Голоден зверь опять

Стонет шаман. Чёрны леса соты в шелесте веток ив. Сердце израненной Миннесоты посвистом полно лих, взглядами алыми сверлит зверь и тенью незримой встал. Люди боятся, себе не веря, длинно бежит верста, если у шеи оскален голод, жертва его атак. Птицы, взрываясь надрывным ором, падают в хвою. Так
голод, сквозящий в прозрачном теле, гонит злой дух вперед. Если вдруг спрятаться не успели – мертвое не живет – лишь возвести постаменты в храмах и оплести в цветы
тело, разобранное на раны зверем из пустоты.
Непредсказуемо шел по следу, двери разнес до щеп, то, что могло быть немым и бледным, жило в камнях пещер, вдруг обретало слепую силу, крови почуяв вкус. Тень, что ветрами легко носило, чертит когтём. Укус
первый еще не мог быть смертельным, им становился второй. И все сильней небеса вертелись, ветер бесился злой. Снова чиппева костер разводят, снова вопит шаман. Время охоты уже на взводе. Льется к ногам туман.
Слезы вендиго никто не видел, многие слышат смех. В хаосе, грязи смертельны игры, тлен из-под рваных век. Многим ушедшим – лесное эхо и лабиринт путей. Зло просочилось в миров прорехи, чем их теперь не шей –
поздно…и стон, и белеют кости в всполохах гиблых глаз. Оттиск когтей – был незваным гостем – скоро очаг угас. Алых цветов запах прян от боли, время не льется вспять.
Лес был смертельно, чудовищно болен…
Голоден зверь опять.