Жизнь моя, как осенний листочек. Роман 1-14
Жизнь моя, как осенний листочек.
Роман
Глава 1. ?Алмаз, бриллиант иль просто камень?
Часть 14. ?Новый год?
"Скорей,- мы говорим,- скорей!"
И звонко в тишине холодной
захлопнулись поочередно
двенадцать маленьких дверей...
И удалившихся не жаль нам:
да позабудутся они!
Прошли те медленные дни
в однообразии печальном.
А те, другие, что вошли
в полуоткрывшиеся двери,
те не печали, не потери,
а только радость принесли.
Но светлые дары до срока
они, туманные, таят,
столпились и во мгле стоят,
нам улыбаясь издалека...
? Владимир Набоков, ?Новый год?
Я уставила в зеркало свои глаза и не могла оторвать. Смотрела
на него и не понимала: почему моё сердце так сжимается? Конечно,
все товарищи моей сестры были красивы, но почему он так меня
взволновал? Он был высокого роста, широкоплечий, очень чёрные
глаза, будто уголь, волосы жгучие, чернее ночи (тёмных волос такого
цвета я и не видела раньше), брови широкие, чёрные, срощенные на
переносице, лицо продолговатое и, мне показались, скуластое. Не-
много широкий подбородок, красивый мужской нос, большие губы
и, что особенно меня привлекло, его ровные отбеленные зубы, кра-
сивая улыбка. А в целом, если посмотреть, он мне напомнил японца
или же индейца, которых часто видела в кинокартинах. Я так долго
смотрела на него, что мне почему-то показалось, что они уходят, а я
просто приросла к стене, не могла сдвинуться с места. Моим жела-
нием было, чтоб моя сестра познакомила с ними, хотя я знала, что
она никогда не знакомила меня со своими одноклассниками. Она
думала, что я ещё ребёнок, так как всё-таки четыре года в детстве
– большая разница и разные интересы во всём. Через несколько ми-
нут все вышли в коридор. Сестра увидела меня, познакомила с ними.
Они же протянули мне руки, как взрослой. До этого никогда я не
здоровалась за руку, может, мала ещё была. Он подаёт мне руку. Я
почувствовала тепло его руки, которое пронзило меня уже до конца.
Моя дрожь выдала меня, он улыбнулся, что-то сказал, но я не слы-
шала его слов. Его тепло обжигало меня до сердца. Мне показалось,
что я влюбилась. Да, я влюбилась. Я уже не стеснялась этого слова и
даже не заметила, как они вышли из квартиры. Да, влюбилась я, до
этого ничего такого не испытывала. Меня охватило желание поско-
рее увидеться с ним. Я сравнивала своих одноклассников и никого
не смогла сравнить с ним, или моё сердце уже было заполнено им. Я
не понимала, как так можно сразу полюбить с одного раза – с одного
взгляда, с улыбки, теплоты прикосновения.
Последние дни декабря стали для меня тянуться медленно. Я
хотела, чтобы скорее наступил Новый год, и увидеть его хотя бы
мельком. Конечно, я всё рассказала своей подруги Лили. Она была
удивлена, зная моё отношение ко всем мальчикам, которых я не под-
пускала на пушечный выстрел к себе. А тут увидела один раз – влю-
билась? А как мне уже не хотелось Новый год встречать с школьны-
ми друзьями, и как сказать им? – ведь во всём я была организатор.
Что делать, я уже не понимала. У меня раздваивалось, как посту-
пить: увидеть, возможность ощутить его хотя бы раз или же не пойти
на вечер к одноклассникам. Я очень не хотела их тоже обижать. 31
декабря – день очень волнующий. Каждый ждёт новых перемен. На
Новый год я оделась красиво. Моя сестра стала немного подбрасы-
вать одежду, привезённую из Москвы. То, что я надела, очень по-
дошло мне. В пять часов за мной зашёл наш сосед Васька, который
мне предложил с ним пойти вместе. Мне было безразлично. Лили не
было, и я согласилась. В последнее время я замечала, как он на меня
смотрит, и не только он, в компании школьного вечера было много
парней, взор которых я давно замечала на себе. Но они все мне были
безразличны, тем более – моё сердце уже было заполнено им, кото-
рого я видела только один раз и больше не увижу... Меня разрывало
на части, неужели бывает такая любовь, думала я. Никак не могла с
собою справиться, как только я вспоминала его – у меня сразу горе-
ли щёки, как будто их обдали кипятком, нервно шевелилась нижняя
губа, только прикусив её, я могла остановиться.
Васька сразу заметил моё настроение, но когда спросил, я отве-
тила грубо. Он очень удивился, потому что никогда не замечал мо-
его грубого отношения ни к нему, ни к одноклассникам. Подумал,
что, может, что-то дома произошло, ведь только недавно я была в
хорошем настроении. Так, больше ни о чём не говоря, мы ехали в
трамвае. Я не смотрела на него, только машинально за ним вышла из
трамвая. Подошли мы к собственному дому нашей одноклассницы,
я посмотрела на стол. Конечно, разница: у моей сестры был хоро-
ший вкус, она окончила курсы кройки и шитья при доме офицеров,
модельер, а также уже была стюардессой, вылетала в разные города,
была в ресторанах. Там она видела, как накрываются столы, у неё
был больше развит кругозор, чем у нас, ещё только вылупленных из
скорлупы цыплят. Я поздоровалась со всеми. Почему-то показалось
прохладно. И правда, комната не отапливалась. Я, в квартире давно
живя, не знала, что надо ещё топить печки, но многие, проживающие
в собственных домах, по-прежнему имели печки. Чтобы поместить
большой стол, они вынесли печку, подумав, что всё равно все будут
танцевать и разогреются, но у меня был озноб – то ли от того, что там
было холодно, то ли от того, что мне хотелось обратно домой.
Уже в шесть часов вечера мы за столом. Пошли застольные то-
сты. Про грузинское застолье можно хоть книгу написать, я даже не
могла представить, что мои одноклассники, наши мальчишки, так
могут красиво говорить. Я постепенно отключаюсь и думаю только
о нём – и вдруг чувствую, как меня толкает Света. Она сидела по
правую сторону от меня. Света сказала – мол, тосты за тебя пош-
ли, а ты никакая. Я извинилась, сказала, что озябла, и мне принесли
шаль, набросили на меня. Через несколько минут начались танцы.
Я заметила расстроенные лица многих парней, когда им отказывала
танцевать. Они не хотели просто верить, что я отказываю, потому
что знали, как я прекрасно танцую. В то время рок-н-ролл, твист,
буги-вуги – самые распространённые танцы, не говоря о вальсе и
танго, а особенно грузинские танцы. Школа танцев дала мне мно-
го в подвижности и понимании такта. Но мне было холодно, то ли
от холода, то ли от одноклассников, то ли мне так хотелось домой,
увидеть снова его. А ведь совсем недавно мне было весело в их ком-
пании. Ко мне подошла Света, удивлённая тем, что я не танцую. Я
рассказала ей подробно о нём. Она мне предложила пойти обратно,
даже захотела пойти со мной, так как знала, что я боюсь темноты
и никогда поздно не выходила из дома. Я извинилась перед одно-
классниками. Попрощавшись, мы ушли, и даже кто-то из мальчиков
проводил нас до остановки и, пока мы не сели в автобус, стоял возле
нас без куртки, мёрз.
Дверь открыла моя сестра. Она очень обрадовалась, что я при-
шла, и потащила сразу в комнату знакомить со всеми её бывшими
одноклассниками. Затем мы прошли в ванную комнату привести
себя в порядок и вскоре без стеснения стали равноправными гостями
за столом. Нас посадили в начале стола. Есть я не хотела и не могла
оторвать от своей тарелки глаза, держа машинально в руках нож и
вилку. За столом сидело очень много друзей и подруг сестры. Я хоте-
ла поднять глаза поскорей, отыскать его, но не могла, наверное, пол-
часа даже посмотреть на присутствующих, словно пелена закрывала
мне лицо, что-то необъяснимое. Я думала, что он тоже смотрит на
меня. Мне просто было трудно поднять глаза, мне было стыдно, мне
казалось, что все знают, замечают моё волнение, и щёки стали опять
гореть от желания встретиться хотя бы глазами, на лбу появились
капельки пота, как от акробатического упражнения. Вдруг я слышу
на ухо: Света просит показать мне его, а я ещё сама не знаю, где он
сидит. Я нервно подняла глаза, посмотрев на неё, и увидела его на-
против нас с другого конца стола.
Он был в чёрном костюме, в белоснежной рубашке и голубом гал-
стуке. Ему очень шла белая сорочка, больше, чем тот свитер, в кото-
ром я увидела его впервые. Только сейчас мне он показался смуглым,
а может, на белом фоне сорочки так выделялся цвет кожи. Я тихонько
наклонилась к Свете, сказав, что он в голубом галстуке. Все ребята
были в галстуках, а наших одноклассников я никогда не видела с гал-
стуками. Мне очень понравилось, как они все были торжественно
одеты, потому что я видела своего отца, а он галстук носил даже
дома, и мне понравилось, как были одеты девочки – с большим вку-
сом. Но парни отличались взрослостью, интеллигентностью и силь-
но отличались от моих ровесников. Когда я уходила, то не очень мог-
ла рассмотреть стол, а сейчас, подняв глаза, я стала больше и больше
удивляться способности сестры красиво накрывать на стол. Навер-
но, призвание. Неужели она тоже думает о нашей бесхозяйственной
матери, думала я. Мама в новогоднюю ночь работала в ночную сме-
ну и была выгодным работником, её ставили на все праздники, и она
была безотказна. На столе был красивый магазинный торт, но она
даже успела испечь свой коронный торт ?Жозефина?. Меня удивило
изобилие стола, особенно солёности – перец, джонджоли, солёный
чеснок. Мы не имели возможность всё подобное покупать, но это не
говорит о том, что я не пробовала. Конечно, я ела эти блюда у Лили,
и они мне очень нравились. Те огурцы солёные, которые часто при-
носил мой отец, были большие и невкусные. А сейчас изобилие их
так мне ударило по носу, что я протянула руку, чтобы положить себе
на тарелку, как вдруг заметила, что с другого бока сидит Миша, тоже
одноклассник сестры, который помог мне.
Не успела я даже откусить, как услышала пение. Это был он.
Ашот пел армянскую песню, в то время очень популярную, ?моя
красивая, моя красивая?. Я слова понимала, тем более, что уже дав-
но дружила с Лили, у которой в доме только и разговаривали на ар-
мянском языке. Я затаила дыхание: неужели он меня заметил и поёт
только мне? А какой красивый у него голос! Сразу вспомнила свою
подругу из пионерлагеря, которая хорошо пела. Конечно, я слыша-
ла наши песни донских казаков, которые пели мой отец и бабушка
(тётя) Катя, а также слышала пение своей мамы, которая, играя на
пианино, пела много военных и послевоенных песен, но здесь со-
всем другое. Я чувствую, как будто в песне объяснение в любви мне,
так сразу становится не по себе. А затем – ещё одна песня, как жалко,
что не запомнила название, но слова немного помню. ?Помнишь, ве-
чером, когда для тебя дарил цветы?... Слова меня полностью срази-
ли, ведь мне никогда никто не дарил ещё цветов, а тут в присутствии
всех такой сюрприз в песне. Я, краснея, вышла из комнаты.
Примечание:
Джонджоли - нераспустившиеся цветочные почки одноименного кустарника, которые заквашивают вместе со стебельками. Это распространенная заквашенная закуска - грузинской кухни.
Продолжение романа http://proza.ru/2011/03/29/1515
Начало главы №1 http://proza.ru/2011/03/16/208
Nansy Ston USA 03/28/2011
? Copyright: Нина Галустян, 2011
Свидетельство о публикации №211032801767
http://proza.ru/2011/03/28/1767
Роман
Глава 1. ?Алмаз, бриллиант иль просто камень?
Часть 14. ?Новый год?
"Скорей,- мы говорим,- скорей!"
И звонко в тишине холодной
захлопнулись поочередно
двенадцать маленьких дверей...
И удалившихся не жаль нам:
да позабудутся они!
Прошли те медленные дни
в однообразии печальном.
А те, другие, что вошли
в полуоткрывшиеся двери,
те не печали, не потери,
а только радость принесли.
Но светлые дары до срока
они, туманные, таят,
столпились и во мгле стоят,
нам улыбаясь издалека...
? Владимир Набоков, ?Новый год?
Я уставила в зеркало свои глаза и не могла оторвать. Смотрела
на него и не понимала: почему моё сердце так сжимается? Конечно,
все товарищи моей сестры были красивы, но почему он так меня
взволновал? Он был высокого роста, широкоплечий, очень чёрные
глаза, будто уголь, волосы жгучие, чернее ночи (тёмных волос такого
цвета я и не видела раньше), брови широкие, чёрные, срощенные на
переносице, лицо продолговатое и, мне показались, скуластое. Не-
много широкий подбородок, красивый мужской нос, большие губы
и, что особенно меня привлекло, его ровные отбеленные зубы, кра-
сивая улыбка. А в целом, если посмотреть, он мне напомнил японца
или же индейца, которых часто видела в кинокартинах. Я так долго
смотрела на него, что мне почему-то показалось, что они уходят, а я
просто приросла к стене, не могла сдвинуться с места. Моим жела-
нием было, чтоб моя сестра познакомила с ними, хотя я знала, что
она никогда не знакомила меня со своими одноклассниками. Она
думала, что я ещё ребёнок, так как всё-таки четыре года в детстве
– большая разница и разные интересы во всём. Через несколько ми-
нут все вышли в коридор. Сестра увидела меня, познакомила с ними.
Они же протянули мне руки, как взрослой. До этого никогда я не
здоровалась за руку, может, мала ещё была. Он подаёт мне руку. Я
почувствовала тепло его руки, которое пронзило меня уже до конца.
Моя дрожь выдала меня, он улыбнулся, что-то сказал, но я не слы-
шала его слов. Его тепло обжигало меня до сердца. Мне показалось,
что я влюбилась. Да, я влюбилась. Я уже не стеснялась этого слова и
даже не заметила, как они вышли из квартиры. Да, влюбилась я, до
этого ничего такого не испытывала. Меня охватило желание поско-
рее увидеться с ним. Я сравнивала своих одноклассников и никого
не смогла сравнить с ним, или моё сердце уже было заполнено им. Я
не понимала, как так можно сразу полюбить с одного раза – с одного
взгляда, с улыбки, теплоты прикосновения.
Последние дни декабря стали для меня тянуться медленно. Я
хотела, чтобы скорее наступил Новый год, и увидеть его хотя бы
мельком. Конечно, я всё рассказала своей подруги Лили. Она была
удивлена, зная моё отношение ко всем мальчикам, которых я не под-
пускала на пушечный выстрел к себе. А тут увидела один раз – влю-
билась? А как мне уже не хотелось Новый год встречать с школьны-
ми друзьями, и как сказать им? – ведь во всём я была организатор.
Что делать, я уже не понимала. У меня раздваивалось, как посту-
пить: увидеть, возможность ощутить его хотя бы раз или же не пойти
на вечер к одноклассникам. Я очень не хотела их тоже обижать. 31
декабря – день очень волнующий. Каждый ждёт новых перемен. На
Новый год я оделась красиво. Моя сестра стала немного подбрасы-
вать одежду, привезённую из Москвы. То, что я надела, очень по-
дошло мне. В пять часов за мной зашёл наш сосед Васька, который
мне предложил с ним пойти вместе. Мне было безразлично. Лили не
было, и я согласилась. В последнее время я замечала, как он на меня
смотрит, и не только он, в компании школьного вечера было много
парней, взор которых я давно замечала на себе. Но они все мне были
безразличны, тем более – моё сердце уже было заполнено им, кото-
рого я видела только один раз и больше не увижу... Меня разрывало
на части, неужели бывает такая любовь, думала я. Никак не могла с
собою справиться, как только я вспоминала его – у меня сразу горе-
ли щёки, как будто их обдали кипятком, нервно шевелилась нижняя
губа, только прикусив её, я могла остановиться.
Васька сразу заметил моё настроение, но когда спросил, я отве-
тила грубо. Он очень удивился, потому что никогда не замечал мо-
его грубого отношения ни к нему, ни к одноклассникам. Подумал,
что, может, что-то дома произошло, ведь только недавно я была в
хорошем настроении. Так, больше ни о чём не говоря, мы ехали в
трамвае. Я не смотрела на него, только машинально за ним вышла из
трамвая. Подошли мы к собственному дому нашей одноклассницы,
я посмотрела на стол. Конечно, разница: у моей сестры был хоро-
ший вкус, она окончила курсы кройки и шитья при доме офицеров,
модельер, а также уже была стюардессой, вылетала в разные города,
была в ресторанах. Там она видела, как накрываются столы, у неё
был больше развит кругозор, чем у нас, ещё только вылупленных из
скорлупы цыплят. Я поздоровалась со всеми. Почему-то показалось
прохладно. И правда, комната не отапливалась. Я, в квартире давно
живя, не знала, что надо ещё топить печки, но многие, проживающие
в собственных домах, по-прежнему имели печки. Чтобы поместить
большой стол, они вынесли печку, подумав, что всё равно все будут
танцевать и разогреются, но у меня был озноб – то ли от того, что там
было холодно, то ли от того, что мне хотелось обратно домой.
Уже в шесть часов вечера мы за столом. Пошли застольные то-
сты. Про грузинское застолье можно хоть книгу написать, я даже не
могла представить, что мои одноклассники, наши мальчишки, так
могут красиво говорить. Я постепенно отключаюсь и думаю только
о нём – и вдруг чувствую, как меня толкает Света. Она сидела по
правую сторону от меня. Света сказала – мол, тосты за тебя пош-
ли, а ты никакая. Я извинилась, сказала, что озябла, и мне принесли
шаль, набросили на меня. Через несколько минут начались танцы.
Я заметила расстроенные лица многих парней, когда им отказывала
танцевать. Они не хотели просто верить, что я отказываю, потому
что знали, как я прекрасно танцую. В то время рок-н-ролл, твист,
буги-вуги – самые распространённые танцы, не говоря о вальсе и
танго, а особенно грузинские танцы. Школа танцев дала мне мно-
го в подвижности и понимании такта. Но мне было холодно, то ли
от холода, то ли от одноклассников, то ли мне так хотелось домой,
увидеть снова его. А ведь совсем недавно мне было весело в их ком-
пании. Ко мне подошла Света, удивлённая тем, что я не танцую. Я
рассказала ей подробно о нём. Она мне предложила пойти обратно,
даже захотела пойти со мной, так как знала, что я боюсь темноты
и никогда поздно не выходила из дома. Я извинилась перед одно-
классниками. Попрощавшись, мы ушли, и даже кто-то из мальчиков
проводил нас до остановки и, пока мы не сели в автобус, стоял возле
нас без куртки, мёрз.
Дверь открыла моя сестра. Она очень обрадовалась, что я при-
шла, и потащила сразу в комнату знакомить со всеми её бывшими
одноклассниками. Затем мы прошли в ванную комнату привести
себя в порядок и вскоре без стеснения стали равноправными гостями
за столом. Нас посадили в начале стола. Есть я не хотела и не могла
оторвать от своей тарелки глаза, держа машинально в руках нож и
вилку. За столом сидело очень много друзей и подруг сестры. Я хоте-
ла поднять глаза поскорей, отыскать его, но не могла, наверное, пол-
часа даже посмотреть на присутствующих, словно пелена закрывала
мне лицо, что-то необъяснимое. Я думала, что он тоже смотрит на
меня. Мне просто было трудно поднять глаза, мне было стыдно, мне
казалось, что все знают, замечают моё волнение, и щёки стали опять
гореть от желания встретиться хотя бы глазами, на лбу появились
капельки пота, как от акробатического упражнения. Вдруг я слышу
на ухо: Света просит показать мне его, а я ещё сама не знаю, где он
сидит. Я нервно подняла глаза, посмотрев на неё, и увидела его на-
против нас с другого конца стола.
Он был в чёрном костюме, в белоснежной рубашке и голубом гал-
стуке. Ему очень шла белая сорочка, больше, чем тот свитер, в кото-
ром я увидела его впервые. Только сейчас мне он показался смуглым,
а может, на белом фоне сорочки так выделялся цвет кожи. Я тихонько
наклонилась к Свете, сказав, что он в голубом галстуке. Все ребята
были в галстуках, а наших одноклассников я никогда не видела с гал-
стуками. Мне очень понравилось, как они все были торжественно
одеты, потому что я видела своего отца, а он галстук носил даже
дома, и мне понравилось, как были одеты девочки – с большим вку-
сом. Но парни отличались взрослостью, интеллигентностью и силь-
но отличались от моих ровесников. Когда я уходила, то не очень мог-
ла рассмотреть стол, а сейчас, подняв глаза, я стала больше и больше
удивляться способности сестры красиво накрывать на стол. Навер-
но, призвание. Неужели она тоже думает о нашей бесхозяйственной
матери, думала я. Мама в новогоднюю ночь работала в ночную сме-
ну и была выгодным работником, её ставили на все праздники, и она
была безотказна. На столе был красивый магазинный торт, но она
даже успела испечь свой коронный торт ?Жозефина?. Меня удивило
изобилие стола, особенно солёности – перец, джонджоли, солёный
чеснок. Мы не имели возможность всё подобное покупать, но это не
говорит о том, что я не пробовала. Конечно, я ела эти блюда у Лили,
и они мне очень нравились. Те огурцы солёные, которые часто при-
носил мой отец, были большие и невкусные. А сейчас изобилие их
так мне ударило по носу, что я протянула руку, чтобы положить себе
на тарелку, как вдруг заметила, что с другого бока сидит Миша, тоже
одноклассник сестры, который помог мне.
Не успела я даже откусить, как услышала пение. Это был он.
Ашот пел армянскую песню, в то время очень популярную, ?моя
красивая, моя красивая?. Я слова понимала, тем более, что уже дав-
но дружила с Лили, у которой в доме только и разговаривали на ар-
мянском языке. Я затаила дыхание: неужели он меня заметил и поёт
только мне? А какой красивый у него голос! Сразу вспомнила свою
подругу из пионерлагеря, которая хорошо пела. Конечно, я слыша-
ла наши песни донских казаков, которые пели мой отец и бабушка
(тётя) Катя, а также слышала пение своей мамы, которая, играя на
пианино, пела много военных и послевоенных песен, но здесь со-
всем другое. Я чувствую, как будто в песне объяснение в любви мне,
так сразу становится не по себе. А затем – ещё одна песня, как жалко,
что не запомнила название, но слова немного помню. ?Помнишь, ве-
чером, когда для тебя дарил цветы?... Слова меня полностью срази-
ли, ведь мне никогда никто не дарил ещё цветов, а тут в присутствии
всех такой сюрприз в песне. Я, краснея, вышла из комнаты.
Примечание:
Джонджоли - нераспустившиеся цветочные почки одноименного кустарника, которые заквашивают вместе со стебельками. Это распространенная заквашенная закуска - грузинской кухни.
Продолжение романа http://proza.ru/2011/03/29/1515
Начало главы №1 http://proza.ru/2011/03/16/208
Nansy Ston USA 03/28/2011
? Copyright: Нина Галустян, 2011
Свидетельство о публикации №211032801767
http://proza.ru/2011/03/28/1767
Метки:
