Алая магистраль
Стоят расценки на бензин и дизель,
Огни заправки взяли верх над тьмой,
Соляры полный бак, да, это только тизер,
Не скоро возвратиться предстоит домой.
Как наступила ночь, совсем не понял он,
Держа баранку и смотря вперед.
Как пламенный закат повергло в сон
Он не заметил - за рулем не год.
Потрепанный тягач с оранжевой цистерной,
Что керосина полная в суетный день была,
После подъемов долгих и колдобин смердных
В лицо тайги вгрызался, глядя ей в глаза.
Включил он фары, тюнер покрутил,
На ретро-музыке рука остановилась.
Свирепый двигатель немного нагрузил,
По полотну асфальта гладь тумана вилась.
Все, как обычно шло. Маршрут привычный тоже
И встречка изредка огнями задевала,
Пищал радар-детектор иногда, но все же
Бросать не стал он то, что риск давало.
Типичная картина - повороты, лес
То дальний включит он, то ближний,
Назад не лучше - дальше надо лезть!
Вот глубина тайги! Не на страницах книжных.
Меж тем, кой где и тут, и там
Торфяники давно дымились.
И дым от них, и тот туман
Друг с другом, невзначай, сдружились.
Не ловит радио совсем, да на любимой песне,
Что ж, двигатель послушать тоже тема.
Совсем нет встречки, в полосе ничуть не тесно,
Немного притопить... Ну, личное уж дело.
Терпение слабеет в недрах почвы
И торф сопротивляться жару уж устал,
Так прорываться пламя стало этой ночью,
Словно зверек из клетки, на лесной квартал.
В зловещий сумрак погрузилась чаща
И скорость не прибавишь - глазу негде сесть.
Не видимость совсем, а только каша.
И что там светится за ней, не разобрать, Бог весть.
Калинов перевал с испугом вспоминая,
Он думал, как пряма дорога, хоть и пелена,
Окно открыл, почуял запах гари,
Лесного воздуха уж нету и следа.
Светлело быстро, хоть и ночь в разгаре,
Дышать в кабине стало тяжело
Смочил "Кубаем" он кусок какой-то ткани,
Прижал к лицу в испуге и закрыл окно.
Туман рассеивался, дыма стало меньше,
А дизель тарахтит, не думая глушиться.
Огонь гудит и оборотней тешит
И не дай, Боже, здесь остановиться.
Ничто не может помешать огню
Он совращает старые и новые деревья
Ломает ветки, в прах метет листву,
Сжимая кулаки сильнее и сильнее.
Держать руль крепче сердце просит, бьется,
Апрель двадцатого нещадно рвет виски,
Давить на газ и ни за что не бросить,
Сквозь дым и пламя не видать ни зги.
В той алой бездне скрылись сосны, ели,
Весь чернозем, что так богат был влагой
И плавился асфальт, отбойники белели,
Прославится шофер здесь силой и отвагой.
Хлопок раздался, тряханувший сзади,
Покрышкам этот ад уже не в кайф,
Прицеп кидает – с ним никто не сладит,
Руля не хочет слушать раскаленный трак.
Он в самом эпицентре – этих сил не жалко,
Во что бы то ни стало надо победить,
Не проиграть – ну как же ему жарко!
И этот алый цвет ничем нельзя затмить.
Две белых фары всматривались в пламя,
Два правых колеса не взорвались еще.
Отрезок этот ярким апогеем станет,
Что длился час. И не свернуть с него.
Увидев в лобовое, как вдруг все стемнело,
Что позади пожар, увидев в зеркалах,
Не верил парень – тело онемело,
Холодным ликованием сменился жаркий страх.
Он скорость не сбавлял – он уходил все дальше,
Дрожащими руками огибая руль,
Он был уверен в том, что вырвался из чащи,
Под грохот музыки и двигателя гул.
Промчавшись так до середины поля,
Остановился бензовоз, затихли шесть осей,
С трудом открыл он дверь и выпрыгнул на волю,
Не удержавшись, растянулся на земле.
Словила эта фура все же огонька,
С покрышек он пошел бродить на кузов,
Открыта дверь и виден свет двух фар,
Он все же жертвой стал кудрявой алой музы.
Бежал пацан, пыхтя и в темень погружаясь,
Держал права в руках и лист на керосин,
Бежал пацан, а сердце так сжималось,
Держа свой быстрый, безответный ритм.
Ман не хотел кудрям тем отдаваться,
Но вот кабина вся уже в огне,
Солярка бьет ключом и может показаться,
На вулкане ищет он всех ласк и нег.
Так пять минут лилась пластмасса в землю,
За эти пять минут не потушить ничем,
Взлетела с керосином вся цистерна в небо
Огня отстроив стену выше всяких стен.
Горело до утра, остался лишь каркас
И спорить с фактами никто уже не стал,
Запомнит на всю жизнь он этот год и час,
Признает дальнобойщик алой эту магистраль!
11.04.21
? Ted Kayfer ?
Огни заправки взяли верх над тьмой,
Соляры полный бак, да, это только тизер,
Не скоро возвратиться предстоит домой.
Как наступила ночь, совсем не понял он,
Держа баранку и смотря вперед.
Как пламенный закат повергло в сон
Он не заметил - за рулем не год.
Потрепанный тягач с оранжевой цистерной,
Что керосина полная в суетный день была,
После подъемов долгих и колдобин смердных
В лицо тайги вгрызался, глядя ей в глаза.
Включил он фары, тюнер покрутил,
На ретро-музыке рука остановилась.
Свирепый двигатель немного нагрузил,
По полотну асфальта гладь тумана вилась.
Все, как обычно шло. Маршрут привычный тоже
И встречка изредка огнями задевала,
Пищал радар-детектор иногда, но все же
Бросать не стал он то, что риск давало.
Типичная картина - повороты, лес
То дальний включит он, то ближний,
Назад не лучше - дальше надо лезть!
Вот глубина тайги! Не на страницах книжных.
Меж тем, кой где и тут, и там
Торфяники давно дымились.
И дым от них, и тот туман
Друг с другом, невзначай, сдружились.
Не ловит радио совсем, да на любимой песне,
Что ж, двигатель послушать тоже тема.
Совсем нет встречки, в полосе ничуть не тесно,
Немного притопить... Ну, личное уж дело.
Терпение слабеет в недрах почвы
И торф сопротивляться жару уж устал,
Так прорываться пламя стало этой ночью,
Словно зверек из клетки, на лесной квартал.
В зловещий сумрак погрузилась чаща
И скорость не прибавишь - глазу негде сесть.
Не видимость совсем, а только каша.
И что там светится за ней, не разобрать, Бог весть.
Калинов перевал с испугом вспоминая,
Он думал, как пряма дорога, хоть и пелена,
Окно открыл, почуял запах гари,
Лесного воздуха уж нету и следа.
Светлело быстро, хоть и ночь в разгаре,
Дышать в кабине стало тяжело
Смочил "Кубаем" он кусок какой-то ткани,
Прижал к лицу в испуге и закрыл окно.
Туман рассеивался, дыма стало меньше,
А дизель тарахтит, не думая глушиться.
Огонь гудит и оборотней тешит
И не дай, Боже, здесь остановиться.
Ничто не может помешать огню
Он совращает старые и новые деревья
Ломает ветки, в прах метет листву,
Сжимая кулаки сильнее и сильнее.
Держать руль крепче сердце просит, бьется,
Апрель двадцатого нещадно рвет виски,
Давить на газ и ни за что не бросить,
Сквозь дым и пламя не видать ни зги.
В той алой бездне скрылись сосны, ели,
Весь чернозем, что так богат был влагой
И плавился асфальт, отбойники белели,
Прославится шофер здесь силой и отвагой.
Хлопок раздался, тряханувший сзади,
Покрышкам этот ад уже не в кайф,
Прицеп кидает – с ним никто не сладит,
Руля не хочет слушать раскаленный трак.
Он в самом эпицентре – этих сил не жалко,
Во что бы то ни стало надо победить,
Не проиграть – ну как же ему жарко!
И этот алый цвет ничем нельзя затмить.
Две белых фары всматривались в пламя,
Два правых колеса не взорвались еще.
Отрезок этот ярким апогеем станет,
Что длился час. И не свернуть с него.
Увидев в лобовое, как вдруг все стемнело,
Что позади пожар, увидев в зеркалах,
Не верил парень – тело онемело,
Холодным ликованием сменился жаркий страх.
Он скорость не сбавлял – он уходил все дальше,
Дрожащими руками огибая руль,
Он был уверен в том, что вырвался из чащи,
Под грохот музыки и двигателя гул.
Промчавшись так до середины поля,
Остановился бензовоз, затихли шесть осей,
С трудом открыл он дверь и выпрыгнул на волю,
Не удержавшись, растянулся на земле.
Словила эта фура все же огонька,
С покрышек он пошел бродить на кузов,
Открыта дверь и виден свет двух фар,
Он все же жертвой стал кудрявой алой музы.
Бежал пацан, пыхтя и в темень погружаясь,
Держал права в руках и лист на керосин,
Бежал пацан, а сердце так сжималось,
Держа свой быстрый, безответный ритм.
Ман не хотел кудрям тем отдаваться,
Но вот кабина вся уже в огне,
Солярка бьет ключом и может показаться,
На вулкане ищет он всех ласк и нег.
Так пять минут лилась пластмасса в землю,
За эти пять минут не потушить ничем,
Взлетела с керосином вся цистерна в небо
Огня отстроив стену выше всяких стен.
Горело до утра, остался лишь каркас
И спорить с фактами никто уже не стал,
Запомнит на всю жизнь он этот год и час,
Признает дальнобойщик алой эту магистраль!
11.04.21
? Ted Kayfer ?
Метки:
