О тактильном

Я хочу провести рукой по затылку времени.
Впрочем... хочу и провожу, коль данный затылок мой.
Это тактильное не трогает, хоть убей, меня,
но возбуждает, как мысль о возвращении домой

после затрахавших блужданий по трудовым будням.
Спокойно произнесённая фраза промывает
мозги не хуже, чем испытанная святость блудней
на подходе грешников к произнесённому раю,

а уж слово, перемоловшее рифму в порошок
наркотика прозы, избавляющей от трагедий,
вообще по сути воспринимается хорошо,
даже если оно и затеряно в жёстком бреде.

Рыскать по чему-то, давно посеянному миром,
уже не хочется, если честно, но легкая дрожь
заставляет всех нас не делать выбор между киром,
травой, культурой, Софоклом и тем, что, меняя ложь

абсолютных признаний, растворяет за минуту
вечность, упакованную в коробку от обуви,
которую ты ваще бесплатно отдал кому-то
за шанс не надгробием гордиться, а собой в гробовем.

И теснота вымученных по воскресеньям мыслей
не столько давит, сколько режет мою тугую плоть,
над которой, словно гроздья воздаяний повисли
смыслы вдоха, в чьём кислороде прятался сам Господь.

Такая постановка вопроса вполне резонна,
если принимать во внимание людей пустоту.
Людей, извечно ищущих нечто вроде бозона,
а не свою единственную, словно душа, мечту

о Горнем мире, где сольются все земные тени
в нечто осмысляемое, наподобие луча,
рассекающего вечность на отрезки мгновений
с точностью и гуманизмом опытного палача.

Трясущиеся руки эпохи здесь не пугают
уже никого из тех, кто остался, чтоб убедиться
в прочности красной линии, проходящей по краю
жизни, убеждающей нас в том, что остановиться

практически нереально. Именно поэтому
всё происходящее, знаешь ли, - не более, чем
риски прозаического умереть в поэтовом
ради жар-птицы на загоревшем широком плече

того, кто спокойно прогуливаясь по темени,
и наслаждаясь не присущей космосу тишиной,
захочет провести рукой по затылку времени.
Как я... хочу и провожу, коль данный затылок мой.