Спаситель династии

Сказка
Царь дурак, вельможи тоже,
Но страною правят всёже.

Царь был слаб и стар от роду,
Не греши ты на природу,
Коль уж богом не дано.
Он наследника давно
Обещал явить народу.

А царица-то была
Красива, стройна, бела,
Вточь как лебедь-птица.
И как в сказке говорится,
Молода, любви полна,
Словно белая луна.

Царь умом был больно слаб
И ему уж не до баб.
Пил и ел на серебре,
Баб щипал от скуки,
Коз гонял он при дворе
Потирая руки.

А когда он лез на трон,
Ведь пока-то царь же он,
"Крепкий дух" кряхтя пускал,
Девкам задницы щипал.
Он намедни уж к обедне
Девяносто разменял.

Говорят царю князья,
Зеньки в землю опустя:
"Нужно делом заниматься,
Над наследником стараться.
Коль придёт неровен час —
Нет наследника у нас."

Царь велел привесть царицу
В золочёную светлицу,
Положить её в кровать
И, сгорая от надежды,
Все парчёвые одежды
Приказал он ей снимать.

А царица-молодица
Всё ещё была девица,
Разрыдалась.
Долго платье не снималось.
Ей царице молодой
Надоело быть одной,
Сиднем в тереме сидеть
Да на стены всё глядеть.

Но как царь-то ни старался,
Как ни тужился, кряхтел,
Дух его не поднимался.
Царь был стар,
Но он старался
Да изрядно лишь потел.

А царица на царя
Разозлилася, да зря.
Царь в мужья уж не годился,
Да к тому же перед тем,
Не бывает это с кем? —
Государь с утра постился.

И царица молодая,
Вожделением горя,
Побрела на двор,
Незря.

Там в тиши лишь одиноко
Петушок сидел.
Свысока
Он на деву кинул взор
И крылом её маня
Вмиг покинул он забор.

Да царица не стеснялась,
Божий образ всё крестя,
Ветру буйному отдалась,
Божьей матерью поклялась,
Голым задом воротя.

Ну, а ветер и не вдунул.
"Хоть бы кто-нибудь мне плюнул".
Лишь подумала она,
Как собравши весь свой дух,
Кукарекнул тут петух
И в промежность деву клюнул.

А наседка-то с испугу
Закудахтала со сна.
Можно всё поведать другу,
Уж молва неслась по кругу,
Знать царица "понесла".

Девять месяцев проходит,
Дева свой живот несёт.
Царь с царицы глаз не сводит,
Срок уже вот-вот подходит.
Что ему та принесёт?
*****
Во саду иль в огороде
Родила царица вночь,
Как гласит молва в народе,
И не сына и не дочь.

Собрались вокруг все няньки,
Стали думать и гадать:
Что у Маньки или Ваньки
У младенца не видать.

И сказал царь тут же куму:
"Ты вели собрать всю Думу
И Учёный там совет,
Да вели им дать ответ".

Но учёные вельможи
Только руки развели:
"Этот случай непохожий,
Хоть на части нас дели.
Мы видали много сраму
Всех размеров и всех длин.
Не обидеть-бы Царь-маму,
Да ответ у нас один:
"Хоть младенцу мало лет,
У него там сраму нет".

И сказали хором няньки,
Обращаяся к царю:
"У придурка мы, у Ваньки
Срам видали поутру.
А когда рассвет качался
У избы о притолок,
Срам у Ваньки поднимался
Упираясь в потолок."

А дьякон сказал царю,
Как он видел поутру,
У Ивана срам стоял,
Как он девок им гонял
На лугу во поле,
А ещё для царской белки,
Что ты вылупил гляделки?
Срамом тем орехи колет.

И узнав такую весть,
Что спаситель этот есть,
Царь обрадовал всю знать.
Ваньку он велел позвать,
Возвестиь об этом мир,
Во дворце устроить пир.

И решил тут царь указом
И Всея Руси приказом:
Чем бояр своих казнить,
Лучше Ванькой подменить
В тьме рассветной сенца
Царского младенца.

Ну, а Ваньку с молодицей,
Раскрасавицей-девицей
Повести враз под венец.
А всем девкам-кобылицам
И всем сказкам-небылицам
Навсегда сказать: "Конец"

На пиру я не бывал.
Квас, мёд, пиво не пивал.
А в народе слух ходил,
Петушка царь наградил,
А Иван царём-то стал.
И обрадую я вас:
Он наследника нам дал
И династию всю спас.

Борзоф Нью-Йорк Июль 1988г.