Влюблённости XXXI - XLV
XXXI
Июнь дождём заплакал тихо вдруг,
Когда над полем много солнца было,
А на душе моей светло и мило,
Но всё сильней и громче капель стук.
Чего тебе там грустно, славный друг?
Allegro в мире, а тебе уныло …
Пшеницу божьей влагой оросило,
И жаворонка песнь ласкает слух.
Не пропаду – любовь спасёт меня,
Ведь забрала пучина не морская.
Безумно я влюблён, и смел, и юн,
И всплески моря чувств несут, пьеня.
По волнам времени лечу мечтая.
Но дождиком заплакал вновь июнь.
XXXII
В груди моей так больно бьётся зверь -
Который день тебя нигде не вижу,
Смятение и грусть мне гложут душу.
Вернуться бы в любимый май, апрель!
Когда казалось мне, что я не струшу,
И два крыла в небесную пастель,
Легко направив, в новый мир взлетел,
Увидев в нём свет глаз твоих, и стужу
Сердечную прогнал весенний дух.
И зверь в груди так ласково мурлыкал -
Счастливый я парил над суетой.
Теперь из крыльев пали перья, пух ...
И снова зверь в груди забился дико.
Где ты? Где свет? Я взгляд не вижу твой.
XXXIII
О чём задумалась раздетая
За кухонным столом: прекрасны плечи
И грудь, и лунный отблеск мягко светит
В вечернем сумраке. Мечтаю я,
Пером в сонетах мной воспетая,
Стать ангелом твоим и вместе встретить
Свет от звезды, упавшей среди ночи,
И улетел бы на рассвете я.
Полотен в жанре ню я не писал –
Размытые пейзажи в акварели.
Не важно, наяву, то ли во сне
Явилась ты такой, какой не знал.
Ну, вот под утро соловьи запели …
О ком мечтаешь ты? Не обо мне.
XXXIV
Лишь небо тёмно-синее с тобою -
Моё ты воплощение луны.
Я выбираю роль сомнамбулы -
Всю ночь страдать мусической любовью,
Как и вчера, тебя ведь нет со мною.
Вверху мелизмами наполнены
Созвездия, что тоже влюблены
В глаза твои с наивной добротою.
Есть зебра, по которой водят пальцы
Мелодию бессонницы моей,
Рапсодию луны, дождя и лета.
Под утро начинаю улыбаться -
Увижу в полдень свет твоих очей,
И нет дороже и прекрасней света.
XXXV
Мне грустно оттого, что мы не дружим,
За ручку не гуляем под луной.
Уж отцвела черёмуха, ночной
Я слышу аромат вдоль лип, и лужи
Не помешают , зонтик нам не нужен.
Тенистые аллеи нас с тобой,
Вздыхая, ждут, и крик совы порой
Не испугает ангельские души
Тех светлячков, что освещают путь
Влюблённым и друзьям. Ну, просто дружбе
Могу я посвятить немного строк?
Да, наши встречи мимолётны, пусть.
Я всё перетерплю, родная, лишь бы
Ты не сердилась, взгляд твой не был строг.
XXXVI
Покуда стих мой на губах не стих,
Я буду сожалеть, что не из смелых,
Чтоб на рассвете ягодок двух спелых
Увидеть нежность на твоей груди.
За откровенность не прошу простить -
Меня не слышишь. Ночь в одеждах белых
Баюкает бред дум моих бескрылых.
Её позвал, с ума чтоб не сойти.
Да, может быть, душевно я больной.
Не исцелила мой недуг молитва.
Я сотни лет тебя искал, нашёл.
Вновь далеко и в комнате простой.
По чистому листу мечта разлита,
Глаза мне застит белой ночи щёлк.
XXXVII
Я наконец влетаю в лето - нам
С небес погоду дали. Солнцу рады.
Водица золотится, и рассада
Вся задышала, пчёлы по цветам
И аполлон летает - красота!
Влюблённый я, как бабочка, крылатый.
Любимая, не смотришь на меня ты,
И никогда, боюсь, не скажешь "да",
Не Мусагет, не Аполлон ведь я.
Одна лишь ты мне Муз всех заменила.
Консерватория нам - рандеву,
Парнас и alma mater для тебя,
Где ты взошла, вокальное светило,
А я, ты знаешь, даже не пою.
XXXVIII
О, что-то я взволнован: чистоты
Такой не слышал раньше я. Казалось,
Божественный с небес полился голос.
Красавица моя, то пела ты.
И юная, и стройная – мечты
Моей явление. А ты влюбилась
Ведь в принца, чувствую, меня и малость
Не замечаешь. Испишу листы –
Моих стихов не прочитаешь, знаю.
Что остаётся? Я пишу, любя.
И здесь не льётся голос твой – ты с принцем,
В его владениях. Я понимаю,
Мне не найти, красавица, тебя.
Ещё одна исписана страница.
XXXIX
Позвал, и ты пришла, легко ступая.
Ты в платье белом, но уже не ночь.
Сказала, не могу ль тебе помочь.
Всегда готов, идём же, дорогая.
Дуэтом пели про любовь, мечтая,
А за окном, не унимался дождь -
Он ревновал, как будто папа дочь.
В его слезах трава и мостовая.
А нам казалось, ангелы поют.
Хоть так соприкоснуться нам крылами.
И волосы с отливом золотым
В лучах проснувшегося дня, и тут
На шее родинка ... Не знаем сами,
Когда вспорхнём, за счастьем полетим.
XL
За что, несчастный, я разгневал бога?
Что часто я любил? Опять влюблён?
Теперь я мумия, пусть фараон.
Живой, одной ногой я у порога.
Кем был, как жил ... Вы не судите строго -
Я вас любил, о люди, словно сон
Всю ночь, мне снилась жизнь, я впечатлён,
Но, выяснилось, что не так уж долго.
Мне странствовать не ново, будет легче -
Тебя я видел, слышал голос твой ...
Когда увидимся ещё, не знаю.
Какой принять мне облик человечий?
Как ты сейчас, приду я молодой.
До будущих сонетов! До свиданья!
XLI
Я не могу тобой не восхищаться -
Так чувствую: не зря явился я
На божий свет, моя любимая,
Ты не сердись, но мне дано для счастья
Твоё бельканто слушать, вдохновляться,
Кричать bellissima - ты лучшая.
Ревнуют к сцене - зависть тайная -
И оперные дивы. Чаровница,
Что сделала со мной? Твоё мне имя
Шептали звёзды, светлая душа
Моя кивала им - так хороша
Избранница, и я согласен с ними,
Но мы с тобою даже не друзья.
К сонетам в келью отправляюсь я.
XLII
Мы виделись давно, но и сейчас
Я счастлив, что влюблён и не свободен.
Мечтаю, будет пусть судьбе угодно,
Свести с тобой ещё случайно нас.
Хочу, об этом помню всякий раз,
При встрече умолкая благородно,
Воспеть твои ключицы, подбородок
И взгляд смородиновочёрных глаз.
Милее всех чудес на свете белом
Улыбка мне твоя и ямочка,
Когда нам кланялась ты у рояля.
Тебе лишь рад, смущаясь неумело.
В мечтах прекрасный образ твой ласкал.
Увидеть вновь тебя, судьбу молю я.
XLIII
Живи ты полной юной жизнью, ангел!
А в путь последний Одиссея ждёт
Barchetta agile иль лёгкий плот.
С тобой прощаться не хочу, усталый.
Улыбку, взгляд твой вспомню у причала,
Любви ли выпит вересковый мёд,
Но тайну вдаль свободно понесёт
Попутный ветер по волнам печальным.
Ты божество, и платья твоего
Я не коснусь, воздушная накидка
Волнения скрывает плеч, груди,
И тёмны вьются локоны на лоб …
Смущение и милая улыбка –
Вкус мёда, знаю, у моей любви.
XLIV
Сирены, прочь! Лишь пение любимой
Зовёт и вдохновляет. Ей одной
Спасти меня и воскресить дано.
Схожу на берег издали манимый.
Любовь моя! Давно не виделись мы.
Нас ждёт животворящее вино.
Играет новой жизнью пусть оно
И согревает нам сердца неодолимо.
Выздоровления души и тела
Желала мне. Все силы подняла,
И я здоров теперь. И, слава богу,
Не молкнет лира. Слышать ты хотела
Её и снова петь ты начала,
И больше не смотрю я на дорогу.
XLV
Ты весела, смешлива и смешна.
Нечаянно врываешься рассветом,
Искрою черноглазою при этом,
И, как всегда, свободна и юна.
Капризна ты, строга или нежна,
Узнай себя во всех строках сонета.
Тебе я посвящаю жизнь поэта,
Ведь ты моя внезапная весна.
Любовь не вечна, но любовь чиста,
Качает голову волною лёгкой,
Как в лодочке среди прозрачных вод.
И где граница та, и где черта,
Когда влюблённость фокусником ловким
Творит раба? И время не идёт.
Июнь дождём заплакал тихо вдруг,
Когда над полем много солнца было,
А на душе моей светло и мило,
Но всё сильней и громче капель стук.
Чего тебе там грустно, славный друг?
Allegro в мире, а тебе уныло …
Пшеницу божьей влагой оросило,
И жаворонка песнь ласкает слух.
Не пропаду – любовь спасёт меня,
Ведь забрала пучина не морская.
Безумно я влюблён, и смел, и юн,
И всплески моря чувств несут, пьеня.
По волнам времени лечу мечтая.
Но дождиком заплакал вновь июнь.
XXXII
В груди моей так больно бьётся зверь -
Который день тебя нигде не вижу,
Смятение и грусть мне гложут душу.
Вернуться бы в любимый май, апрель!
Когда казалось мне, что я не струшу,
И два крыла в небесную пастель,
Легко направив, в новый мир взлетел,
Увидев в нём свет глаз твоих, и стужу
Сердечную прогнал весенний дух.
И зверь в груди так ласково мурлыкал -
Счастливый я парил над суетой.
Теперь из крыльев пали перья, пух ...
И снова зверь в груди забился дико.
Где ты? Где свет? Я взгляд не вижу твой.
XXXIII
О чём задумалась раздетая
За кухонным столом: прекрасны плечи
И грудь, и лунный отблеск мягко светит
В вечернем сумраке. Мечтаю я,
Пером в сонетах мной воспетая,
Стать ангелом твоим и вместе встретить
Свет от звезды, упавшей среди ночи,
И улетел бы на рассвете я.
Полотен в жанре ню я не писал –
Размытые пейзажи в акварели.
Не важно, наяву, то ли во сне
Явилась ты такой, какой не знал.
Ну, вот под утро соловьи запели …
О ком мечтаешь ты? Не обо мне.
XXXIV
Лишь небо тёмно-синее с тобою -
Моё ты воплощение луны.
Я выбираю роль сомнамбулы -
Всю ночь страдать мусической любовью,
Как и вчера, тебя ведь нет со мною.
Вверху мелизмами наполнены
Созвездия, что тоже влюблены
В глаза твои с наивной добротою.
Есть зебра, по которой водят пальцы
Мелодию бессонницы моей,
Рапсодию луны, дождя и лета.
Под утро начинаю улыбаться -
Увижу в полдень свет твоих очей,
И нет дороже и прекрасней света.
XXXV
Мне грустно оттого, что мы не дружим,
За ручку не гуляем под луной.
Уж отцвела черёмуха, ночной
Я слышу аромат вдоль лип, и лужи
Не помешают , зонтик нам не нужен.
Тенистые аллеи нас с тобой,
Вздыхая, ждут, и крик совы порой
Не испугает ангельские души
Тех светлячков, что освещают путь
Влюблённым и друзьям. Ну, просто дружбе
Могу я посвятить немного строк?
Да, наши встречи мимолётны, пусть.
Я всё перетерплю, родная, лишь бы
Ты не сердилась, взгляд твой не был строг.
XXXVI
Покуда стих мой на губах не стих,
Я буду сожалеть, что не из смелых,
Чтоб на рассвете ягодок двух спелых
Увидеть нежность на твоей груди.
За откровенность не прошу простить -
Меня не слышишь. Ночь в одеждах белых
Баюкает бред дум моих бескрылых.
Её позвал, с ума чтоб не сойти.
Да, может быть, душевно я больной.
Не исцелила мой недуг молитва.
Я сотни лет тебя искал, нашёл.
Вновь далеко и в комнате простой.
По чистому листу мечта разлита,
Глаза мне застит белой ночи щёлк.
XXXVII
Я наконец влетаю в лето - нам
С небес погоду дали. Солнцу рады.
Водица золотится, и рассада
Вся задышала, пчёлы по цветам
И аполлон летает - красота!
Влюблённый я, как бабочка, крылатый.
Любимая, не смотришь на меня ты,
И никогда, боюсь, не скажешь "да",
Не Мусагет, не Аполлон ведь я.
Одна лишь ты мне Муз всех заменила.
Консерватория нам - рандеву,
Парнас и alma mater для тебя,
Где ты взошла, вокальное светило,
А я, ты знаешь, даже не пою.
XXXVIII
О, что-то я взволнован: чистоты
Такой не слышал раньше я. Казалось,
Божественный с небес полился голос.
Красавица моя, то пела ты.
И юная, и стройная – мечты
Моей явление. А ты влюбилась
Ведь в принца, чувствую, меня и малость
Не замечаешь. Испишу листы –
Моих стихов не прочитаешь, знаю.
Что остаётся? Я пишу, любя.
И здесь не льётся голос твой – ты с принцем,
В его владениях. Я понимаю,
Мне не найти, красавица, тебя.
Ещё одна исписана страница.
XXXIX
Позвал, и ты пришла, легко ступая.
Ты в платье белом, но уже не ночь.
Сказала, не могу ль тебе помочь.
Всегда готов, идём же, дорогая.
Дуэтом пели про любовь, мечтая,
А за окном, не унимался дождь -
Он ревновал, как будто папа дочь.
В его слезах трава и мостовая.
А нам казалось, ангелы поют.
Хоть так соприкоснуться нам крылами.
И волосы с отливом золотым
В лучах проснувшегося дня, и тут
На шее родинка ... Не знаем сами,
Когда вспорхнём, за счастьем полетим.
XL
За что, несчастный, я разгневал бога?
Что часто я любил? Опять влюблён?
Теперь я мумия, пусть фараон.
Живой, одной ногой я у порога.
Кем был, как жил ... Вы не судите строго -
Я вас любил, о люди, словно сон
Всю ночь, мне снилась жизнь, я впечатлён,
Но, выяснилось, что не так уж долго.
Мне странствовать не ново, будет легче -
Тебя я видел, слышал голос твой ...
Когда увидимся ещё, не знаю.
Какой принять мне облик человечий?
Как ты сейчас, приду я молодой.
До будущих сонетов! До свиданья!
XLI
Я не могу тобой не восхищаться -
Так чувствую: не зря явился я
На божий свет, моя любимая,
Ты не сердись, но мне дано для счастья
Твоё бельканто слушать, вдохновляться,
Кричать bellissima - ты лучшая.
Ревнуют к сцене - зависть тайная -
И оперные дивы. Чаровница,
Что сделала со мной? Твоё мне имя
Шептали звёзды, светлая душа
Моя кивала им - так хороша
Избранница, и я согласен с ними,
Но мы с тобою даже не друзья.
К сонетам в келью отправляюсь я.
XLII
Мы виделись давно, но и сейчас
Я счастлив, что влюблён и не свободен.
Мечтаю, будет пусть судьбе угодно,
Свести с тобой ещё случайно нас.
Хочу, об этом помню всякий раз,
При встрече умолкая благородно,
Воспеть твои ключицы, подбородок
И взгляд смородиновочёрных глаз.
Милее всех чудес на свете белом
Улыбка мне твоя и ямочка,
Когда нам кланялась ты у рояля.
Тебе лишь рад, смущаясь неумело.
В мечтах прекрасный образ твой ласкал.
Увидеть вновь тебя, судьбу молю я.
XLIII
Живи ты полной юной жизнью, ангел!
А в путь последний Одиссея ждёт
Barchetta agile иль лёгкий плот.
С тобой прощаться не хочу, усталый.
Улыбку, взгляд твой вспомню у причала,
Любви ли выпит вересковый мёд,
Но тайну вдаль свободно понесёт
Попутный ветер по волнам печальным.
Ты божество, и платья твоего
Я не коснусь, воздушная накидка
Волнения скрывает плеч, груди,
И тёмны вьются локоны на лоб …
Смущение и милая улыбка –
Вкус мёда, знаю, у моей любви.
XLIV
Сирены, прочь! Лишь пение любимой
Зовёт и вдохновляет. Ей одной
Спасти меня и воскресить дано.
Схожу на берег издали манимый.
Любовь моя! Давно не виделись мы.
Нас ждёт животворящее вино.
Играет новой жизнью пусть оно
И согревает нам сердца неодолимо.
Выздоровления души и тела
Желала мне. Все силы подняла,
И я здоров теперь. И, слава богу,
Не молкнет лира. Слышать ты хотела
Её и снова петь ты начала,
И больше не смотрю я на дорогу.
XLV
Ты весела, смешлива и смешна.
Нечаянно врываешься рассветом,
Искрою черноглазою при этом,
И, как всегда, свободна и юна.
Капризна ты, строга или нежна,
Узнай себя во всех строках сонета.
Тебе я посвящаю жизнь поэта,
Ведь ты моя внезапная весна.
Любовь не вечна, но любовь чиста,
Качает голову волною лёгкой,
Как в лодочке среди прозрачных вод.
И где граница та, и где черта,
Когда влюблённость фокусником ловким
Творит раба? И время не идёт.
Метки:
