греция-74
нить ариадны
*********
ГРЕЦИЯ
Собирались Эллины войною\ На прелестный Саламин,--\ Он, отторгнут вражеской рукою,\ Виден был из гавани Афин. Осип Мандельштам 1914
Сознавая, что цивилизации исчезают не без следа,\ Что сверкает соль на дне пересохших лакун,\ И на развалинах Колизея вечный эллин пасет стада,\ И в развалинах Парфенона просвещается вечный гунн. Татьяна Милова Из цикла ?Начальнику хора? 1998
Дмитрий Пригов (1940-2007) Вирши на каждый день. Собрание сочинений в пяти томах т.2 М., 2016
КСТАТИ
1111 | 01019 Соль солона, как для домохозяек…
А ведь она горячее конской пены!
Но что там конь! – и это всякий знает,
Но, как судьбу, – не вдруг, а постепенно.
Я поджидал пророчества Эллады,
Трубы германской слушал протяженье,
И оказалось, что всего-то надо —
Щепотка соли на щепотку жженья.
11 | 01020 Она не мать – дите пометит nigil,
Как иудея – веселись пруссак!
До времени. И поперхнется Гегель,
И котелок собьется на висок.
С сухой руки треща слетят приметы,
И будешь – смертник, цыган, нищий, вор.
И, заполняя костные пустоты,
Польется жгучий ассирийский вар.
НИКОЛАЙ ОЦУП (1894-1958) Кн. ОКЕАН ВРЕМЕНИ 1993
ДНЕВНИК В СТИХАХ. Поэма
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ (1945–1950)
Если бы учебой ты жила,
Спорить бы со мною начала,
Повторила бы аз, буки, веди
Всех гуманистических наук,
О величье греческих трагедии,
Где и плач, и страх, и сердца стук, —
Предзнаменование Голгофы,
Пристыдила бы меня судьбой
Тех, кто пел божественные Строфы,
Но по зову чести, а порой
Даже неба — не жалел не спетых..
Вот и первый наш поэт в поэтах…
Не любви искала ты со мной
И не радости: пускай очнется,
Станет пусть живым полуживой,
Рядом сердце трепетное бьется.
И, неслыханна одарена,
Ты-то, о призвании артистки
Зная, что не грош ему цена, —
Как бы зов ?С друзьями переписки?
Вдруг услышала и, боль тая,
Мир покинула. Не то что я.
Не иллюзии ты потеряла —
Твердую уверенность… Вот-вот
Будет все оправдано, бывало,
Говоришь себе: и он поймет
Через унижения метека,
Образу чьему навстречу рос
Через ?Сон смешного человека?,
Хоть и литератор, тот, кто нес
За века ответственность, в остроге
И в подполье голося о Боге.
Ты мне рукопись мешала сжечь,
А сожгла бы моего Перуна.
МАРИНА КУДИМОВА
р. 1953, Тамбов
Никого человечней тебя, человек,
Не встречала под небом целинным.
Так в глазах и стоит жизнерадостный грек
С эротическим апельсином.
Тучный римлянин, к юноше тянущий длань
Ражий скиф, скотоложец и пахарь,
Мещанин, на окошке растящий герань,
Половчанин, въезжающий в Тмутаракань,
Честный немец, тачающий прахорь.
То в погоне за славою, то за строкой,
Восклицая: ?О Матерь-природа!?
То с дорожной клюкой, то с железной киркой
Так и вижу тебя, сумасброда.
Приручаешь особенно крупных зверей,
Копошишься в Божественном лоне...
Никого — симпатичней тебя и мудрей,
Безответней и одушевленней!
И кому ты на свете понятен, как мне!
И кому ты такой еще нужен!
В самодельной могиле, в бумажной тюрьме
Я люблю тебя! Будь моим мужем!
БОРИС САДОВСКОЙ (1881-1952) МОРОЗНЫЕ УЗОРЫ:Стихотворения и письма\ИЗ СЕМИ КНИГ
ПОСЛАНИЯ
ДРУГУ
Ю.А. Сидорову
Твой дух парит над вечным Нилом.
Ты – сын Египта, Ур-Нетдор.
Каким непобедимым пылом
Исполнен твой далекий взор!
Жрец желтоликий, темноокий,
С обритой мудро головой,
Ты светоч радости высокой,
Не зная сам, зажег собой.
Обломок древний обелиска,
Хранящий сфинксовы черты,
С моей душой так близко, близко
Свободным духом слился ты.
< Люблю тебя за то, что в прошлом
Мечтой свободной ты живешь,
За то, что крике черни пошлом
Личину Хама узнаешь.>
Люблю твое презренье к черни
И одиночества покой:
И ты, как я, огонь вечерний,
Последний луч зари родной.
Во дни безвременья и скуки
Путь уступая мертвецам,
Вернулись мы, простерши руки
К блеснувшим издали венцам.
Не нам от века ждать награды:
Мы дышим сном былых веков,
Сияньем Рима и Эллады,
Блаженством пушкинских стихов.
Придет пора: падут святыни,
Богов низвергнут дикари,
Но нашим внукам мы в пустыне
Поставим те же алтари.
1907
Эллинские поэты. VIII -III вв. до н. э. Ладомир. 1999.
Из других хоровых жанров [Перевод М.Грабарь-Пассек, О. Смыки]
Из пеана Лисандру
4
Сына спартанских равнин,
Эллады прекрасной вождя,
Мы песней прославим своей -
Ио, пеан!
Арсений Тарковский (1907-1989) ?Стихотворения. Поэмы? 2013
Новоселье*
Исполнены дилювиальной веры
В извечный быт у счастья под крылом,
Они переезжали из пещеры
В свой новый дом.
Не странно ли? В квартире так недавно
Царили кисть, линейка и алмаз,
И с чистотою, нимфой богоравной,
Бог пустоты здесь прятался от нас.
Но четверо нечленов профсоюза —
Атлант, Сизиф, Геракл и Одиссей —
Контейнеры, трещавшие от груза.
Внесли, бахвалясь алчностью своей.
По-жречески приплясывая рьяно,
С молитвенным заклятием ?наддай!?
Втащили Попокатепетль дивана,
Малиновый, как первозданный рай,
И, показав, на что они способны,
Без помощи своих железных рук
Вскочили на буфет пятиутробный
И Афродиту подняли на крюк.
Как нежный сгусток розового сала,
Она плыла по морю одеял
Туда, где люстра, как фазан, сияла
И свет зари за шторой умирал.
Четыре мужа, Анадиомене
Воздав смущенно страстные хвалы,
Ушли.
Хозяйка, преклонив колени,
Взялась за чемоданы и узлы.
Хозяин расставлял фарфор.
Не всякий
Один сюжет ему придать бы мог:
Здесь были:
свиньи,
чашки
и собаки,
Наполеон
и Китеж-городок.
Он отыскал собранье сочинений
Молоховец —
и в кабинет унес,
И каждый том, который создал гений,
Подставил, как Борей, под пылесос.
Потом, на час покинув нашу эру
И новый дом со всем своим добром,
Вскочил в такси
и покатил в пещеру,
Где ползал в детстве перед очагом.
Там Пень стоял – дубовый, в три обхвата,
Хранитель рода и Податель сил.
О, как любил он этот Пень когда-то!
И как берег! И как боготворил!
И Пень теперь в гостиной, в сердцевине
Диковинного капища вещей
Гордится перед греческой богиней
Неоспоримой древностью своей.
Когда на праздник новоселья гости
Сошлись и дом поставили вверх дном,
Как древле – прадед,
мамонтовы кости
На нем
рубил
хозяин
топором!
1957
АЛЕКСАНДР ГОЛЕМБА. Я ЧЕЛОВЕК ЭПОХИ МИННЕЗАНГА: СТИХОТВОРЕНИЯ
ВЕНГЕРСКАЯ РАПСОДИЯ
III. ?Душою старайся постичь…?
Душою старайся постичь
всё то, что в судьбе промелькнуло:
прислушайся к отзвукам гула,
его темноту возвеличь.
Как свет, превратившийся в слух,
взметнись изобильями блеска,
метнись, будто алая феска
в оконце ночных повитух.
Будь верен весны колыханью,
плыви – удивленно-сутул –
туда, где возносит Стамбул
над синей босфорской лоханью
свои минареты. Впервые
душою смятенно ответь,
что славная вышла мечеть
из греческой Айя-Софии!
Будь весь как волшебная страсть,
старайся в немыслимой смуте,
клубясь словно Облако сути,
душой к Византии припасть!
Михаил Светлов (1903-1964)
220. МАНОЛИСУ ГЛЕЗОСУ
Ночь старается в июле быть короткой,
Но бывает час — темным-темно…
Глезос, дорогой! Отдай решетку,
Я тебе отдам свое окно.
До чего же мы с тобой родные!
Ты давно мой
родственник, мой брат,
Ты живи в моей
родной России,
А меня пусть в
Греции казнят!
За твоей решеткой, как в окопе,
Вижу я (вовсю рассвет блестит) —
Греция блуждает по Европе,
О тебе с тревогой говорит.
Что ж такое на земле творится?
Справедливость будут убивать?
Лучшую в истории столицу
Трудно мне Афинами назвать.
Бедная История! Печалься,
На Балканах, как девчонка, плачь —
Вот аванс у строгого начальства
Получает греческий палач.
На два лагеря событья раскололись…
Если боремся, то, значит, мы живем,
И с тобою, дорогой Манолис,
Мы по Красной площади пройдем.
1959
Эллинские поэты. VIII -III вв. до н. э. Ладомир. 1999.
Симонид Кеосский [Переводчик: Гаспаров М.Л., Иванов Вяч., Ошеров С., Парин А., Церетели Г.]
Из похвальной песни павшим при Фермопилах
Светел жребий и подвиг прекрасен
Убиенных перед дверью фермопильской!
Алтарь - их могила; и плач да не смолкнет о них, но да будет
Память о славных живою в сердцах! Время
Не изгладит на сей плите письмен святых,
Когда все твердыни падут и мох оденет их следы!
Тут схоронила свой цвет Эллада, любовь свою.
Ты, Леонид, мне свидетель о том, спартанский воин,
Чей не увянет вечный венец.
Галактион Табидзе (1892-1959) Стихотворения БП
407. Грузинский орнамент. Перевод В. Леоновича
Стрелы языческих солнечных гимнов
И колыбельная нежная вязь,
Звуки, однажды, родясь и погибнув,
В камне воскресли, навек отзовясь.
Если скала сорвалась и упала,
Грохот обвала безмолвствует в ней.
Эхо Эллады — обломок тимпана.
Гул Вавилона. И ветр Пиреней…
Тяжко-прямые рельефы Египта,
Индии сладостные вензеля
Соединила певуче и гибко
В чистом орнаменте наша земля.
Туфы Болниси, туманны и сини,
Давних небес берегут колорит.
О позабытой отчизне — доныне
Желтый песчаник душе говорит.
Камень — поэма, и врезана в гнейсы
Линией пламенной наша душа.
О современник, ожгись — обогрейся —
Слушай — гляди — замерев — не дыша…
Камушек серый в карман гимнастерки
Перед атакою спрятал боец —
Малую крепость, где строгий и зоркий
Древнегрузинский прошелся резец.
1941
ПОЭЗИЯ АНГЛИЙСКОГО РОМАНТИЗМА 19 века БВЛ
ДЖОРДЖ ГОРДОН БАЙРОН
Стансы
(?Кто драться не может за волю свою…?)
Перевод С. Маршака
[362]
Кто драться не может за волю свою,
Чужую отстаивать может.
За греков и римлян в далеком краю
Он буйную голову сложит.
За общее благо борись до конца,
И будет тебе воздаянье.
Тому, кто избегнет петли и свинца,
Пожалуют рыцаря званье.
5 ноября 1820
Александр Полежаев (1804-1838) СТИХОТВОРЕНИЯ И ПОЭМЫ БП
ПЕРЕВОДЫ
ИЗ ДЕЛАВИНЯ
127. Троянки
Кантата
;;; ; ;;; ;;;;;;;;;; ;;;;;
;;;;;; ;;;;;;,
;;; ;;;;;; ;;;;;;;;;,
;;;;;;; ;;;;; ;;;;;;;;.[116]
Еврипид
Троянки пленные на бреге Симонса
Страдальческой толпой
Воспоминали дни беспечности святой,
Которые для них так быстро пронеслися.
С слезами на очах,
С челом, увядшим от печали,
Они на Илион разрушенный взирали,
И грусть их излилась в унылых голосах.
Хор
Отечество рабов, погибшая держава,
Исчез твой блеск, померкла слава!
Троянка
Царей соседственных надежда и оплот,
Как часто Илион был верной их защитой!
Бесчисленный народ,
Как волны, наполнял сей город знаменитый;
Полет губительный веков
Коснуться не дерзал его огромных башен;
Возникший из земли велением богов,
Верхами храмов и дворцов
Касался он, как полубог бесстрашен,
Обители твоих божественных творцов.
Александр Полежаев (1804-1838) СТИХОТВОРЕНИЯ И ПОЭМЫ БП
ПЕРЕВОДЫ
ИЗ ДЕЛАВИНЯ
127. Троянки
Кантата
Другая
И пятьдесят сынов — честь Трои —
Сидели на пиру у доброго отца,
И старец изливал веселие в сердца
И верил в счастие земное,
Не видя счастию конца!
Другая
Надежда царственного дома,
О Гектор, ты приемлешь щит;
Железом грудь твоя блестит;
Перо с тяжелого шелома
Чело высокое сенит.
Перед Гекубой устрашенной
На играх меч твой засверкал,
И лавр победный увенчал
Твою главу, непобежденный.
Прими, Гекуба, сей венок,
Надежды радостной залог,
Из рук любимого героя…
Увы, преступный сын и брат
Вновь обнажат его булат…
Но игры грозные тогда увидит Троя!
Юная дева
Так Поликсена молодым
Своим подругам говорила:
?Для нас весна под небом голубым
Благоухание разлила;
Для нас и игры и цветы…?
Увы, она не говорила:
?На этих берегах, где в блеске красоты
Цвету я жизнью безмятежной,
Оплачут жребий мой жестокий, неизбежный!?
Своим подругам никогда
Она не говорила:
?Я кровью орошу прекрасные места,
Где с вами игры я делила,
Среди несорванных цветов
Мне гроб безвременный готов!?
Хор
Отечество рабов, погибшая держава,
Исчез твой блеск, померкла слава!
ЖАН ДЕ ЛАФОНТЕН
ЛАФОНТЕН (La Fontaine) Жан де (1621-1695), французский писатель. В ?Сказках и рассказах в стихах? (1665-85), комедиях и знаменитых ?Баснях? (1668-94) предстает как мыслитель и сатирик, опирающийся на народную мудрость и фольклор.
АФРОДИТА КАЛЛИПИГА
Перевод Вильгельма Левика
Когда-то задницы двух эллинок-сестер
У всех, кто видел их, снискали девам славу.
Вопрос был только в том, чтоб кончить важный спор -
Которой первенство принадлежит по праву?
Был призван юноша, в таких делах знаток,
Он долго сравнивал и все решить не мог,
Но выбрал наконец меньшую по заслугам
И сердце отдал ей. Прошел недолгий срок,
И старшей - брат его счастливым стал супругом.
И столько радости взаимной было там,
Что, благодарные, воздвигли сестры храм
В честь их пособницы Киприды Дивнозадой -
Кем строенный, когда - не знаю ничего,
Но и среди святынь, прославленных Элладой,
С благоговением входил бы я в него.
Сюжет заимствован у Атенея
"Семь веков французской поэзии", СПб, "Евразия", 1999
Арсений Тарковский (1907-1989) ?Стихотворения. Поэмы? 2013
Синицы*
В снегу, под небом синим,
а меж ветвей – зеленым,
Стояли мы и ждали
подарка на дорожке.
Синицы полетели
с неизъяснимым звоном,
Как в греческой кофейне
серебряные ложки.
Могло бы показаться,
что там невесть откуда
Идет морская синька
на белый камень мола,
И вдруг из рук служанки
под стол летит посуда,
И ложки подбирает,
бранясь, хозяин с пола.
1958
ДЖАМБАТТИСТА МАРИНО
Джамбаттиста Марино (Giambattista Marino; 1569-1625) - итальянский поэт. Родился в Неаполе в семье адвоката. Был изгнан отцом из дома. Несколько лет провел во Франции при дворе Людовика XIII. Умер в Неаполе. Литературное наследие Марино велико и разнообразно. Его перу принадлежат лирические стихотворения, объединенные в сборник "Лира" (1602-1614); прозаические "Слова на священные темы"; "Письма"; сборник "Галерея", представляющий собой стихотворные комментарии к произведениям изобразительно искусства; собрание мифологических и пасторальных идиллий "Волынка"; огромная эпическая поэма "Адонис" (1623), вызвавшая бурные и противоречивые отклики; поэма "Избиение младенцев". В лирической поэзии Марино стал основателем особого направления барокко, получившего название маринизм и вызвавшего многочисленные подражания.
***
Перевод с итальянского Е. М. Солоновича
"Зачем, скажи, о Дафна,
Ты от меня бежишь
И верностью моей не дорожишь?
Ты нимфа? Или дерево над кручей,
Не знающей тропы?
Ты дерево - и потому молчишь?
Но, если так, откуда
Для бегства эти легкие стопы?
Быть может, все стыдливости причуда?"
Она к молитве жгучей
Глуха - и вдруг увидел Аполлон:
Она остановилась
И деревцем над берегом явилась.
Влюбленный бог Аполлон долго преследовал нимфу Дафну, дочь речного бога Пенея. Она взмолилась к отцу о помощи и была превращена им в лавр.
Колесо Фортуны: Из европейской поэзии XVII века. - М.: Московский рабочий, 1989. - С. 27.
ЕЛЕНА ШВАРЦ.
MUNDUS IMAGINALIS [20]
КИНФИЯ
КНИГА ВТОРАЯ
VIII. РАЗГОВОР
Кинфия
Грек, ты помнишь ли — во сколько обошелся?
Вместо виллы тебя я купила,
Чтобы ты, пресыщенный годами,
Мудростью старинной начиненный,
Помогал мне понимать Платона,
В греческом не очень я сильна.
Чтобы ты в египетские тайны
Посвятил меня, александриец,
Но всего-то больше для того ведь,
Чтобы ты в скорбях меня утешил.
Завтра мне, ты знаешь, стукнет сорок.
Что такое возраст? Научи.
Как это я сделалась старухой,
Не вчера ль в пеленках я лежала?
Как это случилось? Объясни.
Грек
Знаешь ты сама, меня не хуже —
Цифры ничего не означают,
И для всех течет неравно время.
Для одних ползет, для прочих скачет.
И никто не знает час расцвета,
И тебе быть может в сорок — двадцать.
Кинфия
Если будешь чепуху молоть ты,
То продам тебя иль обменяю
На врача и повара. Подумай.
Грек
В первой люстре мы голубоваты,
Во второй — душа в нас зеленеет,
В третьей — делается карминной,
А в четвертой — в двадцать восемь, значит,
Фиолетовою станет, в пятой — желтой,
Как в страду пшеница.
А потом оранжевой, и дальше
Всё должна душа переливаться,
Все пройти цвета, а мудрой станет —
Побелеет, а бывает вовсе
И таких цветов, что глаз не знает.
Все она проходит превращенья,
Измененья, рост и переливы,
Ведь нельзя всю жизнь багрово-красным
Надоедливым цветком висеть на ветке,
Голой, побелевшей от морозов.
Только у богов да их любимцев так бывает —
Цвет отыщет свой и в нем пребудет,
Артемида ведь не станет дряхлой,
И Гефест младенцем не бывал.
Кинфия
Что заладил про богов да про младенцев.
Ну а если я на дню меняю цвет свой
Сотню раз — то синий, то зеленый?
Грек
Кинфия, душа твоя — растенье
И не может в росте уменьшаться,
Но растет и зреет и трепещет.
Есть у цвета смысл сокровенный,
Есть у цвета тайное значенье.
Дождь — есть снег, глубоко постаревший,
Оба же они — одна вода,
Так душа собою остается у младенца и у старика.
Всё же знать нам нужно — снег ли, дождь.
Кинфия
Снег не может вдруг пойти в июне,
Дождь не льется мутно в январе.
Краснобай ты жалкий и нелепый.
И от всех от этих разговоров
Почернела вся моя душа.
1978
Элла Крылова Пир во время перестройки
Поэма
Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 2, 2019
Нам матери своей стыдиться
не гоже, кем бы ни была.
Но ею мыслимо ль гордиться,
сквозь пальцы глядя на дела
ее, когда они преступны,
идиотичны и темны?
Века, века не воду в ступке
отчизны верные сыны
толкут, а кровь свою. Что толку?
Уста устали толковать.
Ища злосчастную иголку,
уже успели подковать
всех блох в вопросах диамата,
а сена стог и ныне там —
там, где вничью, но не без мата
сыграли Виктор и Натан.
Довольно патоки и перца.
Перехожу на сухари.
Кто лучше — греки или персы,
не Бог решает, а Парис,
корыстный, потому пристрастный.
От эго, впрочем, не уйдешь.
И вот с заглавной буквы красной
сказаний пристальную ложь,
кристально чистую, благую
заводит новый Геродот
и Клио нищую, нагую
осадой краткою берет.
И вот, от Зайцева одета,
лавандою умащена,
придворной лирою воспета,
раба, покорная жена
цезарианца-демократа,
его влиятельных друзей
ласкавшая неоднократно
(и вовсе муж не ротозей:
он деловой и современный,
притом умеющий дружить
и чем угодно непременно
друзьям готовый услужить),
она, отрекшись от былого,
как будто лотоса вкусив,
не чует близость эпилога,
который крут и некрасив.
Я — чую. Полный гноя, гнева,
страданья, скверны, злых страстей,
растет фурункул жерлом в небо.
Созреет — будет пострашней
Везувия и Санторина —
у нас особенная стать:
последний день в последнем Риме
для всех последним может стать.
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
ДЖАМБАТТИСТА МАРИНО
Мертвый Леандр в объятьях нереид
Картина Пьетро Паоло Рубенса
Перевод с итальянского Евгения Витковского
О дочери морей,
Безжалостные в жалости своей,
Куда от здешних мест
Несете хладный труп
Того, кто чистый огнь своей любви
Истратил, ринувшись в валы седые
Необозримой, варварской стихии?
Увы, покинуть Сест
Он принужден, на небеса взойти,
С невестою расстаться раньше срока -
Нет, даже смерть, - и та не так жестока.
Леандр, юноша из Абидоса, любил Геро - жрицу в городе Сест, расположенном на другом берегу пролива. Каждую ночь Геро зажигала огонь на башне и. глядя на него, Леандр переплывал пролив. Однажды огонь погас, и Леандр утонул. Увидев его труп, прибитый к подножью башни, Геро бросилась в море. Нереиды - дочери морского бога Нерея.
Петер Пауль Рубенс: Письма. Документы. Суждения современников. - М.: Искусство, 1977. - С. 317-318. - (Мир художника).
Аполлон в траве
В траве лежи. Чем гуще травы,
Тем незаметней белый торс,
Тем дальнобойный взгляд державы
Беспомощней; тем меньше славы,
Чем больше бабочек и ос.
Тем слово жарче и чудесней,
Чем тише произнесено.
Чем меньше стать мечтает песней,
Тем ближе к музыке оно;
Тем горячей, чем бесполезней.
Чем реже мрачно напоказ,
Тем безупречней, тем печальней,
Не поощряя громких фраз
О той давильне, наковальне,
Где задыхалось столько раз.
Любовь трагична, жизнь страшна.
Тем ярче белый на зеленом.
Не знаю, в чем моя вина.
Тем крепче дружба с Аполлоном,
Чем безотрадней времена.
Тем больше места для души,
Чем меньше мыслей об удаче.
Пронзи меня, вооружи
Пчелиной радостью горячей!
Как крупный град, в траве лежи.
1989 Александр Кушнер КНИГА Античные мотивы 2014
?Две маленьких толпы, две свиты можно встретить…?
Две маленьких толпы, две свиты можно встретить,
В тумане различить, за дымкой разглядеть,
Пусть стерты на две трети,
Задымлены, увы… Спасибо и за треть!
Отбиты кое-где рука, одежды складка,
И трещина прошла, и свиток поврежден,
И все-таки томит веселая догадка,
Счастливый снится сон.
В одной толпе – строги и сдержанны движенья,
И струнный инструмент поет, как золотой
Луч, боже мой, хоть раз кто слышал это пенье,
Тот преданно строке внимает стиховой.
В другой толпе – не лавр, а плющ и виноградный
Топорщится листок,
Там флейта и свирель, и смех, и длится жадный
Там прямо на ходу большой, как жизнь, глоток.
Ты знаешь, за какой из них, не рассуждая,
Пошел я, но – клянусь! – свидетель был не раз
Тому, как две толпы сходились, золотая
Дрожала пыль у глаз.
И знаю, за какой из них пошел ты, бедный
Приятель давних дней, растаял вдалеке,
Пленительный, бесследный
Проделав шумный путь в помятом пиджаке…
1989 Александр Кушнер КНИГА Античные мотивы 2014
?Я не прав, говоря, что стихи важнее…?
Я не прав, говоря, что стихи важнее
Биографии, что остается слово,
А не образ поэта; пример Орфея
Посрамляет мою правоту: сурово
С ним судьба обошлась – и его обида
Драгоценней, чем если бы две-три строчки
Из него выучивали для вида
Маменькины сынки, папенькины дочки.
Ни одной не дошло – и не надо! Висли
Сталактиты, как слезы, тоска, прохлада…
То есть, если ты хочешь остаться в мыслях
И сердцах, оглянись, выходя из ада,
Упади, уронив пистолет дуэльный
В снег иль сам застрелись – пусть живут хористы.
А стихи… о стихах разговор отдельный,
Профессиональный и бескорыстный.
1991 Александр Кушнер КНИГА Античные мотивы 2014
?Стихи – архаика. И скоро их не будет…?
Стихи – архаика. И скоро их не будет.
Смешно настаивать на том, что Архилох
Еще нас поутру, как птичий хохот, будит,
Еще цепляется, как зверь-чертополох.
Прощай, речь мерная! Тебе на смену проза
Пришла, и Музы-то у опоздавшей нет,
И жар лирический трактуется как поза
На фоне пристальных журналов и газет.
Я пил с прозаиком. Пока мы с ним сидели,
Он мне рассказывал. Сюжет – особый склад
Мировоззрения, а стих живет без цели,
Летит, как ласточка, свободно, наугад.
И третье, видимо, нельзя тысячелетье
Представить с ямбами, зачем они ему?
Всё так. И мало ли, о чем могу жалеть я?
Жалей, не жалуйся, гори, сходя во тьму.
1994 Александр Кушнер КНИГА Античные мотивы 2014
НИКОЛАЙ ОЦУП (1894-1958) Кн. ОКЕАН ВРЕМЕНИ 1993
ДНЕВНИК В СТИХАХ. Поэма
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ (1945–1950)
Пушкина бы встретить…? — ?Слишком рано, —
Чей-то голос мне сказал, — Он там,
Где душа Эллады, ты же сам
Променял ее на Иудею,
Эту для религий меру мер…?
?Хорошо, ты подал мне идею,
Мне бы Достоевский, например,
Больше подошел в моем безумье
И преступном, и…? — ?Не бойся зла, —
Дух проговорил. — Оно угрюмей,
Чем добро, но добрые дела,
Если яда не преодолели, —
Пустоцветы: ни следа, ни цели?.
?Достоевский, это голос твой.
Я тебя узнал?. — ?Меня ты любишь,
Оттого лишь я перед тобой?.
?Да, но ты, увы, надежду губишь?.
?Не надежду, а самообман.
Вот ты лермонтовское припомнил.
Он как я: нам веры подвиг дан…
Кто бывал Иуды вероломней,
Дорасти надейся до Петра…?
?Нет, моя проиграна игра:
С равнодушного ума сошедший,
Кто я, презирающий людей?
Оборотень, червь…? — ?Зато нашедший
Ту любовь, которая живей,
Чем придуманные героини?.
?Страшно мне. Ее я предал сам…?
?Чтобы мы страдали от гордыни,
Унижения даются нам:
Даже совесть на земле больная,
И спасет лишь родина иная?.
?В Италии, на вилле, ночью зимней…?
И кипарисной рощей заслонясь…
Ф. Тютчев
В Италии, на вилле, ночью зимней,
Бесснежной и нестрашной, на дворец
Смотрел я. Бог поэтов, расскажи мне,
В чем жизни смысл и счастье, наконец,
И бог, а он действительно на крыше
Стоял средь статуй, предводитель муз,
И всматривался в парк, где жили мыши
И ёж шуршал, – и бог, войдя во вкус,
Мне кое-что поведал: счастье – это
Незнание о будущем, при всём
Доверии к нему; не надо света,
Еще раз луг во мраке обойдем
И удивимся сумрачному чуду
Прогулки здесь, за тридевять земель
От дома, листьев пасмурную груду
Приняв на грудь, как русскую метель.
Всё может быть! Наш путь непредсказуем,
Считай своей миланскую листву.
Мы и слова, наверное, рифмуем,
Чтоб легче было сбыться волшебству,
Найти узор – спасенье от недуга
Топорных фраз и гибельных идей, —
То не твоя, то русских рифм заслуга
Подсказка живших прежде нас теней,
Судьба петляет, если не стремиться
Речь выпрямлять, как проза ей велит,
И с нами бог: на юге он, как птица,
Живет, вдали от северных обид.
1998 Александр Кушнер КНИГА Античные мотивы 2014
Эллинские поэты. VIII -III вв. до н. э. Ладомир. 1999.
Ксенофан [Переводчик: Гаспаров М.Л., Меерович Я., Ошеров С., Петровский Ф., Церетели Г., Ярхо В.Н., Зелинский Ф.]
О себе самом
15 (7)
Солнце уже шестьдесят и семь кругов совершило,
Как я из края и в край мысль по Элладе ношу.
От роду было тогда мне двадцать пять и не боле,
Ежели только могу верно об этом сказать.
*********
ГРЕЦИЯ
Собирались Эллины войною\ На прелестный Саламин,--\ Он, отторгнут вражеской рукою,\ Виден был из гавани Афин. Осип Мандельштам 1914
Сознавая, что цивилизации исчезают не без следа,\ Что сверкает соль на дне пересохших лакун,\ И на развалинах Колизея вечный эллин пасет стада,\ И в развалинах Парфенона просвещается вечный гунн. Татьяна Милова Из цикла ?Начальнику хора? 1998
Дмитрий Пригов (1940-2007) Вирши на каждый день. Собрание сочинений в пяти томах т.2 М., 2016
КСТАТИ
1111 | 01019 Соль солона, как для домохозяек…
А ведь она горячее конской пены!
Но что там конь! – и это всякий знает,
Но, как судьбу, – не вдруг, а постепенно.
Я поджидал пророчества Эллады,
Трубы германской слушал протяженье,
И оказалось, что всего-то надо —
Щепотка соли на щепотку жженья.
11 | 01020 Она не мать – дите пометит nigil,
Как иудея – веселись пруссак!
До времени. И поперхнется Гегель,
И котелок собьется на висок.
С сухой руки треща слетят приметы,
И будешь – смертник, цыган, нищий, вор.
И, заполняя костные пустоты,
Польется жгучий ассирийский вар.
НИКОЛАЙ ОЦУП (1894-1958) Кн. ОКЕАН ВРЕМЕНИ 1993
ДНЕВНИК В СТИХАХ. Поэма
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ (1945–1950)
Если бы учебой ты жила,
Спорить бы со мною начала,
Повторила бы аз, буки, веди
Всех гуманистических наук,
О величье греческих трагедии,
Где и плач, и страх, и сердца стук, —
Предзнаменование Голгофы,
Пристыдила бы меня судьбой
Тех, кто пел божественные Строфы,
Но по зову чести, а порой
Даже неба — не жалел не спетых..
Вот и первый наш поэт в поэтах…
Не любви искала ты со мной
И не радости: пускай очнется,
Станет пусть живым полуживой,
Рядом сердце трепетное бьется.
И, неслыханна одарена,
Ты-то, о призвании артистки
Зная, что не грош ему цена, —
Как бы зов ?С друзьями переписки?
Вдруг услышала и, боль тая,
Мир покинула. Не то что я.
Не иллюзии ты потеряла —
Твердую уверенность… Вот-вот
Будет все оправдано, бывало,
Говоришь себе: и он поймет
Через унижения метека,
Образу чьему навстречу рос
Через ?Сон смешного человека?,
Хоть и литератор, тот, кто нес
За века ответственность, в остроге
И в подполье голося о Боге.
Ты мне рукопись мешала сжечь,
А сожгла бы моего Перуна.
МАРИНА КУДИМОВА
р. 1953, Тамбов
Никого человечней тебя, человек,
Не встречала под небом целинным.
Так в глазах и стоит жизнерадостный грек
С эротическим апельсином.
Тучный римлянин, к юноше тянущий длань
Ражий скиф, скотоложец и пахарь,
Мещанин, на окошке растящий герань,
Половчанин, въезжающий в Тмутаракань,
Честный немец, тачающий прахорь.
То в погоне за славою, то за строкой,
Восклицая: ?О Матерь-природа!?
То с дорожной клюкой, то с железной киркой
Так и вижу тебя, сумасброда.
Приручаешь особенно крупных зверей,
Копошишься в Божественном лоне...
Никого — симпатичней тебя и мудрей,
Безответней и одушевленней!
И кому ты на свете понятен, как мне!
И кому ты такой еще нужен!
В самодельной могиле, в бумажной тюрьме
Я люблю тебя! Будь моим мужем!
БОРИС САДОВСКОЙ (1881-1952) МОРОЗНЫЕ УЗОРЫ:Стихотворения и письма\ИЗ СЕМИ КНИГ
ПОСЛАНИЯ
ДРУГУ
Ю.А. Сидорову
Твой дух парит над вечным Нилом.
Ты – сын Египта, Ур-Нетдор.
Каким непобедимым пылом
Исполнен твой далекий взор!
Жрец желтоликий, темноокий,
С обритой мудро головой,
Ты светоч радости высокой,
Не зная сам, зажег собой.
Обломок древний обелиска,
Хранящий сфинксовы черты,
С моей душой так близко, близко
Свободным духом слился ты.
< Люблю тебя за то, что в прошлом
Мечтой свободной ты живешь,
За то, что крике черни пошлом
Личину Хама узнаешь.>
Люблю твое презренье к черни
И одиночества покой:
И ты, как я, огонь вечерний,
Последний луч зари родной.
Во дни безвременья и скуки
Путь уступая мертвецам,
Вернулись мы, простерши руки
К блеснувшим издали венцам.
Не нам от века ждать награды:
Мы дышим сном былых веков,
Сияньем Рима и Эллады,
Блаженством пушкинских стихов.
Придет пора: падут святыни,
Богов низвергнут дикари,
Но нашим внукам мы в пустыне
Поставим те же алтари.
1907
Эллинские поэты. VIII -III вв. до н. э. Ладомир. 1999.
Из других хоровых жанров [Перевод М.Грабарь-Пассек, О. Смыки]
Из пеана Лисандру
4
Сына спартанских равнин,
Эллады прекрасной вождя,
Мы песней прославим своей -
Ио, пеан!
Арсений Тарковский (1907-1989) ?Стихотворения. Поэмы? 2013
Новоселье*
Исполнены дилювиальной веры
В извечный быт у счастья под крылом,
Они переезжали из пещеры
В свой новый дом.
Не странно ли? В квартире так недавно
Царили кисть, линейка и алмаз,
И с чистотою, нимфой богоравной,
Бог пустоты здесь прятался от нас.
Но четверо нечленов профсоюза —
Атлант, Сизиф, Геракл и Одиссей —
Контейнеры, трещавшие от груза.
Внесли, бахвалясь алчностью своей.
По-жречески приплясывая рьяно,
С молитвенным заклятием ?наддай!?
Втащили Попокатепетль дивана,
Малиновый, как первозданный рай,
И, показав, на что они способны,
Без помощи своих железных рук
Вскочили на буфет пятиутробный
И Афродиту подняли на крюк.
Как нежный сгусток розового сала,
Она плыла по морю одеял
Туда, где люстра, как фазан, сияла
И свет зари за шторой умирал.
Четыре мужа, Анадиомене
Воздав смущенно страстные хвалы,
Ушли.
Хозяйка, преклонив колени,
Взялась за чемоданы и узлы.
Хозяин расставлял фарфор.
Не всякий
Один сюжет ему придать бы мог:
Здесь были:
свиньи,
чашки
и собаки,
Наполеон
и Китеж-городок.
Он отыскал собранье сочинений
Молоховец —
и в кабинет унес,
И каждый том, который создал гений,
Подставил, как Борей, под пылесос.
Потом, на час покинув нашу эру
И новый дом со всем своим добром,
Вскочил в такси
и покатил в пещеру,
Где ползал в детстве перед очагом.
Там Пень стоял – дубовый, в три обхвата,
Хранитель рода и Податель сил.
О, как любил он этот Пень когда-то!
И как берег! И как боготворил!
И Пень теперь в гостиной, в сердцевине
Диковинного капища вещей
Гордится перед греческой богиней
Неоспоримой древностью своей.
Когда на праздник новоселья гости
Сошлись и дом поставили вверх дном,
Как древле – прадед,
мамонтовы кости
На нем
рубил
хозяин
топором!
1957
АЛЕКСАНДР ГОЛЕМБА. Я ЧЕЛОВЕК ЭПОХИ МИННЕЗАНГА: СТИХОТВОРЕНИЯ
ВЕНГЕРСКАЯ РАПСОДИЯ
III. ?Душою старайся постичь…?
Душою старайся постичь
всё то, что в судьбе промелькнуло:
прислушайся к отзвукам гула,
его темноту возвеличь.
Как свет, превратившийся в слух,
взметнись изобильями блеска,
метнись, будто алая феска
в оконце ночных повитух.
Будь верен весны колыханью,
плыви – удивленно-сутул –
туда, где возносит Стамбул
над синей босфорской лоханью
свои минареты. Впервые
душою смятенно ответь,
что славная вышла мечеть
из греческой Айя-Софии!
Будь весь как волшебная страсть,
старайся в немыслимой смуте,
клубясь словно Облако сути,
душой к Византии припасть!
Михаил Светлов (1903-1964)
220. МАНОЛИСУ ГЛЕЗОСУ
Ночь старается в июле быть короткой,
Но бывает час — темным-темно…
Глезос, дорогой! Отдай решетку,
Я тебе отдам свое окно.
До чего же мы с тобой родные!
Ты давно мой
родственник, мой брат,
Ты живи в моей
родной России,
А меня пусть в
Греции казнят!
За твоей решеткой, как в окопе,
Вижу я (вовсю рассвет блестит) —
Греция блуждает по Европе,
О тебе с тревогой говорит.
Что ж такое на земле творится?
Справедливость будут убивать?
Лучшую в истории столицу
Трудно мне Афинами назвать.
Бедная История! Печалься,
На Балканах, как девчонка, плачь —
Вот аванс у строгого начальства
Получает греческий палач.
На два лагеря событья раскололись…
Если боремся, то, значит, мы живем,
И с тобою, дорогой Манолис,
Мы по Красной площади пройдем.
1959
Эллинские поэты. VIII -III вв. до н. э. Ладомир. 1999.
Симонид Кеосский [Переводчик: Гаспаров М.Л., Иванов Вяч., Ошеров С., Парин А., Церетели Г.]
Из похвальной песни павшим при Фермопилах
Светел жребий и подвиг прекрасен
Убиенных перед дверью фермопильской!
Алтарь - их могила; и плач да не смолкнет о них, но да будет
Память о славных живою в сердцах! Время
Не изгладит на сей плите письмен святых,
Когда все твердыни падут и мох оденет их следы!
Тут схоронила свой цвет Эллада, любовь свою.
Ты, Леонид, мне свидетель о том, спартанский воин,
Чей не увянет вечный венец.
Галактион Табидзе (1892-1959) Стихотворения БП
407. Грузинский орнамент. Перевод В. Леоновича
Стрелы языческих солнечных гимнов
И колыбельная нежная вязь,
Звуки, однажды, родясь и погибнув,
В камне воскресли, навек отзовясь.
Если скала сорвалась и упала,
Грохот обвала безмолвствует в ней.
Эхо Эллады — обломок тимпана.
Гул Вавилона. И ветр Пиреней…
Тяжко-прямые рельефы Египта,
Индии сладостные вензеля
Соединила певуче и гибко
В чистом орнаменте наша земля.
Туфы Болниси, туманны и сини,
Давних небес берегут колорит.
О позабытой отчизне — доныне
Желтый песчаник душе говорит.
Камень — поэма, и врезана в гнейсы
Линией пламенной наша душа.
О современник, ожгись — обогрейся —
Слушай — гляди — замерев — не дыша…
Камушек серый в карман гимнастерки
Перед атакою спрятал боец —
Малую крепость, где строгий и зоркий
Древнегрузинский прошелся резец.
1941
ПОЭЗИЯ АНГЛИЙСКОГО РОМАНТИЗМА 19 века БВЛ
ДЖОРДЖ ГОРДОН БАЙРОН
Стансы
(?Кто драться не может за волю свою…?)
Перевод С. Маршака
[362]
Кто драться не может за волю свою,
Чужую отстаивать может.
За греков и римлян в далеком краю
Он буйную голову сложит.
За общее благо борись до конца,
И будет тебе воздаянье.
Тому, кто избегнет петли и свинца,
Пожалуют рыцаря званье.
5 ноября 1820
Александр Полежаев (1804-1838) СТИХОТВОРЕНИЯ И ПОЭМЫ БП
ПЕРЕВОДЫ
ИЗ ДЕЛАВИНЯ
127. Троянки
Кантата
;;; ; ;;; ;;;;;;;;;; ;;;;;
;;;;;; ;;;;;;,
;;; ;;;;;; ;;;;;;;;;,
;;;;;;; ;;;;; ;;;;;;;;.[116]
Еврипид
Троянки пленные на бреге Симонса
Страдальческой толпой
Воспоминали дни беспечности святой,
Которые для них так быстро пронеслися.
С слезами на очах,
С челом, увядшим от печали,
Они на Илион разрушенный взирали,
И грусть их излилась в унылых голосах.
Хор
Отечество рабов, погибшая держава,
Исчез твой блеск, померкла слава!
Троянка
Царей соседственных надежда и оплот,
Как часто Илион был верной их защитой!
Бесчисленный народ,
Как волны, наполнял сей город знаменитый;
Полет губительный веков
Коснуться не дерзал его огромных башен;
Возникший из земли велением богов,
Верхами храмов и дворцов
Касался он, как полубог бесстрашен,
Обители твоих божественных творцов.
Александр Полежаев (1804-1838) СТИХОТВОРЕНИЯ И ПОЭМЫ БП
ПЕРЕВОДЫ
ИЗ ДЕЛАВИНЯ
127. Троянки
Кантата
Другая
И пятьдесят сынов — честь Трои —
Сидели на пиру у доброго отца,
И старец изливал веселие в сердца
И верил в счастие земное,
Не видя счастию конца!
Другая
Надежда царственного дома,
О Гектор, ты приемлешь щит;
Железом грудь твоя блестит;
Перо с тяжелого шелома
Чело высокое сенит.
Перед Гекубой устрашенной
На играх меч твой засверкал,
И лавр победный увенчал
Твою главу, непобежденный.
Прими, Гекуба, сей венок,
Надежды радостной залог,
Из рук любимого героя…
Увы, преступный сын и брат
Вновь обнажат его булат…
Но игры грозные тогда увидит Троя!
Юная дева
Так Поликсена молодым
Своим подругам говорила:
?Для нас весна под небом голубым
Благоухание разлила;
Для нас и игры и цветы…?
Увы, она не говорила:
?На этих берегах, где в блеске красоты
Цвету я жизнью безмятежной,
Оплачут жребий мой жестокий, неизбежный!?
Своим подругам никогда
Она не говорила:
?Я кровью орошу прекрасные места,
Где с вами игры я делила,
Среди несорванных цветов
Мне гроб безвременный готов!?
Хор
Отечество рабов, погибшая держава,
Исчез твой блеск, померкла слава!
ЖАН ДЕ ЛАФОНТЕН
ЛАФОНТЕН (La Fontaine) Жан де (1621-1695), французский писатель. В ?Сказках и рассказах в стихах? (1665-85), комедиях и знаменитых ?Баснях? (1668-94) предстает как мыслитель и сатирик, опирающийся на народную мудрость и фольклор.
АФРОДИТА КАЛЛИПИГА
Перевод Вильгельма Левика
Когда-то задницы двух эллинок-сестер
У всех, кто видел их, снискали девам славу.
Вопрос был только в том, чтоб кончить важный спор -
Которой первенство принадлежит по праву?
Был призван юноша, в таких делах знаток,
Он долго сравнивал и все решить не мог,
Но выбрал наконец меньшую по заслугам
И сердце отдал ей. Прошел недолгий срок,
И старшей - брат его счастливым стал супругом.
И столько радости взаимной было там,
Что, благодарные, воздвигли сестры храм
В честь их пособницы Киприды Дивнозадой -
Кем строенный, когда - не знаю ничего,
Но и среди святынь, прославленных Элладой,
С благоговением входил бы я в него.
Сюжет заимствован у Атенея
"Семь веков французской поэзии", СПб, "Евразия", 1999
Арсений Тарковский (1907-1989) ?Стихотворения. Поэмы? 2013
Синицы*
В снегу, под небом синим,
а меж ветвей – зеленым,
Стояли мы и ждали
подарка на дорожке.
Синицы полетели
с неизъяснимым звоном,
Как в греческой кофейне
серебряные ложки.
Могло бы показаться,
что там невесть откуда
Идет морская синька
на белый камень мола,
И вдруг из рук служанки
под стол летит посуда,
И ложки подбирает,
бранясь, хозяин с пола.
1958
ДЖАМБАТТИСТА МАРИНО
Джамбаттиста Марино (Giambattista Marino; 1569-1625) - итальянский поэт. Родился в Неаполе в семье адвоката. Был изгнан отцом из дома. Несколько лет провел во Франции при дворе Людовика XIII. Умер в Неаполе. Литературное наследие Марино велико и разнообразно. Его перу принадлежат лирические стихотворения, объединенные в сборник "Лира" (1602-1614); прозаические "Слова на священные темы"; "Письма"; сборник "Галерея", представляющий собой стихотворные комментарии к произведениям изобразительно искусства; собрание мифологических и пасторальных идиллий "Волынка"; огромная эпическая поэма "Адонис" (1623), вызвавшая бурные и противоречивые отклики; поэма "Избиение младенцев". В лирической поэзии Марино стал основателем особого направления барокко, получившего название маринизм и вызвавшего многочисленные подражания.
***
Перевод с итальянского Е. М. Солоновича
"Зачем, скажи, о Дафна,
Ты от меня бежишь
И верностью моей не дорожишь?
Ты нимфа? Или дерево над кручей,
Не знающей тропы?
Ты дерево - и потому молчишь?
Но, если так, откуда
Для бегства эти легкие стопы?
Быть может, все стыдливости причуда?"
Она к молитве жгучей
Глуха - и вдруг увидел Аполлон:
Она остановилась
И деревцем над берегом явилась.
Влюбленный бог Аполлон долго преследовал нимфу Дафну, дочь речного бога Пенея. Она взмолилась к отцу о помощи и была превращена им в лавр.
Колесо Фортуны: Из европейской поэзии XVII века. - М.: Московский рабочий, 1989. - С. 27.
ЕЛЕНА ШВАРЦ.
MUNDUS IMAGINALIS [20]
КИНФИЯ
КНИГА ВТОРАЯ
VIII. РАЗГОВОР
Кинфия
Грек, ты помнишь ли — во сколько обошелся?
Вместо виллы тебя я купила,
Чтобы ты, пресыщенный годами,
Мудростью старинной начиненный,
Помогал мне понимать Платона,
В греческом не очень я сильна.
Чтобы ты в египетские тайны
Посвятил меня, александриец,
Но всего-то больше для того ведь,
Чтобы ты в скорбях меня утешил.
Завтра мне, ты знаешь, стукнет сорок.
Что такое возраст? Научи.
Как это я сделалась старухой,
Не вчера ль в пеленках я лежала?
Как это случилось? Объясни.
Грек
Знаешь ты сама, меня не хуже —
Цифры ничего не означают,
И для всех течет неравно время.
Для одних ползет, для прочих скачет.
И никто не знает час расцвета,
И тебе быть может в сорок — двадцать.
Кинфия
Если будешь чепуху молоть ты,
То продам тебя иль обменяю
На врача и повара. Подумай.
Грек
В первой люстре мы голубоваты,
Во второй — душа в нас зеленеет,
В третьей — делается карминной,
А в четвертой — в двадцать восемь, значит,
Фиолетовою станет, в пятой — желтой,
Как в страду пшеница.
А потом оранжевой, и дальше
Всё должна душа переливаться,
Все пройти цвета, а мудрой станет —
Побелеет, а бывает вовсе
И таких цветов, что глаз не знает.
Все она проходит превращенья,
Измененья, рост и переливы,
Ведь нельзя всю жизнь багрово-красным
Надоедливым цветком висеть на ветке,
Голой, побелевшей от морозов.
Только у богов да их любимцев так бывает —
Цвет отыщет свой и в нем пребудет,
Артемида ведь не станет дряхлой,
И Гефест младенцем не бывал.
Кинфия
Что заладил про богов да про младенцев.
Ну а если я на дню меняю цвет свой
Сотню раз — то синий, то зеленый?
Грек
Кинфия, душа твоя — растенье
И не может в росте уменьшаться,
Но растет и зреет и трепещет.
Есть у цвета смысл сокровенный,
Есть у цвета тайное значенье.
Дождь — есть снег, глубоко постаревший,
Оба же они — одна вода,
Так душа собою остается у младенца и у старика.
Всё же знать нам нужно — снег ли, дождь.
Кинфия
Снег не может вдруг пойти в июне,
Дождь не льется мутно в январе.
Краснобай ты жалкий и нелепый.
И от всех от этих разговоров
Почернела вся моя душа.
1978
Элла Крылова Пир во время перестройки
Поэма
Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 2, 2019
Нам матери своей стыдиться
не гоже, кем бы ни была.
Но ею мыслимо ль гордиться,
сквозь пальцы глядя на дела
ее, когда они преступны,
идиотичны и темны?
Века, века не воду в ступке
отчизны верные сыны
толкут, а кровь свою. Что толку?
Уста устали толковать.
Ища злосчастную иголку,
уже успели подковать
всех блох в вопросах диамата,
а сена стог и ныне там —
там, где вничью, но не без мата
сыграли Виктор и Натан.
Довольно патоки и перца.
Перехожу на сухари.
Кто лучше — греки или персы,
не Бог решает, а Парис,
корыстный, потому пристрастный.
От эго, впрочем, не уйдешь.
И вот с заглавной буквы красной
сказаний пристальную ложь,
кристально чистую, благую
заводит новый Геродот
и Клио нищую, нагую
осадой краткою берет.
И вот, от Зайцева одета,
лавандою умащена,
придворной лирою воспета,
раба, покорная жена
цезарианца-демократа,
его влиятельных друзей
ласкавшая неоднократно
(и вовсе муж не ротозей:
он деловой и современный,
притом умеющий дружить
и чем угодно непременно
друзьям готовый услужить),
она, отрекшись от былого,
как будто лотоса вкусив,
не чует близость эпилога,
который крут и некрасив.
Я — чую. Полный гноя, гнева,
страданья, скверны, злых страстей,
растет фурункул жерлом в небо.
Созреет — будет пострашней
Везувия и Санторина —
у нас особенная стать:
последний день в последнем Риме
для всех последним может стать.
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
…………………………………………………………
ДЖАМБАТТИСТА МАРИНО
Мертвый Леандр в объятьях нереид
Картина Пьетро Паоло Рубенса
Перевод с итальянского Евгения Витковского
О дочери морей,
Безжалостные в жалости своей,
Куда от здешних мест
Несете хладный труп
Того, кто чистый огнь своей любви
Истратил, ринувшись в валы седые
Необозримой, варварской стихии?
Увы, покинуть Сест
Он принужден, на небеса взойти,
С невестою расстаться раньше срока -
Нет, даже смерть, - и та не так жестока.
Леандр, юноша из Абидоса, любил Геро - жрицу в городе Сест, расположенном на другом берегу пролива. Каждую ночь Геро зажигала огонь на башне и. глядя на него, Леандр переплывал пролив. Однажды огонь погас, и Леандр утонул. Увидев его труп, прибитый к подножью башни, Геро бросилась в море. Нереиды - дочери морского бога Нерея.
Петер Пауль Рубенс: Письма. Документы. Суждения современников. - М.: Искусство, 1977. - С. 317-318. - (Мир художника).
Аполлон в траве
В траве лежи. Чем гуще травы,
Тем незаметней белый торс,
Тем дальнобойный взгляд державы
Беспомощней; тем меньше славы,
Чем больше бабочек и ос.
Тем слово жарче и чудесней,
Чем тише произнесено.
Чем меньше стать мечтает песней,
Тем ближе к музыке оно;
Тем горячей, чем бесполезней.
Чем реже мрачно напоказ,
Тем безупречней, тем печальней,
Не поощряя громких фраз
О той давильне, наковальне,
Где задыхалось столько раз.
Любовь трагична, жизнь страшна.
Тем ярче белый на зеленом.
Не знаю, в чем моя вина.
Тем крепче дружба с Аполлоном,
Чем безотрадней времена.
Тем больше места для души,
Чем меньше мыслей об удаче.
Пронзи меня, вооружи
Пчелиной радостью горячей!
Как крупный град, в траве лежи.
1989 Александр Кушнер КНИГА Античные мотивы 2014
?Две маленьких толпы, две свиты можно встретить…?
Две маленьких толпы, две свиты можно встретить,
В тумане различить, за дымкой разглядеть,
Пусть стерты на две трети,
Задымлены, увы… Спасибо и за треть!
Отбиты кое-где рука, одежды складка,
И трещина прошла, и свиток поврежден,
И все-таки томит веселая догадка,
Счастливый снится сон.
В одной толпе – строги и сдержанны движенья,
И струнный инструмент поет, как золотой
Луч, боже мой, хоть раз кто слышал это пенье,
Тот преданно строке внимает стиховой.
В другой толпе – не лавр, а плющ и виноградный
Топорщится листок,
Там флейта и свирель, и смех, и длится жадный
Там прямо на ходу большой, как жизнь, глоток.
Ты знаешь, за какой из них, не рассуждая,
Пошел я, но – клянусь! – свидетель был не раз
Тому, как две толпы сходились, золотая
Дрожала пыль у глаз.
И знаю, за какой из них пошел ты, бедный
Приятель давних дней, растаял вдалеке,
Пленительный, бесследный
Проделав шумный путь в помятом пиджаке…
1989 Александр Кушнер КНИГА Античные мотивы 2014
?Я не прав, говоря, что стихи важнее…?
Я не прав, говоря, что стихи важнее
Биографии, что остается слово,
А не образ поэта; пример Орфея
Посрамляет мою правоту: сурово
С ним судьба обошлась – и его обида
Драгоценней, чем если бы две-три строчки
Из него выучивали для вида
Маменькины сынки, папенькины дочки.
Ни одной не дошло – и не надо! Висли
Сталактиты, как слезы, тоска, прохлада…
То есть, если ты хочешь остаться в мыслях
И сердцах, оглянись, выходя из ада,
Упади, уронив пистолет дуэльный
В снег иль сам застрелись – пусть живут хористы.
А стихи… о стихах разговор отдельный,
Профессиональный и бескорыстный.
1991 Александр Кушнер КНИГА Античные мотивы 2014
?Стихи – архаика. И скоро их не будет…?
Стихи – архаика. И скоро их не будет.
Смешно настаивать на том, что Архилох
Еще нас поутру, как птичий хохот, будит,
Еще цепляется, как зверь-чертополох.
Прощай, речь мерная! Тебе на смену проза
Пришла, и Музы-то у опоздавшей нет,
И жар лирический трактуется как поза
На фоне пристальных журналов и газет.
Я пил с прозаиком. Пока мы с ним сидели,
Он мне рассказывал. Сюжет – особый склад
Мировоззрения, а стих живет без цели,
Летит, как ласточка, свободно, наугад.
И третье, видимо, нельзя тысячелетье
Представить с ямбами, зачем они ему?
Всё так. И мало ли, о чем могу жалеть я?
Жалей, не жалуйся, гори, сходя во тьму.
1994 Александр Кушнер КНИГА Античные мотивы 2014
НИКОЛАЙ ОЦУП (1894-1958) Кн. ОКЕАН ВРЕМЕНИ 1993
ДНЕВНИК В СТИХАХ. Поэма
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ (1945–1950)
Пушкина бы встретить…? — ?Слишком рано, —
Чей-то голос мне сказал, — Он там,
Где душа Эллады, ты же сам
Променял ее на Иудею,
Эту для религий меру мер…?
?Хорошо, ты подал мне идею,
Мне бы Достоевский, например,
Больше подошел в моем безумье
И преступном, и…? — ?Не бойся зла, —
Дух проговорил. — Оно угрюмей,
Чем добро, но добрые дела,
Если яда не преодолели, —
Пустоцветы: ни следа, ни цели?.
?Достоевский, это голос твой.
Я тебя узнал?. — ?Меня ты любишь,
Оттого лишь я перед тобой?.
?Да, но ты, увы, надежду губишь?.
?Не надежду, а самообман.
Вот ты лермонтовское припомнил.
Он как я: нам веры подвиг дан…
Кто бывал Иуды вероломней,
Дорасти надейся до Петра…?
?Нет, моя проиграна игра:
С равнодушного ума сошедший,
Кто я, презирающий людей?
Оборотень, червь…? — ?Зато нашедший
Ту любовь, которая живей,
Чем придуманные героини?.
?Страшно мне. Ее я предал сам…?
?Чтобы мы страдали от гордыни,
Унижения даются нам:
Даже совесть на земле больная,
И спасет лишь родина иная?.
?В Италии, на вилле, ночью зимней…?
И кипарисной рощей заслонясь…
Ф. Тютчев
В Италии, на вилле, ночью зимней,
Бесснежной и нестрашной, на дворец
Смотрел я. Бог поэтов, расскажи мне,
В чем жизни смысл и счастье, наконец,
И бог, а он действительно на крыше
Стоял средь статуй, предводитель муз,
И всматривался в парк, где жили мыши
И ёж шуршал, – и бог, войдя во вкус,
Мне кое-что поведал: счастье – это
Незнание о будущем, при всём
Доверии к нему; не надо света,
Еще раз луг во мраке обойдем
И удивимся сумрачному чуду
Прогулки здесь, за тридевять земель
От дома, листьев пасмурную груду
Приняв на грудь, как русскую метель.
Всё может быть! Наш путь непредсказуем,
Считай своей миланскую листву.
Мы и слова, наверное, рифмуем,
Чтоб легче было сбыться волшебству,
Найти узор – спасенье от недуга
Топорных фраз и гибельных идей, —
То не твоя, то русских рифм заслуга
Подсказка живших прежде нас теней,
Судьба петляет, если не стремиться
Речь выпрямлять, как проза ей велит,
И с нами бог: на юге он, как птица,
Живет, вдали от северных обид.
1998 Александр Кушнер КНИГА Античные мотивы 2014
Эллинские поэты. VIII -III вв. до н. э. Ладомир. 1999.
Ксенофан [Переводчик: Гаспаров М.Л., Меерович Я., Ошеров С., Петровский Ф., Церетели Г., Ярхо В.Н., Зелинский Ф.]
О себе самом
15 (7)
Солнце уже шестьдесят и семь кругов совершило,
Как я из края и в край мысль по Элладе ношу.
От роду было тогда мне двадцать пять и не боле,
Ежели только могу верно об этом сказать.
Метки:
