Светлана Кузнецова. Что печалиться даром о доле
Сборник "Второе гадание Светланы". Продолжение.
Цикл 1. "ГАДАНИЕ"
***
Что печалиться даром о доле,
На которую осуждены,—
Мы вольны лишь в своей неволе,
Лишь в своей неволе вольны.
Мы бедны в своем изобилии,
Чересчур сложны в простоте,
Но зато крылаты в бескрылии
И речисты мы в немоте.
* * *
Инне Лиснянской
Спрошу я, мгновенья ловя:
— Что все-таки будет со мною?
Жестокий романс соловья
Убит непомерной луною.
Все те, кто услышал, ушли.
Все те, кто услышал, забыли.
Усталые руки свели.
Усталые очи закрыли.
Под холодом утренних рос
Лишь тот соловей не забудет
Жестокий, проклятый вопрос:
— Что будет со мною? Что будет?
***
Этот город-тупик под холодной звездой.
Этот город, где я не была молодой.
Этот город, который меня приютил,
Но ни силы, ни гордости мне не простил.
Под холодной звездой,
Над холодной водой,
Подружив меня навек с безликой бедой,
Он безликостыо слов и безликостью дел
Для меня обозначил удел
И предел.
Под холодной звездой,
Отливая слюдой,
Новью рыжей хвалясь, стариною седой,
Для других он иные слова находил,
Ну а мне в утешенье все то же твердил:
От забот вдалеке,
В золотом тупике,
Хорошо налегке
С горстью снега в руке...
Цикл 1. "ГАДАНИЕ"
***
Что печалиться даром о доле,
На которую осуждены,—
Мы вольны лишь в своей неволе,
Лишь в своей неволе вольны.
Мы бедны в своем изобилии,
Чересчур сложны в простоте,
Но зато крылаты в бескрылии
И речисты мы в немоте.
* * *
Инне Лиснянской
Спрошу я, мгновенья ловя:
— Что все-таки будет со мною?
Жестокий романс соловья
Убит непомерной луною.
Все те, кто услышал, ушли.
Все те, кто услышал, забыли.
Усталые руки свели.
Усталые очи закрыли.
Под холодом утренних рос
Лишь тот соловей не забудет
Жестокий, проклятый вопрос:
— Что будет со мною? Что будет?
***
Этот город-тупик под холодной звездой.
Этот город, где я не была молодой.
Этот город, который меня приютил,
Но ни силы, ни гордости мне не простил.
Под холодной звездой,
Над холодной водой,
Подружив меня навек с безликой бедой,
Он безликостыо слов и безликостью дел
Для меня обозначил удел
И предел.
Под холодной звездой,
Отливая слюдой,
Новью рыжей хвалясь, стариною седой,
Для других он иные слова находил,
Ну а мне в утешенье все то же твердил:
От забот вдалеке,
В золотом тупике,
Хорошо налегке
С горстью снега в руке...
Метки: