Ножка телятины-5
40. С. Есенин. (“Цветы”). “Ты и вы”.
Шуми, левкой и резеда.
С моей душой стряслась беда.
С душой моей стряслась беда.
Шуми, левкой и резеда.
Очень красиво звучит: “Шуми, левкой и резеда...” Но с точки зрения стилистики не всё здесь гладко. Можно сказать в просторечии: “Шуми, братва!” Однако сразу резанёт слух, если кто-то скажет: “Шуми, мальчишки и девчонки!” Глагол “шуми” соответствует существительному в единственном числе: “ты”. Но существительное множественного числа требует и соот-ветвующего глагола: “шумите”. Так и “левкой и резеда”... Можно сказать: “Шуми, левкой, шуми, резеда””, но “шуми, левкой и резеда” – это уже погрешность. Использование этого просторечья, наверно, очень большая вольность даже для такого мастера в использовании народных слов, как Есенин. “Свободен”, по выражению Тургенева, русский язык, но свободен до определённой разумной черты, переход через которую грозит языку загрязнением и раз-рушением. Язык как создание русского национального духа тогда остается живым и великим, когда в нем соблюдается гармония первичных и вторичных свойств нашего менталитета: любящего сердца – воли, созер-цания – мысли, свободы – формы и предметности – организации. Стоит только образоваться какому-нибудь крену в духовной гармонии владеющего языком человека, как тут тебе и “уродцы”.
Хотя , повторим, звучит красиво, изумительно красиво. Иради этой красоты идут поэты на стилистические погре-шности поэты, и ради этой же красоты (если она на самом деле есть) и мы прощаем поэтам словесные вольности...
41. Ф. Затворник. (“Мысли на каждый день”). “Она или они?”
“...И всякая страсть протина истине и добру, зависть же больше всех, ибо ее составляет ложь и злоба”.
Правильнее было бы сказать: ее составляют ложь и злоба, так как речь идет о двух составляющих, разных по своим свойствам, – лжи и злобе.
Эта ошибка близка предыдущей, есенинской. Думаю, и сам святитель исправил бы ее, если бы заметил или подсказал первый редактор “Мыслей...”
42. А. Белый. (“Между двух революций”). “На разовой вечерней заре...”
“...На розовой вечерней заре, сидя над ними (коло-кольчиками на грядах), отдавались воспоминаниям...
Оказывается, можно и деепричастие правильно исполь-зовать, и даже в безличных предложениях... Выписал из воспоминаний Андрея Белого этот пример просто так; на-доело приводить “уродцев”, большинство которых с деепри-частными изъянами... А сейчас подумал: действительно, велик, могуч, правдив и свободен русский язык, который позволяет правильно выстраивать речь, даже в нарушение общепринятых правил!..
43. “Новый Завет” (Флп. 1, 14), перевод на русский язык. “Часть из братьев начали”...
“...и большая часть из братьев в Господе, ободрившись узами моими, начали с большею смелостью, безбоязненно преподавать слово Божие...”
Здесь либо ошибка переводчиков, либо оставленная в Би-блии древнееврейская традиция – объединять сущест-вительные одним общим понятием и глагол употреблять в единственном числе. Но, имея это в виду, рассмотрим пред-ложение с точки зрения норм современного языка. Здесь неверное использование множественного числа в глагольной форме в то время, как речь идет о числе единственном – “часть из братьев”, не “братья”, а именнео “часть из бра-тьев”. Стилистика требует в данном случае согласования гла-гола с первой частью составного существительного: “большая часть из братьев в Господе”.
44. А. Белый. (“Серебряный голубь”). “Палец-тунеядец”...
“... садился к окну повертеть большим пальцем правой руки, вокруг большого же, но левой руки, пальца...”
Вообще-то, насколько мне известно, большими пальцами левой и правой руки крутят вокруг друг друга одновременно; тут оба пальца – работающие, работяги, а не один; у Белого же один палец-работяга, другой-тунеядец...
Видите, конфуз какой вышел. Не успел чуть выше привести А. Белого в пример, как тут же и он “виноватым” оказался... Положительно нет никого, кто бы не грешил про-тив правил стилистики... Но и грешит каждый, как мы выявили, не без высшего умысла...
45. А. Белый. (Там же). “Сухорукие руки”.
“...А потом, во тьме подкрадётся к тебе раскоряка и защемит, задушит в сухоруких руках...”
Сухие руки у человека бывают; сухорукий человек тоже может быть; но чтобы у человека были руки сухорукие, про это ничего не слышал. Тут у Белого явная передержка... И, кажется, только из-за того, что не было строго отбора слов, их смысловой выверки, поэтический ритм и необычность порой отодвигали сам смысл. А ведь смысл каждого слова в соединении с другими словами – очень и очень изменчив, опасно тесен... И получаются “сухорукие руки”...
47. М. Лермонтов. (“Песня”). “Пробудил стра-стей уснувших...”
“...Светлый призрак дней минувших
Для чего ты
Пробудил страстей уснувших
И заботы?”...
Пятнадцатилетнему поэту, пожалуй, не очень большой грех спутать падежи. Вместо “страстей уснувших” надо было написать: “пробудил страсти уснувшие (и заботы)”. Нечто подобное встретилось нам и в стихах: “Из пламя и света Рожденного слова...”
48. М. Лермонтов. (“В старинны годы...”). “Два рыцаря друзья...”
Итак, еще Лермонтов; его ранние стихи; чувствуется некоторая поверхностность в знании русского языка... В отмеченном стихотворении читаем:
“...В старинны годы жили-были
Два рыцаря друзья...”
По-русски говорят: два рыцаря-друга, двое рыцарей-друзей, но не так, как у Лермонтова...
49. М. Лермонтов. (“Наполеон, 1830 г.”). “Две руки, одна голова...”
“...Сей острый взгляд с возвышенным челом
И две руки, сложённые крестом...”
Говорят: сложил руки крестом; уточнение тут не требуется; ведь не поясняют же, что у человека одна голова...
Далее:
“...Облака
Над миром носятся издалека”...
Нельзя: носиться издалека, можно: издалека нестись, плыть...
И еще чуть ниже:
“...Где он страдал, покинут от друзей...”
Покинут друзьями; далеко от друзей; вдали от друзей; разлучен с друзьями... Об этом хотел сказать поэт, но вышло то, что вышло... Заметим, что многие ранние стихи Лер-монтов не правил, не думая их издавать...
50. М. Лермонтов. (“Последний сын вольности”). “Одеться в листьев свежую толпу...”
Не могу понять причины лермонтовских сбоев в стили-стике. Дело не в возрасте. Иногда вещь, написанная годом раньше, – почти без срывов, а годом позже – изобилует небрежностями. Может, тут всё в степени вдохновения? Но вдохновенности во всех стихах хватает. Лермонтов без вдохновения ничего не писал... (Как я позднее узнал, Лер-монтов долго болел в детстве, и вынужден был с домашним воспитателем навёрстывать упущенное, чтобы не отстать от сверстников...
а) “...Все их законы, все права,
Казалось, он пренебрегал”...
Всё те же падежи... Пренебрегал кем?, чем? – Законами, правами. Но не так, как в тексте поэмы...
б) “...Своей дружиной окружён,
Перед народ являлся он”...
Конечно же: являлся перед народом...
в) “...Скрывается от глаз людей...”
Говорят: от людских глаз, но не от глаз людей; какая-то в этом сочетании топорность и грубость, спешка пояснить то, что пояснений не требует...
г) “...Покрыт короной листовой...”
Можно сказать: листовое железо, но не корона листовая; корона из листьев, лиственная корона; листовая тут явно не подходит; это слово – из другого смыслового ряда...
д) “...листьев свежею толпой
Он не оденется вовек...
Одеться толпой листьев – это ж надо было придумать такое! Можно сказать: ствол дерева окружен толпой листьев, и то подумаешь, прежде чем казать такое. Но нельзя: одеться толпой, пусть даже и толпой листьев. Звучит совершенно не по-русски...
е) “...два камня тут,
Увязли в землю, из травы
Являют серые главы...”
Увязнуть в землю – очень коряво, безгламотно; правильно: увязнуть в земле; неплох был бы такой вариант: “В земле увязнув, из травы...”
Шуми, левкой и резеда.
С моей душой стряслась беда.
С душой моей стряслась беда.
Шуми, левкой и резеда.
Очень красиво звучит: “Шуми, левкой и резеда...” Но с точки зрения стилистики не всё здесь гладко. Можно сказать в просторечии: “Шуми, братва!” Однако сразу резанёт слух, если кто-то скажет: “Шуми, мальчишки и девчонки!” Глагол “шуми” соответствует существительному в единственном числе: “ты”. Но существительное множественного числа требует и соот-ветвующего глагола: “шумите”. Так и “левкой и резеда”... Можно сказать: “Шуми, левкой, шуми, резеда””, но “шуми, левкой и резеда” – это уже погрешность. Использование этого просторечья, наверно, очень большая вольность даже для такого мастера в использовании народных слов, как Есенин. “Свободен”, по выражению Тургенева, русский язык, но свободен до определённой разумной черты, переход через которую грозит языку загрязнением и раз-рушением. Язык как создание русского национального духа тогда остается живым и великим, когда в нем соблюдается гармония первичных и вторичных свойств нашего менталитета: любящего сердца – воли, созер-цания – мысли, свободы – формы и предметности – организации. Стоит только образоваться какому-нибудь крену в духовной гармонии владеющего языком человека, как тут тебе и “уродцы”.
Хотя , повторим, звучит красиво, изумительно красиво. Иради этой красоты идут поэты на стилистические погре-шности поэты, и ради этой же красоты (если она на самом деле есть) и мы прощаем поэтам словесные вольности...
41. Ф. Затворник. (“Мысли на каждый день”). “Она или они?”
“...И всякая страсть протина истине и добру, зависть же больше всех, ибо ее составляет ложь и злоба”.
Правильнее было бы сказать: ее составляют ложь и злоба, так как речь идет о двух составляющих, разных по своим свойствам, – лжи и злобе.
Эта ошибка близка предыдущей, есенинской. Думаю, и сам святитель исправил бы ее, если бы заметил или подсказал первый редактор “Мыслей...”
42. А. Белый. (“Между двух революций”). “На разовой вечерней заре...”
“...На розовой вечерней заре, сидя над ними (коло-кольчиками на грядах), отдавались воспоминаниям...
Оказывается, можно и деепричастие правильно исполь-зовать, и даже в безличных предложениях... Выписал из воспоминаний Андрея Белого этот пример просто так; на-доело приводить “уродцев”, большинство которых с деепри-частными изъянами... А сейчас подумал: действительно, велик, могуч, правдив и свободен русский язык, который позволяет правильно выстраивать речь, даже в нарушение общепринятых правил!..
43. “Новый Завет” (Флп. 1, 14), перевод на русский язык. “Часть из братьев начали”...
“...и большая часть из братьев в Господе, ободрившись узами моими, начали с большею смелостью, безбоязненно преподавать слово Божие...”
Здесь либо ошибка переводчиков, либо оставленная в Би-блии древнееврейская традиция – объединять сущест-вительные одним общим понятием и глагол употреблять в единственном числе. Но, имея это в виду, рассмотрим пред-ложение с точки зрения норм современного языка. Здесь неверное использование множественного числа в глагольной форме в то время, как речь идет о числе единственном – “часть из братьев”, не “братья”, а именнео “часть из бра-тьев”. Стилистика требует в данном случае согласования гла-гола с первой частью составного существительного: “большая часть из братьев в Господе”.
44. А. Белый. (“Серебряный голубь”). “Палец-тунеядец”...
“... садился к окну повертеть большим пальцем правой руки, вокруг большого же, но левой руки, пальца...”
Вообще-то, насколько мне известно, большими пальцами левой и правой руки крутят вокруг друг друга одновременно; тут оба пальца – работающие, работяги, а не один; у Белого же один палец-работяга, другой-тунеядец...
Видите, конфуз какой вышел. Не успел чуть выше привести А. Белого в пример, как тут же и он “виноватым” оказался... Положительно нет никого, кто бы не грешил про-тив правил стилистики... Но и грешит каждый, как мы выявили, не без высшего умысла...
45. А. Белый. (Там же). “Сухорукие руки”.
“...А потом, во тьме подкрадётся к тебе раскоряка и защемит, задушит в сухоруких руках...”
Сухие руки у человека бывают; сухорукий человек тоже может быть; но чтобы у человека были руки сухорукие, про это ничего не слышал. Тут у Белого явная передержка... И, кажется, только из-за того, что не было строго отбора слов, их смысловой выверки, поэтический ритм и необычность порой отодвигали сам смысл. А ведь смысл каждого слова в соединении с другими словами – очень и очень изменчив, опасно тесен... И получаются “сухорукие руки”...
47. М. Лермонтов. (“Песня”). “Пробудил стра-стей уснувших...”
“...Светлый призрак дней минувших
Для чего ты
Пробудил страстей уснувших
И заботы?”...
Пятнадцатилетнему поэту, пожалуй, не очень большой грех спутать падежи. Вместо “страстей уснувших” надо было написать: “пробудил страсти уснувшие (и заботы)”. Нечто подобное встретилось нам и в стихах: “Из пламя и света Рожденного слова...”
48. М. Лермонтов. (“В старинны годы...”). “Два рыцаря друзья...”
Итак, еще Лермонтов; его ранние стихи; чувствуется некоторая поверхностность в знании русского языка... В отмеченном стихотворении читаем:
“...В старинны годы жили-были
Два рыцаря друзья...”
По-русски говорят: два рыцаря-друга, двое рыцарей-друзей, но не так, как у Лермонтова...
49. М. Лермонтов. (“Наполеон, 1830 г.”). “Две руки, одна голова...”
“...Сей острый взгляд с возвышенным челом
И две руки, сложённые крестом...”
Говорят: сложил руки крестом; уточнение тут не требуется; ведь не поясняют же, что у человека одна голова...
Далее:
“...Облака
Над миром носятся издалека”...
Нельзя: носиться издалека, можно: издалека нестись, плыть...
И еще чуть ниже:
“...Где он страдал, покинут от друзей...”
Покинут друзьями; далеко от друзей; вдали от друзей; разлучен с друзьями... Об этом хотел сказать поэт, но вышло то, что вышло... Заметим, что многие ранние стихи Лер-монтов не правил, не думая их издавать...
50. М. Лермонтов. (“Последний сын вольности”). “Одеться в листьев свежую толпу...”
Не могу понять причины лермонтовских сбоев в стили-стике. Дело не в возрасте. Иногда вещь, написанная годом раньше, – почти без срывов, а годом позже – изобилует небрежностями. Может, тут всё в степени вдохновения? Но вдохновенности во всех стихах хватает. Лермонтов без вдохновения ничего не писал... (Как я позднее узнал, Лер-монтов долго болел в детстве, и вынужден был с домашним воспитателем навёрстывать упущенное, чтобы не отстать от сверстников...
а) “...Все их законы, все права,
Казалось, он пренебрегал”...
Всё те же падежи... Пренебрегал кем?, чем? – Законами, правами. Но не так, как в тексте поэмы...
б) “...Своей дружиной окружён,
Перед народ являлся он”...
Конечно же: являлся перед народом...
в) “...Скрывается от глаз людей...”
Говорят: от людских глаз, но не от глаз людей; какая-то в этом сочетании топорность и грубость, спешка пояснить то, что пояснений не требует...
г) “...Покрыт короной листовой...”
Можно сказать: листовое железо, но не корона листовая; корона из листьев, лиственная корона; листовая тут явно не подходит; это слово – из другого смыслового ряда...
д) “...листьев свежею толпой
Он не оденется вовек...
Одеться толпой листьев – это ж надо было придумать такое! Можно сказать: ствол дерева окружен толпой листьев, и то подумаешь, прежде чем казать такое. Но нельзя: одеться толпой, пусть даже и толпой листьев. Звучит совершенно не по-русски...
е) “...два камня тут,
Увязли в землю, из травы
Являют серые главы...”
Увязнуть в землю – очень коряво, безгламотно; правильно: увязнуть в земле; неплох был бы такой вариант: “В земле увязнув, из травы...”
Метки:
