Транс Скорби
Улица. Холод и ветер. Поздно.
Хотелось повернуться и идти домой, согреться в одинокой постели. Но до дома слишком далеко. Так далеко, что не дойти. Дом находился в прошлом. Она вновь осознала, что если не построит машину времени, то умрет.
Нервная система мгновенно отреагировала на мысль приступом страха. Почувствовав страх, Она тут же забыла об опасности, грозящей ей, и о машине времени, единственном спасении, единственном козыре перед лицом Небесного Палача.
В глазах загорелся животный огонек. Она уже не шла одна по обмороженной улице. Вокруг собралось много людей. И в самом центре Она – маленькая взъерошенная самка с бесстыдно припухшими губами. Если бы они знали, что эти губы распухли не от любви, а от нескончаемого рыданья, то они почувствовали бы, что упираются не в стенки возбужденного Органа, а в бетон, посеревший под струями проливного дождя.
Пробираясь сквозь стеклянные от мороза лужи, бежала кошка. Ее хвост дрожал, шерсть на истончавших лапках торчала в разные стороны. На каждом усике качалась хрустальная застывшая капля. Ее путь озарял ровный зеленый свет огромных раскосых глаз. Сегодня Она не пошла в подвал, а увязалась за запоздалым прохожим, чтобы на остаток ночи оказаться теплой и сытой, а утром снова быть выброшенной в морозный иней.
Улица. Холод и ветер. Рано.
Хотелось дойти до комнаты, упасть на узкую с грязной простыней кровать и спать. Она знала, что после пробуждения перед ней снова встанет призрак той самой машины, способной идти сквозь время. Поэтому Она хотела спать. Спать так долго, как только возможно.
Ноябрь 1999 – январь 2010
Хотелось повернуться и идти домой, согреться в одинокой постели. Но до дома слишком далеко. Так далеко, что не дойти. Дом находился в прошлом. Она вновь осознала, что если не построит машину времени, то умрет.
Нервная система мгновенно отреагировала на мысль приступом страха. Почувствовав страх, Она тут же забыла об опасности, грозящей ей, и о машине времени, единственном спасении, единственном козыре перед лицом Небесного Палача.
В глазах загорелся животный огонек. Она уже не шла одна по обмороженной улице. Вокруг собралось много людей. И в самом центре Она – маленькая взъерошенная самка с бесстыдно припухшими губами. Если бы они знали, что эти губы распухли не от любви, а от нескончаемого рыданья, то они почувствовали бы, что упираются не в стенки возбужденного Органа, а в бетон, посеревший под струями проливного дождя.
Пробираясь сквозь стеклянные от мороза лужи, бежала кошка. Ее хвост дрожал, шерсть на истончавших лапках торчала в разные стороны. На каждом усике качалась хрустальная застывшая капля. Ее путь озарял ровный зеленый свет огромных раскосых глаз. Сегодня Она не пошла в подвал, а увязалась за запоздалым прохожим, чтобы на остаток ночи оказаться теплой и сытой, а утром снова быть выброшенной в морозный иней.
Улица. Холод и ветер. Рано.
Хотелось дойти до комнаты, упасть на узкую с грязной простыней кровать и спать. Она знала, что после пробуждения перед ней снова встанет призрак той самой машины, способной идти сквозь время. Поэтому Она хотела спать. Спать так долго, как только возможно.
Ноябрь 1999 – январь 2010
Метки:
