Букет хризантем
Ко дню рождения из Средней Азии привезли роскошный букет хризантем, ее любимых. Ни до, ни после не видела она больше таких изысканных цветов. Семь белоснежных ангельских головок в кружевных завитках упругих и нежных лепестков. Грациозные красавицы на длинных, темно-изумрудных стройных ножках источали терпкий, с легкой горчинкой светлой грусти, экзотический аромат восточных стран. Он кружил голову приятными, совсем свежими волшебными воспоминаниями.
Осенью поздней
Ни один не сравнится цветок
С белой хризантемой
Ты ей место свое уступи
Сторонись её утренний иней *
Цветы торжественно курчавились в палево-голубой вазе венецианского стекла и контрастом невинных светлых глаз смотрели сверху черного блестящего фортепиано, куда были небрежно водружены виновницей события.
— Отцвели уж давно хризантемы в саду. Но любовь все живет в моем сердце, — промурлыкала она нежно, быстро наиграв мелодию, слегка касаясь длинными пальчиками черно-белых клавиш. И, захлопнув крышку инструмента, улыбнулась. Ей показалось смешным в двадцать лет петь такой душещипательный романс. Но, взглянув на цветы, чувственно произнесла:
?О, хризантема, осени цветок,
Твой гордый дух, вид необычный твой
О совершенстве доблестных мужей
Мне говорят…?
И, вздохнув, продолжила:
?Нисколько не жалеешь ты меня.
Так щедро разливаешь аромат,
Рождая мысли грустные о том,
Кто далеко?**
А потом удивленно подумала, вдыхая цветочный запах, о том, как можно было привезти в сибирские морозы эти невинные свежие создания, срезанные, как будто час назад, заботливой сильной рукой специально для нее, любимой, единственной, желанной.
Вместе с букетом курьер вручил со вкусом оформленную подарочную корзину.
В центре ее, на почетном месте, возлежала красавица Чарджоу, источающая благоухающий аромат, истекающая соками, знаменитая дыня. Зазывно теснили друг друга боками, обтянутыми темно-пурпурной кожицей в шероховатых бугорках зрелых зерен, обожаемые гранаты. Щедрым янтарем светилась крупная, чуть влажная, подвяленная курага. Антрацитом блестел душистый чернослив. И над всем щедрым великолепием с достоинством возвышалась, завернутая в красивый папирус, старинная на вид, пузатая бутылка темного стекла с витиеватой вязью неизвестных букв на элегантной этикетке. Ни одного слова, ни по-русски, ни по-английски, ни по-французски.
Ключ к разгадке был в тексте. Кроме теплых поздравительных слов с днем рождения на папирусной бумаге было написано следующее:
"Вино это настояно с любовью по древним рецептам на высокогорных целебных травах. Для Тебя оно совершило долгий и трудный путь. Караван вез его через пустыню одиночества, разлуки, отчуждения и забвения. Выпей глоток, смежив ресницы, и может быть, ты услышишь отзвук тех колокольчиков, что нежно звенели для нас во время свиданий. Встреч, наполненных мелодией чистой и светлой любви, пламенной страсти, всепоглощающей нежности чувств, единением душ! Пусть это волшебное вино скрасит твое ожидание и согреет в холодные вечера от студеной, колючей разлуки."
Белоснежные хризантемы, подаренные с любовью и сердечной признательностью, простояли до Нового Года, сияющие и живые.
Дни рождения пролетали танцующим снегопадом. Без него.
И в один из таких дней, когда она была далеко от родных и близких, колокольчик любви призывно зазвенел в ее сердце. Еще накануне, из-за разницы часовых поясов, обрушился на нее ворох из смс-ммс поздравлений. Были стихи, букеты, галантность гостей и в сам праздник. Не было только его, единственного и желанного, такого нужного сейчас и уже... навсегда. С равнодушной улыбкой взирала она на тщеславную поздравительную суету – пустоту оживленного веселья в гостиничном номере с дежурными цветами - однодневками.
Ей вдруг, до острой пронзительности сердечной, захотелось немедленно зарыться всем своим существом в драгоценные, жемчужные луны-хризантемы, подаренные с теплом в тот зимний день от любящего и преданного человека. Порывисто выбежала она от шумных гостей на морозный воздух, в темную ночь, накинув впопыхах на обнаженные плечи легкую шубку.
Сердце билось в необъяснимом волнении. Казалось, что вот сейчас он обязательно появится перед ней, возникнет из небытия с хризантемами, цветами нежности и светлой печали одновременно. В проблесках ночи на улице были только двое. Мороз, и одинокая молодая женщина. Да мерцающие звезды безразлично смотрели свысока, так же, как и она, когда-то.
Всей грудью, вдохнув свежий, бодрящий воздух декабря, сначала чуть слышно, а потом громче произнесла она имя своего далекого, желанного возлюбленного. И как наяву зазвучал в ответ его обволакивающий теплом, бархатистый голос. Раньше он напевал ей иногда под гитару древние бардовские песни, пленившие чистотой и искренностью человеческих отношений.
Вот и сейчас исполнялась ее любимая.
Ветер
Гонит стаи листьев по небу,
Нагие ветви подняты,
Как руки у тебя.
Светел
Золотой листок у ног твоих,
Зато трава груба.
Даришь
Мне букетик одуванчиков
И говоришь: "Храни его,
Иначе я умру".
Как же донесу домой подарок твой
я на таком ветру?! ***
А душу уже наполнял пьянящий аромат неувядаемых хризантем, сияющих живыми солнышками, обворожительный и неповторимый запах тех встреч, их любви. И все громче звенел колокольчик для него.
Любимых хризантем букет
Глоток вина с дурманом трав
В декабре скрасят ожидание
Любовь жива? Любовь жива! Нужно жить и ждать!
* Сайгё, поэт (1118-1190) Япония
** Ли Циньчжао, поэтесса (1084-1151) Китай
*** Е. Клячкин, бард, российский и израильский поэт (1934-1994)
Осенью поздней
Ни один не сравнится цветок
С белой хризантемой
Ты ей место свое уступи
Сторонись её утренний иней *
Цветы торжественно курчавились в палево-голубой вазе венецианского стекла и контрастом невинных светлых глаз смотрели сверху черного блестящего фортепиано, куда были небрежно водружены виновницей события.
— Отцвели уж давно хризантемы в саду. Но любовь все живет в моем сердце, — промурлыкала она нежно, быстро наиграв мелодию, слегка касаясь длинными пальчиками черно-белых клавиш. И, захлопнув крышку инструмента, улыбнулась. Ей показалось смешным в двадцать лет петь такой душещипательный романс. Но, взглянув на цветы, чувственно произнесла:
?О, хризантема, осени цветок,
Твой гордый дух, вид необычный твой
О совершенстве доблестных мужей
Мне говорят…?
И, вздохнув, продолжила:
?Нисколько не жалеешь ты меня.
Так щедро разливаешь аромат,
Рождая мысли грустные о том,
Кто далеко?**
А потом удивленно подумала, вдыхая цветочный запах, о том, как можно было привезти в сибирские морозы эти невинные свежие создания, срезанные, как будто час назад, заботливой сильной рукой специально для нее, любимой, единственной, желанной.
Вместе с букетом курьер вручил со вкусом оформленную подарочную корзину.
В центре ее, на почетном месте, возлежала красавица Чарджоу, источающая благоухающий аромат, истекающая соками, знаменитая дыня. Зазывно теснили друг друга боками, обтянутыми темно-пурпурной кожицей в шероховатых бугорках зрелых зерен, обожаемые гранаты. Щедрым янтарем светилась крупная, чуть влажная, подвяленная курага. Антрацитом блестел душистый чернослив. И над всем щедрым великолепием с достоинством возвышалась, завернутая в красивый папирус, старинная на вид, пузатая бутылка темного стекла с витиеватой вязью неизвестных букв на элегантной этикетке. Ни одного слова, ни по-русски, ни по-английски, ни по-французски.
Ключ к разгадке был в тексте. Кроме теплых поздравительных слов с днем рождения на папирусной бумаге было написано следующее:
"Вино это настояно с любовью по древним рецептам на высокогорных целебных травах. Для Тебя оно совершило долгий и трудный путь. Караван вез его через пустыню одиночества, разлуки, отчуждения и забвения. Выпей глоток, смежив ресницы, и может быть, ты услышишь отзвук тех колокольчиков, что нежно звенели для нас во время свиданий. Встреч, наполненных мелодией чистой и светлой любви, пламенной страсти, всепоглощающей нежности чувств, единением душ! Пусть это волшебное вино скрасит твое ожидание и согреет в холодные вечера от студеной, колючей разлуки."
Белоснежные хризантемы, подаренные с любовью и сердечной признательностью, простояли до Нового Года, сияющие и живые.
Дни рождения пролетали танцующим снегопадом. Без него.
И в один из таких дней, когда она была далеко от родных и близких, колокольчик любви призывно зазвенел в ее сердце. Еще накануне, из-за разницы часовых поясов, обрушился на нее ворох из смс-ммс поздравлений. Были стихи, букеты, галантность гостей и в сам праздник. Не было только его, единственного и желанного, такого нужного сейчас и уже... навсегда. С равнодушной улыбкой взирала она на тщеславную поздравительную суету – пустоту оживленного веселья в гостиничном номере с дежурными цветами - однодневками.
Ей вдруг, до острой пронзительности сердечной, захотелось немедленно зарыться всем своим существом в драгоценные, жемчужные луны-хризантемы, подаренные с теплом в тот зимний день от любящего и преданного человека. Порывисто выбежала она от шумных гостей на морозный воздух, в темную ночь, накинув впопыхах на обнаженные плечи легкую шубку.
Сердце билось в необъяснимом волнении. Казалось, что вот сейчас он обязательно появится перед ней, возникнет из небытия с хризантемами, цветами нежности и светлой печали одновременно. В проблесках ночи на улице были только двое. Мороз, и одинокая молодая женщина. Да мерцающие звезды безразлично смотрели свысока, так же, как и она, когда-то.
Всей грудью, вдохнув свежий, бодрящий воздух декабря, сначала чуть слышно, а потом громче произнесла она имя своего далекого, желанного возлюбленного. И как наяву зазвучал в ответ его обволакивающий теплом, бархатистый голос. Раньше он напевал ей иногда под гитару древние бардовские песни, пленившие чистотой и искренностью человеческих отношений.
Вот и сейчас исполнялась ее любимая.
Ветер
Гонит стаи листьев по небу,
Нагие ветви подняты,
Как руки у тебя.
Светел
Золотой листок у ног твоих,
Зато трава груба.
Даришь
Мне букетик одуванчиков
И говоришь: "Храни его,
Иначе я умру".
Как же донесу домой подарок твой
я на таком ветру?! ***
А душу уже наполнял пьянящий аромат неувядаемых хризантем, сияющих живыми солнышками, обворожительный и неповторимый запах тех встреч, их любви. И все громче звенел колокольчик для него.
Любимых хризантем букет
Глоток вина с дурманом трав
В декабре скрасят ожидание
Любовь жива? Любовь жива! Нужно жить и ждать!
* Сайгё, поэт (1118-1190) Япония
** Ли Циньчжао, поэтесса (1084-1151) Китай
*** Е. Клячкин, бард, российский и израильский поэт (1934-1994)
Метки:
