В гостях у известного писателя
(сокращенный вариант)
В нашем городе жил и работал известный детский писатель Геннадий Павлович Михасенко. Достаточно сказать, что по его повести ?Милый Эп?, удивительно романтичной, был снят художественный фильм, поставлены спектакли в театрах нашей страны и за рубежом, которые, кстати, шли с аншлагом. Кроме того, его произведения были внесены в программу обучения общеобразовательной школы…
Как-то мне довелось проиллюстрировать книгу писателя, после чего у нас завязались довольно теплые дружеские отношения. В связи с чем, мы периодически созванивались и пересекались на разных мероприятиях.
Однажды семья Михасенко пригласила меня в гости.
Это было знаменательное событие.
Я постучала в дверь. Меня встретили Геннадий Павлович с женой Галиной Васильевной. С порога наперебой они начали что-то говорить. Каждый тянул в свою сторону, споря, к кому из них я пришла.
Галина Васильевна потащила на свою территорию, чтобы показать книги по искусству. Геннадий Павлович, не выдержав, позвал к себе. Но его комната оказалась вовсе не комнатой, а настоящим рабочим кабинетом! Я попала в святая святых писателя, куда он, по его словам, пускал не каждого...
Рабочий кабинет писателя
Я зашла в ?мастерскую? Мастера, Творца! На меня смотрело большое окно, которое слепило ярким светом. Я огляделась. Помещение было длинным и свободным, достаточно чистым. Возле оконного проема стоял большой письменный стол. На нем расположилась маленькая изящная японская печатная машинка, рядом с которой лежала приличная стопка белых листов. И все – ничего лишнего!
Стол, по словам нашей местной знаменитости, всегда был готов к работе, то есть заряжен. Геннадий Павлович признался тогда, что трудится каждый день (по несколько часов), невзирая на праздники и недомогания…
По периметру рабочего кабинета писателя были вмонтированы стеллажи, которые он, кстати, смастерил сам, собственноручно, чем очень гордился (а гордиться было чем). Полки были плотно заполнены аккуратно стоящими книгами.
Тут и там на стеллажах лежали всякие всячинки – лесные чудилки, которые он собирал в лесу, а затем дарил детям. Я с удовольствием рассматривала их, а ?Генка Михасенка?, как называл себя сказочник, увлеченно рассказывал ?кто есть кто? из коряжек. Затем писатель, наконец-то, показал свою знаменитую коробочку с фантиками от конфет, на которых были напечатаны его четверостишья для самых маленьких.
Мы увлеченно беседовали, и я совсем забыла про пространство, в котором находилась.
Как известно, у всякой комнаты четыре стены. Четвертую я еще не видела. В какой-то момент я повернулась и испытала настоящий шок… За моей спиной стоял огромных размеров деревянный крест, который упирался в потолок.
По словам писателя, он собственноручно изготовил, - воспроизвел крест Иисуса Христа, который напоминал ему о том, что каждый должен достойно нести свою ношу ?по жизни?…
Любишь ли ты Штрауса?
Тут Галина Васильевна позвала нас к столу. Мы нехотя перешли в гостиную. Устроились в уютных креслах и продолжили беседу.
В какой-то момент Геннадий Павлович неожиданно спросил у меня:
?Любишь ли ты Штрауса? И слушала ли ты его? И есть ли у тебя его вальсы?
- А если нет, то надо немедленно приобрести? (что я и сделала вскоре).
Затем он ?взахлеб? стал рассказывать о любимом композиторе:
когда тот родился, женился, как жил.
Во время нашей беседы жена писателя вдруг подскочила к шкафу напротив,
где стоял проигрыватель, открыла крышку и поставила старую пластинку с музыкой великого композитора. Затем вернулась обратно и ненадолго примостилась на краешке венского стула.
А в это время чарующие звуки необычайной мелодии постепенно стали заполнять собой весь объем огромной квартиры, затягивая в свою удивительную ауру всех присутствующих.
Галина Васильевна не удержалась, вновь вспорхнула, как птичка, и начала вальсировать по комнате, плавно размахивая прозрачным газовым платочком...
Признаюсь, зрелище было еще то! Еще минута-другая и я готова была подключиться к процессу, подпрыгнуть и закружиться с ней в танце…
Но тут Геннадий Павлович неожиданно сказал: ?Я так люблю Штрауса, что если, не дай Бог, умру, и кто-то ?включит? мелодию Штрауса, то мгновенно встану!?…
Позже мне пришлось вспомнить эту невероятную фразу, поразившую меня…
Разумеется, после этого парализующего высказывания в воздухе на мгновение-другое повисло молчание, но затем шаг за шагом, потихоньку, помаленьку разговор вошел в свою колею. А потому мы еще какое-то время поговорили обо всем и ни о чем. Наконец, устав от избытка приятных эмоций, я покинула гостеприимную компанию.
Не скрою, позже я долго находилась под впечатлением той незабываемой и удивительной встречи…
Гром среди ясного неба
Как-то летом по городу быстро разнеслась молва о том, что писателю внезапно стало плохо, с ним случился инсульт. Вскоре его не стало. Совсем не стало. Разумеется, для всех горожан это страшное известие прозвучало как гром среди ясного неба…
Помню: было жаркое лето.
Панихида проходила в здании Дворца культуры. Людей было много.
В Зимнем саду Дворца искусств было по-зимнему холодно. Люди скорбели.
На их лицах были недоумение и печаль. Все стояли недвижно, неподвижно. И только тихий ?гул гулял? по залу.
Умер Геннадий Павлович Михасенко, сказочник, писатель, поэт, драматург.
Как так и почему так? – пронеслось в голове.
Народ все шел и шел, чтобы попрощаться с известным классиком.
- Писателя такого уровня в городе не было…
Прощание затянулось…
И вдруг, о чудо! Откуда-то послышался Венский вальс Иоганна Штрауса. Откуда появилась музыка? Кто включил любимую мелодию писателя?..
А между тем ?вальс вальсировал? в пространстве.
Помятуя о словах писателя, я все ждала и ждала, когда он оживет,
поднимется, встанет…
Но этого не случилось…
В нашем городе жил и работал известный детский писатель Геннадий Павлович Михасенко. Достаточно сказать, что по его повести ?Милый Эп?, удивительно романтичной, был снят художественный фильм, поставлены спектакли в театрах нашей страны и за рубежом, которые, кстати, шли с аншлагом. Кроме того, его произведения были внесены в программу обучения общеобразовательной школы…
Как-то мне довелось проиллюстрировать книгу писателя, после чего у нас завязались довольно теплые дружеские отношения. В связи с чем, мы периодически созванивались и пересекались на разных мероприятиях.
Однажды семья Михасенко пригласила меня в гости.
Это было знаменательное событие.
Я постучала в дверь. Меня встретили Геннадий Павлович с женой Галиной Васильевной. С порога наперебой они начали что-то говорить. Каждый тянул в свою сторону, споря, к кому из них я пришла.
Галина Васильевна потащила на свою территорию, чтобы показать книги по искусству. Геннадий Павлович, не выдержав, позвал к себе. Но его комната оказалась вовсе не комнатой, а настоящим рабочим кабинетом! Я попала в святая святых писателя, куда он, по его словам, пускал не каждого...
Рабочий кабинет писателя
Я зашла в ?мастерскую? Мастера, Творца! На меня смотрело большое окно, которое слепило ярким светом. Я огляделась. Помещение было длинным и свободным, достаточно чистым. Возле оконного проема стоял большой письменный стол. На нем расположилась маленькая изящная японская печатная машинка, рядом с которой лежала приличная стопка белых листов. И все – ничего лишнего!
Стол, по словам нашей местной знаменитости, всегда был готов к работе, то есть заряжен. Геннадий Павлович признался тогда, что трудится каждый день (по несколько часов), невзирая на праздники и недомогания…
По периметру рабочего кабинета писателя были вмонтированы стеллажи, которые он, кстати, смастерил сам, собственноручно, чем очень гордился (а гордиться было чем). Полки были плотно заполнены аккуратно стоящими книгами.
Тут и там на стеллажах лежали всякие всячинки – лесные чудилки, которые он собирал в лесу, а затем дарил детям. Я с удовольствием рассматривала их, а ?Генка Михасенка?, как называл себя сказочник, увлеченно рассказывал ?кто есть кто? из коряжек. Затем писатель, наконец-то, показал свою знаменитую коробочку с фантиками от конфет, на которых были напечатаны его четверостишья для самых маленьких.
Мы увлеченно беседовали, и я совсем забыла про пространство, в котором находилась.
Как известно, у всякой комнаты четыре стены. Четвертую я еще не видела. В какой-то момент я повернулась и испытала настоящий шок… За моей спиной стоял огромных размеров деревянный крест, который упирался в потолок.
По словам писателя, он собственноручно изготовил, - воспроизвел крест Иисуса Христа, который напоминал ему о том, что каждый должен достойно нести свою ношу ?по жизни?…
Любишь ли ты Штрауса?
Тут Галина Васильевна позвала нас к столу. Мы нехотя перешли в гостиную. Устроились в уютных креслах и продолжили беседу.
В какой-то момент Геннадий Павлович неожиданно спросил у меня:
?Любишь ли ты Штрауса? И слушала ли ты его? И есть ли у тебя его вальсы?
- А если нет, то надо немедленно приобрести? (что я и сделала вскоре).
Затем он ?взахлеб? стал рассказывать о любимом композиторе:
когда тот родился, женился, как жил.
Во время нашей беседы жена писателя вдруг подскочила к шкафу напротив,
где стоял проигрыватель, открыла крышку и поставила старую пластинку с музыкой великого композитора. Затем вернулась обратно и ненадолго примостилась на краешке венского стула.
А в это время чарующие звуки необычайной мелодии постепенно стали заполнять собой весь объем огромной квартиры, затягивая в свою удивительную ауру всех присутствующих.
Галина Васильевна не удержалась, вновь вспорхнула, как птичка, и начала вальсировать по комнате, плавно размахивая прозрачным газовым платочком...
Признаюсь, зрелище было еще то! Еще минута-другая и я готова была подключиться к процессу, подпрыгнуть и закружиться с ней в танце…
Но тут Геннадий Павлович неожиданно сказал: ?Я так люблю Штрауса, что если, не дай Бог, умру, и кто-то ?включит? мелодию Штрауса, то мгновенно встану!?…
Позже мне пришлось вспомнить эту невероятную фразу, поразившую меня…
Разумеется, после этого парализующего высказывания в воздухе на мгновение-другое повисло молчание, но затем шаг за шагом, потихоньку, помаленьку разговор вошел в свою колею. А потому мы еще какое-то время поговорили обо всем и ни о чем. Наконец, устав от избытка приятных эмоций, я покинула гостеприимную компанию.
Не скрою, позже я долго находилась под впечатлением той незабываемой и удивительной встречи…
Гром среди ясного неба
Как-то летом по городу быстро разнеслась молва о том, что писателю внезапно стало плохо, с ним случился инсульт. Вскоре его не стало. Совсем не стало. Разумеется, для всех горожан это страшное известие прозвучало как гром среди ясного неба…
Помню: было жаркое лето.
Панихида проходила в здании Дворца культуры. Людей было много.
В Зимнем саду Дворца искусств было по-зимнему холодно. Люди скорбели.
На их лицах были недоумение и печаль. Все стояли недвижно, неподвижно. И только тихий ?гул гулял? по залу.
Умер Геннадий Павлович Михасенко, сказочник, писатель, поэт, драматург.
Как так и почему так? – пронеслось в голове.
Народ все шел и шел, чтобы попрощаться с известным классиком.
- Писателя такого уровня в городе не было…
Прощание затянулось…
И вдруг, о чудо! Откуда-то послышался Венский вальс Иоганна Штрауса. Откуда появилась музыка? Кто включил любимую мелодию писателя?..
А между тем ?вальс вальсировал? в пространстве.
Помятуя о словах писателя, я все ждала и ждала, когда он оживет,
поднимется, встанет…
Но этого не случилось…
Метки:
