11. Время плодов Кольцо венков сонетов Ч. 11
АВТОР ВЕНКА СОНЕТОВ - ИРИНА ШУЛЕНИНА
1.
Нежно туманят глаза, как в запарке,
не ощущаю биение дней,
тщетно у ног собираю подарки
сброшенных листьев, летящих во сне.
Ветер мешает мир цветом букета
и преподносит, волнуясь, земле.
В воспоминаньях далекого лета
ласточек стая оставленных лет.
Я не ловила случайный листочек-
падал он сам, как осенний каприз,
весь осененный пунктирами точек
словно маршрут размечал сверху вниз.
В пересеченьи путей, как нарочно,
время теряю сквозь пальцы и жизнь.
2.
Время теряю сквозь пальцы и жизнь,
переполняюсь другим измереньем.
В ценности неисчерпаемых виз
нужно ли рвать суету раздраженьем?
Время отметит случайный момент
и узелок незаметно завяжет.
А по прошествии нескольких лет
он почему-то цветком в душу ляжет.
Или исчезнет в рассеянной мгле
голубем белым и синие арки
уж не расскажут рассветной земле,
что мы искали в покинутом парке
поодиночке среди тополей
веткой цветущей, сонетом Петрарки.
3.
Веткой цветущей, сонетом Петрарки
я упустила мгновенья весны
и поцелуем, ушедшим и жарким,
грезятся в воздухе сладкие сны.
Перебираю, как волосы, милый,
ветви березы и гнет до земли
голову эта красавица... Схимы
зимней боится иль просто болит?
Ствол задолбил летом дятел толковый
или достали отростками пни?
Я провожаю глазами целковый-
лист золотистый, как прежние дни.
Солнцем весь мир в облаках колесован.
Я заманила любовь, обернись!
4.
Я заманила любовь, обернись,
солнце на лето и вспомни те взгляды,
где отражается рыженький Лис,
маленький Принц и его звездопады...
Я обежала свой круг - не каприз,
это теченье меня подгоняло
и выносило собой сверху вниз
в бурных прорехах волны одеяло.
Мир наполнял тихой свежестью бриз,
не отставляя ни йоты паяцам,
щедростью превосходя общий риск,
что отпускался нам протуберанцем
солнца счетов и вздымались пески
этой весною в сиреневом танце.
5.
Этой весною в сиреневом танце
мы заложили друг друга сердца
и расковали попытки в брейк-дансе
опыт любви, все познав до конца.
Не понимали, что может остаться
сердце одним на двоих на всю жизнь.
Даже когда нам придется расстаться,
в этот разрыв обернется нам Лис.
И одарит нас улыбкой заранье,
скрыв ею полупридушенный стон
запоминая вдали на прощанье,
словно короткий, счастливейший сон,
танец любви, где рождая преданье,
время летело, как всадник в огонь.
6.
Время летело, как всадник в огонь,
только сверкали зарницами шпоры.
Я не искала свой прерванный сон,
истин в вине, не любила я споры.
Только крутила свой локон рукой
и обожала смотреть через пламя.
Но для чего же мой давний покой
небо сдавило вослед поясами?
Не собираюсь я душу сорвать,
тихо рыдать и стучать нервно пальцем.
Буду, босая, я тенью ступать
вслед за тобой неуемным скитальцем.
Слово свое не нарушу, опять
яблони гнутся в саду новобранцем.
7.
Яблони гнутся в саду, новобранцем
падает первое, давит свой вес.
Важно нам быть или только казаться,
иль перепутан в нас Божий замес?
Падалец павшим бочком онемеет
и потемнеет ударенный след.
Только в полете он скорость имеет
или крутил, надкусив кожу бес?
Падальцы тихо собрав на тележку,
я увожу все на вздыбленный склон
и появляются там вперемежку
корни и яблок раздавленных ком.
Пир для червей не рождает насмешку.
От урожая играет гармонь.
8.
От урожая играет гармонь,
ломятся яблоки в ветках на землю.
Только подставила робко ладонь,
эти плоды обернулись метелью.
Переработав древесную ткань,
слой плодородный накопится в зимы
и пробужденьем откроет весна
соком прозрачным купель невредимых.
Мир обведя кругом вечным своим,
к нам возвращается солнечный лучик
и отпускают сердца вслед за ним
серые, многопудовые тучи.
Все понимая, мы мир свой простим.
Время плоды собирать, время учит.
9.
Время плоды собирать, время учит
камни свои за собой подбирать.
Как же прибиться мне к людям везучим,
что научились не бить, а играть?
О преходящем забота отныне
нас оставляет и жизнь просто так
снова напомнит и вновь душу вынет
танец сиртаки и брошенный мак.
В душах штрихи измеренья иного
и уводящий корабль аргонавт
золото агнца руном приготовит,
другом вернется оплеванный враг.
Звоном далекой упавшей подковы
уж наступило прозренье, как знак.
10.
Уж наступило прозренье, как знак,
и голова этой болью казнима.
Не уберешь ведь, как мусор, в овраг
бывшего счастья разорванный снимок.
Этот ледовый, подводный узор
сердце пронзит и струит бесконечность
в трещинках льда и готовит багор
вдаль отпихнуть эту мертвую млечность.
Жизнь заковала в свои берега
сердце и память годов самых лучших
вместе с душой и поет Китеж-град
сердцем пылающим, словом приручен.
Как же тоскует мой пламенный взгляд,
грустно калитка скрипит, словно мучит.
11.
Грустно калитка скрипит, словно мучит
давний, забытый, проржавленный гвоздь.
Красной рябиной нас ягода учит,
как сохранить и зимой лета горсть.
Нам шоколадным отливом пророчит
прошлых морозов отмякшую плоть,
горечь свою разломила на ночи,
истосковавшие в жаркую гроздь.
Будет пирог и весной кровоточить
ягодой мятой, кислинкой в зубах.
Этот подарок - отпыхнувший сочень
чуть золотится косичкой в узлах.
Но не ответит, что знать надо очень,
где же ты, милый? Умчался казак.
12.
Где же ты, милый? Умчался казак
следом за солнцем и скрыты дороги.
Ночь до утра - запрещающий знак.
Мы побеждаем иль нас те пороги?
Жизнь не вернется за нами назад.
Не пожурит, наказание - ложно,
и оправдание - не самокат.
Что-то исправить уже невозможно.
Только горит от прозрения взгляд,
не забывая в бессоницах кучных
остолбенелый соленый наряд,
что пропитал всю одежду, измучив.
Дальше себя можно ль нам ускакать
в дальние дали за долгие кручи?
13.
В дальние дали за долгие кручи
скрылась ушедшая в горы заря.
Снова догнать этот солнечный лучик
время не вышло, застыл он, паря.
Тяжестью долгой колени сгибая,
чуть надломилась от горя душа.
Мне бы родник, как подножие рая,
но холода отпустить не спешат.
Сердце надрывно слова излучает
и не дает мне покоя весна,
радостью белых цветов приучает
к белой дороге и тайнами сна
чаша наполнится иль черным чаем?
Капли живые - истомой казня.
14.
Капли живые, истомой казня,
снова зовут отзвук прежней свободы
и растворяют полученный яд
древних источников чистые воды.
В устье прозрачных моих родников,
где утонули упавшие звезды,
я зачерпнула в оставленный ковш
всклень мириадами светлые росы.
Я оболью ими шею, лицо
и засияют сонеты - подарки
светом в душе у меня и кольцо
этих цветов, полевых и неярких,
вдаль уплывают кругами венцов...
Нежно туманят глаза и в запарке.
Магистрал (11 сонет 11-го венка магистралов Кольца венков сонетов):
Нежно туманят глаза, как в запарке,
время теряю сквозь пальцы и жизнь.
Веткой цветущей, сонетом Петрарки
я заманила любовь, обернись...
Этой весною в сиреневом танце
время летело, как всадник в огонь.
Яблони гнутся в саду, новобранцем
от урожая играет гармонь.
Время плоды собирать, время учит.
Уж наступило прозренье, как знак.
Грустно калитка скрипит, словно мучит:
где же ты, милый? Умчался казак
в дальние дали за долгие кручи,
капли живые истомой казня.
В магистрале цитируется ЯС Юлии Акатовой:
веткой цветущей - я заманила любовь - этой весною
время летело - яблони гнутся в саду - от урожая
время плоды собирать - уж наступило
грустно калитка скрипит - где же ты,милый....
Ред. 13.06.2011 г.
1.
Нежно туманят глаза, как в запарке,
не ощущаю биение дней,
тщетно у ног собираю подарки
сброшенных листьев, летящих во сне.
Ветер мешает мир цветом букета
и преподносит, волнуясь, земле.
В воспоминаньях далекого лета
ласточек стая оставленных лет.
Я не ловила случайный листочек-
падал он сам, как осенний каприз,
весь осененный пунктирами точек
словно маршрут размечал сверху вниз.
В пересеченьи путей, как нарочно,
время теряю сквозь пальцы и жизнь.
2.
Время теряю сквозь пальцы и жизнь,
переполняюсь другим измереньем.
В ценности неисчерпаемых виз
нужно ли рвать суету раздраженьем?
Время отметит случайный момент
и узелок незаметно завяжет.
А по прошествии нескольких лет
он почему-то цветком в душу ляжет.
Или исчезнет в рассеянной мгле
голубем белым и синие арки
уж не расскажут рассветной земле,
что мы искали в покинутом парке
поодиночке среди тополей
веткой цветущей, сонетом Петрарки.
3.
Веткой цветущей, сонетом Петрарки
я упустила мгновенья весны
и поцелуем, ушедшим и жарким,
грезятся в воздухе сладкие сны.
Перебираю, как волосы, милый,
ветви березы и гнет до земли
голову эта красавица... Схимы
зимней боится иль просто болит?
Ствол задолбил летом дятел толковый
или достали отростками пни?
Я провожаю глазами целковый-
лист золотистый, как прежние дни.
Солнцем весь мир в облаках колесован.
Я заманила любовь, обернись!
4.
Я заманила любовь, обернись,
солнце на лето и вспомни те взгляды,
где отражается рыженький Лис,
маленький Принц и его звездопады...
Я обежала свой круг - не каприз,
это теченье меня подгоняло
и выносило собой сверху вниз
в бурных прорехах волны одеяло.
Мир наполнял тихой свежестью бриз,
не отставляя ни йоты паяцам,
щедростью превосходя общий риск,
что отпускался нам протуберанцем
солнца счетов и вздымались пески
этой весною в сиреневом танце.
5.
Этой весною в сиреневом танце
мы заложили друг друга сердца
и расковали попытки в брейк-дансе
опыт любви, все познав до конца.
Не понимали, что может остаться
сердце одним на двоих на всю жизнь.
Даже когда нам придется расстаться,
в этот разрыв обернется нам Лис.
И одарит нас улыбкой заранье,
скрыв ею полупридушенный стон
запоминая вдали на прощанье,
словно короткий, счастливейший сон,
танец любви, где рождая преданье,
время летело, как всадник в огонь.
6.
Время летело, как всадник в огонь,
только сверкали зарницами шпоры.
Я не искала свой прерванный сон,
истин в вине, не любила я споры.
Только крутила свой локон рукой
и обожала смотреть через пламя.
Но для чего же мой давний покой
небо сдавило вослед поясами?
Не собираюсь я душу сорвать,
тихо рыдать и стучать нервно пальцем.
Буду, босая, я тенью ступать
вслед за тобой неуемным скитальцем.
Слово свое не нарушу, опять
яблони гнутся в саду новобранцем.
7.
Яблони гнутся в саду, новобранцем
падает первое, давит свой вес.
Важно нам быть или только казаться,
иль перепутан в нас Божий замес?
Падалец павшим бочком онемеет
и потемнеет ударенный след.
Только в полете он скорость имеет
или крутил, надкусив кожу бес?
Падальцы тихо собрав на тележку,
я увожу все на вздыбленный склон
и появляются там вперемежку
корни и яблок раздавленных ком.
Пир для червей не рождает насмешку.
От урожая играет гармонь.
8.
От урожая играет гармонь,
ломятся яблоки в ветках на землю.
Только подставила робко ладонь,
эти плоды обернулись метелью.
Переработав древесную ткань,
слой плодородный накопится в зимы
и пробужденьем откроет весна
соком прозрачным купель невредимых.
Мир обведя кругом вечным своим,
к нам возвращается солнечный лучик
и отпускают сердца вслед за ним
серые, многопудовые тучи.
Все понимая, мы мир свой простим.
Время плоды собирать, время учит.
9.
Время плоды собирать, время учит
камни свои за собой подбирать.
Как же прибиться мне к людям везучим,
что научились не бить, а играть?
О преходящем забота отныне
нас оставляет и жизнь просто так
снова напомнит и вновь душу вынет
танец сиртаки и брошенный мак.
В душах штрихи измеренья иного
и уводящий корабль аргонавт
золото агнца руном приготовит,
другом вернется оплеванный враг.
Звоном далекой упавшей подковы
уж наступило прозренье, как знак.
10.
Уж наступило прозренье, как знак,
и голова этой болью казнима.
Не уберешь ведь, как мусор, в овраг
бывшего счастья разорванный снимок.
Этот ледовый, подводный узор
сердце пронзит и струит бесконечность
в трещинках льда и готовит багор
вдаль отпихнуть эту мертвую млечность.
Жизнь заковала в свои берега
сердце и память годов самых лучших
вместе с душой и поет Китеж-град
сердцем пылающим, словом приручен.
Как же тоскует мой пламенный взгляд,
грустно калитка скрипит, словно мучит.
11.
Грустно калитка скрипит, словно мучит
давний, забытый, проржавленный гвоздь.
Красной рябиной нас ягода учит,
как сохранить и зимой лета горсть.
Нам шоколадным отливом пророчит
прошлых морозов отмякшую плоть,
горечь свою разломила на ночи,
истосковавшие в жаркую гроздь.
Будет пирог и весной кровоточить
ягодой мятой, кислинкой в зубах.
Этот подарок - отпыхнувший сочень
чуть золотится косичкой в узлах.
Но не ответит, что знать надо очень,
где же ты, милый? Умчался казак.
12.
Где же ты, милый? Умчался казак
следом за солнцем и скрыты дороги.
Ночь до утра - запрещающий знак.
Мы побеждаем иль нас те пороги?
Жизнь не вернется за нами назад.
Не пожурит, наказание - ложно,
и оправдание - не самокат.
Что-то исправить уже невозможно.
Только горит от прозрения взгляд,
не забывая в бессоницах кучных
остолбенелый соленый наряд,
что пропитал всю одежду, измучив.
Дальше себя можно ль нам ускакать
в дальние дали за долгие кручи?
13.
В дальние дали за долгие кручи
скрылась ушедшая в горы заря.
Снова догнать этот солнечный лучик
время не вышло, застыл он, паря.
Тяжестью долгой колени сгибая,
чуть надломилась от горя душа.
Мне бы родник, как подножие рая,
но холода отпустить не спешат.
Сердце надрывно слова излучает
и не дает мне покоя весна,
радостью белых цветов приучает
к белой дороге и тайнами сна
чаша наполнится иль черным чаем?
Капли живые - истомой казня.
14.
Капли живые, истомой казня,
снова зовут отзвук прежней свободы
и растворяют полученный яд
древних источников чистые воды.
В устье прозрачных моих родников,
где утонули упавшие звезды,
я зачерпнула в оставленный ковш
всклень мириадами светлые росы.
Я оболью ими шею, лицо
и засияют сонеты - подарки
светом в душе у меня и кольцо
этих цветов, полевых и неярких,
вдаль уплывают кругами венцов...
Нежно туманят глаза и в запарке.
Магистрал (11 сонет 11-го венка магистралов Кольца венков сонетов):
Нежно туманят глаза, как в запарке,
время теряю сквозь пальцы и жизнь.
Веткой цветущей, сонетом Петрарки
я заманила любовь, обернись...
Этой весною в сиреневом танце
время летело, как всадник в огонь.
Яблони гнутся в саду, новобранцем
от урожая играет гармонь.
Время плоды собирать, время учит.
Уж наступило прозренье, как знак.
Грустно калитка скрипит, словно мучит:
где же ты, милый? Умчался казак
в дальние дали за долгие кручи,
капли живые истомой казня.
В магистрале цитируется ЯС Юлии Акатовой:
веткой цветущей - я заманила любовь - этой весною
время летело - яблони гнутся в саду - от урожая
время плоды собирать - уж наступило
грустно калитка скрипит - где же ты,милый....
Ред. 13.06.2011 г.
Метки:
