Эмигрант

Россия, двадцатые годы
И новый диктат у руля.
Отныне враги мы народа -
Как крысы бежим с корабля.
В Париже, а может в Нью-Йорке
В обшарпанной съёмной дыре...
На улицах женщины в норках,
Но вижу в своей голове,

Что за окном моим гуляют медведи,
И балалаечник рвёт струны и душу,
Матрёшки разодеты, будто леди -
Я никогда уже не выйду наружу...

И нет мне обратно дороги
В страну, где продали Христа.
Я беженец здесь среди многих.
Свои подставляю уста
Для всех поцелуев Иуды -
Предатель отныне во мне.
И знаю, что больше не буду
Я жить на родной стороне.


Но за окном моим гуляют медведи,
И балалаечник рвёт струны и душу,
Матрёшки разодеты, будто леди -
Я никогда уже не выйду наружу!

Мужик в папахе и с бутылкой в кармане,
И за спиною автомат его виден.
Берёт стакан он, и блестят его грани.
Мужик прощает все людские обиды...