лебеди-87
Филиппино Липпи. Аллегория музыки. Италия, около 1500 года
Gem;ldegalerie der Staatlichen Museen, Berlin
***********
ЛЕБЕДИ
5. И старик сел на трон и призвал черного лебедя. И говорил лебедю своим глухим, \холодным голосом: ?Лети к моему неверному сыну и зови его сюда… Здесь погибают в \его отсутствии.\6. Скажи ему, что я сам встал из гроба и сел на трон в ожидании его…?\7. Лебедь вылетел в открытое окно. Взвился над царским садом. Задел наклоненное \дерево… И дерево вздрогнуло и, вздрогнув, опять уснуло.\8. Светало. В готические окна пал красный луч. Со стен равнодушно взирали \изображения пасмурных рыцарей.\9. На троне сидел мертвый владыка, поникший и столетний, заалевший с рассветом. Андрей Белый Из сборника ?СИМФОНИИ? 1902 СЕВЕРНАЯ СИМФОНИЯ\(1-я, героическая)\ПОСВЯЩАЮ ЭДВАРДСУ ГРИГУ\ПЕРВАЯ ЧАСТЬ
В ней есть что-то лебединое, \Лебединое, змеиное, \И поет мечта несмелая:— \Ты ужалишь, лебедь белая? Польской девушке — Бальмонт.
Юнна Мориц
В цирке
Акробат и акробатка — На арене цирковой! Замирает сердце сладко, И верчу я головой!
Бьют тревожно барабаны, Акробат ушёл в полёт! Словно лебедь сквозь туманы, Он по воздуху плывёт!
А над ним, как синий факел, Вся искрится на лету Акробатка, в полумраке Набирая высоту!
Он в зубах кольцо сжимает, И с улыбкой на лице Акробатка начинает Кувыркаться на кольце!
И летят они под купол! И вернутся ли назад? Но петлю рукой нащупал Незаметно акробат.
И с высот съезжают гладко Под литавров медный звон Акробат и акробатка, Сделав публике поклон!
…Выбегают тигры с рёвом, А за сценой акробат Полотенечком махровым Утирает пот со лба!
Варвара Монина
В чёрносиних глянцах...
В чёрносиних глянцах Ночи сонной, Возникая, как дождь, летучим бобриком, Стрекозку пенсне — росу смахнув словно, Спишь, цветок колесованный, Разбойник добрый! Усталый ручеек руки, Теплый, едва сознавая, Впадает в глубокое озеро тоски, цветки Озерные лелея, лебедь, лаская. Спи-спи — ты — весь — здесь… Что за музыка глянцевое горлышко, Перекинувшее тебя — мне, лилии — воде, чёрносиние зори — Ночи подзорной.
1926
Илья Фаликов Прошлый год
Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 3, 2019
Фаликов Илья Зиновьевич – поэт, прозаик, эссеист. По образованию филолог. Автор десяти книг лирики, четырех романов в прозе, двух сборников эссеистики и четырех книг в серии ?Жизнь замечательных людей?. Лауреат нескольких литературных премий. Постоянный автор ?Дружбы народов?. Живет в Москве.
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 3, 2019
* * *
Не совсем понимая, что ты старик,
приберечь напоследок осенний крик,
прокричать на потребу родных осин,
где остался столице старой
от прудов Патриарших — всего один,
с лебединой всего лишь парой.
Если лиственный отодвинуть хлам
от дорожек, ведущих в укромный храм,
да порыться в компе, уничтожив сор,
на который всю жизнь угробил, —
почитай, остановится твой курсор,
ещё бьющийся между рёбер.
Торопиться не стоит, и так оно
жухлой опалью стало, твоё руно.
Под железной метлой ледяных дождей
не горят купола сусалью.
Занавешено лежбище лебедей
шалью, шалью, двойной печалью.
Европейская поэзия XVII века (Антология поэзии - 1977) БВЛ ШВЕЦИЯ
ГЕОРГ ШЕРНЙЕЛЬМ Перевод А. Ларина
ГЕРКУЛЕС
(Фрагменты)
Встал поутру Геркулес на рассвете юности ранней,
сонмом сомнений тесним — как жизни начало устроить,
дабы с летами снискать и славу, и честное имя.
Встречу ему, отягченному страхом и лютой тоскою,
с вежеством в лике жена, но с долей жеманства в повадках
вышла, одета пестро, в многоцветно расшитое платье,
сканью блестя золотой, самоцветами, жемчугом скатным;
было прекрасным лицо, но виднелись сурьма и румяна,
словно раскрашенный снег, розовели прекрасные щеки,
дерзко сверкали глаза, и круглилось дородное тело,
златопряденные пряди украсили розы и перлы.
Похоть — вот имя ее, и известна она повсеместно.
Свита ступала за ней. Три дочери вместе держались
с братцем своим. Таковы одеяния их и повадки:
Первая нехотя шла, тяжелой и валкой походкой,
громко зевая со сна, своенравно вращая глазами,
в мятом, запачканном платье, нечесана и неумыта,
сонные травы и мак в неопрятном венке растрепались;
карты держала в руках, а под мышкой подстилку держала,
рыская, где бы прилечь; непрестанно со страстью чесалась.
Ленью звала ее мать еще от младенческой люльки.
Царственной статью на мать была похожа вторая,
с поступью гордой, смела, на устах — потайная усмешка,
глаз шаловливый прищур пленительной негою манит —
всюду, куда б ни пришла, влечет она взгляды мужские.
Тканей тончайших покров едва наготу прикрывает,
взбитые кудри мягки, бела лебединая шея,
грудей округлы холмы, и сосцы сочны и упруги —
тьму обещаний таят и всечасно к любви призывают.
Факел в руках у девицы вкупе с трутом и кресалом.
Страстью зовется она, любима, лелеема всеми.
Странного свойство лицо у самой младшей сестрицы:
слезы в левом глазу, а в правом — веселия искры.
Пухом парит и порхает и быстрою бабочкой вьется.
Людмила Вилькина
Цифра 2
Средь чисел всех милей мне цифра — два. То — лебедь белая средь тёмных знаков, Цветок поникший средь поникших злаков, На длинном теле сфинкса голова. Земля и небо — оба естества - В ней слиты тайной всех лучей и мраков. Она — обетованье вечных браков, И там, где дышит жизнь, она жива. В ней таинство зачатья и порока, В ней отдых от единого добра. В ней веры и сомнения игра, В ней пёстрый шум и разноцветность рока. Она — достойный образ божества, Языческая лебедь — цифра два.
Марина Казарина Таблица умножения
Ученики и ученицы! Чтоб было проще вам считать, Мы Пифагорову таблицу В стихах решили написать.
По ней легко найти решенье, Куплет достаточно прочесть, А чтоб запомнить вычисленья, Везде своя подсказка есть!
Ну что ж, откладывать не станем, Тетрадь и карандаш достанем И примемся за дело бойко. Итак, на старт выходит ДВОЙКА!
Умножив два на единицу, Получим ДВОЙКУ — лебедь-птицу, Спасает каждый ученик От этих ?птичек? свой дневник.
Известно детям в целом мире, Что дважды два равно ЧЕТЫРЕ. Им также следует учесть, Что дважды три получим ШЕСТЬ.
Два на четыре — будет ВОСЕМЬ. И всех ребят мы очень просим Забыть капризы, ссоры, лень Восьмого марта — в мамин день!
Нам два на пять умножить нужно, И если все возмемся дружно, Да поднатужимся, ребятки, То сразу попадем в ДЕСЯТКУ!
О том, что дважды шесть — ДВЕНАДЦАТЬ, Вам календарь расскажет, братцы, А в нём подсказку вам дадут Двенадцать месяцев в году!
Красиво два на семь умножить Февральский праздник нам поможет, День всех влюбленных, помню я, — ЧЕТЫРНАДЦАТОГО, друзья!
А сколько будет дважды восемь, Десятиклассников мы спросим. Они подскажут нам ответ, Ведь им уже ШЕСТНАДЦАТЬ лет!
Запомнить надо постараться, Что дважды девять – ВОСЕМНАДЦАТЬ. И очень просто догадаться, Что дважды десять — будет ДВАДЦАТЬ!
Мы хорошенько постарались И с двойкой быстро разобрались. Теперь, друзья, держитесь стойко, В игру уже вступает ТРОЙКА!
Умножив три на единичку, Мы попадаем на страничку Из книги сказок для ребят Про ТРЕХ веселых поросят!
Что трижды два равно ШЕСТИ, Ответ в шпаргалке подглядим! А трижды три, решим и сами, Равно ШЕСТЕРКЕ ВВЕРХ НОГАМИ.
Три на четыре умножая, Я циферблат воображаю И представляю я тотчас, Как бьют часы ДВЕНАДЦАТЬ раз.
Что трижды пять равно ПЯТНАДЦАТЬ, Легко должно запоминаться. Представь, как в школе первоклашки Играют весело в пятнашки!
Умножим три на шесть в два счета, Скорее взрослым стать охота! Ты знаешь, годы быстро мчатся, Глядишь, тебе уж ВОСЕМНАДЦАТЬ!
Умножить три на семь придется, И это нам легко дается, Ведь трижды семь — ответ один, Получится ДВАДЦАТЬ ОДИН!
А сколько будет трижды восемь, За сутки справимся с вопросом, Ведь в сутках, как известно в мире, Часов всего ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ!
Мы по секрету скажем всем, Что трижды девять — ДВАДЦАТЬ СЕМЬ. И надо ж было так случиться, Что трижды десять будет ТРИДЦАТЬ!
Ну, вот и тройку одолели, Устать мы, к счастью, не успели. А дел ещё невпроворот, Нас впереди ЧЕТВЁРКА ждёт!
Четверку на один умножив, Мы изменить ее не сможем, В произведеньи с единицей Должна ЧЕТВЕРКА получиться!
Четыре на два — будет ВОСЕМЬ, Восьмерку на нос мы набросим, Вдруг подойдет тебе и мне Восьмерка в качестве пенсне?
Четыре на три как умножить? Придется в зимний лес идти, ДВЕНАДЦАТЬ месяцев помогут Зимой подснежники найти!
Умножь четыре на четверку, Такой пример легко решить! В произведении этом только ШЕСТНАДЦАТЬ можно получить!
Для вас четыре на пятерку Умножат ловко мушкетеры, С врагами шпаги вновь скрестя В романе ?ДВАДЦАТЬ лет спустя?.
Четыре мы на шесть умножим И в результате будет что же? Идут часы, бегут минутки… ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ – ровно сутки!
Четыре на семь – ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ – Деньков обычно в феврале. А для проверки всех попросим Искать ответ в календаре!
Умножь четыре на восьмерку, И ТРИДАТЬ ДВА – звучит ответ. У человека ровно столько Во рту зубов в расцвете лет!
Умножь четыре на девятку – Получишь ровно ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ, Ну, а умножишь на десятку, Пиши смелее СОРОК здесь!
Червёрка позади осталась, Другая цифра показалась… И предстоит запоминать Нам умноженье с цифрой ПЯТЬ!
Умножив пять на единицу, Мы без труда получим ПЯТЬ! И нашу складную таблицу Продолжим дальше изучать.
А пять на два, хочу заметить, Умножить просто – будет ДЕСЯТЬ! Ответ всегда в твоих руках: Он – в рукавичках и в носках!
Умножим пять на тройку дружно, Немного времени нам нужно. ПЯТНАДЦАТЬ получили сразу – Управились за четверть часа!
Как пять умножить на четыре, Дадут ответ в телеэфире! Смотрите на экране вы ДВАДЦАТКУ клипов МузТV!
А пятью пять – ответ известный, О нём поётся в детской песне, И каждый школьник должен знать, Что здесь получим ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ!
Пять на шестёрку умножаем, В итоге ТРИДЦАТЬ получаем. И пятью семь – легко считать — Ответ короткий: ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ!
А сколько будет пятью восемь, Али-Бабу из сказки спросим. Когда к разбойникам попал, Он их все СОРОК насчитал!
Друзья, хочу вам подсказать, Что пятью девять – СОРОК ПЯТЬ, И знает каждый из ребят, Что пятью десять – ПЯТЬДЕСЯТ!
Пятёрку враз мы рассчитали И совершенно не устали. Решаем дальше! Силы есть! Теперь займёмся цифрой ШЕСТЬ!
Шесть на один – ШЕСТЕРКА вышла, А за окном гитару слышно! И льются песни ночью лунной Под переливы шестиструнной.
Шестерку на два умножаем — ДВЕНАДЦАТЬ ровно получаем. В двенадцать ночи каждый год К нам в дом приходит Новый Год!
Шесть на три – только ВОСЕМНАДЦАТЬ! В такие годы можно, братцы, Жениться, замуж выходить, Самим автомобиль водить!
Простой пример ?шестью четыре? Его мы с вами походили! Подумать надо с полминутки… ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ – снова сутки!
А шестью пять — получим ТРИДЦАТЬ, Здесь циферблат нам пригодится: Большая стрелка на часах Покажет ровно полчаса!
А, верно, шесть на шесть умножить Нам снова песенка поможет, В ее словах решенье есть: Шесть на шесть будет ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ.
?Шесть на семь? умноженье учим, Подсказку в обувном получим, Ведь носят многие мужины СОРОК ВТОРОЙ размер ботинок!
Что шестью восемь — СОРОК ВОСЕМЬ, Удав мартышке объяснял, Но сам в длину – лишь тридцать восемь Он ?в попугаях? составлял!
А шестью девять – мы решили. Получим ПЯТЬДЕСТЯТ ЧЕТЫРЕ! И каждый нам ответить рад, Что шестью десять – ШЕСТЬДЕСЯТ!
Друзья, отличная работа! С шестёркой справились в два счёта! А дальше предлагаем всем Решить примеры с цифрой СЕМЬ!
?Семью один? — найти ответик Поможет цветик-семицветик! Ведь у таких, как он цветков, СЕМЬ разноцветных лепестков!
Семь на два мы умножим просто, ЧЕТЫРНАДЦАТЬ – хороший возраст, Ведь в этом возрасте прекрасном Ребята получают паспорт!
Что семью три – ДВАДЦАТЬ ОДИН, Сказал нам важный господин, Давайте у него же спросим: ?Cемью четыре?? ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ!
Умножим семь на пять! Готово! Ответ знакомый — ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ! Попросим тридцать три коровы Его погромче промычать!
Для всех пропел Валерий Сюткин, Что шестью семь – ответ простой, Проводит СОРОК ДВЕ минутки Он ежедневно под землёй!
Хотите семь на семь умножить? Мы всем подсказку можем дать: Взгляните, ?СОРОК ДЕВЯТЬ? можно Лишь раз в таблице повстречать!
А умножая семь на восемь, ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТЬ ответ дадим! Людей по городу развозит Автобус с номером таким!
Семь умножаем на девятку, Получится ШЕСТЬДЕСЯТ ТРИ. И с ?семью десять? всё в порядке, Здесь ровно СЕМЬДЕСЯТ, смотри!
Итак, с семёркой мы в расчёте, А цифра ВОСЕМЬ на подходе! Чтоб даром время не терять, Начнём-ка, братцы, умножать!
Восьмерку на один умножит Подводный житель осьминог, Ходить по суше он не может, Хоть и имеет ВОСЕМЬ ног!
А восемь на два — знайте, братцы, Решенье верное – ШЕСТНАДЦАТЬ! А восемь на три – не забыли? Ответ ?в часах? — ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ!
Умножим восемь на четыре, Здесь только ТРИДЦАТЬ ДВА, друзья, Хоть в Лукоморье говорили Про тридцать три богатыря!
Умножим восемь на пятёрку — Здесь СОРОК, вариантов нет! А вот подсказка-поговорка: ?За сорок бед — один ответ!?
Восьмёрочку на шесть умножим – Выходит СОРОК ВОСЕМЬ здесь! Ну а на семь помножив, сможем Мы получить — ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТЬ!
На восемь восемь научились, Мы без ошибок умножать, И ровно ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТЫРЕ Должны в ответе указать!
На девять восемь умножаем. Вот результат: СЕМЬДЕСЯТ ДВА! На десять восемь – отвечаем: Здесь ВОСЕМЬДЕСЯТ, господа!
Ура! Восьмёрку одолели! Ещё рывок, и мы у цели! Но для начала по порядку Беремся умножать ДЕВЯТКУ!
Умножим девять на один, Историю страны листая, Пусть помнит каждый гражданин О славном дне – ДЕВЯТОМ мая!
Умножить девять на два просто, А чтоб не забывать ответ, Запомни: твой ?гражданский? возраст Начнётся в ВОСЕМНАДЦАТЬ лет!
?Девятка на три?, вслух считаем, Здесь ДВАДЦАТЬ СЕМЬ — решенье есть! А на четыре умножаем – Получим ровно ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ!
Совсем не сложно научиться На пять девятку умножать! Должно в итоге получиться Произведенье СОРОК ПЯТЬ!
А чтоб на шесть умножить девять, Нам ничего не нужно делать! Мы с вами это проходили, В ответе – ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТЫРЕ!
А вот и умница Мальвина Прилежно учит Буратино, И говорит ему: ?Смотри, Девятью семь – ШЕСТЬДЕСЯТ ТРИ?!
Девятью восемь — вот задача, Давай, работай, голова! Но нас не подвела удача, Даём ответ — СЕМЬДЕСЯТ ДВА!
На девять девять умножаем, Ответ в таблице проверяем, А равен, судя по всему, Он ВОСЕМЬДЕСЯТ ОДНОМУ!
Пример последний остаётся, И он нам сразу поддаётся! Девятью десять – это просто! В ответе — ровно ДЕВЯНОСТО!
ТИМУР КИБИРОВ ?Стихи? сб. 2008
стихи о любви
1988
VIII
ЭЛЕОНОРА
?Тимур, —
47
шептал Дроздов, мешая спать, – давай
купнемся!? – соблазняя тем, что дрыхнул
дежурный, а на тумбочке Мамай
из нашего призыва. ?Ну-ка спрыгнул
сюда, боец! А ну давай, давай!? —
48
ефрейтор Нинкин сетку пнул ногой
так, что Дроздова вскинуло. ?Купаться,
салаги, захотели? Ну борзой
народ пошел! Ну вы даете, братцы!
Ну завтра покупаемся!?… Какой
49
я видел сон в ту ночь! Чертог сиял.
Шампанское прохладною струею
взмывало вверх и падало в хрусталь,
в раскрытых окнах темно-голубое
мерцало небо звездами, играл
оркестр цыганский песню Лорелеи,
и Леда шла, коленками белея,
по брошенным мехам и по коврам
персидским. Перси сладостные, млея,
под легкою туникою и срам
темнеющий я разглядел, и лепет
влюбленный услыхал, и тайный трепет
девичьей плоти ощутил. Сиял
чертог, и конфетти, гирлянды, блестки,
подвязки, полумаски и сережки,
и декольте, и пенистый бокал,
как в оперетте Кальмана. И пары
кружились, и гавайские гитары
нам пели, и хохляцкие цимбалы,
и вот в венке Галинка подошла,
сказала, что не нужен ей мужчина
другой, что краше хлопца не знайшла,
брат Жора в сапогах и свитке синей
плясал гопак, веселый казачина,
с Марущаком. И сена аромат
от Гали исходил, босые ножки
притопывали, розовый мускат
мы пили с ней, и деревянной ложкой
вареники мы ели. Через сад
на сеновал мы пробежали с Галей.
Танцовщицы арабские плясали
и извивались будто змеи, счесть
алмазов, и рубинов, и сапфиров
мы не могли, и лейтенант Шафиров
в чалме зеленой предложил присесть,
отведать винограда и шербета,
и соловей стонал над розой где-то,
рахат-лукум, халву и пастилу,
сгущенку и портвейн ?Букет Прикумья?
вкушали мы с мороженым из ГУМа,
и нам служил полунагой зулус
с блестящим ятаганом, Зульфия
ко мне припала телом благовонным,
сплетались руки, страсти не тая,
и теплый ветер пробежал по кронам
под звон зурны, и легкая чадра
спадала, и легчайшие шальвары
спускались, и разматывалось сари,
японка улыбалась и звала,
прикрыв рукою треугольник темный,
и море набегало на песок
сияющего брега, и огромный
янтарный скорпион лежал у ног,
магические чары расточая…
Какие-то арапы, самураи
верхом промчались. Леда проплыла
в одежде стройотрядовской, туда же
промчался лебедь. Тихо подошла
отрядная вожатая Наташа
и, показав мне глупости, ушла
за КПП. И загорали жены
командного состава без всего,
но тут раздались тягостные стоны —
как бурлаки на Волге, бечевой
шли старики, влача в лазури сонной
трирему, и на палубе злаченой
в толпе рабынь с пантерою ручной
плыла Она в сверкающей короне
на черных волосах! Над головой
два голубя порхали, и в поклоне
все замерли, и в звонкой тишине
с улыбкой на устах бесстыдно-алых
Элеонора шла зеркальным залом,
шла медленно, и шла она ко мне!
И черные ажурные чулки,
и тяжкие запястья, и бюстгальтер
кроваво-золотой, и каблуки
высокие! Гонконговские карты,
мной виденные как-то раз в купе,
ожившие, ее сопровождали,
и все тянулось к Ней в немой мольбе!
Но шла Она ко мне! И зазвучали
томительные скрипки, лепестки
пионов темных падали в фонтаны
медлительно. И черные очки
Она сняла, приблизившись. И странным,
нездешним светом хищные зрачки
сияли, и одежды ниспадали,
и ноготки накрашенные сжали
50
мне… В общем, Лена, двадцать лет
мне было. И, проснувшись до подъема,
я плакал от стыда. И мой сосед
Дроздов храпел. И никакого брома
не содержали, Лена, ни обед,
ни завтрак и ни ужин. Вовсе нет.
Лирика 30-х годов (Русская советская лирика - 2)
Павел Васильев
Песня (?В черном небе волчья проседь…?)
В черном небе волчья проседь,
И пошел буран в бега,
Будто кто с размаху косит
И в стога гребет снега.
На косых путях мороза
Ни огней, ни дыму нет,
Только там, где шла береза,
Остывает тонкий след.
Шла береза льда напиться,
Гнула белое плечо.
У тебя ж огонь еще:
И темном золоте светлица,
Синий свет в сенях толпится,
Дышат шубы горячо.
Отвори пошире двери,
Синий свет впусти к себе,
Чтобы он павлиньи перья
Расстелил по всей избе.
Чтобы был тот свет угарен,
Чтоб в окно, скуласт и смел,
В иглах сосен вместо стрел,
Волчий месяц, как татарин,
Губы вытянув, смотрел.
Сквозь казацкое ненастье
Я брожу в твоих местах.
Почему постель в цветах
Белый лебедь в головах?
Почему ты снишься, Настя,
В лентах, в серьгах, в кружевах?
Неужель пропащей ночью
Ждешь, что снова у ворот
Потихоньку захохочут
Бубенцы и конь заржет?
Ты свои глаза открой-ка —
Друга видишь неужель?
Заворачивает тройки
От твоих ворот метель.
Ты спознай, что твой соколик
Сбился где-нибудь в пути.
Не ему во тьме собольей
Губы теплые найти!
Не ему по вехам старым
Отыскать заветный путь,
В хуторах под Павлодаром
Колдовским дышать угаром
И в твоих глазах тонуть!
Повествование о реке Кульдже
Мы никогда не состаримся, никогда,
Мы молоды, как один.
О, как весела, молода вода,
Толпящаяся у плотин!
Мы никогда
Не состаримся,
Никогда —
Мы молоды до седин.
Над этой страной,
Над зарею встань
И взглядом пересеки
Песчаный шелк — дорогую ткань.
Сколько веков седел Тянь-Шань
И сколько веков пески?
Грохочут кибитки в седой пыли.
Куда ты ни кинешь взор —
Бычьим стадом камни легли
У синей стужи озер.
В песке и камне деревья растут,
Их листья острей ножа.
И, может быть, тысячу весен тут
Томилась река Кульджа.
В ее глубине сияла гроза
И, выкипев добела,
То рыжим закатом пела в глаза,
То яблонями цвела.
И голову каждой своей волны
Мозжила о ребра скал.
И, рдея из выстуженной глубины,
Летел ледяной обвал.
Когда ж на заре
Табуны коней,
Копыта в багульник врыв,
Трубили,
Кульджа рядилась сильней,
Как будто бы Азия вся на ней
Стелила свои ковры.
Владимир Луговской
Мальчики играют на горе
Мальчики заводят на горе Древние мальчишеские игры. В лебеде, в полынном серебре Блещут зноем маленькие икры.
От заката, моря и весны Золотой туман ползет по склонам. Опустись, туман, приляг, усни На холме широком и зеленом.
Белым, розовым цветут сады, Ходят птицы с черными носами. От великой штилевой воды Пахнет холодком и парусами.
Всюду ровный, непонятный свет. Облака спустились и застыли. Стало сниться мне, что смерти нет — Умерла она, лежит в могиле,
И по всей земле идет весна, Охватив моря, сдвигая горы, И теперь вселенная полна Мужества и ясного простора.
Мальчики играют на горе Чистою весеннею порою, И над ними, в облаках, в зоре Кружится орел — собрат героя.
Мальчики играют в легкой мгле. Сотни тысяч лет они играют. Умирают царства на земле — Детство никогда не умирает.
ЕЛЕНА ИВАНОВА ?НАШ СОВРЕМЕННИК? 2018
СОКОЛИНАЯ ОХОТА
Чёрный ворон, в ночи ты прокаркал и канул. Ясный день от весеннего солнца сомлел. Поцелуем зажму эту свежую рану На берёзовом, белом, как тело, стволе.
Пью... И сердце в груди моей рвётся на части! Майский лес оживающий гол, как сокол.
И, пронзённый до корня земной моей страстью, Задрожал, как стрела перед выстрелом, ствол.
Лук земли выгибается хищно-упруго...
Чёрный ворон, мой ворог смертельный, дрожи! Облаков в небесах идут вольные струги,
И парят лебедей белоснежные луки,
И вокруг на века — никого, ни души...
Соколиная, по сердцу мне ты, охота!
Лишь бы ствол под рукою горячей дышал, Лишь бы ворон не смел воспарить над болотом, Лишь бы, крылья раскинув, взмывала душа.
Широки небеса, словно русское поле.
Всё бы жить и парить над тобою, земля.
Ах, ты ж сладкая-сладкая волюшка-воля!
Ах, свобода-свободушка злая моя...
СВЕТЛАНА ПЕТРОВА-АМБРАСОВСКАЯ ?НАШ СОВРЕМЕННИК? 2018
Станицы журавлей медноголосых В безоблачном разливе голубом,
А на попасе в изумрудных росах — Присевших лебедей неугомон.
На займище у Дона стон весенний,
Любовный клёкот и призывный крик,
И запах чернозёма, млечно-древний,
Уже в травинку каждую проник.
Проснулась степь, упрямым жеребёнком Тягает вымя матери-земли,
Сияющим оранжевым осколком Упало солнце юное вдали.
г. Великий Новгород
Вера ЗУБАРЕВА НЕВА 2018 МЕТЕЛЬНОЕ
Свернуться калачиком и под снег уснуть,
Ладонь положив на страницу,
И вот уже тянется санный путь,
Укачивая возницу.
И снится закнижье, и все вверх дном,
И ветры дудят в валторны.
Все ближе страница — все дальше дом,
Все явственней путь неторный.
.А снег прибывает, как дни к векам,
И женщина-лебедь плывет по облакам С прощальной сцены Большого.
Лицо ее отрешенно.
Она станцевала свой танец в огне И выпадет снегом на той стороне,
Где в царствии мертвых царевен Сияет ледовый терем.
Воронка метелей затянет всех,
Вернется все в незапятнанный снег —
Как чтение — мерно и медленно.
Вот девочка — отблеск свечи на стекле —
С моею тоской повернулась ко мгле И пишет письмо к Онегину.
Ее томленья не разгадать.
Из снега лепится благодать,
И розы, и белая конница.
И эту страницу лучше не покидать,
И с ней уснуть, и по ней мечтать,
И не ведать, чем все закончится.
* * *
Борис Ручьев
Под полярным, вечно хмурым небом...
Под полярным, вечно хмурым небом щи едим с казенным черным хлебом, черный чай от черной грусти пьем, шубы нараспашку — ходим в стужи, о далеких женщинах не тужим, будто нам везде родимый дом. Будто для кручины нет причины, а в любовь не верим мы давно, потому, что это мы — мужчины, а у нас уж так заведено: горе и нужду, жару и вьюгу, всё терпя без жалоб, как в бою, нипочем не выдавать друг другу боль свою, кручинушку свою. Если ж часом вспомним самых милых, спать не в силах и молчать не в силах, будто спиртом память оглуша, вслух назло смеемся и злословим над лукавым, слабым тем сословьем, крепость чья не стоит ни гроша. Будто мы и знать не знали сроду губ невинных, непритворных глаз и, собравшись в ночь ли, в непогоду, громко вспоминали без прикрас, как, бывало, разорвав на части мужних писем белые листки, чьи-то женки, покоряясь страсти, в юности бросались к нам с тоски. Как они дышали в эти ночи всё слышней, всё жарче, всё короче, с самым тайным стоном на губах, с самой сладкой дрожью в жарком теле, как они в глаза глядеть не смели в ту минуту — зрячие впотьмах. И каким бы злым, постыдным словом мы тебя ни заклеймили снова, как бы ревность сердца нам ни жгла, — вся до тайных родинок знакома, в душах наших — всюду, словно дома, ты, как солнце, женщина, жила. Нипочем тебе во мгле таежной наш мужской недобрый наговор. Все равно, чем дальше, тем дороже ты, как солнце за горбами гор. Ты, как солнце, ярче станешь рядом, и навек из нас ослепнет тот, кто, тебе не веря, жадным взглядом на тебе хоть пятнышко найдет… Мы тебя в походных снах ласкаем, на вершинах скальных высекаем все твои простые имена, и в огне горим, и в холод стынем по горам, по рекам, по пустыням, горе пьем горстями допьяна, чтобы нам убиться иль пробиться к той, по ком душа, как жар, томится, к той, что сказкой стала… Потому не суди нас чистым сердцем строго, царь-девица, лебедь-недотрога, в неприступном дальнем терему.
Лирика 30-х годов (Русская советская лирика - 2)
Борис Корнилов
Вечер
Гуси-лебеди пролетели,
чуть касаясь крылом воды,
плакать девушки захотели
от неясной еще беды.
Прочитай мне стихотворенье
как у нас вечера свежи,
к чаю яблочного варенья
мне на блюдечко положи.
Отчаевничали, отгуляли,
не пора ли, родная, спать, —
спят ромашки на одеяле,
просыпаются ровно в пять.
Вечер тонкий и комариный,
погляди, какой расписной,
завтра надо бы за малиной,
за пахучею,
за лесной.
Погуляем еще немного,
как у нас вечера свежи!
Покажи мне за ради бога,
где же Керженская дорога,
обязательно покажи.
Постоим под синей звездою.
День ушел со своей маетой.
Я скажу, что тебя не стою,
что тебя называл не той.
Я свою называю куклой —
брови выщипаны у ней,
губы крашены спелой клюквой,
а глаза синевы синей.
А душа — я души не знаю.
Плечи теплые хороши.
Земляника моя лесная,
я не знаю ее души.
Вот уеду. Святое слово,
не волнуясь и не любя,
от Ростова до Бологого
буду я вспоминать тебя.
Золотое твое варенье,
кошку рыжую на печи,
птицу синего оперенья,
запевающую в ночи.
Gem;ldegalerie der Staatlichen Museen, Berlin
***********
ЛЕБЕДИ
5. И старик сел на трон и призвал черного лебедя. И говорил лебедю своим глухим, \холодным голосом: ?Лети к моему неверному сыну и зови его сюда… Здесь погибают в \его отсутствии.\6. Скажи ему, что я сам встал из гроба и сел на трон в ожидании его…?\7. Лебедь вылетел в открытое окно. Взвился над царским садом. Задел наклоненное \дерево… И дерево вздрогнуло и, вздрогнув, опять уснуло.\8. Светало. В готические окна пал красный луч. Со стен равнодушно взирали \изображения пасмурных рыцарей.\9. На троне сидел мертвый владыка, поникший и столетний, заалевший с рассветом. Андрей Белый Из сборника ?СИМФОНИИ? 1902 СЕВЕРНАЯ СИМФОНИЯ\(1-я, героическая)\ПОСВЯЩАЮ ЭДВАРДСУ ГРИГУ\ПЕРВАЯ ЧАСТЬ
В ней есть что-то лебединое, \Лебединое, змеиное, \И поет мечта несмелая:— \Ты ужалишь, лебедь белая? Польской девушке — Бальмонт.
Юнна Мориц
В цирке
Акробат и акробатка — На арене цирковой! Замирает сердце сладко, И верчу я головой!
Бьют тревожно барабаны, Акробат ушёл в полёт! Словно лебедь сквозь туманы, Он по воздуху плывёт!
А над ним, как синий факел, Вся искрится на лету Акробатка, в полумраке Набирая высоту!
Он в зубах кольцо сжимает, И с улыбкой на лице Акробатка начинает Кувыркаться на кольце!
И летят они под купол! И вернутся ли назад? Но петлю рукой нащупал Незаметно акробат.
И с высот съезжают гладко Под литавров медный звон Акробат и акробатка, Сделав публике поклон!
…Выбегают тигры с рёвом, А за сценой акробат Полотенечком махровым Утирает пот со лба!
Варвара Монина
В чёрносиних глянцах...
В чёрносиних глянцах Ночи сонной, Возникая, как дождь, летучим бобриком, Стрекозку пенсне — росу смахнув словно, Спишь, цветок колесованный, Разбойник добрый! Усталый ручеек руки, Теплый, едва сознавая, Впадает в глубокое озеро тоски, цветки Озерные лелея, лебедь, лаская. Спи-спи — ты — весь — здесь… Что за музыка глянцевое горлышко, Перекинувшее тебя — мне, лилии — воде, чёрносиние зори — Ночи подзорной.
1926
Илья Фаликов Прошлый год
Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 3, 2019
Фаликов Илья Зиновьевич – поэт, прозаик, эссеист. По образованию филолог. Автор десяти книг лирики, четырех романов в прозе, двух сборников эссеистики и четырех книг в серии ?Жизнь замечательных людей?. Лауреат нескольких литературных премий. Постоянный автор ?Дружбы народов?. Живет в Москве.
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 3, 2019
* * *
Не совсем понимая, что ты старик,
приберечь напоследок осенний крик,
прокричать на потребу родных осин,
где остался столице старой
от прудов Патриарших — всего один,
с лебединой всего лишь парой.
Если лиственный отодвинуть хлам
от дорожек, ведущих в укромный храм,
да порыться в компе, уничтожив сор,
на который всю жизнь угробил, —
почитай, остановится твой курсор,
ещё бьющийся между рёбер.
Торопиться не стоит, и так оно
жухлой опалью стало, твоё руно.
Под железной метлой ледяных дождей
не горят купола сусалью.
Занавешено лежбище лебедей
шалью, шалью, двойной печалью.
Европейская поэзия XVII века (Антология поэзии - 1977) БВЛ ШВЕЦИЯ
ГЕОРГ ШЕРНЙЕЛЬМ Перевод А. Ларина
ГЕРКУЛЕС
(Фрагменты)
Встал поутру Геркулес на рассвете юности ранней,
сонмом сомнений тесним — как жизни начало устроить,
дабы с летами снискать и славу, и честное имя.
Встречу ему, отягченному страхом и лютой тоскою,
с вежеством в лике жена, но с долей жеманства в повадках
вышла, одета пестро, в многоцветно расшитое платье,
сканью блестя золотой, самоцветами, жемчугом скатным;
было прекрасным лицо, но виднелись сурьма и румяна,
словно раскрашенный снег, розовели прекрасные щеки,
дерзко сверкали глаза, и круглилось дородное тело,
златопряденные пряди украсили розы и перлы.
Похоть — вот имя ее, и известна она повсеместно.
Свита ступала за ней. Три дочери вместе держались
с братцем своим. Таковы одеяния их и повадки:
Первая нехотя шла, тяжелой и валкой походкой,
громко зевая со сна, своенравно вращая глазами,
в мятом, запачканном платье, нечесана и неумыта,
сонные травы и мак в неопрятном венке растрепались;
карты держала в руках, а под мышкой подстилку держала,
рыская, где бы прилечь; непрестанно со страстью чесалась.
Ленью звала ее мать еще от младенческой люльки.
Царственной статью на мать была похожа вторая,
с поступью гордой, смела, на устах — потайная усмешка,
глаз шаловливый прищур пленительной негою манит —
всюду, куда б ни пришла, влечет она взгляды мужские.
Тканей тончайших покров едва наготу прикрывает,
взбитые кудри мягки, бела лебединая шея,
грудей округлы холмы, и сосцы сочны и упруги —
тьму обещаний таят и всечасно к любви призывают.
Факел в руках у девицы вкупе с трутом и кресалом.
Страстью зовется она, любима, лелеема всеми.
Странного свойство лицо у самой младшей сестрицы:
слезы в левом глазу, а в правом — веселия искры.
Пухом парит и порхает и быстрою бабочкой вьется.
Людмила Вилькина
Цифра 2
Средь чисел всех милей мне цифра — два. То — лебедь белая средь тёмных знаков, Цветок поникший средь поникших злаков, На длинном теле сфинкса голова. Земля и небо — оба естества - В ней слиты тайной всех лучей и мраков. Она — обетованье вечных браков, И там, где дышит жизнь, она жива. В ней таинство зачатья и порока, В ней отдых от единого добра. В ней веры и сомнения игра, В ней пёстрый шум и разноцветность рока. Она — достойный образ божества, Языческая лебедь — цифра два.
Марина Казарина Таблица умножения
Ученики и ученицы! Чтоб было проще вам считать, Мы Пифагорову таблицу В стихах решили написать.
По ней легко найти решенье, Куплет достаточно прочесть, А чтоб запомнить вычисленья, Везде своя подсказка есть!
Ну что ж, откладывать не станем, Тетрадь и карандаш достанем И примемся за дело бойко. Итак, на старт выходит ДВОЙКА!
Умножив два на единицу, Получим ДВОЙКУ — лебедь-птицу, Спасает каждый ученик От этих ?птичек? свой дневник.
Известно детям в целом мире, Что дважды два равно ЧЕТЫРЕ. Им также следует учесть, Что дважды три получим ШЕСТЬ.
Два на четыре — будет ВОСЕМЬ. И всех ребят мы очень просим Забыть капризы, ссоры, лень Восьмого марта — в мамин день!
Нам два на пять умножить нужно, И если все возмемся дружно, Да поднатужимся, ребятки, То сразу попадем в ДЕСЯТКУ!
О том, что дважды шесть — ДВЕНАДЦАТЬ, Вам календарь расскажет, братцы, А в нём подсказку вам дадут Двенадцать месяцев в году!
Красиво два на семь умножить Февральский праздник нам поможет, День всех влюбленных, помню я, — ЧЕТЫРНАДЦАТОГО, друзья!
А сколько будет дважды восемь, Десятиклассников мы спросим. Они подскажут нам ответ, Ведь им уже ШЕСТНАДЦАТЬ лет!
Запомнить надо постараться, Что дважды девять – ВОСЕМНАДЦАТЬ. И очень просто догадаться, Что дважды десять — будет ДВАДЦАТЬ!
Мы хорошенько постарались И с двойкой быстро разобрались. Теперь, друзья, держитесь стойко, В игру уже вступает ТРОЙКА!
Умножив три на единичку, Мы попадаем на страничку Из книги сказок для ребят Про ТРЕХ веселых поросят!
Что трижды два равно ШЕСТИ, Ответ в шпаргалке подглядим! А трижды три, решим и сами, Равно ШЕСТЕРКЕ ВВЕРХ НОГАМИ.
Три на четыре умножая, Я циферблат воображаю И представляю я тотчас, Как бьют часы ДВЕНАДЦАТЬ раз.
Что трижды пять равно ПЯТНАДЦАТЬ, Легко должно запоминаться. Представь, как в школе первоклашки Играют весело в пятнашки!
Умножим три на шесть в два счета, Скорее взрослым стать охота! Ты знаешь, годы быстро мчатся, Глядишь, тебе уж ВОСЕМНАДЦАТЬ!
Умножить три на семь придется, И это нам легко дается, Ведь трижды семь — ответ один, Получится ДВАДЦАТЬ ОДИН!
А сколько будет трижды восемь, За сутки справимся с вопросом, Ведь в сутках, как известно в мире, Часов всего ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ!
Мы по секрету скажем всем, Что трижды девять — ДВАДЦАТЬ СЕМЬ. И надо ж было так случиться, Что трижды десять будет ТРИДЦАТЬ!
Ну, вот и тройку одолели, Устать мы, к счастью, не успели. А дел ещё невпроворот, Нас впереди ЧЕТВЁРКА ждёт!
Четверку на один умножив, Мы изменить ее не сможем, В произведеньи с единицей Должна ЧЕТВЕРКА получиться!
Четыре на два — будет ВОСЕМЬ, Восьмерку на нос мы набросим, Вдруг подойдет тебе и мне Восьмерка в качестве пенсне?
Четыре на три как умножить? Придется в зимний лес идти, ДВЕНАДЦАТЬ месяцев помогут Зимой подснежники найти!
Умножь четыре на четверку, Такой пример легко решить! В произведении этом только ШЕСТНАДЦАТЬ можно получить!
Для вас четыре на пятерку Умножат ловко мушкетеры, С врагами шпаги вновь скрестя В романе ?ДВАДЦАТЬ лет спустя?.
Четыре мы на шесть умножим И в результате будет что же? Идут часы, бегут минутки… ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ – ровно сутки!
Четыре на семь – ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ – Деньков обычно в феврале. А для проверки всех попросим Искать ответ в календаре!
Умножь четыре на восьмерку, И ТРИДАТЬ ДВА – звучит ответ. У человека ровно столько Во рту зубов в расцвете лет!
Умножь четыре на девятку – Получишь ровно ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ, Ну, а умножишь на десятку, Пиши смелее СОРОК здесь!
Червёрка позади осталась, Другая цифра показалась… И предстоит запоминать Нам умноженье с цифрой ПЯТЬ!
Умножив пять на единицу, Мы без труда получим ПЯТЬ! И нашу складную таблицу Продолжим дальше изучать.
А пять на два, хочу заметить, Умножить просто – будет ДЕСЯТЬ! Ответ всегда в твоих руках: Он – в рукавичках и в носках!
Умножим пять на тройку дружно, Немного времени нам нужно. ПЯТНАДЦАТЬ получили сразу – Управились за четверть часа!
Как пять умножить на четыре, Дадут ответ в телеэфире! Смотрите на экране вы ДВАДЦАТКУ клипов МузТV!
А пятью пять – ответ известный, О нём поётся в детской песне, И каждый школьник должен знать, Что здесь получим ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ!
Пять на шестёрку умножаем, В итоге ТРИДЦАТЬ получаем. И пятью семь – легко считать — Ответ короткий: ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ!
А сколько будет пятью восемь, Али-Бабу из сказки спросим. Когда к разбойникам попал, Он их все СОРОК насчитал!
Друзья, хочу вам подсказать, Что пятью девять – СОРОК ПЯТЬ, И знает каждый из ребят, Что пятью десять – ПЯТЬДЕСЯТ!
Пятёрку враз мы рассчитали И совершенно не устали. Решаем дальше! Силы есть! Теперь займёмся цифрой ШЕСТЬ!
Шесть на один – ШЕСТЕРКА вышла, А за окном гитару слышно! И льются песни ночью лунной Под переливы шестиструнной.
Шестерку на два умножаем — ДВЕНАДЦАТЬ ровно получаем. В двенадцать ночи каждый год К нам в дом приходит Новый Год!
Шесть на три – только ВОСЕМНАДЦАТЬ! В такие годы можно, братцы, Жениться, замуж выходить, Самим автомобиль водить!
Простой пример ?шестью четыре? Его мы с вами походили! Подумать надо с полминутки… ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ – снова сутки!
А шестью пять — получим ТРИДЦАТЬ, Здесь циферблат нам пригодится: Большая стрелка на часах Покажет ровно полчаса!
А, верно, шесть на шесть умножить Нам снова песенка поможет, В ее словах решенье есть: Шесть на шесть будет ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ.
?Шесть на семь? умноженье учим, Подсказку в обувном получим, Ведь носят многие мужины СОРОК ВТОРОЙ размер ботинок!
Что шестью восемь — СОРОК ВОСЕМЬ, Удав мартышке объяснял, Но сам в длину – лишь тридцать восемь Он ?в попугаях? составлял!
А шестью девять – мы решили. Получим ПЯТЬДЕСТЯТ ЧЕТЫРЕ! И каждый нам ответить рад, Что шестью десять – ШЕСТЬДЕСЯТ!
Друзья, отличная работа! С шестёркой справились в два счёта! А дальше предлагаем всем Решить примеры с цифрой СЕМЬ!
?Семью один? — найти ответик Поможет цветик-семицветик! Ведь у таких, как он цветков, СЕМЬ разноцветных лепестков!
Семь на два мы умножим просто, ЧЕТЫРНАДЦАТЬ – хороший возраст, Ведь в этом возрасте прекрасном Ребята получают паспорт!
Что семью три – ДВАДЦАТЬ ОДИН, Сказал нам важный господин, Давайте у него же спросим: ?Cемью четыре?? ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ!
Умножим семь на пять! Готово! Ответ знакомый — ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ! Попросим тридцать три коровы Его погромче промычать!
Для всех пропел Валерий Сюткин, Что шестью семь – ответ простой, Проводит СОРОК ДВЕ минутки Он ежедневно под землёй!
Хотите семь на семь умножить? Мы всем подсказку можем дать: Взгляните, ?СОРОК ДЕВЯТЬ? можно Лишь раз в таблице повстречать!
А умножая семь на восемь, ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТЬ ответ дадим! Людей по городу развозит Автобус с номером таким!
Семь умножаем на девятку, Получится ШЕСТЬДЕСЯТ ТРИ. И с ?семью десять? всё в порядке, Здесь ровно СЕМЬДЕСЯТ, смотри!
Итак, с семёркой мы в расчёте, А цифра ВОСЕМЬ на подходе! Чтоб даром время не терять, Начнём-ка, братцы, умножать!
Восьмерку на один умножит Подводный житель осьминог, Ходить по суше он не может, Хоть и имеет ВОСЕМЬ ног!
А восемь на два — знайте, братцы, Решенье верное – ШЕСТНАДЦАТЬ! А восемь на три – не забыли? Ответ ?в часах? — ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ!
Умножим восемь на четыре, Здесь только ТРИДЦАТЬ ДВА, друзья, Хоть в Лукоморье говорили Про тридцать три богатыря!
Умножим восемь на пятёрку — Здесь СОРОК, вариантов нет! А вот подсказка-поговорка: ?За сорок бед — один ответ!?
Восьмёрочку на шесть умножим – Выходит СОРОК ВОСЕМЬ здесь! Ну а на семь помножив, сможем Мы получить — ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТЬ!
На восемь восемь научились, Мы без ошибок умножать, И ровно ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТЫРЕ Должны в ответе указать!
На девять восемь умножаем. Вот результат: СЕМЬДЕСЯТ ДВА! На десять восемь – отвечаем: Здесь ВОСЕМЬДЕСЯТ, господа!
Ура! Восьмёрку одолели! Ещё рывок, и мы у цели! Но для начала по порядку Беремся умножать ДЕВЯТКУ!
Умножим девять на один, Историю страны листая, Пусть помнит каждый гражданин О славном дне – ДЕВЯТОМ мая!
Умножить девять на два просто, А чтоб не забывать ответ, Запомни: твой ?гражданский? возраст Начнётся в ВОСЕМНАДЦАТЬ лет!
?Девятка на три?, вслух считаем, Здесь ДВАДЦАТЬ СЕМЬ — решенье есть! А на четыре умножаем – Получим ровно ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ!
Совсем не сложно научиться На пять девятку умножать! Должно в итоге получиться Произведенье СОРОК ПЯТЬ!
А чтоб на шесть умножить девять, Нам ничего не нужно делать! Мы с вами это проходили, В ответе – ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТЫРЕ!
А вот и умница Мальвина Прилежно учит Буратино, И говорит ему: ?Смотри, Девятью семь – ШЕСТЬДЕСЯТ ТРИ?!
Девятью восемь — вот задача, Давай, работай, голова! Но нас не подвела удача, Даём ответ — СЕМЬДЕСЯТ ДВА!
На девять девять умножаем, Ответ в таблице проверяем, А равен, судя по всему, Он ВОСЕМЬДЕСЯТ ОДНОМУ!
Пример последний остаётся, И он нам сразу поддаётся! Девятью десять – это просто! В ответе — ровно ДЕВЯНОСТО!
ТИМУР КИБИРОВ ?Стихи? сб. 2008
стихи о любви
1988
VIII
ЭЛЕОНОРА
?Тимур, —
47
шептал Дроздов, мешая спать, – давай
купнемся!? – соблазняя тем, что дрыхнул
дежурный, а на тумбочке Мамай
из нашего призыва. ?Ну-ка спрыгнул
сюда, боец! А ну давай, давай!? —
48
ефрейтор Нинкин сетку пнул ногой
так, что Дроздова вскинуло. ?Купаться,
салаги, захотели? Ну борзой
народ пошел! Ну вы даете, братцы!
Ну завтра покупаемся!?… Какой
49
я видел сон в ту ночь! Чертог сиял.
Шампанское прохладною струею
взмывало вверх и падало в хрусталь,
в раскрытых окнах темно-голубое
мерцало небо звездами, играл
оркестр цыганский песню Лорелеи,
и Леда шла, коленками белея,
по брошенным мехам и по коврам
персидским. Перси сладостные, млея,
под легкою туникою и срам
темнеющий я разглядел, и лепет
влюбленный услыхал, и тайный трепет
девичьей плоти ощутил. Сиял
чертог, и конфетти, гирлянды, блестки,
подвязки, полумаски и сережки,
и декольте, и пенистый бокал,
как в оперетте Кальмана. И пары
кружились, и гавайские гитары
нам пели, и хохляцкие цимбалы,
и вот в венке Галинка подошла,
сказала, что не нужен ей мужчина
другой, что краше хлопца не знайшла,
брат Жора в сапогах и свитке синей
плясал гопак, веселый казачина,
с Марущаком. И сена аромат
от Гали исходил, босые ножки
притопывали, розовый мускат
мы пили с ней, и деревянной ложкой
вареники мы ели. Через сад
на сеновал мы пробежали с Галей.
Танцовщицы арабские плясали
и извивались будто змеи, счесть
алмазов, и рубинов, и сапфиров
мы не могли, и лейтенант Шафиров
в чалме зеленой предложил присесть,
отведать винограда и шербета,
и соловей стонал над розой где-то,
рахат-лукум, халву и пастилу,
сгущенку и портвейн ?Букет Прикумья?
вкушали мы с мороженым из ГУМа,
и нам служил полунагой зулус
с блестящим ятаганом, Зульфия
ко мне припала телом благовонным,
сплетались руки, страсти не тая,
и теплый ветер пробежал по кронам
под звон зурны, и легкая чадра
спадала, и легчайшие шальвары
спускались, и разматывалось сари,
японка улыбалась и звала,
прикрыв рукою треугольник темный,
и море набегало на песок
сияющего брега, и огромный
янтарный скорпион лежал у ног,
магические чары расточая…
Какие-то арапы, самураи
верхом промчались. Леда проплыла
в одежде стройотрядовской, туда же
промчался лебедь. Тихо подошла
отрядная вожатая Наташа
и, показав мне глупости, ушла
за КПП. И загорали жены
командного состава без всего,
но тут раздались тягостные стоны —
как бурлаки на Волге, бечевой
шли старики, влача в лазури сонной
трирему, и на палубе злаченой
в толпе рабынь с пантерою ручной
плыла Она в сверкающей короне
на черных волосах! Над головой
два голубя порхали, и в поклоне
все замерли, и в звонкой тишине
с улыбкой на устах бесстыдно-алых
Элеонора шла зеркальным залом,
шла медленно, и шла она ко мне!
И черные ажурные чулки,
и тяжкие запястья, и бюстгальтер
кроваво-золотой, и каблуки
высокие! Гонконговские карты,
мной виденные как-то раз в купе,
ожившие, ее сопровождали,
и все тянулось к Ней в немой мольбе!
Но шла Она ко мне! И зазвучали
томительные скрипки, лепестки
пионов темных падали в фонтаны
медлительно. И черные очки
Она сняла, приблизившись. И странным,
нездешним светом хищные зрачки
сияли, и одежды ниспадали,
и ноготки накрашенные сжали
50
мне… В общем, Лена, двадцать лет
мне было. И, проснувшись до подъема,
я плакал от стыда. И мой сосед
Дроздов храпел. И никакого брома
не содержали, Лена, ни обед,
ни завтрак и ни ужин. Вовсе нет.
Лирика 30-х годов (Русская советская лирика - 2)
Павел Васильев
Песня (?В черном небе волчья проседь…?)
В черном небе волчья проседь,
И пошел буран в бега,
Будто кто с размаху косит
И в стога гребет снега.
На косых путях мороза
Ни огней, ни дыму нет,
Только там, где шла береза,
Остывает тонкий след.
Шла береза льда напиться,
Гнула белое плечо.
У тебя ж огонь еще:
И темном золоте светлица,
Синий свет в сенях толпится,
Дышат шубы горячо.
Отвори пошире двери,
Синий свет впусти к себе,
Чтобы он павлиньи перья
Расстелил по всей избе.
Чтобы был тот свет угарен,
Чтоб в окно, скуласт и смел,
В иглах сосен вместо стрел,
Волчий месяц, как татарин,
Губы вытянув, смотрел.
Сквозь казацкое ненастье
Я брожу в твоих местах.
Почему постель в цветах
Белый лебедь в головах?
Почему ты снишься, Настя,
В лентах, в серьгах, в кружевах?
Неужель пропащей ночью
Ждешь, что снова у ворот
Потихоньку захохочут
Бубенцы и конь заржет?
Ты свои глаза открой-ка —
Друга видишь неужель?
Заворачивает тройки
От твоих ворот метель.
Ты спознай, что твой соколик
Сбился где-нибудь в пути.
Не ему во тьме собольей
Губы теплые найти!
Не ему по вехам старым
Отыскать заветный путь,
В хуторах под Павлодаром
Колдовским дышать угаром
И в твоих глазах тонуть!
Повествование о реке Кульдже
Мы никогда не состаримся, никогда,
Мы молоды, как один.
О, как весела, молода вода,
Толпящаяся у плотин!
Мы никогда
Не состаримся,
Никогда —
Мы молоды до седин.
Над этой страной,
Над зарею встань
И взглядом пересеки
Песчаный шелк — дорогую ткань.
Сколько веков седел Тянь-Шань
И сколько веков пески?
Грохочут кибитки в седой пыли.
Куда ты ни кинешь взор —
Бычьим стадом камни легли
У синей стужи озер.
В песке и камне деревья растут,
Их листья острей ножа.
И, может быть, тысячу весен тут
Томилась река Кульджа.
В ее глубине сияла гроза
И, выкипев добела,
То рыжим закатом пела в глаза,
То яблонями цвела.
И голову каждой своей волны
Мозжила о ребра скал.
И, рдея из выстуженной глубины,
Летел ледяной обвал.
Когда ж на заре
Табуны коней,
Копыта в багульник врыв,
Трубили,
Кульджа рядилась сильней,
Как будто бы Азия вся на ней
Стелила свои ковры.
Владимир Луговской
Мальчики играют на горе
Мальчики заводят на горе Древние мальчишеские игры. В лебеде, в полынном серебре Блещут зноем маленькие икры.
От заката, моря и весны Золотой туман ползет по склонам. Опустись, туман, приляг, усни На холме широком и зеленом.
Белым, розовым цветут сады, Ходят птицы с черными носами. От великой штилевой воды Пахнет холодком и парусами.
Всюду ровный, непонятный свет. Облака спустились и застыли. Стало сниться мне, что смерти нет — Умерла она, лежит в могиле,
И по всей земле идет весна, Охватив моря, сдвигая горы, И теперь вселенная полна Мужества и ясного простора.
Мальчики играют на горе Чистою весеннею порою, И над ними, в облаках, в зоре Кружится орел — собрат героя.
Мальчики играют в легкой мгле. Сотни тысяч лет они играют. Умирают царства на земле — Детство никогда не умирает.
ЕЛЕНА ИВАНОВА ?НАШ СОВРЕМЕННИК? 2018
СОКОЛИНАЯ ОХОТА
Чёрный ворон, в ночи ты прокаркал и канул. Ясный день от весеннего солнца сомлел. Поцелуем зажму эту свежую рану На берёзовом, белом, как тело, стволе.
Пью... И сердце в груди моей рвётся на части! Майский лес оживающий гол, как сокол.
И, пронзённый до корня земной моей страстью, Задрожал, как стрела перед выстрелом, ствол.
Лук земли выгибается хищно-упруго...
Чёрный ворон, мой ворог смертельный, дрожи! Облаков в небесах идут вольные струги,
И парят лебедей белоснежные луки,
И вокруг на века — никого, ни души...
Соколиная, по сердцу мне ты, охота!
Лишь бы ствол под рукою горячей дышал, Лишь бы ворон не смел воспарить над болотом, Лишь бы, крылья раскинув, взмывала душа.
Широки небеса, словно русское поле.
Всё бы жить и парить над тобою, земля.
Ах, ты ж сладкая-сладкая волюшка-воля!
Ах, свобода-свободушка злая моя...
СВЕТЛАНА ПЕТРОВА-АМБРАСОВСКАЯ ?НАШ СОВРЕМЕННИК? 2018
Станицы журавлей медноголосых В безоблачном разливе голубом,
А на попасе в изумрудных росах — Присевших лебедей неугомон.
На займище у Дона стон весенний,
Любовный клёкот и призывный крик,
И запах чернозёма, млечно-древний,
Уже в травинку каждую проник.
Проснулась степь, упрямым жеребёнком Тягает вымя матери-земли,
Сияющим оранжевым осколком Упало солнце юное вдали.
г. Великий Новгород
Вера ЗУБАРЕВА НЕВА 2018 МЕТЕЛЬНОЕ
Свернуться калачиком и под снег уснуть,
Ладонь положив на страницу,
И вот уже тянется санный путь,
Укачивая возницу.
И снится закнижье, и все вверх дном,
И ветры дудят в валторны.
Все ближе страница — все дальше дом,
Все явственней путь неторный.
.А снег прибывает, как дни к векам,
И женщина-лебедь плывет по облакам С прощальной сцены Большого.
Лицо ее отрешенно.
Она станцевала свой танец в огне И выпадет снегом на той стороне,
Где в царствии мертвых царевен Сияет ледовый терем.
Воронка метелей затянет всех,
Вернется все в незапятнанный снег —
Как чтение — мерно и медленно.
Вот девочка — отблеск свечи на стекле —
С моею тоской повернулась ко мгле И пишет письмо к Онегину.
Ее томленья не разгадать.
Из снега лепится благодать,
И розы, и белая конница.
И эту страницу лучше не покидать,
И с ней уснуть, и по ней мечтать,
И не ведать, чем все закончится.
* * *
Борис Ручьев
Под полярным, вечно хмурым небом...
Под полярным, вечно хмурым небом щи едим с казенным черным хлебом, черный чай от черной грусти пьем, шубы нараспашку — ходим в стужи, о далеких женщинах не тужим, будто нам везде родимый дом. Будто для кручины нет причины, а в любовь не верим мы давно, потому, что это мы — мужчины, а у нас уж так заведено: горе и нужду, жару и вьюгу, всё терпя без жалоб, как в бою, нипочем не выдавать друг другу боль свою, кручинушку свою. Если ж часом вспомним самых милых, спать не в силах и молчать не в силах, будто спиртом память оглуша, вслух назло смеемся и злословим над лукавым, слабым тем сословьем, крепость чья не стоит ни гроша. Будто мы и знать не знали сроду губ невинных, непритворных глаз и, собравшись в ночь ли, в непогоду, громко вспоминали без прикрас, как, бывало, разорвав на части мужних писем белые листки, чьи-то женки, покоряясь страсти, в юности бросались к нам с тоски. Как они дышали в эти ночи всё слышней, всё жарче, всё короче, с самым тайным стоном на губах, с самой сладкой дрожью в жарком теле, как они в глаза глядеть не смели в ту минуту — зрячие впотьмах. И каким бы злым, постыдным словом мы тебя ни заклеймили снова, как бы ревность сердца нам ни жгла, — вся до тайных родинок знакома, в душах наших — всюду, словно дома, ты, как солнце, женщина, жила. Нипочем тебе во мгле таежной наш мужской недобрый наговор. Все равно, чем дальше, тем дороже ты, как солнце за горбами гор. Ты, как солнце, ярче станешь рядом, и навек из нас ослепнет тот, кто, тебе не веря, жадным взглядом на тебе хоть пятнышко найдет… Мы тебя в походных снах ласкаем, на вершинах скальных высекаем все твои простые имена, и в огне горим, и в холод стынем по горам, по рекам, по пустыням, горе пьем горстями допьяна, чтобы нам убиться иль пробиться к той, по ком душа, как жар, томится, к той, что сказкой стала… Потому не суди нас чистым сердцем строго, царь-девица, лебедь-недотрога, в неприступном дальнем терему.
Лирика 30-х годов (Русская советская лирика - 2)
Борис Корнилов
Вечер
Гуси-лебеди пролетели,
чуть касаясь крылом воды,
плакать девушки захотели
от неясной еще беды.
Прочитай мне стихотворенье
как у нас вечера свежи,
к чаю яблочного варенья
мне на блюдечко положи.
Отчаевничали, отгуляли,
не пора ли, родная, спать, —
спят ромашки на одеяле,
просыпаются ровно в пять.
Вечер тонкий и комариный,
погляди, какой расписной,
завтра надо бы за малиной,
за пахучею,
за лесной.
Погуляем еще немного,
как у нас вечера свежи!
Покажи мне за ради бога,
где же Керженская дорога,
обязательно покажи.
Постоим под синей звездою.
День ушел со своей маетой.
Я скажу, что тебя не стою,
что тебя называл не той.
Я свою называю куклой —
брови выщипаны у ней,
губы крашены спелой клюквой,
а глаза синевы синей.
А душа — я души не знаю.
Плечи теплые хороши.
Земляника моя лесная,
я не знаю ее души.
Вот уеду. Святое слово,
не волнуясь и не любя,
от Ростова до Бологого
буду я вспоминать тебя.
Золотое твое варенье,
кошку рыжую на печи,
птицу синего оперенья,
запевающую в ночи.
Метки:
