AM RST ER

?Пятна на Солнце.Пятна на Луне?.

Каждое преднамеренное действие - магическое.
Аместер Кроули.

?По мере расширения сознания свобода человека
начинает падать; мощь его воли, хотя и растет
абсолютно, но степень его влияния на вид пути
уменьшается, то есть человек увеличивает
воздействие на вне его лежащее, но теряет
власть изменить свой собственный путь?


Пустота, шевелящаяся где-то в углу - разрасталась. Миг раскалывался, дробился, переливался цветными росчерками. Бокал, оставленный на столе словно недоумевал, вмещая пустоту. Из всех углов, особенно из под стрелок часов, висящих на ветхой стене
неслось: ?Будет так. Будет так?. Игра, составленная из слов, рун, кубика для гадания, ветхих тряпочек, напичканных какими-то травками составляло нечто такое, чему не найти названия.
Давно забытые слова, всплыли и, улыбаясь, вторглись в твое сознание.
-? Открытое окно. Некая невидимая дверь, за которую ты внезапно проникла, взошла по ступеням вверх и уже сверху смотрела на развернувшееся действо?.
Ловить взгляд – это все равно, что погружаться в сновидение. В центр извилистых улиц. В центр того колеса, что, набирая скорость, грозит выкинуть тебя со сцены жизни. Единственная цель – это погружение в центр?.
Как отпечаток некоей магической печати, мгновения сплетаются и расплетаются. Живые, словно уснули. Живы ли они – спящие? Кто здесь? Монах, коему снится, что он бабочка? Или бабочка, которой снится, что он монах? Человек, гуляющий по извилистым улицам старого города, лишь на мгновение поднимет глаза и взглянет на тебя. Кто он?
Я встречаю его не часто, но его черное пальто отпечаталось в моем сознании. Цвет его задевает меня, как синее. Печалит, как красное. Завораживает, как желтое. Но это черное, как концентрическое отрешение, цепляется за ветки деревьев и раскачивается, раскачивается, раскачивается.
Раскачивается на каблуках и его юная и очевидно влюбленная спутница.
Но тот в черном…Скорее это – Андрогин, наполовину мужчина наполовину женщина.
Ветхая кирпичная стена за окном.
Этот пейзаж стал уже привычным, но вот дерево, выросшее на крыше дома, словно недоумевает.
Провокации жизни.
Цветные болванчики – сны совсем потеряли свой цвет. Словно омытые дождем, они раскачиваются:туда- сюда.
Нечто большее, чем касание, нечто большее, чем встречи, нечто необъяснимое.
Лишь тень от тени. Во всем приметы дня, утекающего в ночь. Тот в черном…Отчего он больше не смотрит в лица прохожих? Лишь утро тонкой нитью связывает его с этим днем. Лишь его сон, просочившийся в пасмурное утро, удерживает его в этом городе, где больше нет её и только звери, с огненными глазами и пушистыми хвостами смотрят печально ему вслед. Он хотел бы управлять Драконами. Но что он знает о них? Только то, что они белы, черны и красны. Что они меняют свой цвет с приходом сумерек сознания . Он балуется рунами, не слишком веря их раскладу. Он слепил кубик для гадания по И-Цзинь, но забыл обжечь его, и тот покрылся мелкими трещинами, как лицо когда - то прекрасной и юной его возлюбленной. Он посещает ночные миры, и они всегда раскрывают для него свои верные объятья.
Но нет того, что удерживало бы его здесь. Только это окно. Только эти темные пятна на лике Солнца и Луны. Но это только боль, которую он уже выпил сполна. Сны его, как тонкое кружево сплетены в Первозданность. Сны его, давно уже стали обыденностью, как глазницы белой луны. Но мне все же отмерян кусочек бытия - пристань в глубине его чёрных глаз. Вот я как комета лечу мимо. Я зацепилась за ветки деревьев. Мраморный софит солнца смотрит на меня равнодушно, кающуюся, мятущуюся, верующую. Своими алмазными гранями это солнце выкидывает меня в сумрак ночи и бросает затем на ледяные ступени буден. Новь- это что-то влажное, влекущее меня всё дальше.
И все же мне иногда кажется, что Я и ОН - это всего лишь призраки печально грядущего века.
BIBLE