Две сестры
Жила–была девочка по имени Марфа. И не было у неё ни брата, ни сестры. А ей так хотелось, чтобы каждый день в её комнату прибегала сестрёнка, кудрявая малышка с длинными белокурыми волосами и тёмно-синими глазками. Совсем такая же, как её любимая кукла Катя.
Но мечты так бы и остались навсегда мечтами, если бы не вмешался его Величество Случай. Как обычно случается в сказочных представлениях, всё самое желанное чаще всего происходит именно тогда, когда ты этого уже не ждёшь и потерял даже малейшую надежду.
Начнём с того, что Марфа проживала в трёхкомнатной квартире с двумя, точнее, с тремя или даже четырьмя, женщинами. Если посчитать за женщин саму девочку, её мать и бабушку, куклу Катьку. Прицепом к сплочённому женскому коллективу шла кошка Глашка, получившая своё человеческое имя в честь своей хозяйки Глафиры Сергеевны, почившей в Бозе соседки из квартиры с нехорошим номером тринадцать.
Все женщины жили в полном согласии и почти никогда не выясняли отношений и не ссорились даже тогда, когда вставал вопрос ребром, кто наделал лужу в коридоре или не вынес мусорное ведро. Всегда находился или компромисс, или более-менее приемлемое решение почти любой проблемы.
Вот только одно беспокоило Марфушу – отсутствие у неё сестры. Кошка, конечно же, тоже не плохо. Но у неё нет косичек, которые можно заплетать по утрам, и она ни разу не дослушала до конца ни одну из Марфушиных сказок. К тому же, свободолюбивое животное не любило чужих прикосновений к своему упитанному телу, и даже на простенькую ласку Глафира отвечала недовольным фырканьем.
Мама Марфуши, Кристина Евгеньевна Патрушева, часто заявляла, что обожает играть на фортепиано. Но, увы, так и не сумела доказать истинным ценителям музыки то, что эта любовь взаимна. По самой простой причине. В их доме, отродясь, не было этого самого фортепиано, или попросту пианино.
Никто не пытался уличить Кристину Евгеньевну во лжи, делая вид, что только и ждут покупки очень важного и нужного всей их семье инструмента. Вот денежек только подкопят и сразу пойдут все вместе его выбирать, благо, что музтовары находились прямо в их доме, на первом этаже, по соседству с хозтоварами и мебельным магазином.
Эта мечта была сродни детским задумкам Марфуши, только и представлявшей себе, как она будет возиться с маленькой сестрёнкой, одевать её в необыкновенно красивые платья по утрам, а вечером – в мягкую пижамку. А ещё она будет читать сестре свои любимые книжки. Правда, читать Марфа пока не научилась, а вот сказки рассказывать была горазда. Этому нехитрому делу её научила бабулечка, имя которой было для девочки сложно произносить, поэтому она так и звала её ?Бабулечка? или ?Бабуля?.
Все особы женского пола каждый вечер собирались на кухне, чтобы заняться каждая своим любимым делом. Бабушка вязала очередную партию носков на продажу, мать бубнила себе под нос умные слова, готовясь к своей последней сессии. А девочка, предоставленная сама себе, самозабвенно рисовала свою сестру Катюшу. Высунув от удовольствия и напряжения язык, она аккуратно прорисовывала каждый её локон и ноготок. Вдоволь нарисовавшись, Марфа начинала приставать к бабулечке, чтобы та ей почитала на ночь сказочку. Ефросиния Мирославовна кивала согласно головой и, хитро прищурившись на стоявший рядом торшер, произносила:
– Внученька, конечно же, я прочитаю тебе всё, что ты захочешь. Но сейчас мне очень некогда, поэтому сначала ты мне расскажешь то, что запомнила из того, что слышала вчера.
Марфуша уже привыкла к таким перипетиям и поэтому никогда не капризничала, тем более что ей ещё предстояло рассказывать сказки своей младшей сестре. Поэтому, тяжело вздохнув для проформы, она подпирала по-старушечьи подбородок и заводила длинный рассказ, создавая замысловатый венок из бабулиных сказок и своих собственных придумок.
Так пролетел ещё один год. Марфуша уже умела считать до десяти, знала многие буквы и даже могла написать своё имя. Мечты имеют обыкновение хотя бы иногда, пусть и не в полной мере, но сбываться. Рано утром во входную дверь оглушительно громко постучали. Казалось, стукни ещё разочек, и она разлетится в мелкие щепки, поскольку была деревянной и служила верой и правдой семейству Патрушевых уже лет двадцать. Бабулечка испуганно бросилась к двери и, глянув в глазок, обрадованно закудахтала:
– Это кто ж к нам приехал? Марфуша, иди скорее знакомиться. Сестра твоя сродная Алиса.
Едва услышав волшебное слово ?сестра? и сказочное имя, Марфа тут же простила ей громкий стук в дверь (похоже, что девочка била в неё со всей мочи ногами), а заодно забыла и то, что собиралась пойти на крытый каток с другом Валеркой и его матерью.
Сестра оказалась совсем непохожей на выдуманный образ. Во-первых, она была намного старше Марфы и вовсе не белокурая длинноволосая девочка с тёмно-синими глазами. И голос её звучал подобно иерихонской трубе. Даже кошка Глашка, едва завидев её огненно-рыжую голову, неслась стремглав под диван и сидела там весь день.
Алиса, несмотря на своё сказочное имя, имела совсем не сказочный характер и аппетит. В свои двенадцать лет она весила, как маленький гиппопотам. Когда бы не застал её, она что-то жевала. Будь то вкуснейшая бабулина булочка или приторное магазинное пирожное, шоколадная конфета из дорогого набора или простая карамелька из стеклянной вазочки, всегда стоявшей на виду. Похоже, что Алиса нисколечко не стеснялась своих необъятных размеров и, похоже, даже этим гордилась.
А вот Марфуша избегала такого соседства и старалась реже выходить из дома, чтобы ребята во дворе не засмеяли её за родство с такой толстухой. Но не сидеть же сиднем в своей комнате, скучно ведь перебирать в сотый раз надоевшие игрушки и выслушивать в который раз Алисины истории о том, как она на спор съела аж десять пончиков подряд и даже не икнула, и не поперхнулась.
Но, видно, и у Ангелов бывают выходные. В этот день всё происходило по привычному графику. Подъём правда затянулся на полчаса, так как Алиса никак не хотела покидать уютное гнёздышко, которое сама же себе и мастерила каждый вечер. Поэтому всему семейству пришлось ждать, пока рыжая засоня доберётся до кухонного стола.
Девочки всегда сидели за столом рядышком, как два неразлучных голубочка. Бабулечка так их и называла: мои любимые голубки. На огромной тарелке Алисы по обыкновению лежала парочка свежеиспечённых булочек, бутерброд с колбаской, тарталетки с рыбой и её любимые конфеты ?Косолапый мишка?. Рядом с тарелкой стояла зелёная кружка необъятного литража, содержимое которой зависело от дня недели. Сегодня была суббота, и поэтому можно было не сомневаться, что в ней был вишнёвый компот.
Перекусив, как говорила бабуля, чем Бог послал, обе девочки засобирались на улицу. Марфуше, конечно же, не очень-то и хотелось, точнее, совсем не хотелось гулять в компании рыжей толстушки. Но раз уж судьба так решила, то надо ей подчиняться. Тяжело вздохнув, словно ей предстояло разгрузить целый вагон угля, Марфа медленно повернулась к Алисе, уже стоявшей наготове.
– Может, ты дома останешься? – прочирикала она, всем своим видом демонстрируя истинную заботу об Алисе, – Сегодня на улице очень жарко, и во дворе будут одни мальчишки.
– Вот уж, нет. Плевать (произнеся это нехорошее слово, Алиса опасливо покосилась в сторону кухни) на дурацкую (снова взгляд в ту же сторону) погоду. А с мальчишками даже интереснее. Можно будет в казаков-разбойников поиграть. Или в войнушку, – уже в дверях добавила она.
Делать нечего. Раз назвался груздем, то и в кузовок залезть придётся. В один миг девочки спустились вниз на лифте и с визгом высыпали на улицу. Как обычно в таких случаях, победительницей оказалась Алиса. Она первой добежала до детской горки и уже начала подниматься по лестнице. И только тут она заметила, что Марфа от неё совсем отстала и даже присела на скамеечку. Это было так не похоже на девочку, что Алиса не преминула вернуться к подъезду и сходу прокричать:
– Ну, и что ты расселась, как старуха? Давай вставай, не то пенделя сейчас как дам, будешь знать, как дурака валять.
– Алиска, не ори ты так. Там в доме есть лекарство, стоит на полочке в коридоре. У меня астма, и сейчас начинается приступ. Вот умру я, будешь тогда реветь на похоронах, – для пущей важности добавила Марфа.
Девочка самым наглым образом врала. Она никогда не было ни астмы, ни какого-либо другого серьёзного заболевания. Эта таинственная болезнь терзала их соседку Глафиру Сергеевну, и Марфа знала, как та чувствовала себя и что делала, когда у неё начинался приступ удушья. Маленькая лгунья просто очень хотела избавиться хоть на десять минут от своей надоедливой сестры. Вот и сочинила сходу небылицу и даже осталась сидеть на скамейке, хотя всегда мечтала хотя бы раз обогнать Алису и добежать до горки первой.
Взрослая Алиса была наслышана об астме и про смерть знала не понаслышке. Всего неделю назад у неё умерла мать, и поэтому девочку отправили на время к родственникам. Громко взвизгнув, она помчалась в подъезд. Патрушевы жили на самом последнем этаже, лифт ходил очень медленно, а Алиса понимала, что каждая минут может стать для её сестры последней. Поэтому она решила не пользоваться лифтом, а добежать до квартиры по лестнице. Уже на третьем этаже она поняла, что погорячилась, но продолжала бежать. Казалось, что с каждым этажом воздушный столб давит на неё всё сильнее и сильнее, сбивая на нет дыхание и сердцебиение.
Первое, что она увидела, добежав до нужного этажа, было улыбающееся лицо Марфы. Та стояла в дверях и перекладывала с руки на руку аппетитную булочку.
– Алиска, а я ведь пошутила. Нет у меня никакой астмы. Ты убежала так быстро, что я не успела тебя остановить. Пришлось мне на лифте подняться, чтобы тебя встретить. Вот и булочку для тебя прихватила, ещё горячая. Бабуля только что испекла.
По своему малолетству Марфа не могла прочитать целый калейдоскоп чувств на лице Алисы. Но, глянув на её мокрую майку, трясущиеся руки и подкашивающиеся ноги, она всё же поняла, каково было девочке с очень лишним весом и в такую жару подниматься бегом на девятый этаж. Виновато улыбнувшись, она подошла к Алисе и дотронулась до её потной руки своей маленькой ладошкой:
– Сестрёнка, прости меня, пожалуйста. Я больше никогда не буду так делать. Давай снова дружить. А хочешь, я тебе ещё булочку принесу?
И не такая уж ты толстая, – совсем некстати добавила она и вприпрыжку побежала на кухню.
Но мечты так бы и остались навсегда мечтами, если бы не вмешался его Величество Случай. Как обычно случается в сказочных представлениях, всё самое желанное чаще всего происходит именно тогда, когда ты этого уже не ждёшь и потерял даже малейшую надежду.
Начнём с того, что Марфа проживала в трёхкомнатной квартире с двумя, точнее, с тремя или даже четырьмя, женщинами. Если посчитать за женщин саму девочку, её мать и бабушку, куклу Катьку. Прицепом к сплочённому женскому коллективу шла кошка Глашка, получившая своё человеческое имя в честь своей хозяйки Глафиры Сергеевны, почившей в Бозе соседки из квартиры с нехорошим номером тринадцать.
Все женщины жили в полном согласии и почти никогда не выясняли отношений и не ссорились даже тогда, когда вставал вопрос ребром, кто наделал лужу в коридоре или не вынес мусорное ведро. Всегда находился или компромисс, или более-менее приемлемое решение почти любой проблемы.
Вот только одно беспокоило Марфушу – отсутствие у неё сестры. Кошка, конечно же, тоже не плохо. Но у неё нет косичек, которые можно заплетать по утрам, и она ни разу не дослушала до конца ни одну из Марфушиных сказок. К тому же, свободолюбивое животное не любило чужих прикосновений к своему упитанному телу, и даже на простенькую ласку Глафира отвечала недовольным фырканьем.
Мама Марфуши, Кристина Евгеньевна Патрушева, часто заявляла, что обожает играть на фортепиано. Но, увы, так и не сумела доказать истинным ценителям музыки то, что эта любовь взаимна. По самой простой причине. В их доме, отродясь, не было этого самого фортепиано, или попросту пианино.
Никто не пытался уличить Кристину Евгеньевну во лжи, делая вид, что только и ждут покупки очень важного и нужного всей их семье инструмента. Вот денежек только подкопят и сразу пойдут все вместе его выбирать, благо, что музтовары находились прямо в их доме, на первом этаже, по соседству с хозтоварами и мебельным магазином.
Эта мечта была сродни детским задумкам Марфуши, только и представлявшей себе, как она будет возиться с маленькой сестрёнкой, одевать её в необыкновенно красивые платья по утрам, а вечером – в мягкую пижамку. А ещё она будет читать сестре свои любимые книжки. Правда, читать Марфа пока не научилась, а вот сказки рассказывать была горазда. Этому нехитрому делу её научила бабулечка, имя которой было для девочки сложно произносить, поэтому она так и звала её ?Бабулечка? или ?Бабуля?.
Все особы женского пола каждый вечер собирались на кухне, чтобы заняться каждая своим любимым делом. Бабушка вязала очередную партию носков на продажу, мать бубнила себе под нос умные слова, готовясь к своей последней сессии. А девочка, предоставленная сама себе, самозабвенно рисовала свою сестру Катюшу. Высунув от удовольствия и напряжения язык, она аккуратно прорисовывала каждый её локон и ноготок. Вдоволь нарисовавшись, Марфа начинала приставать к бабулечке, чтобы та ей почитала на ночь сказочку. Ефросиния Мирославовна кивала согласно головой и, хитро прищурившись на стоявший рядом торшер, произносила:
– Внученька, конечно же, я прочитаю тебе всё, что ты захочешь. Но сейчас мне очень некогда, поэтому сначала ты мне расскажешь то, что запомнила из того, что слышала вчера.
Марфуша уже привыкла к таким перипетиям и поэтому никогда не капризничала, тем более что ей ещё предстояло рассказывать сказки своей младшей сестре. Поэтому, тяжело вздохнув для проформы, она подпирала по-старушечьи подбородок и заводила длинный рассказ, создавая замысловатый венок из бабулиных сказок и своих собственных придумок.
Так пролетел ещё один год. Марфуша уже умела считать до десяти, знала многие буквы и даже могла написать своё имя. Мечты имеют обыкновение хотя бы иногда, пусть и не в полной мере, но сбываться. Рано утром во входную дверь оглушительно громко постучали. Казалось, стукни ещё разочек, и она разлетится в мелкие щепки, поскольку была деревянной и служила верой и правдой семейству Патрушевых уже лет двадцать. Бабулечка испуганно бросилась к двери и, глянув в глазок, обрадованно закудахтала:
– Это кто ж к нам приехал? Марфуша, иди скорее знакомиться. Сестра твоя сродная Алиса.
Едва услышав волшебное слово ?сестра? и сказочное имя, Марфа тут же простила ей громкий стук в дверь (похоже, что девочка била в неё со всей мочи ногами), а заодно забыла и то, что собиралась пойти на крытый каток с другом Валеркой и его матерью.
Сестра оказалась совсем непохожей на выдуманный образ. Во-первых, она была намного старше Марфы и вовсе не белокурая длинноволосая девочка с тёмно-синими глазами. И голос её звучал подобно иерихонской трубе. Даже кошка Глашка, едва завидев её огненно-рыжую голову, неслась стремглав под диван и сидела там весь день.
Алиса, несмотря на своё сказочное имя, имела совсем не сказочный характер и аппетит. В свои двенадцать лет она весила, как маленький гиппопотам. Когда бы не застал её, она что-то жевала. Будь то вкуснейшая бабулина булочка или приторное магазинное пирожное, шоколадная конфета из дорогого набора или простая карамелька из стеклянной вазочки, всегда стоявшей на виду. Похоже, что Алиса нисколечко не стеснялась своих необъятных размеров и, похоже, даже этим гордилась.
А вот Марфуша избегала такого соседства и старалась реже выходить из дома, чтобы ребята во дворе не засмеяли её за родство с такой толстухой. Но не сидеть же сиднем в своей комнате, скучно ведь перебирать в сотый раз надоевшие игрушки и выслушивать в который раз Алисины истории о том, как она на спор съела аж десять пончиков подряд и даже не икнула, и не поперхнулась.
Но, видно, и у Ангелов бывают выходные. В этот день всё происходило по привычному графику. Подъём правда затянулся на полчаса, так как Алиса никак не хотела покидать уютное гнёздышко, которое сама же себе и мастерила каждый вечер. Поэтому всему семейству пришлось ждать, пока рыжая засоня доберётся до кухонного стола.
Девочки всегда сидели за столом рядышком, как два неразлучных голубочка. Бабулечка так их и называла: мои любимые голубки. На огромной тарелке Алисы по обыкновению лежала парочка свежеиспечённых булочек, бутерброд с колбаской, тарталетки с рыбой и её любимые конфеты ?Косолапый мишка?. Рядом с тарелкой стояла зелёная кружка необъятного литража, содержимое которой зависело от дня недели. Сегодня была суббота, и поэтому можно было не сомневаться, что в ней был вишнёвый компот.
Перекусив, как говорила бабуля, чем Бог послал, обе девочки засобирались на улицу. Марфуше, конечно же, не очень-то и хотелось, точнее, совсем не хотелось гулять в компании рыжей толстушки. Но раз уж судьба так решила, то надо ей подчиняться. Тяжело вздохнув, словно ей предстояло разгрузить целый вагон угля, Марфа медленно повернулась к Алисе, уже стоявшей наготове.
– Может, ты дома останешься? – прочирикала она, всем своим видом демонстрируя истинную заботу об Алисе, – Сегодня на улице очень жарко, и во дворе будут одни мальчишки.
– Вот уж, нет. Плевать (произнеся это нехорошее слово, Алиса опасливо покосилась в сторону кухни) на дурацкую (снова взгляд в ту же сторону) погоду. А с мальчишками даже интереснее. Можно будет в казаков-разбойников поиграть. Или в войнушку, – уже в дверях добавила она.
Делать нечего. Раз назвался груздем, то и в кузовок залезть придётся. В один миг девочки спустились вниз на лифте и с визгом высыпали на улицу. Как обычно в таких случаях, победительницей оказалась Алиса. Она первой добежала до детской горки и уже начала подниматься по лестнице. И только тут она заметила, что Марфа от неё совсем отстала и даже присела на скамеечку. Это было так не похоже на девочку, что Алиса не преминула вернуться к подъезду и сходу прокричать:
– Ну, и что ты расселась, как старуха? Давай вставай, не то пенделя сейчас как дам, будешь знать, как дурака валять.
– Алиска, не ори ты так. Там в доме есть лекарство, стоит на полочке в коридоре. У меня астма, и сейчас начинается приступ. Вот умру я, будешь тогда реветь на похоронах, – для пущей важности добавила Марфа.
Девочка самым наглым образом врала. Она никогда не было ни астмы, ни какого-либо другого серьёзного заболевания. Эта таинственная болезнь терзала их соседку Глафиру Сергеевну, и Марфа знала, как та чувствовала себя и что делала, когда у неё начинался приступ удушья. Маленькая лгунья просто очень хотела избавиться хоть на десять минут от своей надоедливой сестры. Вот и сочинила сходу небылицу и даже осталась сидеть на скамейке, хотя всегда мечтала хотя бы раз обогнать Алису и добежать до горки первой.
Взрослая Алиса была наслышана об астме и про смерть знала не понаслышке. Всего неделю назад у неё умерла мать, и поэтому девочку отправили на время к родственникам. Громко взвизгнув, она помчалась в подъезд. Патрушевы жили на самом последнем этаже, лифт ходил очень медленно, а Алиса понимала, что каждая минут может стать для её сестры последней. Поэтому она решила не пользоваться лифтом, а добежать до квартиры по лестнице. Уже на третьем этаже она поняла, что погорячилась, но продолжала бежать. Казалось, что с каждым этажом воздушный столб давит на неё всё сильнее и сильнее, сбивая на нет дыхание и сердцебиение.
Первое, что она увидела, добежав до нужного этажа, было улыбающееся лицо Марфы. Та стояла в дверях и перекладывала с руки на руку аппетитную булочку.
– Алиска, а я ведь пошутила. Нет у меня никакой астмы. Ты убежала так быстро, что я не успела тебя остановить. Пришлось мне на лифте подняться, чтобы тебя встретить. Вот и булочку для тебя прихватила, ещё горячая. Бабуля только что испекла.
По своему малолетству Марфа не могла прочитать целый калейдоскоп чувств на лице Алисы. Но, глянув на её мокрую майку, трясущиеся руки и подкашивающиеся ноги, она всё же поняла, каково было девочке с очень лишним весом и в такую жару подниматься бегом на девятый этаж. Виновато улыбнувшись, она подошла к Алисе и дотронулась до её потной руки своей маленькой ладошкой:
– Сестрёнка, прости меня, пожалуйста. Я больше никогда не буду так делать. Давай снова дружить. А хочешь, я тебе ещё булочку принесу?
И не такая уж ты толстая, – совсем некстати добавила она и вприпрыжку побежала на кухню.
Метки:
