Волшебный Петербург или Питер я приехала а ты меня
Волшебный Петербург или Питер я приехала а ты меня не ждал/ Цикл стихотворений
Версия 2010 г.
Батый Ирина
МОСТЫ ПЕТЕРБУРГА
А в Петербурге - острова.
Темны речные рукава.
Соединяют берега
Мосты, стоящие века.
За парапетом спит Нева.
И не жива, и не мертва.
Бронь из хрустального стекла
Возводит над рекою мгла.
Сурова северная ночь.
Так нравна, что терпеть невмочь.
Бегут трамваи по мосту,
А птицы мерзнут на лету.
На Небо через Млечный путь
Пройду и я когда-нибудь.
Ну, а пока на острова
Везёт меня ночной трамвай.
Трудяга на виду у звёзд
Со звоном выедет на мост.
И по указке фонарей
Покатит под уклон скорей.
Привык держатся колеи,
Не отрываясь от земли.
Опасливо он тормозит,
С моста по рельсу вниз скользит
На острова, на острова...
Хоть стелет вьюга покрова,
Ничто не отвлечёт уж прочь
От цели в эту злую ночь.
Там старый петербургский дом -
Завален снегом, скован льдом.
В окне чуть светится огонь.
Вези меня к нему, вагон.
ПАМЯТНИКУ ЕКАТЕРИНЫ II
В ПЕТЕРБУРГЕ
В неверном сумерке мерцают
В столичном сквере фонари.
И что-то тайное скрывают,
И тускло светят до зари.
Из тьмы полночи проступают
Лишь серого полутона
И тёмным цветом тень сгущают
Екатеринина столпа.
На трон избранная судьбою,
Одна царица в вышине.
Никто не равнится с тобою,
Лишь ветер шепчет в тишине.
Благих сподвижников - когорта.
У ног царицу сторожат.
Имён придворных позолота
Вся, без обмана, хороша.
Ах, жизнь царицы стала пьесой!
Бывает, и цветы несут.
И за туманною завесой
С волнением чего-то ждут.
Сквер, словно сцена, перед нею.
В партере лавочки стоят.
На Невском ярус каменеет,
А в нём огни в ночи горят.
И, как с галерки, прилетает
С чердачных сумрачных углов
Под утро к ней воронья стая
И топчется поверх голов.
СКВЕР МАЯКОВСКОГО В ПЕТЕРБУРГЕ
Если в дебри углубиться
центра северной столицы
по разбитой мостовой,
между Невским и Невой
есть на стыке улиц тёмных
уголок один укромный.
Дом здесь был, теперь снесён.
Но культурою спасён
посреди пустого места,
с выражением протеста,
Маяковский. Тут - лицо,
тут - фамилии литьё.
Вдоль возделанной аллейки
в два ряда стоят скамейки.
На скамейках старичьё.
Одинокое, ничьё.
Где-то в сумрачном покое
прячут небо голубое
от столичных стариков
груды серых облаков.
Боже, дай ты всем терпенья!
На какое-то мгновенье
солнце вышло в пору дня,
долгожданный луч даря.
НЕКРАСОВ В ПЕТЕРБУРГЕ
Когда жила я в Петербурге
в трущобе, в Свечном переулке,
саму себя мне было жалко
в стенах убогой коммуналки.
Когда-то, в позапрошлом веке,
Некрасов юный, без опеки,
скитался тут, нуждаясь остро,
а не пропал в столице пёстрой!
Ему порок отца сгодился,
он за картёжный стол садился.
Всегда доволен был раскладом.
Шла козырная масть, как надо.
В среде столичной разночинцев
Некрасов - туз средь проходимцев.
Дивитесь-ка его талантам -
он из трущобы вышел франтом.
Он стал успешным журналистом,
Писал и много, и цветисто.
И, богатея, год от года,
Чурался бедного народа.
Но демократ (по убежденьям)
Не упускал в стихотвореньях
Вздыхать об русском всё ж народе
И сердцем чаемой свободе.
ПЕТЕРБУРГСКИЕ ФОНАРИ
Когда закатною порою
приеду в Петербург, мой друг,
и город как ларец открою,
найду ль сокровища вокруг?
Фонарь в чугунном одеянье
и парой хрупких куполов
дарил нам тёплое сиянье...
На мостике поверх голов
горит ли он, как в прошлом веке?
Ах, петербургские огни,
погасли, видно, без опеки.
Забыты прежней славы дни.
И новь теснит её остатки,
сжимает каменным кольцом.
И оступает в жёсткой схватке
былое, меркнет пред концом.
Неон идёт огням на смену,
навязчивых реклам маяк.
И всё теперь имеет цену,
И лишь поэзия - пустяк.
ПОКИДАЯ СТОЛИЦУ ПЕТРА
Царевна ночная обходит посты,
листает страницу истории,
когда разводить начинают мосты
над гордой Невы акваторией.
Мы ехали мимо и было темно,
дремала в авто делегация.
Одна я вперилась глазами в окно.
Столичная иллюминация
в ночи озаряла дворцов силуэт,
и блеск куполов Исаакия.
Ах, как влюблена, ведь душой я - поэт,
в творения гениев, в всякия.
Мы ехали мимо, спеша в монастырь,
красу обделяя вниманием.
Проспект словно трасса, а площадь - пустырь.
Ненужных строений собрание.
Подруги-"монашки" мечтали с утра
к гробам приложиться, сподобиться.
А мне, покидая столицу Петра,
грустится, почти нездоровится.
ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПОГОДА
О, как знакома мне печаль
старинных улиц петербургских:
ряды домов скрывают даль,
сплошная тень в проулках узких...
Туман клубится над землёй,
и ветер рвёт его на клочья.
Трамвай тащится колеёй,
одним путём - и днём, и ночью.
Рыдает небо, и с утра
вздыхает, хлопая, парадная.
Я знаю в городе Петра
одну погоду - безотрадную!
ФЕВРАЛЬ В ПЕТЕРБУРГЕ
Мёрзнет голая сирень.
Нет на ней цветов и листьев.
Ах, от них была бы тень
и спускались долу кисти,
Если б месяц - не февраль!
Если б город - да не Питер!
Если б стаял лёд-хрусталь,
и не нужен был бы свитер...
То цвела б сирень, цвела!
А сейчас представить трудно,
что краса её жива
в спячке зимней, беспробудной.
КСЕНИЯ ПЕТЕРБУРЖСКАЯ
Пришла в черед пора весенняя.
Новят листву деревья на кладбище.
Толпа людей, святая Ксения,
Опять придёт к тебе на пепелище.
Ты здесь жила, бродила меж оград,
Как птицы ныне, крохи собирая.
Ценила милость выше всех наград,
Милующих молитвой отдаряя.
Немою ночью в диком, чистом поле
Видала в небе ангелов полеты,
Послушных вестников о вышней воле,
И ближним людям вторила её ты.
От мира отрекшись, всех благ его,
Ступала по земле ногой босою.
Раба смиренная Властителя всего
Стремилась в мир иной ты всей душою.
Была людьми гонима, но не злой.
Жестокости и смех, и поношенья,
Чинимые мальчишеской толпой,
Терпела, помня Божии лишенья.
Опять настал день Воскресения.
Живые люди к кладбищу идут,
Чтобы молить тебя, святая Ксения,
И милости любви от Неба ждут.
МОМЕНТ ПРИХОДА В ПЕТЕРБУРГ ВЕСНЫ
Проспект пройти от края и до края
Не раз, не два, а снова и опять.
Бесцельно и, пути не разбирая,
Пытаться суть столичности понять.
Фасады сдвинулись и, строй сомкнув,
Одеты, кто - в мундиры, кто - в ливреи.
На нас глядят, в мир окна распахнув,
Богатства их в витринной галерее.
Но публику изыски не манят.
Весной от невниманья вероятно
На ценниках длиннее знаков ряд.
Являются в миру блага бесплатно.
С залива ветра ласковый порыв.
Листвой набухли почки на деревьях.
Сияет солнце, хмуриться забыв.
Зачем богатства? Хлам и суеверья.
Литые, ювелирные мосты
Толпе народной даром достаются.
А вместо броши на груди цветы.
Их ароматы, как парфюмы, вьются.
Себя б в пути не потерять в тумане
В момент прихода в Петербург весны,
Что ночи высветила, как в обмане,
А спячку обратила в полусны.
ПИТЕР, Я ПРИЕХАЛА!
Питер, я приехала,
а ты меня не ждал!
И спросонья жмурится
твой старенький вокзал.
На платформу вышла я
на самый дальний край.
Ветер, снег и отовсюду
в уши бьёт вороний грай.
Питер, я приехала,
вздохну, пойду в метро.
Не успели свидеться,
а надо мне в нутро...
Эскалатор круто катит
в сумрачный подвал,
И толпу приезжих бьёт
в час пик девятый вал.
Питер, я приехала,
а ты меня не ждал!
Холодок различия
меж нами пробежал.
Притулюсь в общаге я
средь равной лимиты.
Где удобства нищим нам,
а где - дворцы и ты!
Версия 2010 г.
Батый Ирина
МОСТЫ ПЕТЕРБУРГА
А в Петербурге - острова.
Темны речные рукава.
Соединяют берега
Мосты, стоящие века.
За парапетом спит Нева.
И не жива, и не мертва.
Бронь из хрустального стекла
Возводит над рекою мгла.
Сурова северная ночь.
Так нравна, что терпеть невмочь.
Бегут трамваи по мосту,
А птицы мерзнут на лету.
На Небо через Млечный путь
Пройду и я когда-нибудь.
Ну, а пока на острова
Везёт меня ночной трамвай.
Трудяга на виду у звёзд
Со звоном выедет на мост.
И по указке фонарей
Покатит под уклон скорей.
Привык держатся колеи,
Не отрываясь от земли.
Опасливо он тормозит,
С моста по рельсу вниз скользит
На острова, на острова...
Хоть стелет вьюга покрова,
Ничто не отвлечёт уж прочь
От цели в эту злую ночь.
Там старый петербургский дом -
Завален снегом, скован льдом.
В окне чуть светится огонь.
Вези меня к нему, вагон.
ПАМЯТНИКУ ЕКАТЕРИНЫ II
В ПЕТЕРБУРГЕ
В неверном сумерке мерцают
В столичном сквере фонари.
И что-то тайное скрывают,
И тускло светят до зари.
Из тьмы полночи проступают
Лишь серого полутона
И тёмным цветом тень сгущают
Екатеринина столпа.
На трон избранная судьбою,
Одна царица в вышине.
Никто не равнится с тобою,
Лишь ветер шепчет в тишине.
Благих сподвижников - когорта.
У ног царицу сторожат.
Имён придворных позолота
Вся, без обмана, хороша.
Ах, жизнь царицы стала пьесой!
Бывает, и цветы несут.
И за туманною завесой
С волнением чего-то ждут.
Сквер, словно сцена, перед нею.
В партере лавочки стоят.
На Невском ярус каменеет,
А в нём огни в ночи горят.
И, как с галерки, прилетает
С чердачных сумрачных углов
Под утро к ней воронья стая
И топчется поверх голов.
СКВЕР МАЯКОВСКОГО В ПЕТЕРБУРГЕ
Если в дебри углубиться
центра северной столицы
по разбитой мостовой,
между Невским и Невой
есть на стыке улиц тёмных
уголок один укромный.
Дом здесь был, теперь снесён.
Но культурою спасён
посреди пустого места,
с выражением протеста,
Маяковский. Тут - лицо,
тут - фамилии литьё.
Вдоль возделанной аллейки
в два ряда стоят скамейки.
На скамейках старичьё.
Одинокое, ничьё.
Где-то в сумрачном покое
прячут небо голубое
от столичных стариков
груды серых облаков.
Боже, дай ты всем терпенья!
На какое-то мгновенье
солнце вышло в пору дня,
долгожданный луч даря.
НЕКРАСОВ В ПЕТЕРБУРГЕ
Когда жила я в Петербурге
в трущобе, в Свечном переулке,
саму себя мне было жалко
в стенах убогой коммуналки.
Когда-то, в позапрошлом веке,
Некрасов юный, без опеки,
скитался тут, нуждаясь остро,
а не пропал в столице пёстрой!
Ему порок отца сгодился,
он за картёжный стол садился.
Всегда доволен был раскладом.
Шла козырная масть, как надо.
В среде столичной разночинцев
Некрасов - туз средь проходимцев.
Дивитесь-ка его талантам -
он из трущобы вышел франтом.
Он стал успешным журналистом,
Писал и много, и цветисто.
И, богатея, год от года,
Чурался бедного народа.
Но демократ (по убежденьям)
Не упускал в стихотвореньях
Вздыхать об русском всё ж народе
И сердцем чаемой свободе.
ПЕТЕРБУРГСКИЕ ФОНАРИ
Когда закатною порою
приеду в Петербург, мой друг,
и город как ларец открою,
найду ль сокровища вокруг?
Фонарь в чугунном одеянье
и парой хрупких куполов
дарил нам тёплое сиянье...
На мостике поверх голов
горит ли он, как в прошлом веке?
Ах, петербургские огни,
погасли, видно, без опеки.
Забыты прежней славы дни.
И новь теснит её остатки,
сжимает каменным кольцом.
И оступает в жёсткой схватке
былое, меркнет пред концом.
Неон идёт огням на смену,
навязчивых реклам маяк.
И всё теперь имеет цену,
И лишь поэзия - пустяк.
ПОКИДАЯ СТОЛИЦУ ПЕТРА
Царевна ночная обходит посты,
листает страницу истории,
когда разводить начинают мосты
над гордой Невы акваторией.
Мы ехали мимо и было темно,
дремала в авто делегация.
Одна я вперилась глазами в окно.
Столичная иллюминация
в ночи озаряла дворцов силуэт,
и блеск куполов Исаакия.
Ах, как влюблена, ведь душой я - поэт,
в творения гениев, в всякия.
Мы ехали мимо, спеша в монастырь,
красу обделяя вниманием.
Проспект словно трасса, а площадь - пустырь.
Ненужных строений собрание.
Подруги-"монашки" мечтали с утра
к гробам приложиться, сподобиться.
А мне, покидая столицу Петра,
грустится, почти нездоровится.
ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПОГОДА
О, как знакома мне печаль
старинных улиц петербургских:
ряды домов скрывают даль,
сплошная тень в проулках узких...
Туман клубится над землёй,
и ветер рвёт его на клочья.
Трамвай тащится колеёй,
одним путём - и днём, и ночью.
Рыдает небо, и с утра
вздыхает, хлопая, парадная.
Я знаю в городе Петра
одну погоду - безотрадную!
ФЕВРАЛЬ В ПЕТЕРБУРГЕ
Мёрзнет голая сирень.
Нет на ней цветов и листьев.
Ах, от них была бы тень
и спускались долу кисти,
Если б месяц - не февраль!
Если б город - да не Питер!
Если б стаял лёд-хрусталь,
и не нужен был бы свитер...
То цвела б сирень, цвела!
А сейчас представить трудно,
что краса её жива
в спячке зимней, беспробудной.
КСЕНИЯ ПЕТЕРБУРЖСКАЯ
Пришла в черед пора весенняя.
Новят листву деревья на кладбище.
Толпа людей, святая Ксения,
Опять придёт к тебе на пепелище.
Ты здесь жила, бродила меж оград,
Как птицы ныне, крохи собирая.
Ценила милость выше всех наград,
Милующих молитвой отдаряя.
Немою ночью в диком, чистом поле
Видала в небе ангелов полеты,
Послушных вестников о вышней воле,
И ближним людям вторила её ты.
От мира отрекшись, всех благ его,
Ступала по земле ногой босою.
Раба смиренная Властителя всего
Стремилась в мир иной ты всей душою.
Была людьми гонима, но не злой.
Жестокости и смех, и поношенья,
Чинимые мальчишеской толпой,
Терпела, помня Божии лишенья.
Опять настал день Воскресения.
Живые люди к кладбищу идут,
Чтобы молить тебя, святая Ксения,
И милости любви от Неба ждут.
МОМЕНТ ПРИХОДА В ПЕТЕРБУРГ ВЕСНЫ
Проспект пройти от края и до края
Не раз, не два, а снова и опять.
Бесцельно и, пути не разбирая,
Пытаться суть столичности понять.
Фасады сдвинулись и, строй сомкнув,
Одеты, кто - в мундиры, кто - в ливреи.
На нас глядят, в мир окна распахнув,
Богатства их в витринной галерее.
Но публику изыски не манят.
Весной от невниманья вероятно
На ценниках длиннее знаков ряд.
Являются в миру блага бесплатно.
С залива ветра ласковый порыв.
Листвой набухли почки на деревьях.
Сияет солнце, хмуриться забыв.
Зачем богатства? Хлам и суеверья.
Литые, ювелирные мосты
Толпе народной даром достаются.
А вместо броши на груди цветы.
Их ароматы, как парфюмы, вьются.
Себя б в пути не потерять в тумане
В момент прихода в Петербург весны,
Что ночи высветила, как в обмане,
А спячку обратила в полусны.
ПИТЕР, Я ПРИЕХАЛА!
Питер, я приехала,
а ты меня не ждал!
И спросонья жмурится
твой старенький вокзал.
На платформу вышла я
на самый дальний край.
Ветер, снег и отовсюду
в уши бьёт вороний грай.
Питер, я приехала,
вздохну, пойду в метро.
Не успели свидеться,
а надо мне в нутро...
Эскалатор круто катит
в сумрачный подвал,
И толпу приезжих бьёт
в час пик девятый вал.
Питер, я приехала,
а ты меня не ждал!
Холодок различия
меж нами пробежал.
Притулюсь в общаге я
средь равной лимиты.
Где удобства нищим нам,
а где - дворцы и ты!
Метки:
