Осенняя блажь в аккуратном конверте
Осенняя блажь в аккуратном конверте,
тебе не отправлю признаний ватагу,
ведь я как и прежде живу интровертом,
и мучаю зря тёмной пастой бумагу.
Но терпит родня отболевших деревьев,
не может она возразить, взбунтоваться,
смиренно принЯла б царапанье перьев
вороньих, гусиных, и слов мутноватость.
И голубя я не отправлю к тебе
с посланием срочным болезненным тёмным,
зарубки умножатся лишь на резьбе
уставшей души с непростым окоёмом.
Дождливо в её одиноком жилище,
там чёрными птицами чувства, слова,
но к счастью сейчас в ней не сплошь пепелище,
души часть воскресла, болезнь преломя.
Как знать, может всё же решусь я на встречу
и всё расскажу, проявляя отвагу,
и жаркий огонь моей внутренней печки
надёжно заменит чернила, бумагу.
Понятно стало из доклада,
что окружает нас неясность,
не знаем мы умов расклада
и суммы мнений скрытных частных.
Мешают и самооценки,
что перевёрнуты нередко
или с большим опасным креном,
или с дырой не меньше метра.
Но парусами их снабжают
и устремляются к успеху,
себя на гибель обрекают
реалистичным на потеху.
Разброд большой в образовании -
то утопает, то блефует,
оно то тонет, то блефует,
в истории бардак, кривляния,
торгуют фактами за фунты,
за доллары, евро,
иные денежные знаки
и лжи уже не километры,
парсеки
Образование раскорякой,
история что сорняки
порою шарик для пин-понга
---------------------------
Главный вид уродства и ковид
Юрий Тютюников
1
Ад подвешивает души за виртуал-крючки
Тех, кто инфернально ему реально близки.
Так мудро он испытывает на прочность
Мощь экзистенциальной их порочности
В слепом движении тьмы антитворчества,
Что б истина в сознании ?пипла? сморщилась
И правда жизни от боли фантомной корчилась.
А вдруг само Небо нам послало виртуальность,
Дабы изменить и развить людскую модальность?
Возможно, искусственный интеллект
Начнёт исправлять духовных калек,
И Человек обретёт чистое мышление
Без увесистых эмоциональных волнений,
Эстетичных и моральных перевоплощений
Или наштампует машина новых гениев?
С человеческими те начнут мудрые прения,
Возникнут идейные кремниевые течения,
Мир постигнет философское наводнение,
Народ в котором окончательно обалдеет…
Новый, жидко-кристаллический, род его сменит.
Возродится ли трансцендентная мифология
С античными героями, Люцифером и Богом?
Скорей, при любой форме самовоспроизводства
НЕВЕЖЕСТВО константно как главный вид уродства.
2
Часто мифами обрастает нечто конкретное,
Ад их выпускает из ящика секретного.
Так, и КОВИД появился в сознании масс ветхом
Как феномен нереальный, нестрашный, фейковый –
Дьявольский главный штаб руководит этим бредом,
Чтоб незрелый люд ослабить адскими ведами.
Сейчас мировая всеобщая конкуренция
В мифотворчестве видит мощь оружейного средства.
04.11.2021
Где все живы опять в ослепительном сне...
Сергей Шелковый
* * *
"Калачами в берлогах свернутся до лета"
в оксамитовом ворсе медвежьи тела.
Подмигнёт мне индиговый глаз амулета:
"Прозимуем, прорвёмся, была-не была!"
"Ой, не знаю, дружок, - отвечаю, - не знаю!"
Всё наглей ненасытная свора барыг
под печёнку вгрызается, шкуру сдирая,
всё отчаянней Мунка предгибельный крик.
Тонкозвонны в заснеженных ветках синицы
и бездонны глазищи бездомных собак.
На осколки студёное время дробится,
выбивая хронометром счёт: "Тики-так..."
Перейду ли кривыми асфальтами зиму,
в ледяном ли исчезну разбитом окне?
Закрываю глаза,
ибо сраму не иму
там, где курит отец ядовитую "Приму",
где все живы опять в ослепительном сне...
--------------------------------
С сумасшедшинкой настроение,
с небольшой столь приятной перчинкой,
на меня вдруг свалилось везение
с ароматом волшебным коринок.
Распирает меня от желания
рассказать о везении близким,
но возможно грозит наказание
за болтливость, пугают так риски.
Потому я лелею событие
лишь внутри как дитя в колыбели,
хоть обиды таятся в сокрытии;
ощущение - что я на качелях.
Вверх - везение со мной за молчание,
вниз - исчезло, но с ним и обиды,
благодарна жена за признание,
сеет это везение сквозь сито,
чтоб осталось лишь самое ценное -
золотое зерно да без примесей,
не заметила - вытекло важное
вместе с радости бодрыми ритмами.
Но рискну я наверно - так хочется
увидать на лице счастья блики,
хоть везение часто так точечно,
и пугливо в отличии от фриков.
А везение в сне замечательном -
пандемия в нём канула в Лету,
за него фее сна я признателен,
вещий сон он надёжней приметы...
Судьба швыряет слишком часто сначала вверх, затем в овраг,
ко всем событиям причастна, сама себя вгоняет в раж.
Её бы срочно полечить, но лекари её бояться,
она способна отомстить, на них нечаянно сорваться.
Не контролирует желания, её поступки хаотичны,
вдруг обездвижит в наказание, утратив в хаосе критичность?
Распять способна, утопить, при этом без предупреждения,
средь счастья чем-то заразить специально и без сожаления.
То награждает щедро так, что человек в недоумении,
потом решает - это враг, достоин мук он и затмения.
Договориться с ней непросто, ей не нужны услуги, взятки,
ломать умеет речь и кости, беседу строить лучше гладко.
И очень сложно угадать умаслить чем её возможно,
но явно бесполезно лгать, сбежать пытаться осторожно.
Нагонит опытной стрелой, иль совершит прыжок гигантский,
но если ты в душе герой, имеешь сильный дух спартанский,
возникнут шансы уцелеть, протиснешься и средь обломков,
продолжишь жить а не скрипеть, тем укрепляя и потомков.
А значит нужно потрудиться, чтоб дух лишь креп, а не слабел,
и смог с судьбою ты сразиться, когда настигнет беспредел.
Драконам с сотнею голов не побоишься дать отпор,
не жертва ты а зверолов, сильнее бед, а ум остёр.
Сбить с ног способна, заразить
Последнею листвой чуть шелестя...
Сергей Шелковый
4 ноября -
День Казанской иконы Божией Матери.
НЕ ОСТАВИ НАС, ПРЕСВЯТАЯ БОГОРОДИЦА,
БЕЗ МИЛОСТИ ТВОЕЙ!
---------------------------------
Мария
От сердца - нежность, строгость - от ума
сливаются в твоём бездонном взоре.
Горит собор, и строится тюрьма,
и пляшут тать на тате, вор на воре.
Но в тайной золотистой глубине
наполненного женственностью взора
есть то, что вновь повелевает мне -
идти сквозь ад без жалоб и укора,
хоть и всё больше злых метаморфоз
в бесчувственном и ненасытном мире,
и так давно апрельский абрикос
цветки осыпал на печаль Псалтыри...
Мария, мать и вечное дитя! -
Над скопищем грехов молитва к Богу...
Скупые слёзы вестника-дождя,
последнею листвой чуть шелестя,
со щёк смывают сон: " Пора в дорогу..."
-----------------------
Живопись - К. Петров-Водкин
-----------------------------
Взгляд на картину Картёжники Поля Сезанна
Галина Лычковская
КАРТЁЖНИКИ. Картина Поля Сезанна 1893год.
Взгляд на картину под разным углом.
вариант-1.
Так значимы и величавы!
/поверхностный бросивши взгляд/
Кто ж знает, что там, за плечами
И есть ли дорога назад.
Вино и игральные карты…
Обдумает каждый свой ход
Игрок заводной и азартный.
Какой ожидает исход?
Исход не игры. Нет! Как ляжет
Фортуна в рисковой судьбе,
Пушинкою лёгкой лебяжьей
Она прикоснётся к тебе
Или в полутёмной кафешке
Наотмашь ударит она?
И вместо орла бросит решку
Рукою на гладкость сукна.
Медлительность и напряжённость,
Поставивших что-то на кон.
Быть может душе обожженной -
Судьба перейти рубикон…
Играет, играет картёжник.
Блефует, чтоб выиграть жизнь.
Фортуны гулящей заложник.
Не видно, а сердце дрожит.
А жизнь предлагает с лихвою
Пристрастий, желаний, интриг,
А после нагайкой лихою,
Да так, что отчаянья крик…
30.10.2021
Вариант -2.
Промозглый день осенний. Сыро.
Народ всё больше по домам.
Но, как же тошно быть в квартирах,
Когда поблизости корчма
/кафешка ноне/. День закончен.
Известно – воля для мужчин!
В корчме приют до поздней ночи
Хотя уйти есть сто причин.
Для отдыха – вино и карты.
Глянь, два картёжника сидят
В плену фортуны и азарта.
Вино же выпьют погодя…
Сосредоточенность в движеньях.
Неторопливая игра.
Молчат, но сила напряжения
Достойна кисти и пера.
Кому фортуна улыбнётся
И что поставлено на кон?
Для игроков чем обернётся
Картёжной схватки марафон.
Вид у обоих – будто ставки
Решат судьбу /так велики/.
Оставят чёрной метки знаки
Всем упованиям вопреки.
Но нет! Игра идёт к исходу.
Её исчезнут миражи.
Забыв день трудный, непогоду
Уйдут домой, продолжа жить…
01.11.2021
----------------------
Ты жив и я жива, какое счастье,
и может быть мы встретим Новый год,
вокруг воюют огненные страсти,
и жизнь свои удары раздаёт,
но коли уцелел то дни заполни
хоть мысленно сверканием огней
великолепием не разящих молний,
в мир праздника уверенно шагай.
Деревья в нём в гирляндах разноцветных -
разительный контраст с дождливым днём,
и бодрствуют, шалят веселья ветры,
организуя встречу с декабрём.
Ноябрь перелистни ты как страницу,
встречай декабрь отличным настроением,
и радостью засей души все нивы,
используй оптимизма распыление.
Мы многому с тобою научились,
умеем дорожить минутой каждой,
и нынешнею тьмой не отравились,
хоть сталкивались с нею не однажды.
Проблемам снова скажем до свидания -
от них необходим счастливый отдых,
и уменьшать начнёшь ты расстояние,
оставив позади событий роту.
Я жду, готовлюсь, я во всеоружии
и верю - одолеешь все преграды,
ведь встреча в декабре давно заслужена,
за стойкость нашу станет нам наградой.
Там, где крепчает на зеро игра...
Сергей Шелковый
* * *
Под стылым ливнем ясень облетел.
Был золотым, а ныне, чёрный, голый,
стоит, оторопевший, не у дел,
с улыбкой деревянной невесёлой.
Настал ноябрь. И давит, супостат,
на психику тоской и безнадёгой.
И чуешь, что идёшь путём утрат,
бредя его раскисшею дорогой.
Но вдоль кирпичных стен,
в дыре двора,
вдруг вспыхнут алым листья винограда
там, где крепчает на зеро игра
без ягод и вина ... - Где нам, сестра,
душа, для счастья так немного надо!
------------------------------------
Большое дитя, теплоглазое чудо природы...
Сергей Шелковый
* * *
Художнику Олегу Лазаренко
Работал всё лето и станешь всю осень пахать,
зане не собьют тебя с толку капризы погоды..
Таким в добрый час подняла на землёй тебя мать –
большое дитя, теплоглазое чудо природы.
Тигриный работник-игрун, ягуар, леопард!
И греют зрачок, и по венам звенят твои краски.
И мэтр Леонардо, и Эйлер-мудрец, Леонард,
готовы на твой бестиарий взглянуть не без ласки.
И я на полотна гляжу, как на лес золотой,
на сети мозаик твоих, золотые чешуи.
И радуюсь в строчке торжественной странности той,
что дней наших тигры мелькают над миром не всуе.
На улице Пушкинской веет осенней тоской.
Встречаемся снова вблизи Иоаннова храма.
Всего-то две сотни шагов
до твоей мастерской.
И век со смартфоном в башке, мишугас городской,
подходит к полотнам, глядит и не ведает срама...
1.09.2021
---------------------------------
Как много обещано! И как не отнято мало...
Сергей Шелковый
* * *
И вот мне приснилось, что сердце моё не болит...
Н.Гумилёв
И вот мне приснилось, что жив Гумилёв, не убит,
что Нарбут не сплющен на дне в Ледяном океане,
что сердце моё не от подлости мира болит,
а бьётся от счастья в рассветной сияющей пране.
И вот мне привиделась жизнь, - а не жесть и не жисть! -
с весенней Италией и Адриатикой лета.
И ласточкой рядом порхает Малевича кисть,
и дети, как мальвы, в нежнейшие краски одеты.
А жажда убийства во лбах и надбровьях мужчин
молчит притаясь, хоть и зырит туда исподлобья,
где городом зла, с темнотою один на один,
спешит, мой улыбчивый отрок, мишени подобье...
Зачем же мне снится всё то, чего нет у меня,
всё то, что в дворах-тупиках за полдня отцветало? -
Ни мига - без вечной любви, ни окна - без огня...
Как много обещано!
И как не отнято мало...
-----------------------------------------
До встречи...
Абель Алексей
Лихорадкой бьёт в ночи многолетний сон:
я спускаюсь по тропе на цветущий склон,
тропка вьётся ручейком, всё слабей видна;
потерялась… глянул вверх – мрачная стена!
Под багровою зарёй – дикий тёмный лес,
мне б вернуться в краски дня… да хохочет бес;
в лес втолкнув, захлопнул дверь, позади лишь мрак:
буреломов гниль, кусты, топь болот грозят,
всхлипы теней за спиной, ускоряю шаг;
можно только вглубь идти, нет пути назад.
Призрачный белёсый свет обнял темноту,
тихий перезвон цепей… Кто лежит в гробу?
Как сомнамбула, протёр рукавом хрусталь –
смертью смотрит на меня вечная печаль!
Загасил когда-то блеск в солнечных глазах,
тьмой глубинной сердце рвут, приходя во снах…
Ведь не я в тот страшный день с рельс столкнул трамвай!
Не тревожь и уходи… в землю, или в рай…
Душу омут глаз всосал, иссушив до дна,
кровоточа, мозг сказал: "То твоя вина!"
Сорок три... инфаркта два... кудри – белый снег…
Знаю – ждёшь!
Забыв – спасусь!
… да желанья нет.
Если втиснуться целиком в проблему или проблемы,
превратишься во что тогда, в психа иль в микросхемы,
в колокол вечно будящий тех, кто с трудом уснул,
может в совсем деревянного, похожего чем-то на стул.
А может в пустую ёмкость - съели тебя изнутри
эти проблемы-обжоры, любят во плОти кутить,
как разойдутся шальные - то замыкание, то крах,
то ли сумеешь подняться, то ль превратишься в прах.
А может вонзятся в тебя порцией адреналина
и ты разогнёшь свою кривую доселе спину,
и кинешься покорять крыши высоток и горы,
и превратишься в юнца - сбегут сразу зрелые годы.
Груз необъятный проблем меня пригибает к почве,
они неотлучно со мной, мне досаждают и ночью,
вот бы их закопать или отправить к Венере,
может просто сбежать, чтоб не взорвались нервы?
Или они за мной кинутся гончих стаей,
а может они весной словно сосульки растают,
очистится горизонт от обликов их неприятных,
и заместят их мечты в ярких одеждах опрятных.
-------------------------
Ты через реку от меня,
ни лодки нет, ни брода,
и среди солнечного дня
иль когда ночь приходит
тебя я вижу ясно так,
хочу соединиться,
но кто мешает, может тать,
готова с ней сразиться.
Украла видно мост и лодку,
Украла лодку, мост и встречу
с любимым человеком,
Уже украла лодку, мост,
украсть решила встречу
- Приди сюда, - её прошу, -
что прячешься трусливо,
тебя на части покрошу
я с пылом нерушимым.
Иль собираешь ты отряд
таких же тварей подлых,
которые порвать хотят
меня - кровава кодла.
Остры их когти и клыки,
твои и вовсе иглы,
рога б имели как быки
они б меня настигли.
Им наслаждение плоть крушить,
глотать поспешно мясо,
свой суд неправедный вершить
под визги, вопли, лязги.
Как много общего у них
с садистской дикой сворой,
где каждый наркоман иль псих,
чей ум лишён опоры.
Но есть и те рассудок чей
почти что безупречен,
но смотрит дьявол из очей,
жестокостью отмечен.
Вот эти истинное зло
без примеси иного,
их в мир так много намело,
что мир почти безногий.
Собрать бы их где жизни нет
и уничтожить разом,
не нужен здесь такой букет
чудовищной заразы.
Зову, не слышат голос мой,
но я ведь не немая,
а может выслали конвой
заочно обвиняя
в нападках на садистов клуб,
что неприкосновенен,
им этот клуб настолько люб,
размажут тех по стенкам,
кто попытается сказать
о нём дурное слово,
должны его иль обожать,
а, если нет, то лишь молчать,
иначе кончат плохо.
Так кто перевезёт меня
к тебе мой друг надёжный,
хоть ночью, хоть средь бела дня -
ты с каждым днём дороже.
Не подойдёт мне лишь Харон,
должна назад вернуться,
хоть и преследует здесь рок,
мне возвратиться нужно.
- Накинь мою шаль, - предложила мне ночь, -
с узорною россыпью звёзд,
тебе эта шаль в состоянии помочь
попасть в сад особенных роз.
На дальней планете разбит этот сад
живущими там существами,
поодаль шумит голубой водопад,
беседы ведёт со звездАми.
Луна изумрудностью там впечатляет,
вторая в наряде лазурном
коллегу свою неизменно сменяет
на сказочном небе фигурном.
Но с иллюзией глянешь усталою...
Сергей Шелковый
Рисунок
Резвый отрок с Зелёного хутора,
ты, задолго до Маска, конструктора,
стартовал в марсианский свой сюр.
Зажигал акварелью школярскою
по-над улицей гнутой, Кацарскою,
листопада пожар, абажур.
Зажигал над нездешней планетою
день пришельца с надёжной приметою -
трубкой мира, одной на двоих...
Минул век. Акварели повыцвели,
но, похоже, что прозе не выдали
в колерах зарифмованный стих.
Пыль и моль - на эскизы-фантазии.
С приближением зимы-эвтаназии -
всё бугристей архива завал...
Но с иллюзией глянешь усталою
на уже исчезающе малое -
на рисунок свой: "О, как взлетал!
28.10.2021
------
Иллюстрация - Акварель "Встреча", С.Шелковый, 1967 год.
\
-------------------------------
Не жаль зелёных глаз воде...
Сергей Шелковый
Гончар
Скульптору П.Ф.Мосю
Нет, наш Филоныч не филонит! –
Всё, что он спёк в своей печи,
не разобьётся, не утонет,
не скурвится, как ни кричи,
как ни грози судом районным,
а то и вовсе областным...
По лицам мифов полусонным
покровом лёг древесный дым.
Играет копоти румянец
на смуглых глиняных щеках,
и вкруг костра заводит танец
улыбчивый оживший прах.
И почве чёрных глаз не жалко,
не жаль зелёных глаз воде,
и гладит ласково русалка
лесовика по бороде.
Филоныч, акушер кудлатый,
замеса чернозёмный бог,
встречает гостя возле хаты
на перекрестье трёх дорог.
И обещает: ?Нынче будем
барашков и кикимор печь!?
И говорит:
?В засадах буден
гончар волчарам неподсуден,
хоть голову сгрызайте с плеч!?
3.09.2021
----------------------------------
B давнем синем дне...
Сергей Шелковый
* * *
Я просто мальчик в давнем синем дне,
и некий хмель крепчает в слабых венах.
И тянутся во сне от лун ко мне
предчувствия о многих переменах.
И яблоко в ладони всё круглей,
всё полновесней и правдоподобней.
А вольный дух июньских тополей -
любим ноздрями, слышим костью лобной.
И пальцы в шрамах -
быстрая рука
при ярком свете так неосторожна!
А ночь - близка, нежна.
И у виска
всё шепчет, шепчет: "Жизнь твоя возможна"...
----------------------------
Вчерашний мираж настоящее чудо,
хотелось бы снова его созерцать,
в нём солнца златистые яркие кудри
желание вызвали их воспевать.
А белые голуби - целая стая -
держали во клювах лавровые ветви,
и слышались песни победного мая,
и каждый в грядущие радости верил.
А после увидела стройки растущие,
возникшие здания вместо разгромленных,
и светлые лица - доярок, пастушьи,
коров и овец крепкотелых накормленных.
Повсюду царил оптимизм созидательный,
кипела работа на всех направлениях
надёжно ответственно и обстоятельно,
и лес разрастался больших изменений.
А люди казались друг другу родными -
возникло единство за время невзгод,
заботами жили все дружно одними -
и гордость возникла за этот народ.
И им не грозили разброд и шатание,
забвение и скорбь в одиночку, подножки,
иль кража открытий, заслуг непризнание,
иль в спину направленный недругом ножик.
Картина исчезла возникла другая -
огромный цветущий красивейший сад,
гудели в нём пчёлы великого мая
и слышался звон бесконечный наград.
Гуляли там стойкие воины и дети,
нарядные женщины, девушки, парни,
гордились победой, не славили деньги,
над всеми парил путешествия парус.
Ещё бы, мечтали о пляжах и море,
о тёплом покое приятнейших дней,
манили высокие снежные горы,
находки в пластах удивительных недр.
И бурные реки, старинные замки,
красоты чудесных озёр и прудов,
хотелось увидеть жилища шаманов,
домой привести богатейший улов.
Теперь в ожидании нового чуда
брожу по окрестностям - вдруг повезёт,
мираж меня греет и вовремя будит -
куда-то меня неизменно зовёт.
И вход я ищу в край наполненный счастьем,
войду я в него не боясь там остаться,
ведь это событие жизнь мне украсит,
хватило бы времени чуда дождаться...
Им Окрепло за время невзгод е
------------------------------------
Где на ночь спать ложится ветер-грусть...
Сергей Шелковый
* * *
Ища тепла в родной Гиперборее,
устану я и с тем легко смирюсь,
что в чаще молочая и пырея,
где на ночь спать ложится ветер-грусть,
зарыл я в почву горсть живучих зёрен,
которые прорвутся, прорастут.
И – будь хоть трижды сеятель оспорен –
неоспоримый статус обретут:
ведь кто-то станет ивою Ивана,
а кто-то авраамовым стволом.
Что есть одно и то же.
Поздно ль, рано,
мы все узнаем подлинно о том.
И я проснусь.
Увижу дом свой белый,
узрю зелёный первородный сад.
Промытый ливнем воздух яснотелый –
то царство, где над почвой погорелой
белопрестольно яблоки парят.
? Copyright: Сергей Шелковый, 2021
-------------------------------
Мне кажется я в обрамлении лучей -
не нимба, он мной не заслужен,
внутри оттого возник чистый ручей,
питающий душу - так нужен.
Стряхнула она все скребущие звуки
и арфа возникла во мне,
и нежно полилась наружу и в уши
на сказочно светлой волне
мелодия новой возвышенной жизни,
со смыслом волнующим сердце,
она потекла по воспрянувшим жилам,
неся лишь приятное нервам.
Вливала в меня неземное блаженство,
что в прошлом ни с чем не сравнимо,
и вдруг пробудилась дремавшая нежность,
казалось - вокруг херувимы.
Слетелись они чтоб меня поддержать,
своё показать одобрение
моим изменениям, а также сказать:
- Готова я к новым свершениям.
Лишь нужно делиться сиянием своим
со всеми кто тонет в трясине,
тогда мир со временем станет иным,
исчезнет из душ паутина.
А те кто сплетал её в душах людей
окажутся в лапах бессилия;
польются из душ звуки бьющих ключей,
наполненных редкою силой.
С тех пор не исчезнут уже никогда,
питая людей пробуждение;
божественна наша земная вода,
спасение в её сохранении.
----------------------------------------
Под каждой из ветвей мы снова вместе дома...
Сергей Шелковый
* * *
Кто рядом - чужд и нем, а тот, далёкий, кровен
гортанью ключевой, аортовой игрой.
И странный Зодиак - Весы иль травник-Овен -
уже не исказят крыла исконный крой.
Кто рядом день-деньской, не избран и не сужен...
Подённой чашки край зазубрен и шершав.
А с вами, кто вдали, делю бродяжий ужин -
астральный свой припёк и соль земных приправ.
На хлопковом листе, на кожистой ладони
живой воды глоток и шарик кровяной
протягиваю вам, и о зелёном лоне
серебряным "ау" вы делитесь со мной.
И если дождь пойдёт, листва шуршит знакомо -
шиповник, алыча, кизил и барбарис.
Под каждой из ветвей мы снова вместе дома,
зернистый Осип мой, Арсений мой, Борис...
--------------------------------------
Cредь твоих дворцов и хижин...
Сергей Шелковый
* * *
Как дела твои, Алупка? Я любил тебя когда-то,
хоть Гурзуфу мимоходом больше виршей посвятил.
Так ли всё живёшь, голубка,- неухожена, примята
сонным модусом вивенди, хаосом случайных сил?
Слышал я, ты всё рифмуешь домотканные куплеты?
Я и сам ценю всё так же пару тёртых чудаков,
двух своих дружбанов сивых, что проводят с ямбом лето
средь твоих дворцов и хижин, средь ларьков твоих, лотков.-
Всё средь харьковских муралов, на затоптанной леваде,
до сих пор не сданный чудом в исторический музей,
водку любит, воду мутит собутыльник мой Аркадий,
а в халупке под Алупкой трезво мыслит Алексей.
Жаль, что ты не помнишь имя той, без рифмы. И не надо -
всё равно уже полвека вечно юные глаза
греют душу мне, смывая муть и копоть лаской взгляда...
Как там твой сентябрь, Алупка, - море, охра, бирюза?
Может быть, ещё приеду. А скорее - издалёка
потреплю по холкам-гривам каменных озябших львов.
Время - зверь холоднокровный, память же - тепло без срока.
Вытирает осень слёзы мехом рыжих рукавов...
----------------------------
Отмучиться и отболеть
переживанием не случайным,
надолго после запереть
воспоминания и отчаяние.
И отделить себя от них,
отдавшись новым настроениям,
и оседлать полёта вихрь,
чтобы настигнуть вдохновение.
А скорость бешена и впрямь,
исчезло вдруг оно в глубинах,
и как искать его средь ям
океанической равнины,
средь впадин мрачных словно ад,
средь монстров донных неизвестных,
среди порталов тайных врат
и силуэтов дев прелестных.
Мелькнула дева, смотришь - рыба,
и пузыри уже пускает,
лишь чешуи блестящей рыжесть
о деве той напоминает.
Куда волос девалась грива,
где утончённый гибкий стан,
лишь сохранилась чуть игривость,
и спрятался в глазах обман.
И плавает дразня как будто
туда-сюда, туда-сюда,
чтоб превратиться в незабудку,
и с нею в сговоре вода.
Она даёт возможность плавать
так долго сколь желает дева,
заботу дарит ей и ласку,
не требуя внимания, денег.
И счастливы так девы-рыбки,
что не покинут океана,
им этот мир бездонный зыбкий
дороже рыцарей и сана.
Забыла я о вдохновении,
а оказалось внутрь проникло,
устроив там столпотворение
картин и образов, и бликов.
А океана изумрудность
придала им очарование,
присовокупив также мудрость -
сформировалось обожание.
Я драгоценный этот груз
переместила на поверхность,
и мир привычно заскорузлый
убрал в сундук на время вредность.
----------------------------
Туда-сюда мотлялись тучи,
затем сгрудились, скучковались,
а ветер западный липучий,
в котором бестии скрывались,
вздымал концы шарфов и чёлки,
и метил оперение птиц,
он ворошил одежду ёлок,
порыв его ворвался в тир.
От неожиданности выстрел
стрелок неточный совершил,
и дерева клочок тот вырвал
из стенки, кинул на настил.
Перекрестился вслед смотритель
и поспешил захлопнуть дверь,
чтоб защитить свою обитель,
а ветер вдруг завыл как зверь.
Бросался он на окна тира,
как будто рвался пострелять,
и беспредел свой быстро ширил...
К сооружению баррикад
он приступил по плану словно,
порывов в ход пустив каскад
и вой зловещий и неровный.\
И, вход в обитель завалив
как будто людям в наказание,
ещё раз громко нервно взвыв,
так сообщив об испытании,
на время домик деревянный
оставил в призрачном покое,
а сам же ослабевший вялый
переместился к водопою
бездомных кошек и собак,
чтоб попугать совсем немного.
А позади царил бардак...
А может он не любит тиры,
не любит выстрелов звучание,
наслушался их в нашем мире
и хочет изменить сознания?
Совсем не глуп и знает точно -
необходимы перемены,
иначе буйная порочность
сметёт людей с планеты сцены?
Да нет, переживать к чему
ему - свидетелю злодейств
и погружения во тьму
с набором новых фарисейств?
Переживать зачем о тех,
кто полон чванства, безразличия,
кто выбрал из богатства тем
разврат, ущербность, неприличие?
Он сам-то их переживёт,
они ж заложники пороков,
и эти мысли вдаль несёт.
Всё тяжелее поступь рока...
--------------------------------------------
И видны в облаках, пусть не всем, корабли на плаву
Сергей Шелковый
Монастырская библиотека
Золотистое гинкго пылало осенней свечой
там, где Броумов к небу вздымал вертикальные шпили,
где, сквозь сад монастырский, шурша листопадной парчой,
мы под своды старинной обители Книгу вносили.
Это капище книжное, где до сих пор Бенедикт
повторяет завет свой настойчиво и терпеливо,
семь веков простояло и долго ещё простоит,
вопреки всем шаманам, трясущим химерною гривой.
Здесь доныне смиренники Слову осанну поют,
ибо Слово есть Бог, от начала начал и без срока.
И, как лепкой барокко очерчен молитвенный труд,
так багрец окаймил синеву поднебесного ока.
Здесь и я умираю с листвою и Книгой живу,
всё острей ощущая в минутах протяжность столетий.
И видны в облаках,
пусть не всем, корабли на плаву.
И воздушного змея по небу ведут наяву
мудрецы и мечтатели, книжники, вечные дети...
------------------------
Летучей осени огни
Андрей Барабаш
летучей осени огни
горят как тысячи лампад
рябина прелостью манИт
предвосхищая снегопад
на бой под возгласы сурдин
мне ветер прошлого в лицо
и стоны брошенных Ундин
гудят над прОклятым венцом
век ни осмыслить ни понять.
крестов кленовых карантин.
устало небо свет менять.
как волки щерят пасти дни
леса укрылись тишиной
молчат в груди колокола
беда повисла над страной
расправив чёрные крыла
меня в свидетели возьми
суровый Бог моей земли
пролей мне в душу сладкий мирр
и уведи из царства тьмы...
------------------------------------
Если б душу отмыть можно было как руки,
нужно было б потратить лишь 20 секунд,
как итог - обновление без трудностей, трюков,
а в душе намерЕний чудеснейший куст.
НамерЕния светлы и чисты словно Ангел,
как родник на заре не протухших времён.
Воплотили... Пороки безропотно канут,
черноту унося с собой страшных знамён.
Вот представим что средства раздали бесплатно
и осталось лишь душу как следует вымыть,
после можно на время одеть её в латы,
ведь не сразу случится всей рухляди вынос.
Вслед за этим свобода, и жизнь - наслаждение,
чуть запачкался - тут же помой ещё раз,
и никто не грозит никому истреблением,
и растаял как призрак маячивший крах.
Что б случилось тогда, все решили б меняться,
чтоб создать обновлённый возвышенный мир?
Захотели б от целей своих отказаться,
разлюбили б на мёртвых развёрнутый пир?
От убийств отказались бы ныне желанных,
от привычки жестокость лелеять в себе,
от конвейера блуда, что ныне налажен,
чтоб начался-таки счастья дивный сезон?
А ведь этот сезон длить могли б бесконечно,
но вопрос повисает - а стали бы мыть?
Умолять может нужно, просить очень нежно,
или силу пришлось бы опять применить?
Принуждение к счастью, звучит очень странно,
но похоже иначе итог невозможен.
А пока же как прежде на армии траты,
а вопрос очищения на вечность возложен.
--------------------------------------
Отмучиться и отболеть
переживанием не случайным,
надолго после запереть
воспоминания и отчаяние.
И отделить себя от них,
отдавшись новым настроениям,
и оседлать полёта вихрь,
чтобы настигнуть вдохновение.
А скорость бешена и впрямь
и ускользает то в глубины
--------------------------------------
Кирпичные дворы, где правит листопад...
Сергей Шелковый
* * *
Не я пишу стихи - они меня читают:
прочтут июльский миг и долгий зимний год,
где до асфальта снег вовек не долетает,
где быстрый след звезды - всегда лишь недолёт.
Не я найду слова, но девушка в трамвае,
с глазами из иной, евангельской судьбы.
И светятся они, от света изнывая,
от искупившей всё пронзительной божбы.
А я - всего лишь слух и взор гружёных женщин,
закутанных старух, распахнутых мужчин.
Мне хватит звука, двух. Мне нужно даже меньше
от бубна их надежд, от флейты их кручин.
Не я найду слова, но старец Калиостро,
с авоською в руке, с извёсткой на плече.
Его лукавый взор скользнёт за угол остро,
за тысячу вперёд протянутых ночей.
А клики ребятни в дыму листвы осенней!
Кирпичные дворы, где правит листопад...
Их рифмам искони не нужно напряжения,
стремительно точны их строфы наугад.
Не я виновник рифм. Откуда эта детскoсть
пришла бы мне на ум и нA сердце легла,
когда б в любом зрачке не колдовала меткость,
когда б из полной тьмы планета не всплыла?..
-----------------------------
Лаская груз фамильной чашки...
Сергей Шелковый
* * *
Всё! Наконец домой вернуться
с тропы бродяжьей и случайной,
линялым усом окунуться
в расплав крепчайшей гущи чайной.
Лаская груз фамильной чашки,
под перезвоны разговора
кольнуть клыком, чуть одичавшим,
глазурь забытого фарфора...
Как дышат разноцветной плотью
на книжных полках царства граций!
Как плавно складни переплётов
тебе навстречу отворятся!
Как страстно вскрикнет половица
древесным плетивом волокон,
и озарится гладь страницы
кошачьим оком, спектром окон!
И, дрогнув эхом, повернётся
иною ипостасью время.
И ось пространства чуть качнётся...
А надо всем и надо всеми -
щемящий свет дочерней тайны,
свечение детской млечной кожи,
глаза, что всё необычайней,
всё больше на твои похожи...
--------------------------------------
То бежим, то идём, то ползём проклиная дорогу,
бугорок одолели, а горы ещё впереди,
беспощадною дрелью вторгаются в разум пророки,
непонятно забота ли это иль цель - навредить.
Кони света конца растерялись, мотаясь по небу,
вот почти приземлились, но снова команда: "Отбой!",
разгадать все пытаются сложный запутанный ребус -
что же с климатом будет, с планетой и нефтью, с водой.
Проходимцы на тронах давно уж подавшись в мессии,
щедро сыпят речами, приказы рабам отдают,
но при этом гремят на весь мир обречённо цепями,
для их стран проложили хозяева гиблый маршрут.
И друг друга соседи трясут словно это лишь груши,
чтоб бесплатный собрать там где смогут большой урожай,
ради этого всё что сумеют охотно разрушат,
угрожать им привычно и грабить, сжигать, угнетать.
Ты ворона куда? Не лети туда голодно слишком,
обещают к тому же там хОлода жуткий зашкал,
жир мгновенно исчезнет, часть перьев, а их не излишек,
вот и волк там не выдержал, пятки мелькали - сбежал.
Перебрались в иные края неохотно олени -
как никак родились и росли там, им мил каждый куст,
но причина не в глупости вовсе народа иль лени,
в том что мозг управляющих землями полностью пуст.
Потому-то и земли скудеют, а как без ухода
находить в себе силы давать каждый год урожай?
Неужель не известно хозяевам, каждые роды
могут жизнь подарить, но и смертью нередко грозят.
Лишь волшебница жизнь раздаёт не скупясь утешение,
то надежду подбросит, то хлеб или вЯзанку дров;
укрощая на время тревогу, подарит решение,
и вольёт силу, веру, используя мостики снов.
Плакал только, но глянул в окно а там солнце сияет,
и при виде его освещает улыбка лицо,
а синички внимательный взор не грустить умоляет,
ощущаешь внезапно - душе твоей снова легко.
И проникшее в душу тепло даришь щедро ты близким,
и без дров нагревается милый домашний очаг,
исчезает из мыслей, настроя ненужная сизость,
и ты радость творишь как всесильный и опытный маг.
Появляются в доме ростки благодатного смеха,
а в горшках расцветают гортензии как по команде;
в жизни целой семьи начинается новая веха,
оптимизм забурлил как горячая мощная магма.
--------------------------------------------
А
---------------------------
Мечусь я среди диких орд,
несущих смерть, болезни, голод,
устлал телами землю мор,
движения сковывает холод.
---------------------------
Вчерашний мираж настоящее чудо,
какое блаженство его созерцать,
в нём солнца златистые яркие кудри
желание вызвали их воспевать.
**************************
Бессмертие экстрим иль приключение,
а может изнывание от скуки,
иль тусклое ненужное свечение,
иль по далёким тягостные муки?
Возможность поработать над собою,
иль жажда новой жизни на Земле?
С поставкой тел свободных перебои
наверное, в душе там всё темней.
*****************************************
Трепыхаются дни, угодив то ль в силки, то ль в ловушки,
кто-то брови насупив, глядит то ли скрытно, то ль сверху,
где-то танки грохочут, там взрывы и выстрелы пушек,
там учений масштабность, готовности к войнам проверка.
Не исчезла любовь ни к убийствам, ни к пыткам, ни к власти,
загребущие руки давно охватили планету,
уже взмылен стирающий память бездарнейший ластик,
и себе несомненно в финале изменит анкету.
Хорошо что цветы так упрямы - плевать им на танки,
зацветут когда следует, вызов бросая убийцам,
и помогут земле залечить как и прежде все раны,
жаль не могут они с кровожадной армадой сразиться.
Птицы - лекари знатные тоже готовы утешить,
да и есть им кого, много страждущих втоптанных в землю,
а по миру кружит неуёмно гибридная нежить,
её многие хвалят, приказам её льстиво внемлют.
Поражает размахом своим мордобой экономик,
зубы часто летают, фингалов и вовсе не счесть,
прижимается к сильным любой растерявшийся гномик,
сохраняя иль не сохраняя разменную честь.
А эксперты без устали рядят и судят и рядят,
слов кружится огромный цветастый причудливый рой,
иногда может следует им помолчать иль покрякать,
замыкает от тучи гипотез и страхов порой.
Иль напишут пусть оперу, вложат в неё дух эпохи,
исполняют затем многократно и громко на бис;
понесут пусть домой размышления, тревоги и вздохи,
разбавляя улыбкой со словом затасканным cheese.
Cheese хорошее слово, но есть этот сыр не у всех,
не дразнить лучше толпы несчастных и очень голодных,
утолить не помогут им голод ни речи, ни смех,
как издёвка звучит это слово в их жизни болотной.
Снова день пролетел оставляя и пепел, и вздохи,
но надежду на лучшее всё-таки он подарил;
как изменчива эта желанная светлая доля,
словно кто-то её бесконтрольно гулять отпустил.
Погуляв, нахватается всякого то в интернете,
то в спектаклях и фильмах, впитавших отбросы и грязь,
а то вдруг обнародуют скромной бедняги секреты,
и страдает она от жестоких умышленных краж.
И пытается справиться с этим, но боль слишком жгуча,
и острее наточенных сабель и новеньких лезвий.
Пожелаем же долям людским стать красивее лучше,
заживут пусть на них нанесённые временем язвы.
Поджигают обходчики ночи везде фитильки
звёзд заждавшихся
и помогут земле
*****************************************
Как разгулялась нынче осень...
Сергей Шелковый
* * *
Когда, засыпана листвою, хандрит под окнами ?восьмёрка?,
когда остатки ассигнаций гулёна-осень раздаёт,
я время мелкими глотками прихлёбываю пряно-тёрпко,
пока горчащий пёс тревоги улыбкой не смягчит свой рот.
Пойду, сниму аккумулятор, в дом отнесу для подзарядки.
Глядишь, и ржавая телега ещё, пост скриптум, поскрипит.
И для истории болезни замечу коротко в тетрадке,
что я стихами - пьян под вечер, а прозой – спозаранку сыт.
По телевизору грызутся политиканы, люди-братья,
клеймя друг друга, заклиная – отдать последние долги.
Джон-фермер тыкве полутонной любовные раскрыл объятья,
И под чалмой скрипят зубами чернобородые враги...
Спущусь, проверю всю проводку моей трудяги-колымаги.
Как абсолютно длинноноги
в условных юбках визави!
Как разгулялась нынче осень!
Какие ценные бумаги
швыряют клёны и каштаны, банкиры капищ на крови!
? Copyright: Сергей Шелковый, 2021
*************************************
Всё печальней небес перезвон...
Сергей Шелковый
Ещё волна
Всё печальней небес перезвон.
Осень, тонкой материи время,
драгоценную живопись крон
сбросив наземь, простится со всеми,
кто в ловушках-палатах лежит
со сквозной червоточиной мора...
И, багряною нитью прошит,
лист в последнем падении кружит -
смолкший альт
онемевшего хора...
17.10.2021
*************************
****************************
Балансирую над пропастью реальной -
в ней предательства, кошмары и болезни,
закрепиться б на канате капитально,
не хочу сорваться в мрачность этой бездны.
Не использую страховку - не придумана,
осторожность, ловкость - вот моё оружие,
зубы чьи-то энергично кем-то хрумкают,
кем неясно, вижу чёрное с оранжевым.
Мне бы шар воздушный яркий да с корзинкою,
иль спасателя в надёжном вертолёте;
хоть внизу возможна встреча с майей, инками,
предпочту я интересные полёты.
Расколола небо молния вдруг надвое
и придала мне тем самым ускорение,
по канату я бегу и вниз не падаю,
и отменны равновесие и зрение.
Все движения точнее чем хронометр,
ощущение что руки это крылья,
на давление отвечаю перепонками,
вот лечу, а подо мною скверы, крыши.
Черепичные и правда изумительны,
а вот плоская с разбитым чудным садом,
Щели крупные - но это ж непростительно,
тут покой жильцов в дожди уже украден.
Огородик вижу милый и ухоженный,
разглядела в нём петрушку, лук - свежайшие,
здесь любви, трудов так много вложено,
славными, здоровьем дорожащими.
А вот флюгер - сохранённая реликвия,
приземлюсь пожалуй где-нибудь поблизости,
тут живут, не сомневаюсь, светлоликие,
избежавшие духовной чёрной низости.
Попытаюсь пообщаться с ними бережно,
напитаться их чудесным наполнением.
Где-то вдалеке остались бестии,
здесь же место ярких озарений.
по канату я бегу
иль спасателя в надёжном вертолёте
Уменьшался стремительно глобус.
Уменьшалась планета Земля.
И возникла огромная область
пустоты, только мнимой, зерна
в ней так много - то звёзды, планеты -
ночью можно их свет поклевать,
я в удобной огромной ракете,
наконец-то решилась летать.
Пронеслось надо мной НЛО -
сколько ловких изящных движений,
наконец-то и мне повезло,
в мире тайн я, красот, приключений.
Дружелюбие моё неизменно,
неземным рассылаю охотно,
и восторг по артериям, венам,
изгоняет космический холод.
Тьма надолго теперь отступила,
ни к чему ей вредить мне сейчас;
есть в полётах великая сила,
полечу в этот мир я не раз.
Гружёный знаниями корабль почти идёт ко дну,
так перегружен что с трудом выносит он волну,
которая совсем слаба и рост чей небольшой,
и убеждает не вредить ему своей водой.
Доплыть он должен до людей, чтоб жизни их спасти,
до них ещё немало дней тяжёлого пути,
а потому он просит всех не помешать ничем,
расскажут пусть скорей везде куда плывёт, зачем.
Узнав об этом помогать решил вдруг ветр-бродяга,
а он давно, известно всем, бессмертен и трудяга.
Понёс на Север он инфо, а после двинул к Югу,
её он сеял щедро так, как снег большая вьюга.
Тем временем киты и сельдь и прочие создания
несли известие на Восток, презрев все испытания.
На Запад плыли косяки примером впечатлённых,
забыв о собственных делах, событием окрылённых.
Доплыл корабль, но почему толпы не видно ждущих,
лишь кучка жалкая людей тревоги груз несущих.
А остальным что ль всё равно, тревожиться устали,
другие знания даны, в которых нет печали?
В них грёз весёлых хоровод в грядущем рай рисует,
проблемы дружно решены, и день, и ночь кукует
кукушка так ей хорошо, а счастья океаны,
и можно вечно пребывать в чарующей нирване?
Разгружен мученик корабль пришедшими на пристань,
чей неспокоен острый ум, в ком мудрость древних истин
давно нашла себе приют надёжный постоянный,
которых мир безумный наш причислил к окаянным.
Но их проклятием не сломить, не сбить с конечной цели,
пускай глупцы лишь яды льют и смотрят сквозь прицелы,
надежда нынче лишь на них, им сдаться невозможно,
иначе сгинет род людской жестокий и острожный.
что сон не нужен вовсе,
а счастья столько, каждый сам себе сколь хочет ловит?
********************************
Эти ветки с нежным ароматом...
Сергей Шелковый
* * *
В глубине двора, меж кирпичами,
вспыхнул абрикоса белый цвет.
Как мне снился зимними ночами
этот обновления амулет!
Эти ветки с нежным ароматом,
первые свидетельства весны,
эти дни, где в тёплый ветра атом
вечные надежды вмещены!
Слава Богу, брат, прозимовали.
Глянем тихо всем потерям вслед...
Абрикос цветёт! - И нет печали,
и смертей под синим небом нет!
18.04.2018
*******************************
Посидела на облаке с Боженькой,
благосклонно отнёсся к визиту,
указал он мне к правде дороженьку,
горевал что дорога изрыта.
Ямы в ней неизменно бездонные,
сообщил мне с печалью безмерною,
со слонов валуны многотонные,
и легко повстречаться там с ересью.
Там возводят заслоны колючие,
есть и с током, со стаями снайперов,
псы голодные - хищники злющие
все шлифуют охотничьи навыки.
- Так добраться до правды немыслимо, -
вывод сделала неутешительный,
настроение стремительно скисшее,
крыло ржавчиной цель и решительность.
Появлялись змеиные головы
из бездонности ям возмутительных,
снайпера - все богатые молодцы,
наблюдали за мной исключительно.
Их прицелы оптически точные
обещали в меня попадание,
вот такие там нравы порочные,
хочешь правды - готовься к закланию.
Тут о Боге я вспомнила вовремя,
и спросила: "Так как же добраться,
может есть безопасная новая
путь-дорожка без зверского братства?".
Он вздохнул тяжело с безнадёжностью:
- Как добраться тебе я не знаю,
дебри выросли хитростей, сложностей,
хорошо мне - по небу летаю.
- Так ведь есть самолёты отличные,
нужно знать лишь, где правда находится.
- Не поможет, её не лиричные
охраняют, на смелых охотятся.
Только я добираюсь невидимый,
а иначе пальнули бы дружненько,
а ещё иногда крохи-вирусы,
поклониться им следует в ноженьки.
Может выбьют недугом охранников,
брешь возникнет на время недолгое,
и удастся тогда шустрым странникам
прошмыгнуть в эту область недольную.
- Так когда же случиться такое?
Надо ж знать, чтобы быть рядом с местом.
- Это дело совсем непростое,
не решил я, скажу нынче честно.
- Может сделать меня невидимкой,
раз так нужно пробиться чтоб к цели?
Тишина. Лёгкой тающей дымкой
вдаль куда-то видения летели.
**********************************
подштанники
наводили стволы
тебе не отправлю признаний ватагу,
ведь я как и прежде живу интровертом,
и мучаю зря тёмной пастой бумагу.
Но терпит родня отболевших деревьев,
не может она возразить, взбунтоваться,
смиренно принЯла б царапанье перьев
вороньих, гусиных, и слов мутноватость.
И голубя я не отправлю к тебе
с посланием срочным болезненным тёмным,
зарубки умножатся лишь на резьбе
уставшей души с непростым окоёмом.
Дождливо в её одиноком жилище,
там чёрными птицами чувства, слова,
но к счастью сейчас в ней не сплошь пепелище,
души часть воскресла, болезнь преломя.
Как знать, может всё же решусь я на встречу
и всё расскажу, проявляя отвагу,
и жаркий огонь моей внутренней печки
надёжно заменит чернила, бумагу.
Понятно стало из доклада,
что окружает нас неясность,
не знаем мы умов расклада
и суммы мнений скрытных частных.
Мешают и самооценки,
что перевёрнуты нередко
или с большим опасным креном,
или с дырой не меньше метра.
Но парусами их снабжают
и устремляются к успеху,
себя на гибель обрекают
реалистичным на потеху.
Разброд большой в образовании -
то утопает, то блефует,
оно то тонет, то блефует,
в истории бардак, кривляния,
торгуют фактами за фунты,
за доллары, евро,
иные денежные знаки
и лжи уже не километры,
парсеки
Образование раскорякой,
история что сорняки
порою шарик для пин-понга
---------------------------
Главный вид уродства и ковид
Юрий Тютюников
1
Ад подвешивает души за виртуал-крючки
Тех, кто инфернально ему реально близки.
Так мудро он испытывает на прочность
Мощь экзистенциальной их порочности
В слепом движении тьмы антитворчества,
Что б истина в сознании ?пипла? сморщилась
И правда жизни от боли фантомной корчилась.
А вдруг само Небо нам послало виртуальность,
Дабы изменить и развить людскую модальность?
Возможно, искусственный интеллект
Начнёт исправлять духовных калек,
И Человек обретёт чистое мышление
Без увесистых эмоциональных волнений,
Эстетичных и моральных перевоплощений
Или наштампует машина новых гениев?
С человеческими те начнут мудрые прения,
Возникнут идейные кремниевые течения,
Мир постигнет философское наводнение,
Народ в котором окончательно обалдеет…
Новый, жидко-кристаллический, род его сменит.
Возродится ли трансцендентная мифология
С античными героями, Люцифером и Богом?
Скорей, при любой форме самовоспроизводства
НЕВЕЖЕСТВО константно как главный вид уродства.
2
Часто мифами обрастает нечто конкретное,
Ад их выпускает из ящика секретного.
Так, и КОВИД появился в сознании масс ветхом
Как феномен нереальный, нестрашный, фейковый –
Дьявольский главный штаб руководит этим бредом,
Чтоб незрелый люд ослабить адскими ведами.
Сейчас мировая всеобщая конкуренция
В мифотворчестве видит мощь оружейного средства.
04.11.2021
Где все живы опять в ослепительном сне...
Сергей Шелковый
* * *
"Калачами в берлогах свернутся до лета"
в оксамитовом ворсе медвежьи тела.
Подмигнёт мне индиговый глаз амулета:
"Прозимуем, прорвёмся, была-не была!"
"Ой, не знаю, дружок, - отвечаю, - не знаю!"
Всё наглей ненасытная свора барыг
под печёнку вгрызается, шкуру сдирая,
всё отчаянней Мунка предгибельный крик.
Тонкозвонны в заснеженных ветках синицы
и бездонны глазищи бездомных собак.
На осколки студёное время дробится,
выбивая хронометром счёт: "Тики-так..."
Перейду ли кривыми асфальтами зиму,
в ледяном ли исчезну разбитом окне?
Закрываю глаза,
ибо сраму не иму
там, где курит отец ядовитую "Приму",
где все живы опять в ослепительном сне...
--------------------------------
С сумасшедшинкой настроение,
с небольшой столь приятной перчинкой,
на меня вдруг свалилось везение
с ароматом волшебным коринок.
Распирает меня от желания
рассказать о везении близким,
но возможно грозит наказание
за болтливость, пугают так риски.
Потому я лелею событие
лишь внутри как дитя в колыбели,
хоть обиды таятся в сокрытии;
ощущение - что я на качелях.
Вверх - везение со мной за молчание,
вниз - исчезло, но с ним и обиды,
благодарна жена за признание,
сеет это везение сквозь сито,
чтоб осталось лишь самое ценное -
золотое зерно да без примесей,
не заметила - вытекло важное
вместе с радости бодрыми ритмами.
Но рискну я наверно - так хочется
увидать на лице счастья блики,
хоть везение часто так точечно,
и пугливо в отличии от фриков.
А везение в сне замечательном -
пандемия в нём канула в Лету,
за него фее сна я признателен,
вещий сон он надёжней приметы...
Судьба швыряет слишком часто сначала вверх, затем в овраг,
ко всем событиям причастна, сама себя вгоняет в раж.
Её бы срочно полечить, но лекари её бояться,
она способна отомстить, на них нечаянно сорваться.
Не контролирует желания, её поступки хаотичны,
вдруг обездвижит в наказание, утратив в хаосе критичность?
Распять способна, утопить, при этом без предупреждения,
средь счастья чем-то заразить специально и без сожаления.
То награждает щедро так, что человек в недоумении,
потом решает - это враг, достоин мук он и затмения.
Договориться с ней непросто, ей не нужны услуги, взятки,
ломать умеет речь и кости, беседу строить лучше гладко.
И очень сложно угадать умаслить чем её возможно,
но явно бесполезно лгать, сбежать пытаться осторожно.
Нагонит опытной стрелой, иль совершит прыжок гигантский,
но если ты в душе герой, имеешь сильный дух спартанский,
возникнут шансы уцелеть, протиснешься и средь обломков,
продолжишь жить а не скрипеть, тем укрепляя и потомков.
А значит нужно потрудиться, чтоб дух лишь креп, а не слабел,
и смог с судьбою ты сразиться, когда настигнет беспредел.
Драконам с сотнею голов не побоишься дать отпор,
не жертва ты а зверолов, сильнее бед, а ум остёр.
Сбить с ног способна, заразить
Последнею листвой чуть шелестя...
Сергей Шелковый
4 ноября -
День Казанской иконы Божией Матери.
НЕ ОСТАВИ НАС, ПРЕСВЯТАЯ БОГОРОДИЦА,
БЕЗ МИЛОСТИ ТВОЕЙ!
---------------------------------
Мария
От сердца - нежность, строгость - от ума
сливаются в твоём бездонном взоре.
Горит собор, и строится тюрьма,
и пляшут тать на тате, вор на воре.
Но в тайной золотистой глубине
наполненного женственностью взора
есть то, что вновь повелевает мне -
идти сквозь ад без жалоб и укора,
хоть и всё больше злых метаморфоз
в бесчувственном и ненасытном мире,
и так давно апрельский абрикос
цветки осыпал на печаль Псалтыри...
Мария, мать и вечное дитя! -
Над скопищем грехов молитва к Богу...
Скупые слёзы вестника-дождя,
последнею листвой чуть шелестя,
со щёк смывают сон: " Пора в дорогу..."
-----------------------
Живопись - К. Петров-Водкин
-----------------------------
Взгляд на картину Картёжники Поля Сезанна
Галина Лычковская
КАРТЁЖНИКИ. Картина Поля Сезанна 1893год.
Взгляд на картину под разным углом.
вариант-1.
Так значимы и величавы!
/поверхностный бросивши взгляд/
Кто ж знает, что там, за плечами
И есть ли дорога назад.
Вино и игральные карты…
Обдумает каждый свой ход
Игрок заводной и азартный.
Какой ожидает исход?
Исход не игры. Нет! Как ляжет
Фортуна в рисковой судьбе,
Пушинкою лёгкой лебяжьей
Она прикоснётся к тебе
Или в полутёмной кафешке
Наотмашь ударит она?
И вместо орла бросит решку
Рукою на гладкость сукна.
Медлительность и напряжённость,
Поставивших что-то на кон.
Быть может душе обожженной -
Судьба перейти рубикон…
Играет, играет картёжник.
Блефует, чтоб выиграть жизнь.
Фортуны гулящей заложник.
Не видно, а сердце дрожит.
А жизнь предлагает с лихвою
Пристрастий, желаний, интриг,
А после нагайкой лихою,
Да так, что отчаянья крик…
30.10.2021
Вариант -2.
Промозглый день осенний. Сыро.
Народ всё больше по домам.
Но, как же тошно быть в квартирах,
Когда поблизости корчма
/кафешка ноне/. День закончен.
Известно – воля для мужчин!
В корчме приют до поздней ночи
Хотя уйти есть сто причин.
Для отдыха – вино и карты.
Глянь, два картёжника сидят
В плену фортуны и азарта.
Вино же выпьют погодя…
Сосредоточенность в движеньях.
Неторопливая игра.
Молчат, но сила напряжения
Достойна кисти и пера.
Кому фортуна улыбнётся
И что поставлено на кон?
Для игроков чем обернётся
Картёжной схватки марафон.
Вид у обоих – будто ставки
Решат судьбу /так велики/.
Оставят чёрной метки знаки
Всем упованиям вопреки.
Но нет! Игра идёт к исходу.
Её исчезнут миражи.
Забыв день трудный, непогоду
Уйдут домой, продолжа жить…
01.11.2021
----------------------
Ты жив и я жива, какое счастье,
и может быть мы встретим Новый год,
вокруг воюют огненные страсти,
и жизнь свои удары раздаёт,
но коли уцелел то дни заполни
хоть мысленно сверканием огней
великолепием не разящих молний,
в мир праздника уверенно шагай.
Деревья в нём в гирляндах разноцветных -
разительный контраст с дождливым днём,
и бодрствуют, шалят веселья ветры,
организуя встречу с декабрём.
Ноябрь перелистни ты как страницу,
встречай декабрь отличным настроением,
и радостью засей души все нивы,
используй оптимизма распыление.
Мы многому с тобою научились,
умеем дорожить минутой каждой,
и нынешнею тьмой не отравились,
хоть сталкивались с нею не однажды.
Проблемам снова скажем до свидания -
от них необходим счастливый отдых,
и уменьшать начнёшь ты расстояние,
оставив позади событий роту.
Я жду, готовлюсь, я во всеоружии
и верю - одолеешь все преграды,
ведь встреча в декабре давно заслужена,
за стойкость нашу станет нам наградой.
Там, где крепчает на зеро игра...
Сергей Шелковый
* * *
Под стылым ливнем ясень облетел.
Был золотым, а ныне, чёрный, голый,
стоит, оторопевший, не у дел,
с улыбкой деревянной невесёлой.
Настал ноябрь. И давит, супостат,
на психику тоской и безнадёгой.
И чуешь, что идёшь путём утрат,
бредя его раскисшею дорогой.
Но вдоль кирпичных стен,
в дыре двора,
вдруг вспыхнут алым листья винограда
там, где крепчает на зеро игра
без ягод и вина ... - Где нам, сестра,
душа, для счастья так немного надо!
------------------------------------
Большое дитя, теплоглазое чудо природы...
Сергей Шелковый
* * *
Художнику Олегу Лазаренко
Работал всё лето и станешь всю осень пахать,
зане не собьют тебя с толку капризы погоды..
Таким в добрый час подняла на землёй тебя мать –
большое дитя, теплоглазое чудо природы.
Тигриный работник-игрун, ягуар, леопард!
И греют зрачок, и по венам звенят твои краски.
И мэтр Леонардо, и Эйлер-мудрец, Леонард,
готовы на твой бестиарий взглянуть не без ласки.
И я на полотна гляжу, как на лес золотой,
на сети мозаик твоих, золотые чешуи.
И радуюсь в строчке торжественной странности той,
что дней наших тигры мелькают над миром не всуе.
На улице Пушкинской веет осенней тоской.
Встречаемся снова вблизи Иоаннова храма.
Всего-то две сотни шагов
до твоей мастерской.
И век со смартфоном в башке, мишугас городской,
подходит к полотнам, глядит и не ведает срама...
1.09.2021
---------------------------------
Как много обещано! И как не отнято мало...
Сергей Шелковый
* * *
И вот мне приснилось, что сердце моё не болит...
Н.Гумилёв
И вот мне приснилось, что жив Гумилёв, не убит,
что Нарбут не сплющен на дне в Ледяном океане,
что сердце моё не от подлости мира болит,
а бьётся от счастья в рассветной сияющей пране.
И вот мне привиделась жизнь, - а не жесть и не жисть! -
с весенней Италией и Адриатикой лета.
И ласточкой рядом порхает Малевича кисть,
и дети, как мальвы, в нежнейшие краски одеты.
А жажда убийства во лбах и надбровьях мужчин
молчит притаясь, хоть и зырит туда исподлобья,
где городом зла, с темнотою один на один,
спешит, мой улыбчивый отрок, мишени подобье...
Зачем же мне снится всё то, чего нет у меня,
всё то, что в дворах-тупиках за полдня отцветало? -
Ни мига - без вечной любви, ни окна - без огня...
Как много обещано!
И как не отнято мало...
-----------------------------------------
До встречи...
Абель Алексей
Лихорадкой бьёт в ночи многолетний сон:
я спускаюсь по тропе на цветущий склон,
тропка вьётся ручейком, всё слабей видна;
потерялась… глянул вверх – мрачная стена!
Под багровою зарёй – дикий тёмный лес,
мне б вернуться в краски дня… да хохочет бес;
в лес втолкнув, захлопнул дверь, позади лишь мрак:
буреломов гниль, кусты, топь болот грозят,
всхлипы теней за спиной, ускоряю шаг;
можно только вглубь идти, нет пути назад.
Призрачный белёсый свет обнял темноту,
тихий перезвон цепей… Кто лежит в гробу?
Как сомнамбула, протёр рукавом хрусталь –
смертью смотрит на меня вечная печаль!
Загасил когда-то блеск в солнечных глазах,
тьмой глубинной сердце рвут, приходя во снах…
Ведь не я в тот страшный день с рельс столкнул трамвай!
Не тревожь и уходи… в землю, или в рай…
Душу омут глаз всосал, иссушив до дна,
кровоточа, мозг сказал: "То твоя вина!"
Сорок три... инфаркта два... кудри – белый снег…
Знаю – ждёшь!
Забыв – спасусь!
… да желанья нет.
Если втиснуться целиком в проблему или проблемы,
превратишься во что тогда, в психа иль в микросхемы,
в колокол вечно будящий тех, кто с трудом уснул,
может в совсем деревянного, похожего чем-то на стул.
А может в пустую ёмкость - съели тебя изнутри
эти проблемы-обжоры, любят во плОти кутить,
как разойдутся шальные - то замыкание, то крах,
то ли сумеешь подняться, то ль превратишься в прах.
А может вонзятся в тебя порцией адреналина
и ты разогнёшь свою кривую доселе спину,
и кинешься покорять крыши высоток и горы,
и превратишься в юнца - сбегут сразу зрелые годы.
Груз необъятный проблем меня пригибает к почве,
они неотлучно со мной, мне досаждают и ночью,
вот бы их закопать или отправить к Венере,
может просто сбежать, чтоб не взорвались нервы?
Или они за мной кинутся гончих стаей,
а может они весной словно сосульки растают,
очистится горизонт от обликов их неприятных,
и заместят их мечты в ярких одеждах опрятных.
-------------------------
Ты через реку от меня,
ни лодки нет, ни брода,
и среди солнечного дня
иль когда ночь приходит
тебя я вижу ясно так,
хочу соединиться,
но кто мешает, может тать,
готова с ней сразиться.
Украла видно мост и лодку,
Украла лодку, мост и встречу
с любимым человеком,
Уже украла лодку, мост,
украсть решила встречу
- Приди сюда, - её прошу, -
что прячешься трусливо,
тебя на части покрошу
я с пылом нерушимым.
Иль собираешь ты отряд
таких же тварей подлых,
которые порвать хотят
меня - кровава кодла.
Остры их когти и клыки,
твои и вовсе иглы,
рога б имели как быки
они б меня настигли.
Им наслаждение плоть крушить,
глотать поспешно мясо,
свой суд неправедный вершить
под визги, вопли, лязги.
Как много общего у них
с садистской дикой сворой,
где каждый наркоман иль псих,
чей ум лишён опоры.
Но есть и те рассудок чей
почти что безупречен,
но смотрит дьявол из очей,
жестокостью отмечен.
Вот эти истинное зло
без примеси иного,
их в мир так много намело,
что мир почти безногий.
Собрать бы их где жизни нет
и уничтожить разом,
не нужен здесь такой букет
чудовищной заразы.
Зову, не слышат голос мой,
но я ведь не немая,
а может выслали конвой
заочно обвиняя
в нападках на садистов клуб,
что неприкосновенен,
им этот клуб настолько люб,
размажут тех по стенкам,
кто попытается сказать
о нём дурное слово,
должны его иль обожать,
а, если нет, то лишь молчать,
иначе кончат плохо.
Так кто перевезёт меня
к тебе мой друг надёжный,
хоть ночью, хоть средь бела дня -
ты с каждым днём дороже.
Не подойдёт мне лишь Харон,
должна назад вернуться,
хоть и преследует здесь рок,
мне возвратиться нужно.
- Накинь мою шаль, - предложила мне ночь, -
с узорною россыпью звёзд,
тебе эта шаль в состоянии помочь
попасть в сад особенных роз.
На дальней планете разбит этот сад
живущими там существами,
поодаль шумит голубой водопад,
беседы ведёт со звездАми.
Луна изумрудностью там впечатляет,
вторая в наряде лазурном
коллегу свою неизменно сменяет
на сказочном небе фигурном.
Но с иллюзией глянешь усталою...
Сергей Шелковый
Рисунок
Резвый отрок с Зелёного хутора,
ты, задолго до Маска, конструктора,
стартовал в марсианский свой сюр.
Зажигал акварелью школярскою
по-над улицей гнутой, Кацарскою,
листопада пожар, абажур.
Зажигал над нездешней планетою
день пришельца с надёжной приметою -
трубкой мира, одной на двоих...
Минул век. Акварели повыцвели,
но, похоже, что прозе не выдали
в колерах зарифмованный стих.
Пыль и моль - на эскизы-фантазии.
С приближением зимы-эвтаназии -
всё бугристей архива завал...
Но с иллюзией глянешь усталою
на уже исчезающе малое -
на рисунок свой: "О, как взлетал!
28.10.2021
------
Иллюстрация - Акварель "Встреча", С.Шелковый, 1967 год.
\
-------------------------------
Не жаль зелёных глаз воде...
Сергей Шелковый
Гончар
Скульптору П.Ф.Мосю
Нет, наш Филоныч не филонит! –
Всё, что он спёк в своей печи,
не разобьётся, не утонет,
не скурвится, как ни кричи,
как ни грози судом районным,
а то и вовсе областным...
По лицам мифов полусонным
покровом лёг древесный дым.
Играет копоти румянец
на смуглых глиняных щеках,
и вкруг костра заводит танец
улыбчивый оживший прах.
И почве чёрных глаз не жалко,
не жаль зелёных глаз воде,
и гладит ласково русалка
лесовика по бороде.
Филоныч, акушер кудлатый,
замеса чернозёмный бог,
встречает гостя возле хаты
на перекрестье трёх дорог.
И обещает: ?Нынче будем
барашков и кикимор печь!?
И говорит:
?В засадах буден
гончар волчарам неподсуден,
хоть голову сгрызайте с плеч!?
3.09.2021
----------------------------------
B давнем синем дне...
Сергей Шелковый
* * *
Я просто мальчик в давнем синем дне,
и некий хмель крепчает в слабых венах.
И тянутся во сне от лун ко мне
предчувствия о многих переменах.
И яблоко в ладони всё круглей,
всё полновесней и правдоподобней.
А вольный дух июньских тополей -
любим ноздрями, слышим костью лобной.
И пальцы в шрамах -
быстрая рука
при ярком свете так неосторожна!
А ночь - близка, нежна.
И у виска
всё шепчет, шепчет: "Жизнь твоя возможна"...
----------------------------
Вчерашний мираж настоящее чудо,
хотелось бы снова его созерцать,
в нём солнца златистые яркие кудри
желание вызвали их воспевать.
А белые голуби - целая стая -
держали во клювах лавровые ветви,
и слышались песни победного мая,
и каждый в грядущие радости верил.
А после увидела стройки растущие,
возникшие здания вместо разгромленных,
и светлые лица - доярок, пастушьи,
коров и овец крепкотелых накормленных.
Повсюду царил оптимизм созидательный,
кипела работа на всех направлениях
надёжно ответственно и обстоятельно,
и лес разрастался больших изменений.
А люди казались друг другу родными -
возникло единство за время невзгод,
заботами жили все дружно одними -
и гордость возникла за этот народ.
И им не грозили разброд и шатание,
забвение и скорбь в одиночку, подножки,
иль кража открытий, заслуг непризнание,
иль в спину направленный недругом ножик.
Картина исчезла возникла другая -
огромный цветущий красивейший сад,
гудели в нём пчёлы великого мая
и слышался звон бесконечный наград.
Гуляли там стойкие воины и дети,
нарядные женщины, девушки, парни,
гордились победой, не славили деньги,
над всеми парил путешествия парус.
Ещё бы, мечтали о пляжах и море,
о тёплом покое приятнейших дней,
манили высокие снежные горы,
находки в пластах удивительных недр.
И бурные реки, старинные замки,
красоты чудесных озёр и прудов,
хотелось увидеть жилища шаманов,
домой привести богатейший улов.
Теперь в ожидании нового чуда
брожу по окрестностям - вдруг повезёт,
мираж меня греет и вовремя будит -
куда-то меня неизменно зовёт.
И вход я ищу в край наполненный счастьем,
войду я в него не боясь там остаться,
ведь это событие жизнь мне украсит,
хватило бы времени чуда дождаться...
Им Окрепло за время невзгод е
------------------------------------
Где на ночь спать ложится ветер-грусть...
Сергей Шелковый
* * *
Ища тепла в родной Гиперборее,
устану я и с тем легко смирюсь,
что в чаще молочая и пырея,
где на ночь спать ложится ветер-грусть,
зарыл я в почву горсть живучих зёрен,
которые прорвутся, прорастут.
И – будь хоть трижды сеятель оспорен –
неоспоримый статус обретут:
ведь кто-то станет ивою Ивана,
а кто-то авраамовым стволом.
Что есть одно и то же.
Поздно ль, рано,
мы все узнаем подлинно о том.
И я проснусь.
Увижу дом свой белый,
узрю зелёный первородный сад.
Промытый ливнем воздух яснотелый –
то царство, где над почвой погорелой
белопрестольно яблоки парят.
? Copyright: Сергей Шелковый, 2021
-------------------------------
Мне кажется я в обрамлении лучей -
не нимба, он мной не заслужен,
внутри оттого возник чистый ручей,
питающий душу - так нужен.
Стряхнула она все скребущие звуки
и арфа возникла во мне,
и нежно полилась наружу и в уши
на сказочно светлой волне
мелодия новой возвышенной жизни,
со смыслом волнующим сердце,
она потекла по воспрянувшим жилам,
неся лишь приятное нервам.
Вливала в меня неземное блаженство,
что в прошлом ни с чем не сравнимо,
и вдруг пробудилась дремавшая нежность,
казалось - вокруг херувимы.
Слетелись они чтоб меня поддержать,
своё показать одобрение
моим изменениям, а также сказать:
- Готова я к новым свершениям.
Лишь нужно делиться сиянием своим
со всеми кто тонет в трясине,
тогда мир со временем станет иным,
исчезнет из душ паутина.
А те кто сплетал её в душах людей
окажутся в лапах бессилия;
польются из душ звуки бьющих ключей,
наполненных редкою силой.
С тех пор не исчезнут уже никогда,
питая людей пробуждение;
божественна наша земная вода,
спасение в её сохранении.
----------------------------------------
Под каждой из ветвей мы снова вместе дома...
Сергей Шелковый
* * *
Кто рядом - чужд и нем, а тот, далёкий, кровен
гортанью ключевой, аортовой игрой.
И странный Зодиак - Весы иль травник-Овен -
уже не исказят крыла исконный крой.
Кто рядом день-деньской, не избран и не сужен...
Подённой чашки край зазубрен и шершав.
А с вами, кто вдали, делю бродяжий ужин -
астральный свой припёк и соль земных приправ.
На хлопковом листе, на кожистой ладони
живой воды глоток и шарик кровяной
протягиваю вам, и о зелёном лоне
серебряным "ау" вы делитесь со мной.
И если дождь пойдёт, листва шуршит знакомо -
шиповник, алыча, кизил и барбарис.
Под каждой из ветвей мы снова вместе дома,
зернистый Осип мой, Арсений мой, Борис...
--------------------------------------
Cредь твоих дворцов и хижин...
Сергей Шелковый
* * *
Как дела твои, Алупка? Я любил тебя когда-то,
хоть Гурзуфу мимоходом больше виршей посвятил.
Так ли всё живёшь, голубка,- неухожена, примята
сонным модусом вивенди, хаосом случайных сил?
Слышал я, ты всё рифмуешь домотканные куплеты?
Я и сам ценю всё так же пару тёртых чудаков,
двух своих дружбанов сивых, что проводят с ямбом лето
средь твоих дворцов и хижин, средь ларьков твоих, лотков.-
Всё средь харьковских муралов, на затоптанной леваде,
до сих пор не сданный чудом в исторический музей,
водку любит, воду мутит собутыльник мой Аркадий,
а в халупке под Алупкой трезво мыслит Алексей.
Жаль, что ты не помнишь имя той, без рифмы. И не надо -
всё равно уже полвека вечно юные глаза
греют душу мне, смывая муть и копоть лаской взгляда...
Как там твой сентябрь, Алупка, - море, охра, бирюза?
Может быть, ещё приеду. А скорее - издалёка
потреплю по холкам-гривам каменных озябших львов.
Время - зверь холоднокровный, память же - тепло без срока.
Вытирает осень слёзы мехом рыжих рукавов...
----------------------------
Отмучиться и отболеть
переживанием не случайным,
надолго после запереть
воспоминания и отчаяние.
И отделить себя от них,
отдавшись новым настроениям,
и оседлать полёта вихрь,
чтобы настигнуть вдохновение.
А скорость бешена и впрямь,
исчезло вдруг оно в глубинах,
и как искать его средь ям
океанической равнины,
средь впадин мрачных словно ад,
средь монстров донных неизвестных,
среди порталов тайных врат
и силуэтов дев прелестных.
Мелькнула дева, смотришь - рыба,
и пузыри уже пускает,
лишь чешуи блестящей рыжесть
о деве той напоминает.
Куда волос девалась грива,
где утончённый гибкий стан,
лишь сохранилась чуть игривость,
и спрятался в глазах обман.
И плавает дразня как будто
туда-сюда, туда-сюда,
чтоб превратиться в незабудку,
и с нею в сговоре вода.
Она даёт возможность плавать
так долго сколь желает дева,
заботу дарит ей и ласку,
не требуя внимания, денег.
И счастливы так девы-рыбки,
что не покинут океана,
им этот мир бездонный зыбкий
дороже рыцарей и сана.
Забыла я о вдохновении,
а оказалось внутрь проникло,
устроив там столпотворение
картин и образов, и бликов.
А океана изумрудность
придала им очарование,
присовокупив также мудрость -
сформировалось обожание.
Я драгоценный этот груз
переместила на поверхность,
и мир привычно заскорузлый
убрал в сундук на время вредность.
----------------------------
Туда-сюда мотлялись тучи,
затем сгрудились, скучковались,
а ветер западный липучий,
в котором бестии скрывались,
вздымал концы шарфов и чёлки,
и метил оперение птиц,
он ворошил одежду ёлок,
порыв его ворвался в тир.
От неожиданности выстрел
стрелок неточный совершил,
и дерева клочок тот вырвал
из стенки, кинул на настил.
Перекрестился вслед смотритель
и поспешил захлопнуть дверь,
чтоб защитить свою обитель,
а ветер вдруг завыл как зверь.
Бросался он на окна тира,
как будто рвался пострелять,
и беспредел свой быстро ширил...
К сооружению баррикад
он приступил по плану словно,
порывов в ход пустив каскад
и вой зловещий и неровный.\
И, вход в обитель завалив
как будто людям в наказание,
ещё раз громко нервно взвыв,
так сообщив об испытании,
на время домик деревянный
оставил в призрачном покое,
а сам же ослабевший вялый
переместился к водопою
бездомных кошек и собак,
чтоб попугать совсем немного.
А позади царил бардак...
А может он не любит тиры,
не любит выстрелов звучание,
наслушался их в нашем мире
и хочет изменить сознания?
Совсем не глуп и знает точно -
необходимы перемены,
иначе буйная порочность
сметёт людей с планеты сцены?
Да нет, переживать к чему
ему - свидетелю злодейств
и погружения во тьму
с набором новых фарисейств?
Переживать зачем о тех,
кто полон чванства, безразличия,
кто выбрал из богатства тем
разврат, ущербность, неприличие?
Он сам-то их переживёт,
они ж заложники пороков,
и эти мысли вдаль несёт.
Всё тяжелее поступь рока...
--------------------------------------------
И видны в облаках, пусть не всем, корабли на плаву
Сергей Шелковый
Монастырская библиотека
Золотистое гинкго пылало осенней свечой
там, где Броумов к небу вздымал вертикальные шпили,
где, сквозь сад монастырский, шурша листопадной парчой,
мы под своды старинной обители Книгу вносили.
Это капище книжное, где до сих пор Бенедикт
повторяет завет свой настойчиво и терпеливо,
семь веков простояло и долго ещё простоит,
вопреки всем шаманам, трясущим химерною гривой.
Здесь доныне смиренники Слову осанну поют,
ибо Слово есть Бог, от начала начал и без срока.
И, как лепкой барокко очерчен молитвенный труд,
так багрец окаймил синеву поднебесного ока.
Здесь и я умираю с листвою и Книгой живу,
всё острей ощущая в минутах протяжность столетий.
И видны в облаках,
пусть не всем, корабли на плаву.
И воздушного змея по небу ведут наяву
мудрецы и мечтатели, книжники, вечные дети...
------------------------
Летучей осени огни
Андрей Барабаш
летучей осени огни
горят как тысячи лампад
рябина прелостью манИт
предвосхищая снегопад
на бой под возгласы сурдин
мне ветер прошлого в лицо
и стоны брошенных Ундин
гудят над прОклятым венцом
век ни осмыслить ни понять.
крестов кленовых карантин.
устало небо свет менять.
как волки щерят пасти дни
леса укрылись тишиной
молчат в груди колокола
беда повисла над страной
расправив чёрные крыла
меня в свидетели возьми
суровый Бог моей земли
пролей мне в душу сладкий мирр
и уведи из царства тьмы...
------------------------------------
Если б душу отмыть можно было как руки,
нужно было б потратить лишь 20 секунд,
как итог - обновление без трудностей, трюков,
а в душе намерЕний чудеснейший куст.
НамерЕния светлы и чисты словно Ангел,
как родник на заре не протухших времён.
Воплотили... Пороки безропотно канут,
черноту унося с собой страшных знамён.
Вот представим что средства раздали бесплатно
и осталось лишь душу как следует вымыть,
после можно на время одеть её в латы,
ведь не сразу случится всей рухляди вынос.
Вслед за этим свобода, и жизнь - наслаждение,
чуть запачкался - тут же помой ещё раз,
и никто не грозит никому истреблением,
и растаял как призрак маячивший крах.
Что б случилось тогда, все решили б меняться,
чтоб создать обновлённый возвышенный мир?
Захотели б от целей своих отказаться,
разлюбили б на мёртвых развёрнутый пир?
От убийств отказались бы ныне желанных,
от привычки жестокость лелеять в себе,
от конвейера блуда, что ныне налажен,
чтоб начался-таки счастья дивный сезон?
А ведь этот сезон длить могли б бесконечно,
но вопрос повисает - а стали бы мыть?
Умолять может нужно, просить очень нежно,
или силу пришлось бы опять применить?
Принуждение к счастью, звучит очень странно,
но похоже иначе итог невозможен.
А пока же как прежде на армии траты,
а вопрос очищения на вечность возложен.
--------------------------------------
Отмучиться и отболеть
переживанием не случайным,
надолго после запереть
воспоминания и отчаяние.
И отделить себя от них,
отдавшись новым настроениям,
и оседлать полёта вихрь,
чтобы настигнуть вдохновение.
А скорость бешена и впрямь
и ускользает то в глубины
--------------------------------------
Кирпичные дворы, где правит листопад...
Сергей Шелковый
* * *
Не я пишу стихи - они меня читают:
прочтут июльский миг и долгий зимний год,
где до асфальта снег вовек не долетает,
где быстрый след звезды - всегда лишь недолёт.
Не я найду слова, но девушка в трамвае,
с глазами из иной, евангельской судьбы.
И светятся они, от света изнывая,
от искупившей всё пронзительной божбы.
А я - всего лишь слух и взор гружёных женщин,
закутанных старух, распахнутых мужчин.
Мне хватит звука, двух. Мне нужно даже меньше
от бубна их надежд, от флейты их кручин.
Не я найду слова, но старец Калиостро,
с авоською в руке, с извёсткой на плече.
Его лукавый взор скользнёт за угол остро,
за тысячу вперёд протянутых ночей.
А клики ребятни в дыму листвы осенней!
Кирпичные дворы, где правит листопад...
Их рифмам искони не нужно напряжения,
стремительно точны их строфы наугад.
Не я виновник рифм. Откуда эта детскoсть
пришла бы мне на ум и нA сердце легла,
когда б в любом зрачке не колдовала меткость,
когда б из полной тьмы планета не всплыла?..
-----------------------------
Лаская груз фамильной чашки...
Сергей Шелковый
* * *
Всё! Наконец домой вернуться
с тропы бродяжьей и случайной,
линялым усом окунуться
в расплав крепчайшей гущи чайной.
Лаская груз фамильной чашки,
под перезвоны разговора
кольнуть клыком, чуть одичавшим,
глазурь забытого фарфора...
Как дышат разноцветной плотью
на книжных полках царства граций!
Как плавно складни переплётов
тебе навстречу отворятся!
Как страстно вскрикнет половица
древесным плетивом волокон,
и озарится гладь страницы
кошачьим оком, спектром окон!
И, дрогнув эхом, повернётся
иною ипостасью время.
И ось пространства чуть качнётся...
А надо всем и надо всеми -
щемящий свет дочерней тайны,
свечение детской млечной кожи,
глаза, что всё необычайней,
всё больше на твои похожи...
--------------------------------------
То бежим, то идём, то ползём проклиная дорогу,
бугорок одолели, а горы ещё впереди,
беспощадною дрелью вторгаются в разум пророки,
непонятно забота ли это иль цель - навредить.
Кони света конца растерялись, мотаясь по небу,
вот почти приземлились, но снова команда: "Отбой!",
разгадать все пытаются сложный запутанный ребус -
что же с климатом будет, с планетой и нефтью, с водой.
Проходимцы на тронах давно уж подавшись в мессии,
щедро сыпят речами, приказы рабам отдают,
но при этом гремят на весь мир обречённо цепями,
для их стран проложили хозяева гиблый маршрут.
И друг друга соседи трясут словно это лишь груши,
чтоб бесплатный собрать там где смогут большой урожай,
ради этого всё что сумеют охотно разрушат,
угрожать им привычно и грабить, сжигать, угнетать.
Ты ворона куда? Не лети туда голодно слишком,
обещают к тому же там хОлода жуткий зашкал,
жир мгновенно исчезнет, часть перьев, а их не излишек,
вот и волк там не выдержал, пятки мелькали - сбежал.
Перебрались в иные края неохотно олени -
как никак родились и росли там, им мил каждый куст,
но причина не в глупости вовсе народа иль лени,
в том что мозг управляющих землями полностью пуст.
Потому-то и земли скудеют, а как без ухода
находить в себе силы давать каждый год урожай?
Неужель не известно хозяевам, каждые роды
могут жизнь подарить, но и смертью нередко грозят.
Лишь волшебница жизнь раздаёт не скупясь утешение,
то надежду подбросит, то хлеб или вЯзанку дров;
укрощая на время тревогу, подарит решение,
и вольёт силу, веру, используя мостики снов.
Плакал только, но глянул в окно а там солнце сияет,
и при виде его освещает улыбка лицо,
а синички внимательный взор не грустить умоляет,
ощущаешь внезапно - душе твоей снова легко.
И проникшее в душу тепло даришь щедро ты близким,
и без дров нагревается милый домашний очаг,
исчезает из мыслей, настроя ненужная сизость,
и ты радость творишь как всесильный и опытный маг.
Появляются в доме ростки благодатного смеха,
а в горшках расцветают гортензии как по команде;
в жизни целой семьи начинается новая веха,
оптимизм забурлил как горячая мощная магма.
--------------------------------------------
А
---------------------------
Мечусь я среди диких орд,
несущих смерть, болезни, голод,
устлал телами землю мор,
движения сковывает холод.
---------------------------
Вчерашний мираж настоящее чудо,
какое блаженство его созерцать,
в нём солнца златистые яркие кудри
желание вызвали их воспевать.
**************************
Бессмертие экстрим иль приключение,
а может изнывание от скуки,
иль тусклое ненужное свечение,
иль по далёким тягостные муки?
Возможность поработать над собою,
иль жажда новой жизни на Земле?
С поставкой тел свободных перебои
наверное, в душе там всё темней.
*****************************************
Трепыхаются дни, угодив то ль в силки, то ль в ловушки,
кто-то брови насупив, глядит то ли скрытно, то ль сверху,
где-то танки грохочут, там взрывы и выстрелы пушек,
там учений масштабность, готовности к войнам проверка.
Не исчезла любовь ни к убийствам, ни к пыткам, ни к власти,
загребущие руки давно охватили планету,
уже взмылен стирающий память бездарнейший ластик,
и себе несомненно в финале изменит анкету.
Хорошо что цветы так упрямы - плевать им на танки,
зацветут когда следует, вызов бросая убийцам,
и помогут земле залечить как и прежде все раны,
жаль не могут они с кровожадной армадой сразиться.
Птицы - лекари знатные тоже готовы утешить,
да и есть им кого, много страждущих втоптанных в землю,
а по миру кружит неуёмно гибридная нежить,
её многие хвалят, приказам её льстиво внемлют.
Поражает размахом своим мордобой экономик,
зубы часто летают, фингалов и вовсе не счесть,
прижимается к сильным любой растерявшийся гномик,
сохраняя иль не сохраняя разменную честь.
А эксперты без устали рядят и судят и рядят,
слов кружится огромный цветастый причудливый рой,
иногда может следует им помолчать иль покрякать,
замыкает от тучи гипотез и страхов порой.
Иль напишут пусть оперу, вложат в неё дух эпохи,
исполняют затем многократно и громко на бис;
понесут пусть домой размышления, тревоги и вздохи,
разбавляя улыбкой со словом затасканным cheese.
Cheese хорошее слово, но есть этот сыр не у всех,
не дразнить лучше толпы несчастных и очень голодных,
утолить не помогут им голод ни речи, ни смех,
как издёвка звучит это слово в их жизни болотной.
Снова день пролетел оставляя и пепел, и вздохи,
но надежду на лучшее всё-таки он подарил;
как изменчива эта желанная светлая доля,
словно кто-то её бесконтрольно гулять отпустил.
Погуляв, нахватается всякого то в интернете,
то в спектаклях и фильмах, впитавших отбросы и грязь,
а то вдруг обнародуют скромной бедняги секреты,
и страдает она от жестоких умышленных краж.
И пытается справиться с этим, но боль слишком жгуча,
и острее наточенных сабель и новеньких лезвий.
Пожелаем же долям людским стать красивее лучше,
заживут пусть на них нанесённые временем язвы.
Поджигают обходчики ночи везде фитильки
звёзд заждавшихся
и помогут земле
*****************************************
Как разгулялась нынче осень...
Сергей Шелковый
* * *
Когда, засыпана листвою, хандрит под окнами ?восьмёрка?,
когда остатки ассигнаций гулёна-осень раздаёт,
я время мелкими глотками прихлёбываю пряно-тёрпко,
пока горчащий пёс тревоги улыбкой не смягчит свой рот.
Пойду, сниму аккумулятор, в дом отнесу для подзарядки.
Глядишь, и ржавая телега ещё, пост скриптум, поскрипит.
И для истории болезни замечу коротко в тетрадке,
что я стихами - пьян под вечер, а прозой – спозаранку сыт.
По телевизору грызутся политиканы, люди-братья,
клеймя друг друга, заклиная – отдать последние долги.
Джон-фермер тыкве полутонной любовные раскрыл объятья,
И под чалмой скрипят зубами чернобородые враги...
Спущусь, проверю всю проводку моей трудяги-колымаги.
Как абсолютно длинноноги
в условных юбках визави!
Как разгулялась нынче осень!
Какие ценные бумаги
швыряют клёны и каштаны, банкиры капищ на крови!
? Copyright: Сергей Шелковый, 2021
*************************************
Всё печальней небес перезвон...
Сергей Шелковый
Ещё волна
Всё печальней небес перезвон.
Осень, тонкой материи время,
драгоценную живопись крон
сбросив наземь, простится со всеми,
кто в ловушках-палатах лежит
со сквозной червоточиной мора...
И, багряною нитью прошит,
лист в последнем падении кружит -
смолкший альт
онемевшего хора...
17.10.2021
*************************
****************************
Балансирую над пропастью реальной -
в ней предательства, кошмары и болезни,
закрепиться б на канате капитально,
не хочу сорваться в мрачность этой бездны.
Не использую страховку - не придумана,
осторожность, ловкость - вот моё оружие,
зубы чьи-то энергично кем-то хрумкают,
кем неясно, вижу чёрное с оранжевым.
Мне бы шар воздушный яркий да с корзинкою,
иль спасателя в надёжном вертолёте;
хоть внизу возможна встреча с майей, инками,
предпочту я интересные полёты.
Расколола небо молния вдруг надвое
и придала мне тем самым ускорение,
по канату я бегу и вниз не падаю,
и отменны равновесие и зрение.
Все движения точнее чем хронометр,
ощущение что руки это крылья,
на давление отвечаю перепонками,
вот лечу, а подо мною скверы, крыши.
Черепичные и правда изумительны,
а вот плоская с разбитым чудным садом,
Щели крупные - но это ж непростительно,
тут покой жильцов в дожди уже украден.
Огородик вижу милый и ухоженный,
разглядела в нём петрушку, лук - свежайшие,
здесь любви, трудов так много вложено,
славными, здоровьем дорожащими.
А вот флюгер - сохранённая реликвия,
приземлюсь пожалуй где-нибудь поблизости,
тут живут, не сомневаюсь, светлоликие,
избежавшие духовной чёрной низости.
Попытаюсь пообщаться с ними бережно,
напитаться их чудесным наполнением.
Где-то вдалеке остались бестии,
здесь же место ярких озарений.
по канату я бегу
иль спасателя в надёжном вертолёте
Уменьшался стремительно глобус.
Уменьшалась планета Земля.
И возникла огромная область
пустоты, только мнимой, зерна
в ней так много - то звёзды, планеты -
ночью можно их свет поклевать,
я в удобной огромной ракете,
наконец-то решилась летать.
Пронеслось надо мной НЛО -
сколько ловких изящных движений,
наконец-то и мне повезло,
в мире тайн я, красот, приключений.
Дружелюбие моё неизменно,
неземным рассылаю охотно,
и восторг по артериям, венам,
изгоняет космический холод.
Тьма надолго теперь отступила,
ни к чему ей вредить мне сейчас;
есть в полётах великая сила,
полечу в этот мир я не раз.
Гружёный знаниями корабль почти идёт ко дну,
так перегружен что с трудом выносит он волну,
которая совсем слаба и рост чей небольшой,
и убеждает не вредить ему своей водой.
Доплыть он должен до людей, чтоб жизни их спасти,
до них ещё немало дней тяжёлого пути,
а потому он просит всех не помешать ничем,
расскажут пусть скорей везде куда плывёт, зачем.
Узнав об этом помогать решил вдруг ветр-бродяга,
а он давно, известно всем, бессмертен и трудяга.
Понёс на Север он инфо, а после двинул к Югу,
её он сеял щедро так, как снег большая вьюга.
Тем временем киты и сельдь и прочие создания
несли известие на Восток, презрев все испытания.
На Запад плыли косяки примером впечатлённых,
забыв о собственных делах, событием окрылённых.
Доплыл корабль, но почему толпы не видно ждущих,
лишь кучка жалкая людей тревоги груз несущих.
А остальным что ль всё равно, тревожиться устали,
другие знания даны, в которых нет печали?
В них грёз весёлых хоровод в грядущем рай рисует,
проблемы дружно решены, и день, и ночь кукует
кукушка так ей хорошо, а счастья океаны,
и можно вечно пребывать в чарующей нирване?
Разгружен мученик корабль пришедшими на пристань,
чей неспокоен острый ум, в ком мудрость древних истин
давно нашла себе приют надёжный постоянный,
которых мир безумный наш причислил к окаянным.
Но их проклятием не сломить, не сбить с конечной цели,
пускай глупцы лишь яды льют и смотрят сквозь прицелы,
надежда нынче лишь на них, им сдаться невозможно,
иначе сгинет род людской жестокий и острожный.
что сон не нужен вовсе,
а счастья столько, каждый сам себе сколь хочет ловит?
********************************
Эти ветки с нежным ароматом...
Сергей Шелковый
* * *
В глубине двора, меж кирпичами,
вспыхнул абрикоса белый цвет.
Как мне снился зимними ночами
этот обновления амулет!
Эти ветки с нежным ароматом,
первые свидетельства весны,
эти дни, где в тёплый ветра атом
вечные надежды вмещены!
Слава Богу, брат, прозимовали.
Глянем тихо всем потерям вслед...
Абрикос цветёт! - И нет печали,
и смертей под синим небом нет!
18.04.2018
*******************************
Посидела на облаке с Боженькой,
благосклонно отнёсся к визиту,
указал он мне к правде дороженьку,
горевал что дорога изрыта.
Ямы в ней неизменно бездонные,
сообщил мне с печалью безмерною,
со слонов валуны многотонные,
и легко повстречаться там с ересью.
Там возводят заслоны колючие,
есть и с током, со стаями снайперов,
псы голодные - хищники злющие
все шлифуют охотничьи навыки.
- Так добраться до правды немыслимо, -
вывод сделала неутешительный,
настроение стремительно скисшее,
крыло ржавчиной цель и решительность.
Появлялись змеиные головы
из бездонности ям возмутительных,
снайпера - все богатые молодцы,
наблюдали за мной исключительно.
Их прицелы оптически точные
обещали в меня попадание,
вот такие там нравы порочные,
хочешь правды - готовься к закланию.
Тут о Боге я вспомнила вовремя,
и спросила: "Так как же добраться,
может есть безопасная новая
путь-дорожка без зверского братства?".
Он вздохнул тяжело с безнадёжностью:
- Как добраться тебе я не знаю,
дебри выросли хитростей, сложностей,
хорошо мне - по небу летаю.
- Так ведь есть самолёты отличные,
нужно знать лишь, где правда находится.
- Не поможет, её не лиричные
охраняют, на смелых охотятся.
Только я добираюсь невидимый,
а иначе пальнули бы дружненько,
а ещё иногда крохи-вирусы,
поклониться им следует в ноженьки.
Может выбьют недугом охранников,
брешь возникнет на время недолгое,
и удастся тогда шустрым странникам
прошмыгнуть в эту область недольную.
- Так когда же случиться такое?
Надо ж знать, чтобы быть рядом с местом.
- Это дело совсем непростое,
не решил я, скажу нынче честно.
- Может сделать меня невидимкой,
раз так нужно пробиться чтоб к цели?
Тишина. Лёгкой тающей дымкой
вдаль куда-то видения летели.
**********************************
подштанники
наводили стволы
Метки:
