41-й год
Моему отцу
Беленцову Ивану Яковлевичу
посвящаю.
Моя память - она беспощадная стерва -
Каждый раз возвращает меня в сорок первый.
Там, в окопах, мальчишки, необмяты шинели,
Недочитаны книжки и заснежены ели.
За спиною Россия и ещё десять классов,
И особый отдел, и разрывы фугасов.
Через миг, через час, через сутки атака:
Нужно встать и идти, и ещё не заплакать,
Когда рядом твой друг упадёт в снег колючий,
А тебе повезёт - ты сегодня везучий.
Но ни шагу назад, ни полметра, ни пяди,
И разрывы вокруг: они спереди, сзади!
Кто из них доживёт до утра, кто до ночи?
Знает только Господь, а комбат - тот не очень.
Похоронки пойдут, полетят по России,
А их души взлетят к облакам в небе синем.
Моя память - она беспощадная стерва -
Каждый раз возвращает меня в сорок первый.
Там я вижу отца в необмятой шинели -
В снег уткнулся лицом у заснеженной ели.
17 июня 2012 г. Борис Беленцов
Беленцову Ивану Яковлевичу
посвящаю.
Моя память - она беспощадная стерва -
Каждый раз возвращает меня в сорок первый.
Там, в окопах, мальчишки, необмяты шинели,
Недочитаны книжки и заснежены ели.
За спиною Россия и ещё десять классов,
И особый отдел, и разрывы фугасов.
Через миг, через час, через сутки атака:
Нужно встать и идти, и ещё не заплакать,
Когда рядом твой друг упадёт в снег колючий,
А тебе повезёт - ты сегодня везучий.
Но ни шагу назад, ни полметра, ни пяди,
И разрывы вокруг: они спереди, сзади!
Кто из них доживёт до утра, кто до ночи?
Знает только Господь, а комбат - тот не очень.
Похоронки пойдут, полетят по России,
А их души взлетят к облакам в небе синем.
Моя память - она беспощадная стерва -
Каждый раз возвращает меня в сорок первый.
Там я вижу отца в необмятой шинели -
В снег уткнулся лицом у заснеженной ели.
17 июня 2012 г. Борис Беленцов
Метки: