Колдунья
Я просто доживаю век,
Свой век беспутный...
Не забредает на ночлег
Усталый путник.
Не подаю ему питьё
В горячей чаше.
Угрюмое моё жильё
В дремучей чаще.
Который год я тут живу
В пустой печали...
Когда-то я разрыв-траву
Рвала ночами.
Когда-то, помню, до утра
Варила зелье,
Шептала страшные слова
Под старой елью.
Могла снимать и сглаз и хворь,
Дарить напасти,
Наворожить успех, позор,
Беду и счастье.
Удаче сети расставлять
Могла умело,
И очернять и обелять
Любое дело.
В глухих ночах, при костерке,
В лесной ночлежке
Могла по картам и руке
Гадать с усмешкой.
Но минула моя пора...
Гляжу с тоскою:
Уже слаба, уже стара,
Хочу покоя.
Не сторожу, не ворожу,
Поникли плечи.
У телевизора сижу
Я каждый вечер.
Чай со сгущенным молоком
В щербатой кружке.
...А Кашпировский с Чумаком -
Ну просто душки!
Свой век беспутный...
Не забредает на ночлег
Усталый путник.
Не подаю ему питьё
В горячей чаше.
Угрюмое моё жильё
В дремучей чаще.
Который год я тут живу
В пустой печали...
Когда-то я разрыв-траву
Рвала ночами.
Когда-то, помню, до утра
Варила зелье,
Шептала страшные слова
Под старой елью.
Могла снимать и сглаз и хворь,
Дарить напасти,
Наворожить успех, позор,
Беду и счастье.
Удаче сети расставлять
Могла умело,
И очернять и обелять
Любое дело.
В глухих ночах, при костерке,
В лесной ночлежке
Могла по картам и руке
Гадать с усмешкой.
Но минула моя пора...
Гляжу с тоскою:
Уже слаба, уже стара,
Хочу покоя.
Не сторожу, не ворожу,
Поникли плечи.
У телевизора сижу
Я каждый вечер.
Чай со сгущенным молоком
В щербатой кружке.
...А Кашпировский с Чумаком -
Ну просто душки!
Метки: