Так хоронили только Тургенева
В Ташкенте умирала великая русская актриса. Было начало февраля, но над городом вовсю бушевала весна. Под ослепительно синим небом пышно цвели абрикосы, жаркий ветер гнал вдоль узких улиц облака лёгкой пыли...
Доктор отошёл от больной:
- Кризиса, скорее всего, не переживёт.
- Оспа? - отозвалась сиделка.
- Оспа. Чёрная оспа. Безнадёжно.
Неожиданно больная открыла огромные, в поллица, глаза, потом зашевелились запёкшиеся губы и неповторимый грудной голос произнёс:
- Царство...
- Царство! - звонко выкрикнула худенькая большеглазая девочка. -Как ты не понимаешь, Надя, это будет замечательное царство добрых-добрых людей. И мы все будем там жить. Мама, маленькая Оля, мы с тобой и папа.Да-да, папа вернётся к нам, оставит эту гадкую женщину и вернётся. И снова будет петь в опере, и на афишах во-от такими буквами будет написано - Фёдор Петрович Комиссаржевский...
Было лето. На берегу пруда сидели две девочки: Вера - старшая, и Надя - младшая. Сёстры Комиссаржевские.
- Полно, Верочка, полно,- твердила Надя, - ты же видела письмо папы:
" Уезжаю заграницу. Не вернусь. Молитесь за меня."
- Ну и что? Как ты не понимаешь... нужно очень-очень захотеть и,главное, - поверить. Тогда всё сбудется. Хочешь докажу?
...Не открывая глаз, больная заговорила:
- Кто здесь? Кто-нибудь меня слышит? Нужно передать... Поверх афиш - наклейку. И написать крупно: "Ввиду болезни Комиссаржевской гастроли временно откладываются. Пусть непременно напишут "временно". Передайте...
Она замолчала. Потом снова произнесла одно-единственное слово -"царство".
Вера Комиссаржевская была замужем за графом, художником Муравьёвым. Он был очень талантлив, и Вера его безумно любила. Встретив однажды свою бывшую гувернантку, она рассказала, что счастлива с мужем и добавила, что живёт в настоящем царстве - царстве любви.
...Вера шла в мастерскую мужа, чтобы просто тихо посидеть, посмотреть, как он работает. В то, что она увидела в мастерской, поверить было невозможно, немыслимо. Словно окаменев, стояла она и смотрела, как с дивана, пряча глаза, сползает полуголая женщина: Надя, Надюша, сестра, друг закадычный, единственный...
Смотреть на это небыло сил. Вера закрыла глаза. Когда открыла, Нади уже не было, а муж стоял перед ней и говорил, говорил, говорил... До неё, словно издалека, долетали отдельные слова, она не до конца понимала их смысл, но понимала: что бы он сейчас ни сказал - всё ложь...
- Тысячи мужчин поступают так... Это жизнь. Это не повторится... я готов поклясться...
Она посмотрела на него, вернее, сквозь него и сказала спокойно:
- Царства нет. И не будет. Только пруд с тиной и лягушками.
Муж взял её за плечи и грубо встряхнул:
- Ты что это? Что за вздор? Помешалась, что ли?
Помешательство было тихим и сравнительно недолгим. В психиатрической клинике она пролежала всего месяц. Потом долечивалась дома от депрессии.
Когда оправилась, отнесла мужу прошение о разводе, где брала всю вину на себя. Только при таком условии муж имел право жениться вторично. Сестра Надя ждала ребёнка. Муравьёв получил развод и женился.
...Ветер ударил в окно, оно распахнулось. Вбежала сиделка, закрыла окно и склонилась над больной:
- Вера Фёдоровна...
Комиссаржевская открыла глаза:
- Пусть Бравич телефонирует в Петербург. Нужно помещение под школу на будущий сезон...
_ Вам нельзя волноваться.
- Я не волнуюсь. Я знаю, что Бравич всё сделает как надо, потому что он...
Бравич Казимир Викентьевич, - представился молодой человек с открытым грубоватым лицом. - А вы... постойте..Комиссаржевская Вера Фёдоровна. К нам в труппу и прямо из Новочеркасска.
-Верно. А кто вы?
- Всё просто. Администратор.
Бравич и Комиссаржевская подружились. Её пригласили в Вильно играть у знаменитого Незлобина, и Бравич решил ехать с ней.
- Вы что же, собираетесь всюду следовать эа мной?
- Мне кажется, вы нуждаетксь в добром товарище. А мне хочется защищать вас.
- Да от кого же?
- От жизни.
В полусне-полубреду ей привиделось давнее: она в Петербурге, в гримёрной императорского Александринского. Идёт "Бесприданница". Третий акт. Она будет петь. Где гитара?...
Зал неистовствовал. И ей подумалось: вот оно, моё царство, единственное и навсегда - театр.
- Непостижимо...- вдруг прошептала больная.
- Что, что?- спросила сиделка.
- Непостижимо, как мне удалось...
Да, каким-то непостижимым образом прошла она незамеченной мимо поклонников. Извозчика брать не стала и пошла пешком к тому, кого так сильно хотела увидеть...
Прошло 7 лет с тех пор, как она ушла из Александринки и совсем недавно сообщила Бравичу о новых планах. Он вспылил. Невероятно, но он стал на неё кричать. От неожиданности она опустилась в кресло, посмотрела на него с таким удивлением, что он замолчал. Потом заговорил спокойно, медленно, тщательно подбирая слова.
Итак, она решила открыть свой театр, новый, без низкопробного репертуара и актёрских штампов. Он пошёл за ней, стал директором, режиссёром, актёром. Но театр, несмотря на оглушительный успех отдельных спектаклей, не оправдал надежд. Труппа оказалась недостаточно сильной.
Комиссаржевская решает распустить труппу, открыть школу, учить актёров для нового театра.
Но Бравич не поддержал её:
- Какая школа!? Это безумие! Прежде всего это преступление по отношению к вашему таланту!
- Вы забываетесь! Я имею право распоряжаться собой!
- А я - собой! И я слишком поздно это понял. Вы приняли решение? Я тоже.
У неё перехватило горло: так долго они были рядом, что казалось - так будет всегда.
Она тихо спросила:
- Куда же вы теперь?
- В Москву, предложили ангажемент в Малом театре. Вчера дал телеграмму, что согласен. Не поминайте лихом!
...Больная вдруг снова заговорига:
- Я выживу, я обязана... исправить то, что ещё можно исправить... школа... театр... новый, совсем новый...Будет театр...Царство будет...
Сиделка бросилась за врачом.
Взглянув на больную, он сказал:
-Нужно телеграмму в Петербург -"Сегодня, 10 февраля 1910 года скончалась Вера Фёдоровна Комиссаржевская"
Петербург. Стотысячная толпа за гробом. Кто-то говорит: - Так хоронили только Тургенева.
.
Доктор отошёл от больной:
- Кризиса, скорее всего, не переживёт.
- Оспа? - отозвалась сиделка.
- Оспа. Чёрная оспа. Безнадёжно.
Неожиданно больная открыла огромные, в поллица, глаза, потом зашевелились запёкшиеся губы и неповторимый грудной голос произнёс:
- Царство...
- Царство! - звонко выкрикнула худенькая большеглазая девочка. -Как ты не понимаешь, Надя, это будет замечательное царство добрых-добрых людей. И мы все будем там жить. Мама, маленькая Оля, мы с тобой и папа.Да-да, папа вернётся к нам, оставит эту гадкую женщину и вернётся. И снова будет петь в опере, и на афишах во-от такими буквами будет написано - Фёдор Петрович Комиссаржевский...
Было лето. На берегу пруда сидели две девочки: Вера - старшая, и Надя - младшая. Сёстры Комиссаржевские.
- Полно, Верочка, полно,- твердила Надя, - ты же видела письмо папы:
" Уезжаю заграницу. Не вернусь. Молитесь за меня."
- Ну и что? Как ты не понимаешь... нужно очень-очень захотеть и,главное, - поверить. Тогда всё сбудется. Хочешь докажу?
...Не открывая глаз, больная заговорила:
- Кто здесь? Кто-нибудь меня слышит? Нужно передать... Поверх афиш - наклейку. И написать крупно: "Ввиду болезни Комиссаржевской гастроли временно откладываются. Пусть непременно напишут "временно". Передайте...
Она замолчала. Потом снова произнесла одно-единственное слово -"царство".
Вера Комиссаржевская была замужем за графом, художником Муравьёвым. Он был очень талантлив, и Вера его безумно любила. Встретив однажды свою бывшую гувернантку, она рассказала, что счастлива с мужем и добавила, что живёт в настоящем царстве - царстве любви.
...Вера шла в мастерскую мужа, чтобы просто тихо посидеть, посмотреть, как он работает. В то, что она увидела в мастерской, поверить было невозможно, немыслимо. Словно окаменев, стояла она и смотрела, как с дивана, пряча глаза, сползает полуголая женщина: Надя, Надюша, сестра, друг закадычный, единственный...
Смотреть на это небыло сил. Вера закрыла глаза. Когда открыла, Нади уже не было, а муж стоял перед ней и говорил, говорил, говорил... До неё, словно издалека, долетали отдельные слова, она не до конца понимала их смысл, но понимала: что бы он сейчас ни сказал - всё ложь...
- Тысячи мужчин поступают так... Это жизнь. Это не повторится... я готов поклясться...
Она посмотрела на него, вернее, сквозь него и сказала спокойно:
- Царства нет. И не будет. Только пруд с тиной и лягушками.
Муж взял её за плечи и грубо встряхнул:
- Ты что это? Что за вздор? Помешалась, что ли?
Помешательство было тихим и сравнительно недолгим. В психиатрической клинике она пролежала всего месяц. Потом долечивалась дома от депрессии.
Когда оправилась, отнесла мужу прошение о разводе, где брала всю вину на себя. Только при таком условии муж имел право жениться вторично. Сестра Надя ждала ребёнка. Муравьёв получил развод и женился.
...Ветер ударил в окно, оно распахнулось. Вбежала сиделка, закрыла окно и склонилась над больной:
- Вера Фёдоровна...
Комиссаржевская открыла глаза:
- Пусть Бравич телефонирует в Петербург. Нужно помещение под школу на будущий сезон...
_ Вам нельзя волноваться.
- Я не волнуюсь. Я знаю, что Бравич всё сделает как надо, потому что он...
Бравич Казимир Викентьевич, - представился молодой человек с открытым грубоватым лицом. - А вы... постойте..Комиссаржевская Вера Фёдоровна. К нам в труппу и прямо из Новочеркасска.
-Верно. А кто вы?
- Всё просто. Администратор.
Бравич и Комиссаржевская подружились. Её пригласили в Вильно играть у знаменитого Незлобина, и Бравич решил ехать с ней.
- Вы что же, собираетесь всюду следовать эа мной?
- Мне кажется, вы нуждаетксь в добром товарище. А мне хочется защищать вас.
- Да от кого же?
- От жизни.
В полусне-полубреду ей привиделось давнее: она в Петербурге, в гримёрной императорского Александринского. Идёт "Бесприданница". Третий акт. Она будет петь. Где гитара?...
Зал неистовствовал. И ей подумалось: вот оно, моё царство, единственное и навсегда - театр.
- Непостижимо...- вдруг прошептала больная.
- Что, что?- спросила сиделка.
- Непостижимо, как мне удалось...
Да, каким-то непостижимым образом прошла она незамеченной мимо поклонников. Извозчика брать не стала и пошла пешком к тому, кого так сильно хотела увидеть...
Прошло 7 лет с тех пор, как она ушла из Александринки и совсем недавно сообщила Бравичу о новых планах. Он вспылил. Невероятно, но он стал на неё кричать. От неожиданности она опустилась в кресло, посмотрела на него с таким удивлением, что он замолчал. Потом заговорил спокойно, медленно, тщательно подбирая слова.
Итак, она решила открыть свой театр, новый, без низкопробного репертуара и актёрских штампов. Он пошёл за ней, стал директором, режиссёром, актёром. Но театр, несмотря на оглушительный успех отдельных спектаклей, не оправдал надежд. Труппа оказалась недостаточно сильной.
Комиссаржевская решает распустить труппу, открыть школу, учить актёров для нового театра.
Но Бравич не поддержал её:
- Какая школа!? Это безумие! Прежде всего это преступление по отношению к вашему таланту!
- Вы забываетесь! Я имею право распоряжаться собой!
- А я - собой! И я слишком поздно это понял. Вы приняли решение? Я тоже.
У неё перехватило горло: так долго они были рядом, что казалось - так будет всегда.
Она тихо спросила:
- Куда же вы теперь?
- В Москву, предложили ангажемент в Малом театре. Вчера дал телеграмму, что согласен. Не поминайте лихом!
...Больная вдруг снова заговорига:
- Я выживу, я обязана... исправить то, что ещё можно исправить... школа... театр... новый, совсем новый...Будет театр...Царство будет...
Сиделка бросилась за врачом.
Взглянув на больную, он сказал:
-Нужно телеграмму в Петербург -"Сегодня, 10 февраля 1910 года скончалась Вера Фёдоровна Комиссаржевская"
Петербург. Стотысячная толпа за гробом. Кто-то говорит: - Так хоронили только Тургенева.
.
Метки:
