Гибель Курска

— Все эти барокамеры
мне вот уж где сегодня!..
На койку б рухнуть замертво, —
басит глубоководник.

Он — только что вернувшийся
со дна, где корпус ?Курска?,
с командой задохнувшейся,
отсвечивает тускло.

Там муть и ил, и холодно
в скафандре с подогревом,
навечно бездна водная
ждёт справа или слева.

Порежешься об острые
края — и всё пропало.
Плыть — не доплыть до воздуха, —
дыши, чем перепало.

Борт вскрыли, и прополз-таки,
оставив страх снаружи,
а в голове: Высоцкого
?Спасите наши души!?

Светлее, верно, ночью-то,
да вид и не для глаза.
Проскальзывали ощупью
в подлодку водолазы.

Шли, точно в бой за родину,
ложась на амбразуру,
а кто послал их, к ордену
свою готовил шкуру.

Из лодки ?СОС? отстукали
в заклиненном отсеке,
чтоб после совесть муками
достала нас навеки.

Я знал, что нету совести, —
мне говорит подводник, —
у тех, кто мог ребят спасти
и врут вовсю сегодня.

Ведь жизни сверху выручил, —
не скрыть такого факта! —
кто, погибая, выключил
здесь атомный реактор.

Гадали: сколько хватит им
еды и кислорода?
Теперь валютой платим мы
норвежскому народу

за погруженья-всплытия,
за транспорт и за смелость.
Но от стыда завыл бы я,
да только расхотелось.

Плюют на нас политики,
мордуют нас и морят, —
слёз из народа вытекло
на Баренцево море.

Там, в атомном могильнике,
честь русская осталась.
Спасти её могли бы мы,
но так и не собрались.