Ахтамар
(армянская легенда)
В стране, где в почёте Аллах и Коран,
Привольно раскинулось озеро Ван*.
И, как говорят до сих пор старики,
Питают его только гор ледники,
И речки, которых четыре всего,
Снабжают водой ключевою его.
Зимою от снега вершины белы
И гнёзда на скалах свивают орлы.
В ущельях ручьи говорливо журчат,
И камни как зубы драконов торчат.
Здесь, в тихом краю, где цветёт мушмула,
Столица Урарту когда-то была*,
Стояли дворцы, зеленели сады
Жил город спокойно без зла и беды.
Прорыт был канал. И речная вода
Поила селения и города*.
А рядом прекрасное озеро Ван
Мечтой голубой уходило в туман.
Века пролетели, и здесь среди скал
Армянский народ своё счастье искал…
Я знаю прекрасные эти места,
Где жизнь на природе спокойно - проста,
Где честность и правда – людской амулет.
А в душах ни злобы, ни зависти нет.
Здесь персики зреют, растёт виноград
И каждый крестьянин приезжему рад.
В одном из селений, где плачет зурна,
Меня покорила легенда одна.
О чистой любви, что оставила след,
Хотя ей уже больше тысячи лет…
Когда-то здесь властвовал царь Арташез,
Жестокий, как демон, богатый, как Крез.
Всё царство своё превратил он в тюрьму.
И даже враги подчинялись ему.
Судьба благосклонна к тирану была,
Богатства ему полной мерой дала.
Доспехи из золота, жемчуг, янтарь -
Ни в чём не нуждался удачливый царь.
Но больше богатства и жизни в раю
Любил он красавицу – дочку свою.
В шестнадцать Тамар уже розой цвела,
Как снег на горах её кожа была.
Глаза – словно звёзды блестели в ночи,
И были прекрасными взглядов лучи.
Улыбка принцессы - как отблеск зари,
Пред ней преклонялись рабы и цари.
Пантера, медведица, единорог
Покорно ложились у девичьих ног.
И даже порой жеребца-скакуна
Любовью своей усмиряла она.
Под крики восторга и звуки фанфар
Всегда из дворца выходила Тамар…
Трём принцам она отказала уже
И царь Арташез опасался в душе,
Что девушку могут увлечь и украсть,
И тут не помогут ни деньги, ни власть.
Не спал он ночами. И вот, наконец,
Построил для дочери новый дворец
На острове диком, средь озера Ван,
Где часто клубится холодный туман.
Где камни и скалы, и нет никого,
Кто мог бы обидеть дочурку его.
Но что о могуществе ни говори,
А женского сердца не знают цари.
Сердечко Тамар, как судьбой суждено,
Красавец Азат уже занял давно.
Хоть был небогат он, но честен и смел
И сердце девичье затронуть сумел.
Но что-то, видать, заподозрил отец,
И девушку спрятали в новый дворец.
И больше встречаться не стали они,
Настали для юноши горькие дни.
На берег Азат ежедневно ходил
И долгие ночи в тоске проводил.
Однажды он долго на море глядел.
И видит: вдали огонёк заалел.
И радостно сердце забилось в груди:
- Она меня ждёт,- говорит, - приходи.
- Костёр, как маяк, как большая звезда.
А милю проплыть для меня ерунда…
Он бросился в воду. Плывёт и плывёт,
Куда огонёк его сердца зовёт.
О том, какой радостной встреча была,
Нам только расскажет полночная мгла,
Да скалы, да ветер, да искры костра,
Который той ночью горел до утра.
А утром, лишь только чуть-чуть рассвело,
Вернулся влюблённый в родное село.
Так было три ночи, но кто-то из слуг
Заметил Азата на острове вдруг.
И тут же, не медля, как преданный пёс,
Об этом царю Арташезу донёс.
Разгневался царь, даже искры из глаз.
И стражникам сразу же отдал приказ:
- Как только увидите пламя костра,
Пусть ваша реакция будет быстра.
Плывите на остров. Тут надо спешить
И вовремя этот костёр потушить.
- А дочь?
- Она выбрала место своё,
В отдельную башню ведите её…
Вот ночь наступила. Она всё решит.
И снова Азат на свиданье спешит.
Плывёт он с надеждой на счастье, и вдруг:
Огонь путеводный внезапно потух.
Куда ему плыть? Берега не видны
И в небе бездонном ни звёзд, ни луны.
Всю силу любви, весь душевный пожар
Вложил он в простые слова: - Ах, Тамар!
- Мне больше не светит маяк твоих глаз!
Скажи, почему огонёк твой погас?
Тут мягкая сила сковала его.
И больше не чувствовал он ничего.
В тот мир, где равны и царевич, и раб
Забрал его душу жестокий вишап*.
Но возглас, наполненный горечью слёз
К далёкому берегу ветер унёс,
Его подхватила морская волна,
Наполнили плачем дудук и зурна*.
Услышал его журавлей караван,
Печально плывущий над озером Ван…
Об этой любви говорят до сих пор
Ашуги предгорья и жители гор.
И в память об этом насыпан был мар*,
А остров стал зваться с тех пор Ахтамар.
- : -
Три года прошло. И по воле небес
Из грешного мира ушёл Арташез.
С печалью и грустью на юном лице
Жила одиноко Тамар во дворце.
Вся жизнь без надежды, все ночи без сна.
В прекрасном дворце год за годом одна.
Распущены волосы, чёрный платок.
И рвётся сердечко её на восток,
Туда, где под бурею пенится вал,
Откуда любимый её приплывал.
Казалось ей: время уходит назад
И снова из пены выходит Азат,
И снова играет волны бирюза,
И снова любимые светят глаза.
Но время жестоко и жизни пути
Повторно уже никому не пройти.
ПРИМЕЧАНИЯ
*Ахтамар - остров на озере Ван.
*Озеро Ван — бессточное солёное озеро, расположенное на Армянском нагорье в восточной части современной Турции (в старинных документах - море Наири).
*Семидесятикилометровый канал, построенный урартским правителем Менуа в VIII веке
до н. э. для снабжения столицы Урарту г. Тушпы пресной водой, существует до сих пор.
*Вишап – злой дух
*Мар - одинокий бугор, курган, насыпь или природная сопка
*Зурна – (буквально — праздничная флейта) — язычковый деревянный духовой музыкальный инструмент с двойной тростью, распространённый на Ближнем и Среднем Востоке.
Дудук - деревянный духовой музыкальный инструмент с двойной тростью. Представляет собой трубку с девятью игровыми отверстиями.
*Азат – свободный, независимый – арабская версия.
06.01 - 12.01. 18 г.
Ахтамар (Армянская легенда).
Давным-давно, в незапамятные времена, была у царя Арташеза красавица - дочь по имени Тамар. Глаза Тамар сияли, как звезды в ночи, а кожа белела, как снег на горах. Смех ее журчал и звенел, как вода родника. Слава о ее красоте шла повсюду. И царь Мидии слал сватов к царю Арташезу, и царь Сирии, и многие цари и князья. И стал царь Арташез опасаться, что кто-нибудь придет за красавицей с войной или злобный вишап (дух) похитит девушку прежде, чем он решит, кому отдать её в жены.
И велел тогда царь построить для дочери золотой дворец на острове посреди озера Ван, что издавна зовется ?морем Наири?, так оно велико. И дал ей прислужницами только женщин и девушек, чтобы никто не смутил покоя красавицы.
Но не знал царь, как не знали другие отцы до него, и не будут знать другие отцы после него, что сердце Тамар уже не было свободно. И отдала она его не царю и не князю, а бедному Азату, который ничего не имел на свете кроме красоты, силы и отваги. И успела Тамар обменяться с юношей взглядом и словом, клятвой и поцелуем.
Но вот воды Вана легли между влюбленными.
Знала Тамар, что по приказу отца днем и ночью следит стража за тем, не отплывает ли от берега лодка к запретному острову. Знал это и ее возлюбленный. И однажды вечером, бродя в тоске по берегу Вана, увидел он далекий огонь на острове. Маленький, как искорка, трепетал он во тьме, словно пытаясь что-то сказать.
Понял юноша, что возлюбленная зовет его. Если с наступлением ночи пуститься через озеро вплавь, ни один стражник не заметит пловца. Костер же на берегу послужит маяком, чтобы не сбиться в темноте.
И влюбленный бросился в воду, и поплыл на далекий свет туда, где ждала его прекрасная Тамар. Долго плыл он в холодных темных водах, но алый цветок огня вселял мужество в его сердце. И только стыдливая сестра солнца Лусин, взирающая из-за туч с темного неба, была свидетельницей встречи влюбленных.
Ночь провели они вместе, а наутро юноша снова пустился в обратный путь.
Так стали они встречаться каждую ночь. Вечером Тамар разводила огонь на берегу, чтобы возлюбленный видел, куда плыть. И свет пламени служил юноше оберегом от темных вод, что раскрывают ночью ворота в подземные миры, населенные враждебными человеку водяными духами.
Но однажды царский слуга увидел юношу утром, возвращающимся с озера. Мокрые волосы его слиплись, и с них стекала вода, а счастливое лицо казалось утомленным. И слуга заподозрил правду.
И в тот же вечер, незадолго до сумерек, слуга затаился за камнем на берегу и стал ждать. И увидел, как зажегся дальний костер на острове, и услышал легкий плеск, с которым вошел в воду пловец. Все высмотрел слуга и поспешил утром к царю.
Люто разгневался царь Арташез. Разгневался царь, что дочь его посмела полюбить, а еще более разгневался на то, что полюбила она не одного из могущественных царей, что просили ее руки, а бедного Азата!
И приказал царь своим слугам быть у берега наготове с быстрой лодкой. И когда тьма начала опускаться, царевы люди поплыли к острову. Когда проплыли они более половины пути, на острове расцвел красный цветок костра. И слуги царя налегли на весла, торопясь.
Выйдя на берег, увидели они красавицу Тамар, облаченную в шитые золотом одежды, умащенную ароматными маслами. Из-под ее разноцветной шапочки-колпачка спадали на плечи черные, как агат, кудри. Девушка сидела на расстеленном на берегу ковре, и кормила огонь из своих рук веточками волшебного можжевельника. А в ее улыбающихся глазах, как в темных водах Вана, горели маленькие костры.
Увидев незваных гостей, девушка в испуге вскочила на ноги и воскликнула:
Вы, слуги отцовы! Убейте меня!
Молю об одном – не гасите огня!
И рады были царские слуги пожалеть красавицу, но страшились гнева Арташеза. Грубо схватили они девушку и повлекли прочь от костра, в золотой дворец. Но прежде дали они ей увидеть, как погиб огонь, растоптанный и раскиданный грубыми сапогами.
Горько плакала Тамар, вырываясь из рук стражей, и смерть огня казалась ей смертью любимого.
Так оно и было. На середине пути был юноша, когда манивший его свет погас. И темные воды потянули его в глубину, наполняя душу холодом и страхом. Перед ним лежала тьма, и он не знал, куда плыть во тьме.
Долго боролся он с черной волей водных духов. Каждый раз, когда голова обессилевшего пловца показывалась из воды, взгляд его с мольбою искал во тьме красного светлячка. Но не находил, и вновь плыл он наудачу, а водные духи кружили его, сбивая с пути. И, наконец, юноша выбился из сил.
?Ах, Тамар!? – прошептал он, последний раз показываясь из воды. Что же ты не уберегла огня нашей любви? Неужели выпала мне судьба кануть в темной воде, а не пасть на поле боя, как положено воину!? Ах, Тамар, какая это недобрая смерть! Это хотел сказать он, но уже не смог. Только одно у него хватило силы воскликнуть: ?Ах, Тамар!?
?Ах, Тамар!? – подхватило эхо – голос каджи, духов ветра, и понесло над водами Вана. ?Ах, Тамар!?
А красавицу Тамар царь велел навек заточить в ее дворце.
В горе и скорби до конца дней оплакивала она своего возлюбленного, не снимая черного платка с распущенных волос.
Много лет прошло с тех пор, но все помнят об их горестной любви.
Генрих Ужегов
В стране, где в почёте Аллах и Коран,
Привольно раскинулось озеро Ван*.
И, как говорят до сих пор старики,
Питают его только гор ледники,
И речки, которых четыре всего,
Снабжают водой ключевою его.
Зимою от снега вершины белы
И гнёзда на скалах свивают орлы.
В ущельях ручьи говорливо журчат,
И камни как зубы драконов торчат.
Здесь, в тихом краю, где цветёт мушмула,
Столица Урарту когда-то была*,
Стояли дворцы, зеленели сады
Жил город спокойно без зла и беды.
Прорыт был канал. И речная вода
Поила селения и города*.
А рядом прекрасное озеро Ван
Мечтой голубой уходило в туман.
Века пролетели, и здесь среди скал
Армянский народ своё счастье искал…
Я знаю прекрасные эти места,
Где жизнь на природе спокойно - проста,
Где честность и правда – людской амулет.
А в душах ни злобы, ни зависти нет.
Здесь персики зреют, растёт виноград
И каждый крестьянин приезжему рад.
В одном из селений, где плачет зурна,
Меня покорила легенда одна.
О чистой любви, что оставила след,
Хотя ей уже больше тысячи лет…
Когда-то здесь властвовал царь Арташез,
Жестокий, как демон, богатый, как Крез.
Всё царство своё превратил он в тюрьму.
И даже враги подчинялись ему.
Судьба благосклонна к тирану была,
Богатства ему полной мерой дала.
Доспехи из золота, жемчуг, янтарь -
Ни в чём не нуждался удачливый царь.
Но больше богатства и жизни в раю
Любил он красавицу – дочку свою.
В шестнадцать Тамар уже розой цвела,
Как снег на горах её кожа была.
Глаза – словно звёзды блестели в ночи,
И были прекрасными взглядов лучи.
Улыбка принцессы - как отблеск зари,
Пред ней преклонялись рабы и цари.
Пантера, медведица, единорог
Покорно ложились у девичьих ног.
И даже порой жеребца-скакуна
Любовью своей усмиряла она.
Под крики восторга и звуки фанфар
Всегда из дворца выходила Тамар…
Трём принцам она отказала уже
И царь Арташез опасался в душе,
Что девушку могут увлечь и украсть,
И тут не помогут ни деньги, ни власть.
Не спал он ночами. И вот, наконец,
Построил для дочери новый дворец
На острове диком, средь озера Ван,
Где часто клубится холодный туман.
Где камни и скалы, и нет никого,
Кто мог бы обидеть дочурку его.
Но что о могуществе ни говори,
А женского сердца не знают цари.
Сердечко Тамар, как судьбой суждено,
Красавец Азат уже занял давно.
Хоть был небогат он, но честен и смел
И сердце девичье затронуть сумел.
Но что-то, видать, заподозрил отец,
И девушку спрятали в новый дворец.
И больше встречаться не стали они,
Настали для юноши горькие дни.
На берег Азат ежедневно ходил
И долгие ночи в тоске проводил.
Однажды он долго на море глядел.
И видит: вдали огонёк заалел.
И радостно сердце забилось в груди:
- Она меня ждёт,- говорит, - приходи.
- Костёр, как маяк, как большая звезда.
А милю проплыть для меня ерунда…
Он бросился в воду. Плывёт и плывёт,
Куда огонёк его сердца зовёт.
О том, какой радостной встреча была,
Нам только расскажет полночная мгла,
Да скалы, да ветер, да искры костра,
Который той ночью горел до утра.
А утром, лишь только чуть-чуть рассвело,
Вернулся влюблённый в родное село.
Так было три ночи, но кто-то из слуг
Заметил Азата на острове вдруг.
И тут же, не медля, как преданный пёс,
Об этом царю Арташезу донёс.
Разгневался царь, даже искры из глаз.
И стражникам сразу же отдал приказ:
- Как только увидите пламя костра,
Пусть ваша реакция будет быстра.
Плывите на остров. Тут надо спешить
И вовремя этот костёр потушить.
- А дочь?
- Она выбрала место своё,
В отдельную башню ведите её…
Вот ночь наступила. Она всё решит.
И снова Азат на свиданье спешит.
Плывёт он с надеждой на счастье, и вдруг:
Огонь путеводный внезапно потух.
Куда ему плыть? Берега не видны
И в небе бездонном ни звёзд, ни луны.
Всю силу любви, весь душевный пожар
Вложил он в простые слова: - Ах, Тамар!
- Мне больше не светит маяк твоих глаз!
Скажи, почему огонёк твой погас?
Тут мягкая сила сковала его.
И больше не чувствовал он ничего.
В тот мир, где равны и царевич, и раб
Забрал его душу жестокий вишап*.
Но возглас, наполненный горечью слёз
К далёкому берегу ветер унёс,
Его подхватила морская волна,
Наполнили плачем дудук и зурна*.
Услышал его журавлей караван,
Печально плывущий над озером Ван…
Об этой любви говорят до сих пор
Ашуги предгорья и жители гор.
И в память об этом насыпан был мар*,
А остров стал зваться с тех пор Ахтамар.
- : -
Три года прошло. И по воле небес
Из грешного мира ушёл Арташез.
С печалью и грустью на юном лице
Жила одиноко Тамар во дворце.
Вся жизнь без надежды, все ночи без сна.
В прекрасном дворце год за годом одна.
Распущены волосы, чёрный платок.
И рвётся сердечко её на восток,
Туда, где под бурею пенится вал,
Откуда любимый её приплывал.
Казалось ей: время уходит назад
И снова из пены выходит Азат,
И снова играет волны бирюза,
И снова любимые светят глаза.
Но время жестоко и жизни пути
Повторно уже никому не пройти.
ПРИМЕЧАНИЯ
*Ахтамар - остров на озере Ван.
*Озеро Ван — бессточное солёное озеро, расположенное на Армянском нагорье в восточной части современной Турции (в старинных документах - море Наири).
*Семидесятикилометровый канал, построенный урартским правителем Менуа в VIII веке
до н. э. для снабжения столицы Урарту г. Тушпы пресной водой, существует до сих пор.
*Вишап – злой дух
*Мар - одинокий бугор, курган, насыпь или природная сопка
*Зурна – (буквально — праздничная флейта) — язычковый деревянный духовой музыкальный инструмент с двойной тростью, распространённый на Ближнем и Среднем Востоке.
Дудук - деревянный духовой музыкальный инструмент с двойной тростью. Представляет собой трубку с девятью игровыми отверстиями.
*Азат – свободный, независимый – арабская версия.
06.01 - 12.01. 18 г.
Ахтамар (Армянская легенда).
Давным-давно, в незапамятные времена, была у царя Арташеза красавица - дочь по имени Тамар. Глаза Тамар сияли, как звезды в ночи, а кожа белела, как снег на горах. Смех ее журчал и звенел, как вода родника. Слава о ее красоте шла повсюду. И царь Мидии слал сватов к царю Арташезу, и царь Сирии, и многие цари и князья. И стал царь Арташез опасаться, что кто-нибудь придет за красавицей с войной или злобный вишап (дух) похитит девушку прежде, чем он решит, кому отдать её в жены.
И велел тогда царь построить для дочери золотой дворец на острове посреди озера Ван, что издавна зовется ?морем Наири?, так оно велико. И дал ей прислужницами только женщин и девушек, чтобы никто не смутил покоя красавицы.
Но не знал царь, как не знали другие отцы до него, и не будут знать другие отцы после него, что сердце Тамар уже не было свободно. И отдала она его не царю и не князю, а бедному Азату, который ничего не имел на свете кроме красоты, силы и отваги. И успела Тамар обменяться с юношей взглядом и словом, клятвой и поцелуем.
Но вот воды Вана легли между влюбленными.
Знала Тамар, что по приказу отца днем и ночью следит стража за тем, не отплывает ли от берега лодка к запретному острову. Знал это и ее возлюбленный. И однажды вечером, бродя в тоске по берегу Вана, увидел он далекий огонь на острове. Маленький, как искорка, трепетал он во тьме, словно пытаясь что-то сказать.
Понял юноша, что возлюбленная зовет его. Если с наступлением ночи пуститься через озеро вплавь, ни один стражник не заметит пловца. Костер же на берегу послужит маяком, чтобы не сбиться в темноте.
И влюбленный бросился в воду, и поплыл на далекий свет туда, где ждала его прекрасная Тамар. Долго плыл он в холодных темных водах, но алый цветок огня вселял мужество в его сердце. И только стыдливая сестра солнца Лусин, взирающая из-за туч с темного неба, была свидетельницей встречи влюбленных.
Ночь провели они вместе, а наутро юноша снова пустился в обратный путь.
Так стали они встречаться каждую ночь. Вечером Тамар разводила огонь на берегу, чтобы возлюбленный видел, куда плыть. И свет пламени служил юноше оберегом от темных вод, что раскрывают ночью ворота в подземные миры, населенные враждебными человеку водяными духами.
Но однажды царский слуга увидел юношу утром, возвращающимся с озера. Мокрые волосы его слиплись, и с них стекала вода, а счастливое лицо казалось утомленным. И слуга заподозрил правду.
И в тот же вечер, незадолго до сумерек, слуга затаился за камнем на берегу и стал ждать. И увидел, как зажегся дальний костер на острове, и услышал легкий плеск, с которым вошел в воду пловец. Все высмотрел слуга и поспешил утром к царю.
Люто разгневался царь Арташез. Разгневался царь, что дочь его посмела полюбить, а еще более разгневался на то, что полюбила она не одного из могущественных царей, что просили ее руки, а бедного Азата!
И приказал царь своим слугам быть у берега наготове с быстрой лодкой. И когда тьма начала опускаться, царевы люди поплыли к острову. Когда проплыли они более половины пути, на острове расцвел красный цветок костра. И слуги царя налегли на весла, торопясь.
Выйдя на берег, увидели они красавицу Тамар, облаченную в шитые золотом одежды, умащенную ароматными маслами. Из-под ее разноцветной шапочки-колпачка спадали на плечи черные, как агат, кудри. Девушка сидела на расстеленном на берегу ковре, и кормила огонь из своих рук веточками волшебного можжевельника. А в ее улыбающихся глазах, как в темных водах Вана, горели маленькие костры.
Увидев незваных гостей, девушка в испуге вскочила на ноги и воскликнула:
Вы, слуги отцовы! Убейте меня!
Молю об одном – не гасите огня!
И рады были царские слуги пожалеть красавицу, но страшились гнева Арташеза. Грубо схватили они девушку и повлекли прочь от костра, в золотой дворец. Но прежде дали они ей увидеть, как погиб огонь, растоптанный и раскиданный грубыми сапогами.
Горько плакала Тамар, вырываясь из рук стражей, и смерть огня казалась ей смертью любимого.
Так оно и было. На середине пути был юноша, когда манивший его свет погас. И темные воды потянули его в глубину, наполняя душу холодом и страхом. Перед ним лежала тьма, и он не знал, куда плыть во тьме.
Долго боролся он с черной волей водных духов. Каждый раз, когда голова обессилевшего пловца показывалась из воды, взгляд его с мольбою искал во тьме красного светлячка. Но не находил, и вновь плыл он наудачу, а водные духи кружили его, сбивая с пути. И, наконец, юноша выбился из сил.
?Ах, Тамар!? – прошептал он, последний раз показываясь из воды. Что же ты не уберегла огня нашей любви? Неужели выпала мне судьба кануть в темной воде, а не пасть на поле боя, как положено воину!? Ах, Тамар, какая это недобрая смерть! Это хотел сказать он, но уже не смог. Только одно у него хватило силы воскликнуть: ?Ах, Тамар!?
?Ах, Тамар!? – подхватило эхо – голос каджи, духов ветра, и понесло над водами Вана. ?Ах, Тамар!?
А красавицу Тамар царь велел навек заточить в ее дворце.
В горе и скорби до конца дней оплакивала она своего возлюбленного, не снимая черного платка с распущенных волос.
Много лет прошло с тех пор, но все помнят об их горестной любви.
Генрих Ужегов
Метки:
