7. Продолжение

Весна сорок четвёртого. Тамбов
Принять архиепископа готов.
Из церкви выселяют общежитье.
Ремонт. Очистка. Освящённый храм
Возносит благодарность небесам.
-Христос воскрес! Воистину!- скажите.
Год сорок пятый. Эйфории год.
Восстановление страны идёт
И Сталинские премии вручают.
Среди лауреатов наш герой.
Диплом и премия само собой.
Статью с законной гордостью читает.
Все эти тысячи рублей ему,
Монаху совершенно ни к чему.
Они нужны больным, бездомным детям,
Сиротам, обездоленным войной.
Долг пастыря любого, значит мой.
Я устою перед соблазном этим!

"Москва. Генералиссимусу И.В.Сталину
Прошу Вас, высокочтимый Иосиф Виссарионович,
принять от меня 130000 рублей, часть моей премии
Вашего славного имени, на помощь сиротам,
жертвам фашистских извергов.
Тамбовский Архиепископ Лука Войно-Ясенецкий,
профессор хирургии"

"Тамбов, тамбовскому архиепископу
Луке Войно-Ясенецкому, профессору хирургии.
Примите мой привет и благодарность
Правительства Союза ССР за вашу заботу о
сиротах, жертвах фашистских извергов.
Сталин"

-Елене - дочери и сыновьям
Часть премии своей, конечно, дам.
Живут они, как все, довольно скромно.
Грехом бы стало обойти детей.
Я с ними радостью делюсь своей,
Любовью и надеждою огромной.
Художником написан мой портрет,
А патриарх вручил алмазный крест,
То высшая церковная награда.
Я скульптору позировал вчера,
Второй портрет и фото. Доктора
Глаза мне лечат. Поберечь их надо.
Ушёл из жизни Сергий патриарх.
Призвал Господь? Хоть был не очень стар.
И приходилось выбирать другого.
Епископов устроили собор.

Всё власть решила, гладок был и скор.
Алексия, и никого иного.
Покорны все и лишь Лука восстал:
Напомнил он, как первый съезд избрал
По жребию из лучших - лотерея.
Но вовремя владыка занемог,
Неделю не переступал порог
И выбрали, конечно, Алексея.
В Луке таился славный публицист.
Он был доверчив, добр, открыт и чист.
Все проповеди и статьи гремели.
После войны борьба за мир пошла.
Для Запада несносная игра,
Что пряталось под этим в самом деле?

Готовился симпозиум врачей
И несколько докладов, и речей.
Доклад Луки мог стать гвоздём программы,
Но вдруг на рясу поступил запрет.
-Нет облаченья и доклада нет!
Кончалась оттепель. Начало драмы.
Власть всякая от Бога! Наш герой
Жил по Евангелию, как за стеной
И всякому закону подчинялся.
Закон в подполье снова загонял,
Архиепископ это понимал.
С Тамбовом неохотно распрощался.
Посланья из Тамбова не любил
Святейший патриарх и не спешил
Читать их. Отвечал дипломатично.
Переведён заноза в глухомань,
Подальше от Москвы. Покорней стань.
Всё было вежливо и всё прилично.