Последний день зимы, 2009-2010
мы выжили мы дожили мы живы живы мы
Валентин Берестов
I. Скат
я люблю слиянье огня и клея
М.К.
***
В. Никритину
Последний день не отворен,
за тряпками не узнан.
Письмо гуляло не твое
по голубиным урнам,
качалась у иглы слеза –
оборвалась в зажим.
Сложи, что прежде осязал,
всё ясно расскажи:
как в сад морковный на лотке
от крыши мед нападал.
Как ныла леска в кулаке
от языка набата.
Что ставил детству во главу,
косой дорожкой смыт.
Как ты остался на плаву
в последний день зимы
Ни одного от тех землян
рассказа не сберег.
Им вертолетики семян
втыкались в козырек,
им колокольни у плеча
в снегу суставы мочат.
день доживают не звуча
весна приходит молча
[февраль 2010]
***
Было всё зря –
солнце мою навощило палату,
в майские простыни, в хлам головной
било пружинкою календаря,
об руку сопровождало по аду,
умерло в раме двойной.
Так пропаду
из-за тебя – не проснуться в помине,
в пологе праздника переживать,
лечь на ладони копейкой в поту,
на пасторальном преставиться мире,
во поле крестиком вышивать.
Там на холме
голову крой мухоморной краюхой,
уксусной губкой на стык ножевой
рот запечатай, приникни ко мне,
в теплой пшеничной груди убаюкай
вечно живой
[январь 2010]
***
В жерле лужи с отрубями
в пенопластовом снегу
эти дети не тебя ли
у машины стерегут?
Первой лампочки комета,
первой крови желтизна.
Только арка и омела
будут, как ты вышел, знать
Гробовщик головок черных,
тучных зерен казначей
в бересты витках отчетных
утаил тебя зачем?
тошный шепот: помоги мне
у ограды под ножом.
Пятый угол пенталгина
свояка в траве нашел
[1 сентября 2010]
Скат
Ты скат, ты под волной паришь плащом.
Пусть я тебя узнаю по покрою,
где стаял сад, до углей облучен,
и умерло железо под горою,
и сруб ольховый корни полоскал,
и ты не отпускал.
Когда нельзя кровинкой на серпе
ответом вымерзло из аппарата,
когда вода буянила в себе
и льдины шли на приступ брат на брата,
ограда шла, которой обнесен
ты выстрелил и всё
Проткнул слепую маету, проник,
меня забрал, остановилась ломка –
там были не маевка, не рудник –
отчаяния полная солонка,
и реки неживые в комнате
и раки в темноте
[ноябрь 2009]
***
Мне свинцом чернобоким присыплется пол.
Мне начетом кандальным потоптана речь.
Мне тяжелая осень качает цепом,
и летит золотая антоновка с плеч
Эту весть рупора обнесут: обновись,
атмосферы другой нагнетут вентиля,
между сосен восстав из ячейки на свист,
и тогда ошибусь – обниму не тебя
У своей глубины надувает сифон
на боку сточешуйном отобранный лещ.
Мне тяжелая осень качает цепом,
и летит золотая антоновка с плеч
не тужи не противься не помни о ней,
обессоленной течью с листа опоен.
древоеды калачиками у корней
обезглавили люльку во мраке моем
[до 24 августа 2010]
II. Насыпь-два
любой измочалит в шпагат,
только как их сорвешь?
LXE
***
Только первый оторется кочет,
через грудь осенней размазни
пробеги и в школьный колокольчик
всем-всем-всем во весь размах звони –
что беда вселилась в наш консорциум,
поломалась вилка в шатуне.
Что не хватит краешка под солнцем
даже и большим, не то, что мне…
рефрен
В мире, шепоты таящем,
пряном, вежливом, родном,
будет кленом настоящим
занавешено окно.
Только щеки отереть,
от беды отгородиться,
затаиться и смотреть,
как
утро новое родится
Осень вылезла ежом из ворота,
вытряхнула липы из пижам.
Полдыхания тепла всего-то,
всей-то и надежды – добежать,
бойся – ловки их сачки под бурю,
вишни полновесны их обойм.
В наковальный хват тебя обуют,
заровняют гравий над тобой…
рефрен
[октябрь 2009]
Песенка без музыки
С.Б.
На небо летала
проволоки выше.
Сойка насчитала
сколько мне не выжить
горевать дорогу
жизнью рисковать
стебель света трогать
тайну рисовать
Манным тихим спелым
на руке кормили
легким снегом первым
на горячем мире.
Карих глазок блюдца
рукавом утри:
люди остаются
солнышком внутри
Звонким перебором
коготками жальте
провода под Богом
в небо уезжайте
умер – отболели
жив – пока болят
доски направлений
стрелки ковыля
[ноябрь 2009]
Насыпь-2
За азимутом старым,
за гнетом карих руд
я спрыгну не задаром
на твой кипучий грунт.
Когтями сорняков
ладоши пожалей мне! –
стрела проводников,
платформы ожерелье.
За пазуху упрятан
глазастым миражом,
твой черный облик рядом,
состав приворожен
отмашкой верстовой
на верстовые шилья.
на языке с тобой
на покрывале с жизнью
До дня саднило в ключьях –
от выстрела прошло.
Каких ни пил горючих –
ни капли не прожгло.
Копья не уронил –
каких ни тратил тысяч.
Наждак твоих ланит
тогда меня отыщет.
[январь 2010]
III. Черемичная
Ю.К., прямо или косвенно
1_считалочка [1]
Уложил припасы в термос,
фильтром воду намерял,
стрелка малая вертелась,
указала на меня.
рефрен
трубка дня под рукавом
два письма за голенищем
в поле искорки того,
чье на ощупь горе ищем
У часов окурок пальца
ветряная корка губ
ты, снежинка, кувыркайся –
упади в моем кругу.
рефрен
Растрепать колючки-перья,
серебром окольцевать,
у кого во рту копейка,
подойти-поцеловать.
рефрен
2_неведомый лес [2]
Поглядит-пригвоздит посредине без слов,
и сольешься – коленки камней параличны.
Камышиные ружья дежурят в заслон
и сутулятся на воду на пограничье,
будешь век выцветать на рогатинах мокрых,
будут вязовых комелей дупла кривы,
земляные смотрители дышат в намордник,
подо мхом надувают большие грибы.
Самоцветы иголками по сапогам,
аскорбинка во фляге в петлю поясную,
мухоморам пинки раздаешь по слогам,
комариную лижешь тропу подвесную.
Лоскутом оботрешь кровососов на шее,
в ежевичной петле от подсечки ловца
упадешь валуном, положив подношенье,
где неведомый лес поднимает глаза.
3_два кармана стрижей [3]
На отливный язык, в конопаченый сруб
уезжай, забывай, зарастет.
Ледяную лапшу обирают из рук –
восемь кормятся братьев-сестер.
Спи – на цыпочках свай притулилось село,
календарик луны постигай,
не дыши в маяке, надевая стекло,
черномазый фитиль постригай.
Сколько лет до того твой не сбылся Варяг,
сколько лестница выкрала сил –
сто шагов циркулярная башня твоя,
в ежедневной суме керосин,
чтоб команде, где зрение выколи сук,
в непогоде огонь замелькал.
– Не сердись, засыпай – я тебе принесу
два кармана стрижей с маяка.
4_катуй-ратуй [4]
Будут в вершах радуга и тина,
космы льна и пудра мукомолья,
траурные ласточки в окне.
Краем, до которого идти нам,
между всеми крючьями поморья
дай мне руку, не оставь в огне
От огня, от разума, от слова,
от засечки той, где утро жалит –
в зубе мыса режется рубин –
в море заходили раза оба.
Море ничего не отражает.
руку дай мне руку обруби
Нет тебя – всю дочиста потратил,
самой дальней скатертью обулся,
праздника последнего поел.
В междулетье, на почтовом тракте,
засуха примеривает бусы
мертвых землероек в колее.
5_Черемичная [5]
Позвоночники сосен, лишайничья сыпь
по песчаной горе, и от прошлой лисы
черепком на ступеньке таится охота.
И буксует ездок за рогами ?восхода?.
Камуфляжного ранца нутро оголив,
человек в химзащите заходит в отлив,
после пол-оборота дневного овала
пробедуют в сети камбала и навага.
И нисходят лучи. К оспяному клейму
то знаменье на плечи ложится ему.
И оранжевый мячик, ветвями прожилист,
за спиной на молочное море пружинит.
6_подарки
Тут пернатая бухта поднимет галдеж,
замелькает наживка над пастью развалин,
забелеет косынка, и тот, кого ждешь,
из дороги поднимется, неузнаваем.
Он подарит тебе грузовик и юлу,
всей беды календарь разметет постранично,
простоишь – ничего не ответишь ему,
под кургузую куртку забьешься, синичка,
и мозаика склейся из тех половин
в деревянное кружево с глазом сомовьим,
и светитесь подарки, и счастье плыви
над ветвями солдат и над северным морем
Это арктика плачет крупой вдалеке.
Это полюсу тучи находится пара.
Это солнышко пленника на поводке
возвращает, куда гребешок закопало
7_через год
Уезжаю – и будет с меня через год
черный дом, бородатым лишайником горд,
разноглазая сумка на пазухи три,
можжевеловый ларчик для эха внутри.
Мне пол-лета спускаться малиной ко рву,
сенокосного мамонта мяться горбу,
мне часы узнавать, чей ходить не черед,
мне большие следы о когтях четырех.
Неба кружку до обжига перистого,
чтобы навык летальный не переставал,
чтоб томился оружьем, в шкафу оголен,
чтобы кошкой у ног терся фуникулер
8_буквы [6]
Отложи рукописные поручни рун,
вытри пальцы о ватный из снадобья стержень.
На условленный пост приходи ввечеру,
приходи после ночи, без сна извертевшись –
червоточный наличник со светом скроен.
Буллерьян, чье нутро позабыло про угли.
И лежит паутина на доме моем,
мелкорубленый лапник в моем переулке.
Угадай – где победа, где кара моя,
чьи песочные горсти немногие в яму,
как прижались дружки в кузовке муравья,
сколько дней рубцеваться крапивному яру.
Мне таблички запомнить не выпало той,
чья эмаль через год на столбе полиняет.
Над оградой рыбачья стальная ладонь
ходит – буквы закатные переменяет
Откуда что взялось
Цикл ?Черемичная? написан в июле-августе 2010 на
Белом море.
[1] полетное, задумано до отъезда.
[2] Нижмозеро и около, только ежевика на севере не
растет.
[3] накат на Нестеренко ?О северо-запад империи бьется
волна…?. Так была бы тройка за краткий пересказ, если
бы не стрижи.
В поезде Москва-Архангельск мы встретили человека,
который рассказал, что его отец работал на маяке, что
их было 9 детей, и что он (рассказчик) действительно
приносил стрижей в карманах, т.к. когда они на лесенке
маяка в грозу набьются, они беспомощны. Им надо
взлетать с разбега, крылья узкие.
Лунный календарь, расчерченный и заполненный от
руки, висел в одном из рыбацких станов на мысе
Глубоком.
[4] см. одноименное белорусской группы NRM, а строка
взята из вольного перевода LXE.
На дороге во множестве валялись дохлые не
землеройки, а мыши-полевки, но это я после разглядел.
Два трупика мы поймали в колодце около Черемичной.
[5] название избушки – рыбацкого стана между
м. Глубоким и м. Лиственным.
[6] Буллерьян – современная марка дровяной
металлической печи.
Еловыми ветками посыпают дорогу к дому, где кто-то
умер.
Муравей – мотоблок с прицепом.
Валентин Берестов
I. Скат
я люблю слиянье огня и клея
М.К.
***
В. Никритину
Последний день не отворен,
за тряпками не узнан.
Письмо гуляло не твое
по голубиным урнам,
качалась у иглы слеза –
оборвалась в зажим.
Сложи, что прежде осязал,
всё ясно расскажи:
как в сад морковный на лотке
от крыши мед нападал.
Как ныла леска в кулаке
от языка набата.
Что ставил детству во главу,
косой дорожкой смыт.
Как ты остался на плаву
в последний день зимы
Ни одного от тех землян
рассказа не сберег.
Им вертолетики семян
втыкались в козырек,
им колокольни у плеча
в снегу суставы мочат.
день доживают не звуча
весна приходит молча
[февраль 2010]
***
Было всё зря –
солнце мою навощило палату,
в майские простыни, в хлам головной
било пружинкою календаря,
об руку сопровождало по аду,
умерло в раме двойной.
Так пропаду
из-за тебя – не проснуться в помине,
в пологе праздника переживать,
лечь на ладони копейкой в поту,
на пасторальном преставиться мире,
во поле крестиком вышивать.
Там на холме
голову крой мухоморной краюхой,
уксусной губкой на стык ножевой
рот запечатай, приникни ко мне,
в теплой пшеничной груди убаюкай
вечно живой
[январь 2010]
***
В жерле лужи с отрубями
в пенопластовом снегу
эти дети не тебя ли
у машины стерегут?
Первой лампочки комета,
первой крови желтизна.
Только арка и омела
будут, как ты вышел, знать
Гробовщик головок черных,
тучных зерен казначей
в бересты витках отчетных
утаил тебя зачем?
тошный шепот: помоги мне
у ограды под ножом.
Пятый угол пенталгина
свояка в траве нашел
[1 сентября 2010]
Скат
Ты скат, ты под волной паришь плащом.
Пусть я тебя узнаю по покрою,
где стаял сад, до углей облучен,
и умерло железо под горою,
и сруб ольховый корни полоскал,
и ты не отпускал.
Когда нельзя кровинкой на серпе
ответом вымерзло из аппарата,
когда вода буянила в себе
и льдины шли на приступ брат на брата,
ограда шла, которой обнесен
ты выстрелил и всё
Проткнул слепую маету, проник,
меня забрал, остановилась ломка –
там были не маевка, не рудник –
отчаяния полная солонка,
и реки неживые в комнате
и раки в темноте
[ноябрь 2009]
***
Мне свинцом чернобоким присыплется пол.
Мне начетом кандальным потоптана речь.
Мне тяжелая осень качает цепом,
и летит золотая антоновка с плеч
Эту весть рупора обнесут: обновись,
атмосферы другой нагнетут вентиля,
между сосен восстав из ячейки на свист,
и тогда ошибусь – обниму не тебя
У своей глубины надувает сифон
на боку сточешуйном отобранный лещ.
Мне тяжелая осень качает цепом,
и летит золотая антоновка с плеч
не тужи не противься не помни о ней,
обессоленной течью с листа опоен.
древоеды калачиками у корней
обезглавили люльку во мраке моем
[до 24 августа 2010]
II. Насыпь-два
любой измочалит в шпагат,
только как их сорвешь?
LXE
***
Только первый оторется кочет,
через грудь осенней размазни
пробеги и в школьный колокольчик
всем-всем-всем во весь размах звони –
что беда вселилась в наш консорциум,
поломалась вилка в шатуне.
Что не хватит краешка под солнцем
даже и большим, не то, что мне…
рефрен
В мире, шепоты таящем,
пряном, вежливом, родном,
будет кленом настоящим
занавешено окно.
Только щеки отереть,
от беды отгородиться,
затаиться и смотреть,
как
утро новое родится
Осень вылезла ежом из ворота,
вытряхнула липы из пижам.
Полдыхания тепла всего-то,
всей-то и надежды – добежать,
бойся – ловки их сачки под бурю,
вишни полновесны их обойм.
В наковальный хват тебя обуют,
заровняют гравий над тобой…
рефрен
[октябрь 2009]
Песенка без музыки
С.Б.
На небо летала
проволоки выше.
Сойка насчитала
сколько мне не выжить
горевать дорогу
жизнью рисковать
стебель света трогать
тайну рисовать
Манным тихим спелым
на руке кормили
легким снегом первым
на горячем мире.
Карих глазок блюдца
рукавом утри:
люди остаются
солнышком внутри
Звонким перебором
коготками жальте
провода под Богом
в небо уезжайте
умер – отболели
жив – пока болят
доски направлений
стрелки ковыля
[ноябрь 2009]
Насыпь-2
За азимутом старым,
за гнетом карих руд
я спрыгну не задаром
на твой кипучий грунт.
Когтями сорняков
ладоши пожалей мне! –
стрела проводников,
платформы ожерелье.
За пазуху упрятан
глазастым миражом,
твой черный облик рядом,
состав приворожен
отмашкой верстовой
на верстовые шилья.
на языке с тобой
на покрывале с жизнью
До дня саднило в ключьях –
от выстрела прошло.
Каких ни пил горючих –
ни капли не прожгло.
Копья не уронил –
каких ни тратил тысяч.
Наждак твоих ланит
тогда меня отыщет.
[январь 2010]
III. Черемичная
Ю.К., прямо или косвенно
1_считалочка [1]
Уложил припасы в термос,
фильтром воду намерял,
стрелка малая вертелась,
указала на меня.
рефрен
трубка дня под рукавом
два письма за голенищем
в поле искорки того,
чье на ощупь горе ищем
У часов окурок пальца
ветряная корка губ
ты, снежинка, кувыркайся –
упади в моем кругу.
рефрен
Растрепать колючки-перья,
серебром окольцевать,
у кого во рту копейка,
подойти-поцеловать.
рефрен
2_неведомый лес [2]
Поглядит-пригвоздит посредине без слов,
и сольешься – коленки камней параличны.
Камышиные ружья дежурят в заслон
и сутулятся на воду на пограничье,
будешь век выцветать на рогатинах мокрых,
будут вязовых комелей дупла кривы,
земляные смотрители дышат в намордник,
подо мхом надувают большие грибы.
Самоцветы иголками по сапогам,
аскорбинка во фляге в петлю поясную,
мухоморам пинки раздаешь по слогам,
комариную лижешь тропу подвесную.
Лоскутом оботрешь кровососов на шее,
в ежевичной петле от подсечки ловца
упадешь валуном, положив подношенье,
где неведомый лес поднимает глаза.
3_два кармана стрижей [3]
На отливный язык, в конопаченый сруб
уезжай, забывай, зарастет.
Ледяную лапшу обирают из рук –
восемь кормятся братьев-сестер.
Спи – на цыпочках свай притулилось село,
календарик луны постигай,
не дыши в маяке, надевая стекло,
черномазый фитиль постригай.
Сколько лет до того твой не сбылся Варяг,
сколько лестница выкрала сил –
сто шагов циркулярная башня твоя,
в ежедневной суме керосин,
чтоб команде, где зрение выколи сук,
в непогоде огонь замелькал.
– Не сердись, засыпай – я тебе принесу
два кармана стрижей с маяка.
4_катуй-ратуй [4]
Будут в вершах радуга и тина,
космы льна и пудра мукомолья,
траурные ласточки в окне.
Краем, до которого идти нам,
между всеми крючьями поморья
дай мне руку, не оставь в огне
От огня, от разума, от слова,
от засечки той, где утро жалит –
в зубе мыса режется рубин –
в море заходили раза оба.
Море ничего не отражает.
руку дай мне руку обруби
Нет тебя – всю дочиста потратил,
самой дальней скатертью обулся,
праздника последнего поел.
В междулетье, на почтовом тракте,
засуха примеривает бусы
мертвых землероек в колее.
5_Черемичная [5]
Позвоночники сосен, лишайничья сыпь
по песчаной горе, и от прошлой лисы
черепком на ступеньке таится охота.
И буксует ездок за рогами ?восхода?.
Камуфляжного ранца нутро оголив,
человек в химзащите заходит в отлив,
после пол-оборота дневного овала
пробедуют в сети камбала и навага.
И нисходят лучи. К оспяному клейму
то знаменье на плечи ложится ему.
И оранжевый мячик, ветвями прожилист,
за спиной на молочное море пружинит.
6_подарки
Тут пернатая бухта поднимет галдеж,
замелькает наживка над пастью развалин,
забелеет косынка, и тот, кого ждешь,
из дороги поднимется, неузнаваем.
Он подарит тебе грузовик и юлу,
всей беды календарь разметет постранично,
простоишь – ничего не ответишь ему,
под кургузую куртку забьешься, синичка,
и мозаика склейся из тех половин
в деревянное кружево с глазом сомовьим,
и светитесь подарки, и счастье плыви
над ветвями солдат и над северным морем
Это арктика плачет крупой вдалеке.
Это полюсу тучи находится пара.
Это солнышко пленника на поводке
возвращает, куда гребешок закопало
7_через год
Уезжаю – и будет с меня через год
черный дом, бородатым лишайником горд,
разноглазая сумка на пазухи три,
можжевеловый ларчик для эха внутри.
Мне пол-лета спускаться малиной ко рву,
сенокосного мамонта мяться горбу,
мне часы узнавать, чей ходить не черед,
мне большие следы о когтях четырех.
Неба кружку до обжига перистого,
чтобы навык летальный не переставал,
чтоб томился оружьем, в шкафу оголен,
чтобы кошкой у ног терся фуникулер
8_буквы [6]
Отложи рукописные поручни рун,
вытри пальцы о ватный из снадобья стержень.
На условленный пост приходи ввечеру,
приходи после ночи, без сна извертевшись –
червоточный наличник со светом скроен.
Буллерьян, чье нутро позабыло про угли.
И лежит паутина на доме моем,
мелкорубленый лапник в моем переулке.
Угадай – где победа, где кара моя,
чьи песочные горсти немногие в яму,
как прижались дружки в кузовке муравья,
сколько дней рубцеваться крапивному яру.
Мне таблички запомнить не выпало той,
чья эмаль через год на столбе полиняет.
Над оградой рыбачья стальная ладонь
ходит – буквы закатные переменяет
Откуда что взялось
Цикл ?Черемичная? написан в июле-августе 2010 на
Белом море.
[1] полетное, задумано до отъезда.
[2] Нижмозеро и около, только ежевика на севере не
растет.
[3] накат на Нестеренко ?О северо-запад империи бьется
волна…?. Так была бы тройка за краткий пересказ, если
бы не стрижи.
В поезде Москва-Архангельск мы встретили человека,
который рассказал, что его отец работал на маяке, что
их было 9 детей, и что он (рассказчик) действительно
приносил стрижей в карманах, т.к. когда они на лесенке
маяка в грозу набьются, они беспомощны. Им надо
взлетать с разбега, крылья узкие.
Лунный календарь, расчерченный и заполненный от
руки, висел в одном из рыбацких станов на мысе
Глубоком.
[4] см. одноименное белорусской группы NRM, а строка
взята из вольного перевода LXE.
На дороге во множестве валялись дохлые не
землеройки, а мыши-полевки, но это я после разглядел.
Два трупика мы поймали в колодце около Черемичной.
[5] название избушки – рыбацкого стана между
м. Глубоким и м. Лиственным.
[6] Буллерьян – современная марка дровяной
металлической печи.
Еловыми ветками посыпают дорогу к дому, где кто-то
умер.
Муравей – мотоблок с прицепом.
Метки:
