эзотерикой психов.
- Подожди. - сказала я. Я назвала ему адрес своей страницы в соц. сети. Он открыл ее.
- Это ты?
Я молчала. Он смотрел на мою фотографию. Он долго смотрел на нее.
- Ты красивая.
- Была.
- Есть.
- Меня нет.
- Я же слышу тебя. Значит, ты есть, где бы ни была.
Мы замолчали. Я никогда в жизни не могла представить, что с чьей-то помощью буду читать некрологи о себе. Соболезнования о себе. Где не будет ни одной строчки от человека, ради которого я осталась здесь. Это было так странно...Не страннее, чем смотреть со стороны на свой труп. Чем дышать только по привычке. Чем понимать, что то, что я могу сесть на стул, - не более, чем плод моего воображения в тот момент, как могу спокойно пройти сквозь стену. Провалиться сквозь пол я не могла лишь потому, что никогда не бывала у соседей снизу. Дикость. Понимать, что даже мои слезы - только плод моих мыслей. То, чего нет. Еще одна. Она сорвалась с моей щеки и упала на его ладонь. Он обернулся.
- Ты плачешь.
Я уставилась сначала на него, потом на его ладонь. С нее стекала моя слеза. Он поднес ее к лицу и глядя на монитор, сказал: Не могу представить это лицо плачущим. Мы проговорили до утра, рассказывая друг другу свои жизни.
***
Когда утром я открыл глаза, вокруг была тишина. Я понял, что уснул прямо на диване. Окончательно просыпаться не хотелось, пока я не услышал тихое пение. Голос доносился с кухни. Меня накрыло волной вчерашних воспоминаний. Я судорожно вдохнул. Пение стихло. Я почувствовал, что она рядом.
- Доброе утро.
Впервые за долгое время я был не один. Она показала мне места, где бывала, где любила гулять. Это было самым странным что бывало со мной в жизни. Мы спасались от одиночества. Она всегда была рядом. Каждую минуту. Это как чьи-то заботливые глаза, которые всегда следят и оберегают. Что она могла сделать? Она не могла ничего, кроме как говорить, говорить, говорить. Со временем я привык к ее постоянному присутствию. Привык, что она невидимо сидела у моей кровати и пела,когда я засыпал, иногда рассказывая, как завидует тому, что я могу спать. Привык к ее постоянным советам на кухне, возле зеркала, к подсказкам, о которых не догадывались окружающие. Привык наконец на улице говорить с ней только шепотом, не создавая вдимости психа, который говорит сам с собой, не мог лишь бороться со смехом, когда она смешила меня. И как дурак, смеялся от души, идя один по улице. Точнее, один лишь для окружающих. Я привык отвечать ей жестами, и давно забросил в какой-то дальний угол свой плеер. И как-то я был в сети, она что-то напевала, стоя на морозе на балконе. И тут я наткнулся на адрес. Его новый адрес. Я позвал ее. Она долго молчала, войдя и сев где-то рядом.
- В конце-концов, ведь ты все еще здесь именно из-за него.
Дом этот оказался не так далеко, как можно было себе представить. Мы шли по знакомым улицам. Я смотрел на таблички. Да, кажется, сюда. Я свернул, когда она позвала меня по имени. Я обернулся.
- Я не могу дальше.
- Что случилось? Мы же почти пришли.
- Я никогда здесь не была. Мне сюда нельзя. Я навсегда привязана лишь к местам, которые помню.
Я вернулся.
-Где ты?
- Прямо за твоей спиной.
Мне казалось, я чувствую, как она дышит. У меня появилась странная идея.
- Давай попробуем. Я кое-что придумал.
Она молчала.
- Давай - ободрил я и сделав шаг от нее, обернулся и протянул руку. - Ну же.
Шаг, еще.
- Ай! - вскрикнула она, когда я, видимо, переступил черту. По моей ладони пробежал холодок. Кажется, я понял. Это порвалась связь. Но раз она разомкнулась, значит, она была.
- Сейчас получится. Не бойся. Иди ко мне. - успокаивающе шептал я, чувствуя ее нерешительность.
- Не бойся, все получится. Давай. Иди сюда. Ближе. - Людей в переулке не было, и я тихо заговорил в голос. Послышалось ее дыхание.
- Не отходи от меня. Будь рядом. Совсем рядом. Знаешь что?
- Что? - Голос ее совсем оробел.
- Давай я повернусь сейчас спиной, а ты обними меня за плечи, хорошо?
- Хорошо.
Она была рядом. Ее руки коснулись моих плеч. Я не мог это чувствовать, но я чувствовал. Она как будто стала почти частью меня, ее тепло стало моим собственным. Я медленно сделал шаг. Еще один. По своим следам на снегу я понял, что вот она, черта. Я шагнул. Я знал, что у меня за спиной она зажмурилась и наверняка спрятала лицо. Но ничего не произошло. Она все еще была здесь. Я пошел. Медленно-медленно, чтобы она держалась за меня, я был единственным, что могло удержать ее здесь. Мы вместе переступили порог. Я медленно зашел в лифт. Медленно подошел к двери и позвонил. В голове вертелись какие-то заготовленные фразы. Дверь открылась. Фразы со звоном упали на пол, ведь были приготовлены парню по имени Денис. В двери стояла девушка с сигаретой. Я было думал, что ошибся.
- А Денис...здесь жи...
- Он на работе.
- А вы...
- Его девушка.
Я осекся. За моей спиной послышался судорожный вздох. Я положил свою ладонь на плечо, туда, где должна была быть ее рука, судорожно подбирая слова.
- Понимаете, возможно, вы... вам... до вас у него была девушка, ее звали Света, она была моей хорошей подругой, я хотел забрать одну ее вещь, полагаю, она у Дени...
- До меня? И как давно?
Я не понимал, к чему вопрос.
- Месяца четыре...
- Послушай, парень. Ты путаешь. Месяца четыре он только живет у меня. А до этого мы почти год встречались.
Я растерялся. В следующий миг меня накрыло волной отвращения.
На затылок мне выдохнули и зарыдали. Я почувствовал, что она уходит. Я хотел обернуться, закричать, удержать, но ладонь, метнувшаяся за спину, поймала только воздух. Чтобы не выдать себя, я остался стоять. В полной растерянности.
- Знаете, вообще-то она погибла. И к сожалению, очень любила этого ублюдка.
Лицо девушки вытянулось, она выронила сигарету. Я метнулся к лифту. Вылетев на улицу, я во весь голос кричал ее имя. Но она не отзывалась. Не могла отзываться. Без меня ей здесь не место. Я побежал домой.
***
Ее не было третий день. Я бесконечно ходил по квартире, то и дело разговаривая со стенами, как будто она была рядом. Я как будто забыл, что эта квартира правда может быть пустой. Пустой до конца. Я напрасно каждое утро здоровался с ней и прощался на ночь. Напрасно ждал ее тихого пения. Она исчезла.
Я сидел за столом. Рядом дымился кипятковый чай, который я знал, она никогда не пила без молока. Она часто говорила, как любила чай. А я никогда не пил его с молоком. Но я встал, открыл холодильник и достал оттуда пакет. Чай стал белым. Я убрал пакет на место. Но что-то заставило меня обернуться, когда я ставил его в холодильник. Я бы узнал это чувство из тысячи. Чувство смирения с тем, что ты рехнулся. Это неповторимо. Я пригляделся. На столе была моя чашка. И рядом с ней - две капли воды. Я не верил глазам.
- Дверь. Закрой дверь. - напомнила она. - Ну что за привычка.
Она сидела на моем пустом стуле над чашкой чая, которую я, сам не зная, заварил для нее, и плакала. Из воздуха на стол и в чай капали слезы. Я опустился на кафель. Мои глаза, как слепые, искали ее. - Где же ты была?
Она долго молчала, прежде чем рассказала, что когда наша связь прервалась, ее перебросило на другой конец города, в одно из тех мест, где они часто гуляли. А в той девушке она узнала его хорошую подругу. Ну или ту, которую он за подругу выдавал.
- Почему именно она? Все было ложью, все! - На стол капнула слезинка. - Кто издевается надо мной там, наверху, заставляя постоянно жалеть?
- Не жалей. Ни о чем не жалей никогда. Не смей жалеть о том, что ты в жизни делала, не... - я осекся. Речь получилась слишком страстной. Она замолчала и даже перестала всхлипывать. Я протянул ей руку. Она не издала ни звука. Я поцеловал воздух в своей ладони, зная, что именно в нем находились в тот момент ее пальцы. Она снова заплакала. И плакала весь вечер, мешая всхлипывания со "Спасибо".
Я лежал на диване и в очередной раз по привычке спросил: Где ты?, когда она вдруг тихо засмеялась прямо надо мной.
- Смешной. Сам улегся ко мне на колени и спрашивает.
Я дернулся и поднялся.
- Извини.
Она снова засмеялась.
- За что?
Клянусь, чуть было не пустился в пространные извинения, что отдавил ей ноги. Но осекся и просто тупо смотрел туда, где она сидела.
- Ну и как хочешь. Тогда я буду так лежать - послышался ее голос уже снизу, с моих колен, и она замурлыкала какую-то мелодию. Я залился краской, не зная, куда деть руки. Мы долго молчали, я слушал ее голос, пока не задремал. В полусне я повалился на подушки. Она продолжала тихо-тихо петь. Если бы я только знал...
***
Он спал как ребенок, убрав одну руку под голову, а другую положив на шею, где бился пульс. Никогда я не думала, что именно в этом и есть красота человека. Вот в этой вздрагивающей под кожей артерии, в этом стуке сердца, которое гоняет по телу кровь, делая его теплым, делая его живым. В этом мерном дыхании, которое наполняет кислородом каждую клеточку и дарит ей жизнь. В этом безымянном пальце, который вздрагивает во сне. Я никогда не думала об этом при жизни. И он не думает. Он просто спит. Я поцеловала его в щеку. Он никогда об этом не узнает. Я привязалась к нему так, как никогда не могла бы привязаться ни к одному живому человеку раньше. Об этом он тоже не узнает. Я легла рядом и закрыла глаза, слушая, как он дышит, слушая его сердце. Я мечтала уснуть.
И я уснула.
***
Вокруг было так красиво. Это был старый парк. Я помню. Я бывал здесь. Сейчас мне кажется, что это было давно. Я стоял, глядя на заснеженное озеро, когда снова услышал ее голос за спиной.
- Знаешь, кажется, я здесь была.
- Я уж думал, ты не придешь. Без тебя так странно.
И тут я понял, что я слышу не только ее дыхание, ее слова. Я слышу...как скрипит снег. Я повернулся и наткнулся на взгляд ярко-голубых глаз. Она смотрела на меня, не отрываясь. Именно такая, какой я представлял ее себе. Но другая. Я видел ее. Глядя в ее лицо, я даже дышать забыл. Она взяла мою руку. Ее теплые, мягкие ладошки в момент согрели мои пальцы. От ее дыхания шел пар. Живая. Я прижал ее к себе, обнимая так, как не обнимал никого на свете. Никогда. Такая живая... Она спрятала лицо у меня на плече.
"Спасибо" - прошептала она.
Я все понимал. Я вдыхал ее. Вдыхал ее волосы, шарф на ее шее. Внутри все рвалось на части.
- Не уходи. - я прижал ее к себе еще сильнее. - Не уходи. Не уходи.
Я был, как заговоренный.
- Не уходи. Подожди. - я распахнул глаза. - Я хочу с тобой. У меня никого нет. Ты спасла меня от самого себя. Куда же ты?
Она дернулась, закрыв мне рот рукой и строго посмотрела мне в глаза.
- Не смей так говорить, глупый. Никогда не смей. Ты живой. Ты дышишь, дыши, глубже дыши, давай! У тебя сердце бьется. Пусть бьется, сильнее, ну! Живи, глупый, живи, слышишь? Живи. За меня тоже. За все, что я не успела. Прошу тебя. Только благодаря тебе я могу уйти. Пусти.
Я был готов разорваться в клочья, разбиться на осколки. Она коснулась рукой моей щеки.
- Я всегда буду с тобой. Я смогу защищать тебя, как не могла раньше. Каждый раз, когда ты вспомнишь обо мне, я буду рядом. - Она сняла с шеи кулон и вложила мне его в ладонь. - На удачу.
Это был серебряный четырехлистник.
Она поцеловала меня.
Я открыл глаза.
Я звал ее.
Ее нигде не было.
Теперь ей хорошо.
Она ушла.
Но только теперь она и правда всегда будет рядом, где бы я ни был.
Эпилог.
Вокруг было так красиво. Это был старый парк.Я помню. Я бывал здесь. Сейчас мне кажется, что это было давно. Я стоял, глядя на заснеженное озеро. Я прятал замерзшие руки в пустые карманы. Да, это было здесь. Это точно было здесь. Я поднял глаза в небо.
- Ты помнишь?
В ответ мне пошел снег.
- Я люблю тебя.
Я почувствовал боль в правой руке, которую, отморозив, спрятал в карман. Так странно... Я вытащил руку из кармана, разжал озябшие пальцы и потерял дар речи. На моей ладони лежал серебряный четырехлистник.
- Вы не найдете дешевле - пробормотал риэлтор, стоя в дверях возле его чемодана. - Тем более, вы же уже, кажется, согласились...
- Я помню. Да, помню. - пробормотал парень в ответ, как будто нехотя подоходя к нему.
Он помолчал еще несколько секунд, а потом взял ключи. Они что-то забормотали об оплате. Я все еще стояла у окна. Настроение поднималось, и я тихонько напевала под нос. Макс, так, кажется, его звали, резко обернулся. Я замолкла. Что это с ним? Он еще несколько секунд смотрел на шторы за моей спиной, потом снова вернулся к бумагам. "Ну наконец-то" - услышала я облегченный выдох риэлтора, и они начали прощаться. Он проводил его до двери и запер замок. В коридоре остался его чемодан и пакет с продуктами. "Что ж. Будем знакомиться", - подумала я. Он взял пакет, молча проследовал на кухню и стал выставлять продукты в холодильник. Я тоскливо смотрела на еду, мне казалось, я голодна. Я опустилась на стул и стала наблюдать за приготовлением незатейливого ужина. Макс ошпарился водой и как-то невнятно но забавно ругнулся. Я негромко хихикнула. Он выронил из рук сосиски. Да что ж это такое. Он реально невротик? Какой-то странный. Пошел к плите, зажег ее и поставил сковородку. Налил масло, взял пару яиц, но не закрыл дверь холодильника. Что за привычка. "Дверь, " - недовольно напомнила я. И он, за доли секунды побледнев, как полотно, разбил яйца. Но не на сковородку. На пол. И тут я поняла. Он меня слышал. Все это время он меня слышал. Я вскочила со стула. Мы оба замерли, перестав дышать. Сложно было представить, что творилось в этот момент в его голове. Его глаза смотрели как раз туда, где я стояла, но у меня не было ни единого сомнения, что он не видит ничего, кроме кухонных шкафов за моей головой. Тем не менее, я боялась шелохнуться.
- Ты... меня слышишь? - Еле слышно выдохнула я.
Его как кипятком облили, он затрясся всем телом и стал резко, мелкими и неуклюжими неравномерными шажками отступать к окну, глаза его метались по углам.
- Не бойся меня, я не...- тщетная попытка. Еще бы. А вы бы как себя повели? Ведь даже самый смелый может противостоять только тому, что видит. Его расширенные от ужаса зрачки судорожно искали источник голоса. Ладони уперлись в подоконник. Он дрожал. Я растерялась. За эти несколько месяцев он был единственным, кто услышал меня. Я не должна была его упустить, но как? Я - ничто. Движущийся кусок воздуха. Я даже иголку в воздухе не поймаю, если она будет падать, куда уж мне будет задержать человека, который решит вдруг уйти. Он не должен этого решить. Я подошла к нему в плотную. От него шел жар. Он явно боялся сдвинуться с места, не зная, где я. Я отошла, не зная, что делать и встала возле стены подальше от него. Прошло около десяти минут, и вдруг он, все еще не шевелясь, тихо подал голос.
- Кто здесь?
У меня дрожь побежала по рукам. Почти 4 месяца я не слышала, чтобы кто-то обращался ко мне, спрашивал о чем-то меня, вообще знал, что я есть. И теперь я даже не знала, что ответить. Я помолчала несколько секунд. Во что я превратилась? Осталась ли собой? Повисло напряжение. Он поменялся в лице, когда я тихо из другого угла кухни назвала свое имя.
- Света. Пожалуйста, только не уходи.
Казалось, секунду назад он еще надеялся, что ему померещилось все, что произошло до этого. Он нервно захихикал, хлопнул себя по лицу и спрятал его в ладонях. Успокоившись, он стал пытаться понять, сошел с ума или нет. Я подошла чуть ближе.
- Прости, не хотела тебя пугать. Я не сделаю тебе ничего дурного. Просто не смогу.
Он метнулся в противоположный угол и выдохнул:
- Не приближайся.
- Я не смогу до тебя дотронуться, я вообще ничего не могу.
Казалось, на секунду он забыл о том, что уже решил, что сошел с ума, он посмотрел в мою сторону, но сразу же напрягся снова.
- Кто ты?
Я открыла было рот, но поняла,что не приготовила никакого точного ответа. А правда. Кто я? Призрак? Привидение? Меня не видно, я не могу привидеться. Дух? Фантом? Я решила не морочить бедолаге голову.
- Я здесь жила.
Он прищурился. Сглотнул, улыбнувшись какой-то странной, жутковатой улыбкой.
- В, в-в смысле?
Я никогда не думала, что мне придется это объяснять. Точнее сказать, не надеялась, что придется.
- Может, присядешь?
Он не шелохнулся.
- Ты знаешь, я не могу делать ничего, кроме как говорить с тобой. По правде говоря, я до сегодняшнего дня не знала, что могу даже это.
Он ошарашено пялился в пустоту. Который раз за вечер я не знала, что предпринять.
- И вообще, ты мог бы уважать меня хоть немного. Оттереть свой кафель от того, что ты с ним сделал, я тоже уже не могу.
Он как в себя пришел.
- Из-звини.
Какой-то трясущейся старческой походкой он прошел в угол, к раковине, взял губку и опустился на пол, вытирая белый кафель. Было чувство, что он вообще не понимает, что и зачем делает. Его глаза смотрели при этом в одну точку. Мне стало неловко. Он стоял на коленях возле моих ног, мне хотелось взять еще одну губку и помочь, ведь это была моя вина, но я просто стояла. Он поднялся, бросил губку в раковину и обернулся, озираясь.
- Я здесь.
Макс снова вздрогнул так, будто не ожидал моего ответа. Уставившись в пол, распрямил сжатые в тугой кулак пальцы, медленно выдохнул и тихо сказал:
- Расскажи.
И вот в тот-то момент убежать и спрятаться захотелось мне. Больше всего на свете мне захотелось в тот момент, чтобы меня там не было. Я не хотела это вспоминать. Это утро. Это проклятое субботнее утро. Он еще спал. Вся квартира была залита светом, утренним светом, который мне всегда так нравился. Я написала ему записку, что вернусь к двум часам дня. Я оставила на столе недопитый чай в прозрачной чашке. Я набросила куртку и вышла на улицу. На улице был такой мелкий мягкий снежок. Я улыбалась. Мне было хорошо. Я бежала, то и дело поскальзываясь на оледенелом тротуаре, мне было всего ничего до остановки, только перейти дорогу. На дороге было скользко. А он летел под сотню. Поворот был резким. Я успела лишь обернуться, чтобы.... Не помню, было ли мне больно. Я помню другие мелкие детали: как все на долю секунды замедлилось, как медленно и красиво вились снежинки вокруг, вспыхивая радужным огнем в лучах солнца, как ребенок на той стороне дороги ловил их на язык. Испуганное лицо женщины, стоявшей на остановке и видевшей то, что вот-вот со мной произойдет. Царапина на черном капоте машины, которая неслась на меня. Первая буква номера...М. Мою маму звали Марина. Мама... И удар. Боль в спине, странный скрип, показалось, будто я скольжу. Я видела небо. День был прекрасным, так почему же оно было таким бледным?.. Я как-то неестественно закашлялась, мне на секунду стало нечем дышать. Сжав и разжав ладонь, я дивилась, что могу шевелиться, могу даже встать. Мне не больно. Но это ненадолго. Это ведь шок. Да. Болевой шок. Когда первое время не чувствуешь боли. Я отряхнулась. На мне ни единого пятна. Меня окружили люди с испуганными лицами. Я через силу улыбнулась им: "В порядке все. Я цела." Но они смотрели на эту чертову машину и продолжали суетиться. Кто-то закрывал рот рукой, кто-то вскрикнул. Да что такое? Меня как будто не слышали. Я обернулась туда, куда были обращены их взгляды, и вскрикнула сама, громче всех присутствующих. Из-под колес вытекала лужа крови. Я увидела, в ней очертания своей руки. Я побежала оттуда как ошпаренная.
Очень сложно осознать, что ты умер.
Такая нелепая, случайная, мгновенная смерть. Если бы я допила свой чай, я осталась бы жива. Уже после похорон, почти сразу, я с ужасом поняла, что начинаю исчезать, меня тянуло отсюда. Я начала кричать: только не сейчас, только не сейчас - куда же я могла идти, у меня же был здесь человек, ради которого я жила. Я не могла, я хотела остаться с НИМ, он выглядел таким разбитым, подавленным. Я не была готова быть без него хоть где-то. Ради того, чтобы быть рядом, я решилась. С этого момента я здесь.
Макс поднял глаза.
- А где он?
Мне не хотелось отвечать. Я долго молчала.
- Съехал, сочтя эту квартиру угнетающей без меня. Я не знаю, где он. Я не могу находится там, где ни разу не была при жизни.
Мы помолчали. У него в голове был ураган. Потом он начал спрашивать. Спрашивать. Спрашивать. Спрашивать. Казалось, его поток вопросов никогда не закончится. Потом он рассказал, что переехал сюда из-за проблем с семьей, долго искал квартиру, остался без друзей. И снова спрашивал. Потом он долго искал в интернете описания подобных моему случаев, но натыкался на одни ужастики увлекающихся эзотерикой психов.
- Подожди. - сказала я. Я назвала ему адрес своей страницы в соц. сети. Он открыл ее.
- Это ты?
Я молчала. Он смотрел на мою фотографию. Он долго смотрел на нее.
- Ты красивая.
- Была.
- Есть.
- Меня нет.
- Я же слышу тебя. Значит, ты есть, где бы ни была.
Мы замолчали. Я никогда в жизни не могла представить, что с чьей-то помощью буду читать некрологи о себе. Соболезнования о себе. Где не будет ни одной строчки от человека, ради которого я осталась здесь. Это было так странно...Не страннее, чем смотреть со стороны на свой труп. Чем дышать только по привычке. Чем понимать, что то, что я могу сесть на стул, - не более, чем плод моего воображения в тот момент, как могу спокойно пройти сквозь стену. Провалиться сквозь пол я не могла лишь потому, что никогда не бывала у соседей снизу. Дикость. Понимать, что даже мои слезы - только плод моих мыслей. То, чего нет. Еще одна. Она сорвалась с моей щеки и упала на его ладонь. Он обернулся.
- Ты плачешь.
Я уставилась сначала на него, потом на его ладонь. С нее стекала моя слеза. Он поднес ее к лицу и глядя на монитор, сказал: Не могу представить это лицо плачущим. Мы проговорили до утра, рассказывая друг другу свои жизни.
***
Когда утром я открыл глаза, вокруг была тишина. Я понял, что уснул прямо на диване. Окончательно просыпаться не хотелось, пока я не услышал тихое пение. Голос доносился с кухни. Меня накрыло волной вчерашних воспоминаний. Я судорожно вдохнул. Пение стихло. Я почувствовал, что она рядом.
- Доброе утро.
Впервые за долгое время я был не один. Она показала мне места, где бывала, где любила гулять. Это было самым странным что бывало со мной в жизни. Мы спасались от одиночества. Она всегда была рядом. Каждую минуту. Это как чьи-то заботливые глаза, которые всегда следят и оберегают. Что она могла сделать? Она не могла ничего, кроме как говорить, говорить, говорить. Со временем я привык к ее постоянному присутствию. Привык, что она невидимо сидела у моей кровати и пела,когда я засыпал, иногда рассказывая, как завидует тому, что я могу спать. Привык к ее постоянным советам на кухне, возле зеркала, к подсказкам, о которых не догадывались окружающие. Привык наконец на улице говорить с ней только шепотом, не создавая вдимости психа, который говорит сам с собой, не мог лишь бороться со смехом, когда она смешила меня. И как дурак, смеялся от души, идя один по улице. Точнее, один лишь для окружающих. Я привык отвечать ей жестами, и давно забросил в какой-то дальний угол свой плеер. И как-то я был в сети, она что-то напевала, стоя на морозе на балконе. И тут я наткнулся на адрес. Его новый адрес. Я позвал ее. Она долго молчала, войдя и сев где-то рядом.
- В конце-концов, ведь ты все еще здесь именно из-за него.
Дом этот оказался не так далеко, как можно было себе представить. Мы шли по знакомым улицам. Я смотрел на таблички. Да, кажется, сюда. Я свернул, когда она позвала меня по имени. Я обернулся.
- Я не могу дальше.
- Что случилось? Мы же почти пришли.
- Я никогда здесь не была. Мне сюда нельзя. Я навсегда привязана лишь к местам, которые помню.
Я вернулся.
-Где ты?
- Прямо за твоей спиной.
Мне казалось, я чувствую, как она дышит. У меня появилась странная идея.
- Давай попробуем. Я кое-что придумал.
Она молчала.
- Давай - ободрил я и сделав шаг от нее, обернулся и протянул руку. - Ну же.
Шаг, еще.
- Ай! - вскрикнула она, когда я, видимо, переступил черту. По моей ладони пробежал холодок. Кажется, я понял. Это порвалась связь. Но раз она разомкнулась, значит, она была.
- Сейчас получится. Не бойся. Иди ко мне. - успокаивающе шептал я, чувствуя ее нерешительность.
- Не бойся, все получится. Давай. Иди сюда. Ближе. - Людей в переулке не было, и я тихо заговорил в голос. Послышалось ее дыхание.
- Не отходи от меня. Будь рядом. Совсем рядом. Знаешь что?
- Что? - Голос ее совсем оробел.
- Давай я повернусь сейчас спиной, а ты обними меня за плечи, хорошо?
- Хорошо.
Она была рядом. Ее руки коснулись моих плеч. Я не мог это чувствовать, но я чувствовал. Она как будто стала почти частью меня, ее тепло стало моим собственным. Я медленно сделал шаг. Еще один. По своим следам на снегу я понял, что вот она, черта. Я шагнул. Я знал, что у меня за спиной она зажмурилась и наверняка спрятала лицо. Но ничего не произошло. Она все еще была здесь. Я пошел. Медленно-медленно, чтобы она держалась за меня, я был единственным, что могло удержать ее здесь. Мы вместе переступили порог. Я медленно зашел в лифт. Медленно подошел к двери и позвонил. В голове вертелись какие-то заготовленные фразы. Дверь открылась. Фразы со звоном упали на пол, ведь были приготовлены парню по имени Денис. В двери стояла девушка с сигаретой. Я было думал, что ошибся.
- А Денис...здесь жи...
- Он на работе.
- А вы...
- Его девушка.
Я осекся. За моей спиной послышался судорожный вздох. Я положил свою ладонь на плечо, туда, где должна была быть ее рука, судорожно подбирая слова.
- Понимаете, возможно, вы... вам... до вас у него была девушка, ее звали Света, она была моей хорошей подругой, я хотел забрать одну ее вещь, полагаю, она у Дени...
- До меня? И как давно?
Я не понимал, к чему вопрос.
- Месяца четыре...
- Послушай, парень. Ты путаешь. Месяца четыре он только живет у меня. А до этого мы почти год встречались.
Я растерялся. В следующий миг меня накрыло волной отвращения.
На затылок мне выдохнули и зарыдали. Я почувствовал, что она уходит. Я хотел обернуться, закричать, удержать, но ладонь, метнувшаяся за спину, поймала только воздух. Чтобы не выдать себя, я остался стоять. В полной растерянности.
- Знаете, вообще-то она погибла. И к сожалению, очень любила этого ублюдка.
Лицо девушки вытянулось, она выронила сигарету. Я метнулся к лифту. Вылетев на улицу, я во весь голос кричал ее имя. Но она не отзывалась. Не могла отзываться. Без меня ей здесь не место. Я побежал домой.
***
Ее не было третий день. Я бесконечно ходил по квартире, то и дело разговаривая со стенами, как будто она была рядом. Я как будто забыл, что эта квартира правда может быть пустой. Пустой до конца. Я напрасно каждое утро здоровался с ней и прощался на ночь. Напрасно ждал ее тихого пения. Она исчезла.
Я сидел за столом. Рядом дымился кипятковый чай, который я знал, она никогда не пила без молока. Она часто говорила, как любила чай. А я никогда не пил его с молоком. Но я встал, открыл холодильник и достал оттуда пакет. Чай стал белым. Я убрал пакет на место. Но что-то заставило меня обернуться, когда я ставил его в холодильник. Я бы узнал это чувство из тысячи. Чувство смирения с тем, что ты рехнулся. Это неповторимо. Я пригляделся. На столе была моя чашка. И рядом с ней - две капли воды. Я не верил глазам.
- Дверь. Закрой дверь. - напомнила она. - Ну что за привычка.
Она сидела на моем пустом стуле над чашкой чая, которую я, сам не зная, заварил для нее, и плакала. Из воздуха на стол и в чай капали слезы. Я опустился на кафель. Мои глаза, как слепые, искали ее. - Где же ты была?
Она долго молчала, прежде чем рассказала, что когда наша связь прервалась, ее перебросило на другой конец города, в одно из тех мест, где они часто гуляли. А в той девушке она узнала его хорошую подругу. Ну или ту, которую он за подругу выдавал.
- Почему именно она? Все было ложью, все! - На стол капнула слезинка. - Кто издевается надо мной там, наверху, заставляя постоянно жалеть?
- Не жалей. Ни о чем не жалей никогда. Не смей жалеть о том, что ты в жизни делала, не... - я осекся. Речь получилась слишком страстной. Она замолчала и даже перестала всхлипывать. Я протянул ей руку. Она не издала ни звука. Я поцеловал воздух в своей ладони, зная, что именно в нем находились в тот момент ее пальцы. Она снова заплакала. И плакала весь вечер, мешая всхлипывания со "Спасибо".
Я лежал на диване и в очередной раз по привычке спросил: Где ты?, когда она вдруг тихо засмеялась прямо надо мной.
- Смешной. Сам улегся ко мне на колени и спрашивает.
Я дернулся и поднялся.
- Извини.
Она снова засмеялась.
- За что?
Клянусь, чуть было не пустился в пространные извинения, что отдавил ей ноги. Но осекся и просто тупо смотрел туда, где она сидела.
- Ну и как хочешь. Тогда я буду так лежать - послышался ее голос уже снизу, с моих колен, и она замурлыкала какую-то мелодию. Я залился краской, не зная, куда деть руки. Мы долго молчали, я слушал ее голос, пока не задремал. В полусне я повалился на подушки. Она продолжала тихо-тихо петь. Если бы я только знал...
***
Он спал как ребенок, убрав одну руку под голову, а другую положив на шею, где бился пульс. Никогда я не думала, что именно в этом и есть красота человека. Вот в этой вздрагивающей под кожей артерии, в этом стуке сердца, которое гоняет по телу кровь, делая его теплым, делая его живым. В этом мерном дыхании, которое наполняет кислородом каждую клеточку и дарит ей жизнь. В этом безымянном пальце, который вздрагивает во сне. Я никогда не думала об этом при жизни. И он не думает. Он просто спит. Я поцеловала его в щеку. Он никогда об этом не узнает. Я привязалась к нему так, как никогда не могла бы привязаться ни к одному живому человеку раньше. Об этом он тоже не узнает. Я легла рядом и закрыла глаза, слушая, как он дышит, слушая его сердце. Я мечтала уснуть.
И я уснула.
***
Вокруг было так красиво. Это был старый парк. Я помню. Я бывал здесь. Сейчас мне кажется, что это было давно. Я стоял, глядя на заснеженное озеро, когда снова услышал ее голос за спиной.
- Знаешь, кажется, я здесь была.
- Я уж думал, ты не придешь. Без тебя так странно.
И тут я понял, что я слышу не только ее дыхание, ее слова. Я слышу...как скрипит снег. Я повернулся и наткнулся на взгляд ярко-голубых глаз. Она смотрела на меня, не отрываясь. Именно такая, какой я представлял ее себе. Но другая. Я видел ее. Глядя в ее лицо, я даже дышать забыл. Она взяла мою руку. Ее теплые, мягкие ладошки в момент согрели мои пальцы. От ее дыхания шел пар. Живая. Я прижал ее к себе, обнимая так, как не обнимал никого на свете. Никогда. Такая живая... Она спрятала лицо у меня на плече.
"Спасибо" - прошептала она.
Я все понимал. Я вдыхал ее. Вдыхал ее волосы, шарф на ее шее. Внутри все рвалось на части.
- Не уходи. - я прижал ее к себе еще сильнее. - Не уходи. Не уходи.
Я был, как заговоренный.
- Не уходи. Подожди. - я распахнул глаза. - Я хочу с тобой. У меня никого нет. Ты спасла меня от самого себя. Куда же ты?
Она дернулась, закрыв мне рот рукой и строго посмотрела мне в глаза.
- Не смей так говорить, глупый. Никогда не смей. Ты живой. Ты дышишь, дыши, глубже дыши, давай! У тебя сердце бьется. Пусть бьется, сильнее, ну! Живи, глупый, живи, слышишь? Живи. За меня тоже. За все, что я не успела. Прошу тебя. Только благодаря тебе я могу уйти. Пусти.
Я был готов разорваться в клочья, разбиться на осколки. Она коснулась рукой моей щеки.
- Я всегда буду с тобой. Я смогу защищать тебя, как не могла раньше. Каждый раз, когда ты вспомнишь обо мне, я буду рядом. - Она сняла с шеи кулон и вложила мне его в ладонь. - На удачу.
Это был серебряный четырехлистник.
Она поцеловала меня.
Я открыл глаза.
Я звал ее.
Ее нигде не было.
Теперь ей хорошо.
Она ушла.
Но только теперь она и правда всегда будет рядом, где бы я ни был.
Эпилог.
Вокруг было так красиво. Это был старый парк.Я помню. Я бывал здесь. Сейчас мне кажется, что это было давно. Я стоял, глядя на заснеженное озеро. Я прятал замерзшие руки в пустые карманы. Да, это было здесь. Это точно было здесь. Я поднял глаза в небо.
- Ты помнишь?
В ответ мне пошел снег.
- Я люблю тебя.
Я почувствовал боль в правой руке, которую, отморозив, спрятал в карман. Так странно... Я вытащил руку из кармана, разжал озябшие пальцы и потерял дар речи. На моей ладони лежал серебряный четырехлистник.
Метки:
