И. Грекова
Отец, коммунист, выписывал журнал "Большевик".
Помню передовицы в нём, клеймящие генетику, кибернетику и пр. вейсманистику, как чуждые советскому человеку псевдоучения загнивающего Запада и империализма США
Потом, по всем средствам информации- "дело врачей", митинги, переходящие кое-где
в погромы, смерть вождя- море людского горя, маленькое сообщение о выпуске полузамученных узников- "убийц в белых халатах" и ни строчки о вчерашнем Боге через неделю после похорон. Эти события описывает русская женщина, математик и писатель, приводящая тексты статей и выступлений. Может кому и интересно будет перечесть эти страницы истории (книга есть в интернете)
ИЗ ИНТЕРНЕНТА
............
Роман ?Свежо предание? — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь ?через двести-триста лет?. На этом параллели с ?Жизнью и судьбой? Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же ?Новый мир?, тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма. Но дело у нее не в идейности и не в политике. Писательница забила тревогу, как всякий порядочный человек, когда на глазах у него ни за что гибнут достойные люди. Это беда и боль не только их, но и того народа, который такое допустил. И именно русский человек в романе перечисляет основные черты еврейского народа: ?Вековые-то преследования даром не прошли, выковали и характер, и волю, и сплоченность. Любовь к детям. Любовь к родичам… И мудрость Горькая такая, спокойная… с юмором?. Проза И. Грековой не просто женская — материнская, от посвящения памяти сына до всей манеры письма, мягкой, лирической. Материнская любовь и умение поставить все на свои места становится единственной спасительной силой, хрупким укрытием от любых бед и эпохальных вихрей. Самые проникновенные и убедительные страницы романа — о детях, ?младенчиках?, как говорит одна из героинь. Ребенок здесь — ?мера всех вещей?, главный индикатор человечности. А вечная материнская невысказанность выплескивается явно вставным эпизодом о родах. Многие авторы симпатизируют и сочувствуют своим героям. И. Грекова их любит — открыто, ненавязчиво, горько. По учебнику Елены Вентцель по теории вероятностей студенты занимаются до сих пор. А вот проза И. Грековой известна, увы, далеко не всем. Жаль: в ней есть то, чего порой так не хватает современной, посткакой-то, пластмассовой литературе — простая, теплая, внеисторическая человечность.
Свежо предание — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система автоматического сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу ?Свежо предание?, без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Не бойтесь закрыть страницу, как только Вы зайдёте на неё снова — увидите то же место, на котором закончили чтение.
1 234567...108
отрывок
........
Дедушке Рувиму Израилевичу было уже восемьдесят два года, а это все еще был видный, высокий, статный старик с висячими, теперь уже серебряно-белыми усами. Держался прямо, руки не дрожали, только глаза потускнели немного, и вокруг темной радужки появилось перламутровое колечко. Он давно уже вышел на пенсию, но работы не прекращал: оставался консультантом при большой больнице с поликлиникой. Чтобы попасть к нему на прием, больные записывались задолго. "Профессор Левин" - это было имя, и он нес это имя с достоинством.
- Глуп бывал, а подлецом и халтурщиком - никогда, - говорил про себя дедушка.
Это был, что называется, врач-артист. Он ставил диагноз почти без анализов, без рентгена, без кардиограммы. Как он это делал? По-разному. Разные были признаки. Иногда цвет кожи, иногда выражение лица, форма ушей. А чаще всего - речь. Речь пациента - это же клад для диагноста! Он сажал против себя больного и несколько минут слушал его, не перебивая. Но слушал он не его одного. Сами по себе, без всякого усилия памяти, приходили из прошлого другие больные, со своими жалобами, тревогами, блеском глаз, садились против него, а он из них отбирал, отсылал одних, сажал рядом других, менял местами, сравнивал. Внешне он только слушал, а память автоматически концентрировала нужное, отбрасывала ненужное, и, когда больной кончал говорить, у Рувима Израилевича обычно был уже в голове готов диагноз. Но он не торопился. Он задавал еще несколько вопросов - чеканных, продуманных, - две-три минуты размышлял и назначал лечение. Больные ему верили, и многие из них выздоравливали.
Часто Рувиму Израилевичу звонили счастливые, поправившиеся пациенты, благодарили его неумеренно-пышно, он этого не любил, но всегда был рад. Иной раз даже случалось ему прослезиться ("Старческая сентиментальность", говорил он). Получал множество писем, которые он не выбрасывал, а копил, перевязывая пачками. Иногда, когда бывал болен, он, тайком от Розы, перечитывал эти письма. А больше всего он ценил - редкие, правда, письма от родственников умерших больных, где его пытались оправдать, подбодрить, понимая, как ему трудно.
..................
Самое удивительное, как совпал приведенный отрывок с собственными размышлениями-
(не тем, что возраст совпадает)- идя на приём к врачу, подумал о будущей медицине, когда в компьютер будут заложены симптомы всех болезней и врач, нажав кнопку,
будет видеть все их проявления в пересечении с десятками, а то и сотнями других схожих заболеваний- к примеру- головная боль- не хватит страницы для перечисления причмн её появления- и залечмть можно человека сразу же рентгенами и лекарствами, когда компьютер сможет охватить всего человека, как было в чеховские времена, и лишь потом направить к "узкому" специалисту(разумеется, это размышлнние дилетанта, далёкого от медицины, но , как созвучно с описанием писателя-математика из
тех докомпьютерных пятидесятых..
Помню передовицы в нём, клеймящие генетику, кибернетику и пр. вейсманистику, как чуждые советскому человеку псевдоучения загнивающего Запада и империализма США
Потом, по всем средствам информации- "дело врачей", митинги, переходящие кое-где
в погромы, смерть вождя- море людского горя, маленькое сообщение о выпуске полузамученных узников- "убийц в белых халатах" и ни строчки о вчерашнем Боге через неделю после похорон. Эти события описывает русская женщина, математик и писатель, приводящая тексты статей и выступлений. Может кому и интересно будет перечесть эти страницы истории (книга есть в интернете)
ИЗ ИНТЕРНЕНТА
............
Роман ?Свежо предание? — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь ?через двести-триста лет?. На этом параллели с ?Жизнью и судьбой? Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же ?Новый мир?, тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма. Но дело у нее не в идейности и не в политике. Писательница забила тревогу, как всякий порядочный человек, когда на глазах у него ни за что гибнут достойные люди. Это беда и боль не только их, но и того народа, который такое допустил. И именно русский человек в романе перечисляет основные черты еврейского народа: ?Вековые-то преследования даром не прошли, выковали и характер, и волю, и сплоченность. Любовь к детям. Любовь к родичам… И мудрость Горькая такая, спокойная… с юмором?. Проза И. Грековой не просто женская — материнская, от посвящения памяти сына до всей манеры письма, мягкой, лирической. Материнская любовь и умение поставить все на свои места становится единственной спасительной силой, хрупким укрытием от любых бед и эпохальных вихрей. Самые проникновенные и убедительные страницы романа — о детях, ?младенчиках?, как говорит одна из героинь. Ребенок здесь — ?мера всех вещей?, главный индикатор человечности. А вечная материнская невысказанность выплескивается явно вставным эпизодом о родах. Многие авторы симпатизируют и сочувствуют своим героям. И. Грекова их любит — открыто, ненавязчиво, горько. По учебнику Елены Вентцель по теории вероятностей студенты занимаются до сих пор. А вот проза И. Грековой известна, увы, далеко не всем. Жаль: в ней есть то, чего порой так не хватает современной, посткакой-то, пластмассовой литературе — простая, теплая, внеисторическая человечность.
Свежо предание — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система автоматического сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу ?Свежо предание?, без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Не бойтесь закрыть страницу, как только Вы зайдёте на неё снова — увидите то же место, на котором закончили чтение.
1 234567...108
отрывок
........
Дедушке Рувиму Израилевичу было уже восемьдесят два года, а это все еще был видный, высокий, статный старик с висячими, теперь уже серебряно-белыми усами. Держался прямо, руки не дрожали, только глаза потускнели немного, и вокруг темной радужки появилось перламутровое колечко. Он давно уже вышел на пенсию, но работы не прекращал: оставался консультантом при большой больнице с поликлиникой. Чтобы попасть к нему на прием, больные записывались задолго. "Профессор Левин" - это было имя, и он нес это имя с достоинством.
- Глуп бывал, а подлецом и халтурщиком - никогда, - говорил про себя дедушка.
Это был, что называется, врач-артист. Он ставил диагноз почти без анализов, без рентгена, без кардиограммы. Как он это делал? По-разному. Разные были признаки. Иногда цвет кожи, иногда выражение лица, форма ушей. А чаще всего - речь. Речь пациента - это же клад для диагноста! Он сажал против себя больного и несколько минут слушал его, не перебивая. Но слушал он не его одного. Сами по себе, без всякого усилия памяти, приходили из прошлого другие больные, со своими жалобами, тревогами, блеском глаз, садились против него, а он из них отбирал, отсылал одних, сажал рядом других, менял местами, сравнивал. Внешне он только слушал, а память автоматически концентрировала нужное, отбрасывала ненужное, и, когда больной кончал говорить, у Рувима Израилевича обычно был уже в голове готов диагноз. Но он не торопился. Он задавал еще несколько вопросов - чеканных, продуманных, - две-три минуты размышлял и назначал лечение. Больные ему верили, и многие из них выздоравливали.
Часто Рувиму Израилевичу звонили счастливые, поправившиеся пациенты, благодарили его неумеренно-пышно, он этого не любил, но всегда был рад. Иной раз даже случалось ему прослезиться ("Старческая сентиментальность", говорил он). Получал множество писем, которые он не выбрасывал, а копил, перевязывая пачками. Иногда, когда бывал болен, он, тайком от Розы, перечитывал эти письма. А больше всего он ценил - редкие, правда, письма от родственников умерших больных, где его пытались оправдать, подбодрить, понимая, как ему трудно.
..................
Самое удивительное, как совпал приведенный отрывок с собственными размышлениями-
(не тем, что возраст совпадает)- идя на приём к врачу, подумал о будущей медицине, когда в компьютер будут заложены симптомы всех болезней и врач, нажав кнопку,
будет видеть все их проявления в пересечении с десятками, а то и сотнями других схожих заболеваний- к примеру- головная боль- не хватит страницы для перечисления причмн её появления- и залечмть можно человека сразу же рентгенами и лекарствами, когда компьютер сможет охватить всего человека, как было в чеховские времена, и лишь потом направить к "узкому" специалисту(разумеется, это размышлнние дилетанта, далёкого от медицины, но , как созвучно с описанием писателя-математика из
тех докомпьютерных пятидесятых..
Метки:
