Февраль
ФЕВРАЛЬ
(Из книги "Времена года")
Послания родным и друзьям
Внучке Кате
Крепче Майн-Рида любил я Брэма!
Руки мои дрожали от страсти,
Когда наугад раскрывал я книгу...
И на меня со страниц летели
Птицы, подобные странным буквам,
Саблям и трубам, шарам и ромбам.
Видно, созвездье Стрельца застряло
Над чернотой моего жилища...
Эдуард БАГРИЦКИЙ.
?Февраль?
Какая за окошками метель!
Какое непослушное круженье!
Как будто белопенной шерсти клочья, –
Рассерженный на весь крещёный мир, –
Рвёт буйный ветер и кругами носит,
И в окна заметённые швыряет.
А я сижу за снежною стеной
И для Катюши, славной внучки нашей,
Пишу неторопливо сказку-быль...
Давным-давно,
когда еще пространства
И времени, и Солнца, и Земли
В помине не было,
один лишь Дух,
Всемудрый, Всемогущий и Всевечный,
Жил в преизбытке славы и любви.
И потому как было в преизбытке
В Нём чудных сил,
был Всеобильный Дух
Един в Трех Лицах,
чтоб делиться щедро
Ему, Отцу, с превечным Богом Сыном
И с Духом со Святым, превечным Богом,
И славой, и любовью, и другими
Щедротами, которым нет цены.
И вот в извечном бытии троичном,
В глубинах бесконечности нетленной
Святая Троица Совет держала,
Какой с началом века мир вселенский
Создать из ничего.
И Бог Отец,
Глава непреходящего Совета,
Сказал о мире, бытия не знавшем:
– Пусть будет он огромным звёздным шаром,
Безмерно раздвигающим границы,
Из множества галактик состоящим,
И чтоб была планета в нём Земля,
В которой совместятся все стихии –
Земля, вода и воздух, и огонь.
И уживутся там четыре царства –
Мир минеральный, мир растений разных,
Животный мир и, царственно-разумный,
Мир человеческий – венец созданья.
Пусть всё бытийствует и Бога славит,
И через испытания земные
Стремится к Нам,
чтобы в Небесном Царстве
К любви и славе Нашей приобщиться,
И будет им водитель – человек.
– Да будет так! –
участники Совета
Главы Свои смиренно преклонили
Перед Начальным Богом Всемогущим.
И не успел закончиться Совет,
Как, волю Вседержителя благую,
Без малых промедлений совершая,
Бог Сын, а по-иному: Слово, Логос,
За составление идей принялся,
Тех образов и планов,
по которым
По воле Бога Сына мирозданье
Во всей своей немыслимой громаде
Взойдёт, как семя, из небытия.
И в гуще этих образов вселенских
(Ещё их логосами называют,
Поскольку Логос, или Божий Сын,
Их породил умом Своим могучим)
Был образ изначального творенья –
Пустая и безвидная земля,
Скорее походившая на воду,
Поскольку все стихии растворяла
И по вселенской бездне разливаться
Могла бы, лишь наступит только время,
Ни форм еще не зная, ни предела,
Но из которой формы и пределы,
И множества появятся на свет.
И образ был средь логосов рожденных
Земли, планеты нашей,
на которой
Должны возникнуть и хребет Уральский,
И кряжистый каскад канадских гор.
И логос был там девочки Надюши,
Которая должна была родиться
В совхозе знаменитом под Сысертью,
Закончить школу и учиться дальше
Уехать в славный город областной,
И там на вечеринке парня встретить
Влюбленного в компьютер,
а позднее
Так страстно полюбившего её
И сердце предложившего, и руку,
И сладостно увлёкшего мечтой
В Канаду ехать.
И, понятно, логос
Там был мальчишки с именем Денис,
Который в центре областном учиться
Был должен, по Божественному плану,
И кончить вуз, и приступить работать
В редакции одной, весьма известной,
Под родственным началом у отца;
Но вскоре должен встретиться был с Надей,
Жениться и, собрав в дорогу денег,
В далекую Канаду укатить.
И логос был ещё один – Катюши,
Которая у Нади и Дениса
Должна была в Ванкувере родиться,
Мгновенно изрисовывать бумаги
Листов по сто, любить котов и кошек,
Рассматривать толстеннейшие книги,
Учиться в школе, модно одеваться
И, через Лондон, на Урал далёкий
Не очень часто в гости прилетать.
Там было много логосов различных,
А если быть точнее – бесконечно
Огромное, бессчётное число,
К трём логосам последним не имевших,
Казалось, никакого отношенья,
Но, если разобраться,
без которых,
При всём своём реальном отдаленье,
Они б осуществиться не могли...
О! тайная Божественная жизнь –
Движение без признаков движенья,
Святые чувства без земных страстей,
Небесная любовь без потрясений,
Без радости, без боли и без слёз,
Но чище и возвышенней которой
Не испытать, не встретить, не найти!
О! разум Божий, вечности подобный,
Не подчинённый никакой преграде,
Умеющий такие чудеса
Придумывать и хитрости такие,
Что людям никогда их в толк не взять!
О! вечное Божественное слово,
Не знающее звуковой оправы
И слышимое только чистым сердцем,
Такое невесомое
и всё же
Имеющее волю, ум и мощь,
И устремленность к цели,
без которых
И маленькой пылинки не создашь!..
И образ был средь логосов рожденных
Земли, планеты нашей,
на которой
Должны возникнуть и хребет Уральский,
И кряжистый каскад канадских гор.
И логос был там девочки Надюши,
Которая должна была родиться
В совхозе знаменитом под Сысертью,
Закончить школу и учиться дальше
Уехать в славный город областной,
И там на вечеринке парня встретить
Влюбленного в компьютер,
а позднее
Так страстно полюбившего её
И сердце предложившего, и руку,
И сладостно увлёкшего мечтой
В Канаду ехать.
И, понятно, логос
Там был мальчишки с именем Денис,
Который в центре областном учиться
Был должен, по Божественному плану,
И кончить вуз, и приступить работать
В редакции одной, весьма известной,
Под родственным началом у отца;
Но вскоре должен встретиться был с Надей,
Жениться и, собрав в дорогу денег,
В далекую Канаду укатить.
И логос был ещё один – Катюши,
Которая у Нади и Дениса
Должна была в Ванкувере родиться,
Мгновенно изрисовывать бумаги
Листов по сто, любить котов и кошек,
Рассматривать толстеннейшие книги,
Учиться в школе, модно одеваться
И, через Лондон, на Урал далёкий
Не очень часто в гости прилетать.
Там было много логосов различных,
А если быть точнее – бесконечно
Огромное, бессчётное число,
К трём логосам последним не имевших,
Казалось, никакого отношенья,
Но, если разобраться,
без которых,
При всём своём реальном отдаленье,
Они б осуществиться не могли...
О! тайная Божественная жизнь –
Движение без признаков движенья,
Святые чувства без земных страстей,
Небесная любовь без потрясений,
Без радости, без боли и без слёз,
Но чище и возвышенней которой
Не испытать, не встретить, не найти!
О! разум Божий, вечности подобный,
Не подчинённый никакой преграде,
Умеющий такие чудеса
Придумывать и хитрости такие,
Что людям никогда их в толк не взять!
О! вечное Божественное слово,
Не знающее звуковой оправы
И слышимое только чистым сердцем,
Такое невесомое
и всё же
Имеющее волю, ум и мощь,
И устремленность к цели,
без которых
И маленькой пылинки не создашь!..
Но вот века над матушкой Землёю,
Рекой широкой, медленно-бурливой,
Прошли с тех пор.
И логосы Дениса
И Нади, и их дочери Катюши
Раскрылись для земного испытанья,
Для жизни, и не лёгкой, и короткой,
Но к Вечности Божественной ведущей,
Когда она свободно и от сердца
Небесному Отцу посвящена.
И маленькая девочка Катюша,
Хотя уже подросшая, конечно,
По тайному Божественному плану,
Успешно умудряется всегда
Мгновенно изрисовывать бумаги
Листов по сто, котов и кошек любит,
Толстенные рассматривает книги,
И ходит в первый класс,
и очень модно,
Красиво одевается,
и в храме
Уроки Слова Божьего берёт,
И, через Лондон, на Урал далёкий,
В свой самый первый раз на самолёте
К нам в гости прилетела...
И сегодня,
Когда ей папа с мамой прочитают
Вот эту небольшую сказку-быль,
Она, возможно, спросит:
– Ну, а как же
В таинственный, такой секретный логос,
Пусть и Божественный, но всё же мой,
Проникнуть и хотя б одним глазочком
Там высмотреть, а что же дальше будет,
Что новенького завтра приготовит?
Ах, очень бы хотелось подглядеть...
И я тебе, Катюша, так отвечу,
Не как большой знаток, не как философ,
Все истины земли насквозь познавший,
А просто так, как знаю, напишу.
Тебе хотелось бы,
чтоб в день наставший
С тобой побольше добрых дел случалось,
Чтоб счастья было, радости побольше,
Пусть малыми минутками, но чаще,
А грусть – она и вовсе ни к чему.
Но это всё, пожалуй, невозможно,
Таким туманом сказочным покрыто,
И уж такое это, право, чудо,
Что лучше взять о нём и позабыть...
Но это чудо, Катенька, не чудо,
Лишь только к Богу надо быть поближе,
Любить Его и все дела свои
Сверять с Его делами и словами,
И чтоб они хоть маленькую-малость,
Хоть каплю походили бы на Божьи;
И логос твой загадочный тогда
Не сможет по-другому раскрываться,
Как только счастье принося и радость,
И добрые дела.
И если ты
На Бога всеблагого походить
Во всякий день захочешь,
то и логос
Тебе раскроет только лишь благое,
Ведь доброта всегда добро рождает,
А зло – одно лишь зло.
Таков закон.
На этом я закончу сказку-быль.
За окнами лохматою метелью
Весь Божий свет заверчен, перекручен,
И ветер, по-разбойничьи свистящий,
Немыслимую кружит карусель...
И пусть его! –
Как будет завтра славно,
Проспав всю ночь под перепляс метельный,
Чуть свет, расчищенной тропинкой узкой,
Хрустя крахмальною крупою хрупко,
По белоснежью свежему спешить!..
(Из книги "Времена года")
Послания родным и друзьям
Внучке Кате
Крепче Майн-Рида любил я Брэма!
Руки мои дрожали от страсти,
Когда наугад раскрывал я книгу...
И на меня со страниц летели
Птицы, подобные странным буквам,
Саблям и трубам, шарам и ромбам.
Видно, созвездье Стрельца застряло
Над чернотой моего жилища...
Эдуард БАГРИЦКИЙ.
?Февраль?
Какая за окошками метель!
Какое непослушное круженье!
Как будто белопенной шерсти клочья, –
Рассерженный на весь крещёный мир, –
Рвёт буйный ветер и кругами носит,
И в окна заметённые швыряет.
А я сижу за снежною стеной
И для Катюши, славной внучки нашей,
Пишу неторопливо сказку-быль...
Давным-давно,
когда еще пространства
И времени, и Солнца, и Земли
В помине не было,
один лишь Дух,
Всемудрый, Всемогущий и Всевечный,
Жил в преизбытке славы и любви.
И потому как было в преизбытке
В Нём чудных сил,
был Всеобильный Дух
Един в Трех Лицах,
чтоб делиться щедро
Ему, Отцу, с превечным Богом Сыном
И с Духом со Святым, превечным Богом,
И славой, и любовью, и другими
Щедротами, которым нет цены.
И вот в извечном бытии троичном,
В глубинах бесконечности нетленной
Святая Троица Совет держала,
Какой с началом века мир вселенский
Создать из ничего.
И Бог Отец,
Глава непреходящего Совета,
Сказал о мире, бытия не знавшем:
– Пусть будет он огромным звёздным шаром,
Безмерно раздвигающим границы,
Из множества галактик состоящим,
И чтоб была планета в нём Земля,
В которой совместятся все стихии –
Земля, вода и воздух, и огонь.
И уживутся там четыре царства –
Мир минеральный, мир растений разных,
Животный мир и, царственно-разумный,
Мир человеческий – венец созданья.
Пусть всё бытийствует и Бога славит,
И через испытания земные
Стремится к Нам,
чтобы в Небесном Царстве
К любви и славе Нашей приобщиться,
И будет им водитель – человек.
– Да будет так! –
участники Совета
Главы Свои смиренно преклонили
Перед Начальным Богом Всемогущим.
И не успел закончиться Совет,
Как, волю Вседержителя благую,
Без малых промедлений совершая,
Бог Сын, а по-иному: Слово, Логос,
За составление идей принялся,
Тех образов и планов,
по которым
По воле Бога Сына мирозданье
Во всей своей немыслимой громаде
Взойдёт, как семя, из небытия.
И в гуще этих образов вселенских
(Ещё их логосами называют,
Поскольку Логос, или Божий Сын,
Их породил умом Своим могучим)
Был образ изначального творенья –
Пустая и безвидная земля,
Скорее походившая на воду,
Поскольку все стихии растворяла
И по вселенской бездне разливаться
Могла бы, лишь наступит только время,
Ни форм еще не зная, ни предела,
Но из которой формы и пределы,
И множества появятся на свет.
И образ был средь логосов рожденных
Земли, планеты нашей,
на которой
Должны возникнуть и хребет Уральский,
И кряжистый каскад канадских гор.
И логос был там девочки Надюши,
Которая должна была родиться
В совхозе знаменитом под Сысертью,
Закончить школу и учиться дальше
Уехать в славный город областной,
И там на вечеринке парня встретить
Влюбленного в компьютер,
а позднее
Так страстно полюбившего её
И сердце предложившего, и руку,
И сладостно увлёкшего мечтой
В Канаду ехать.
И, понятно, логос
Там был мальчишки с именем Денис,
Который в центре областном учиться
Был должен, по Божественному плану,
И кончить вуз, и приступить работать
В редакции одной, весьма известной,
Под родственным началом у отца;
Но вскоре должен встретиться был с Надей,
Жениться и, собрав в дорогу денег,
В далекую Канаду укатить.
И логос был ещё один – Катюши,
Которая у Нади и Дениса
Должна была в Ванкувере родиться,
Мгновенно изрисовывать бумаги
Листов по сто, любить котов и кошек,
Рассматривать толстеннейшие книги,
Учиться в школе, модно одеваться
И, через Лондон, на Урал далёкий
Не очень часто в гости прилетать.
Там было много логосов различных,
А если быть точнее – бесконечно
Огромное, бессчётное число,
К трём логосам последним не имевших,
Казалось, никакого отношенья,
Но, если разобраться,
без которых,
При всём своём реальном отдаленье,
Они б осуществиться не могли...
О! тайная Божественная жизнь –
Движение без признаков движенья,
Святые чувства без земных страстей,
Небесная любовь без потрясений,
Без радости, без боли и без слёз,
Но чище и возвышенней которой
Не испытать, не встретить, не найти!
О! разум Божий, вечности подобный,
Не подчинённый никакой преграде,
Умеющий такие чудеса
Придумывать и хитрости такие,
Что людям никогда их в толк не взять!
О! вечное Божественное слово,
Не знающее звуковой оправы
И слышимое только чистым сердцем,
Такое невесомое
и всё же
Имеющее волю, ум и мощь,
И устремленность к цели,
без которых
И маленькой пылинки не создашь!..
И образ был средь логосов рожденных
Земли, планеты нашей,
на которой
Должны возникнуть и хребет Уральский,
И кряжистый каскад канадских гор.
И логос был там девочки Надюши,
Которая должна была родиться
В совхозе знаменитом под Сысертью,
Закончить школу и учиться дальше
Уехать в славный город областной,
И там на вечеринке парня встретить
Влюбленного в компьютер,
а позднее
Так страстно полюбившего её
И сердце предложившего, и руку,
И сладостно увлёкшего мечтой
В Канаду ехать.
И, понятно, логос
Там был мальчишки с именем Денис,
Который в центре областном учиться
Был должен, по Божественному плану,
И кончить вуз, и приступить работать
В редакции одной, весьма известной,
Под родственным началом у отца;
Но вскоре должен встретиться был с Надей,
Жениться и, собрав в дорогу денег,
В далекую Канаду укатить.
И логос был ещё один – Катюши,
Которая у Нади и Дениса
Должна была в Ванкувере родиться,
Мгновенно изрисовывать бумаги
Листов по сто, любить котов и кошек,
Рассматривать толстеннейшие книги,
Учиться в школе, модно одеваться
И, через Лондон, на Урал далёкий
Не очень часто в гости прилетать.
Там было много логосов различных,
А если быть точнее – бесконечно
Огромное, бессчётное число,
К трём логосам последним не имевших,
Казалось, никакого отношенья,
Но, если разобраться,
без которых,
При всём своём реальном отдаленье,
Они б осуществиться не могли...
О! тайная Божественная жизнь –
Движение без признаков движенья,
Святые чувства без земных страстей,
Небесная любовь без потрясений,
Без радости, без боли и без слёз,
Но чище и возвышенней которой
Не испытать, не встретить, не найти!
О! разум Божий, вечности подобный,
Не подчинённый никакой преграде,
Умеющий такие чудеса
Придумывать и хитрости такие,
Что людям никогда их в толк не взять!
О! вечное Божественное слово,
Не знающее звуковой оправы
И слышимое только чистым сердцем,
Такое невесомое
и всё же
Имеющее волю, ум и мощь,
И устремленность к цели,
без которых
И маленькой пылинки не создашь!..
Но вот века над матушкой Землёю,
Рекой широкой, медленно-бурливой,
Прошли с тех пор.
И логосы Дениса
И Нади, и их дочери Катюши
Раскрылись для земного испытанья,
Для жизни, и не лёгкой, и короткой,
Но к Вечности Божественной ведущей,
Когда она свободно и от сердца
Небесному Отцу посвящена.
И маленькая девочка Катюша,
Хотя уже подросшая, конечно,
По тайному Божественному плану,
Успешно умудряется всегда
Мгновенно изрисовывать бумаги
Листов по сто, котов и кошек любит,
Толстенные рассматривает книги,
И ходит в первый класс,
и очень модно,
Красиво одевается,
и в храме
Уроки Слова Божьего берёт,
И, через Лондон, на Урал далёкий,
В свой самый первый раз на самолёте
К нам в гости прилетела...
И сегодня,
Когда ей папа с мамой прочитают
Вот эту небольшую сказку-быль,
Она, возможно, спросит:
– Ну, а как же
В таинственный, такой секретный логос,
Пусть и Божественный, но всё же мой,
Проникнуть и хотя б одним глазочком
Там высмотреть, а что же дальше будет,
Что новенького завтра приготовит?
Ах, очень бы хотелось подглядеть...
И я тебе, Катюша, так отвечу,
Не как большой знаток, не как философ,
Все истины земли насквозь познавший,
А просто так, как знаю, напишу.
Тебе хотелось бы,
чтоб в день наставший
С тобой побольше добрых дел случалось,
Чтоб счастья было, радости побольше,
Пусть малыми минутками, но чаще,
А грусть – она и вовсе ни к чему.
Но это всё, пожалуй, невозможно,
Таким туманом сказочным покрыто,
И уж такое это, право, чудо,
Что лучше взять о нём и позабыть...
Но это чудо, Катенька, не чудо,
Лишь только к Богу надо быть поближе,
Любить Его и все дела свои
Сверять с Его делами и словами,
И чтоб они хоть маленькую-малость,
Хоть каплю походили бы на Божьи;
И логос твой загадочный тогда
Не сможет по-другому раскрываться,
Как только счастье принося и радость,
И добрые дела.
И если ты
На Бога всеблагого походить
Во всякий день захочешь,
то и логос
Тебе раскроет только лишь благое,
Ведь доброта всегда добро рождает,
А зло – одно лишь зло.
Таков закон.
На этом я закончу сказку-быль.
За окнами лохматою метелью
Весь Божий свет заверчен, перекручен,
И ветер, по-разбойничьи свистящий,
Немыслимую кружит карусель...
И пусть его! –
Как будет завтра славно,
Проспав всю ночь под перепляс метельный,
Чуть свет, расчищенной тропинкой узкой,
Хрустя крахмальною крупою хрупко,
По белоснежью свежему спешить!..
Метки:
