снег, снег

Ночью пошел снег. Робко и осторожно, как всегда в Европе, будто бы стесняясь самого себя и полагая, что ему здесь рады уж точно не будут. Мол, упадут три снежинки - и начнется паника:поезда начнут опаздывать, а все машины встанут. А вдруг кому на работу в соседнюю страну, благо, что тут близко. Но делать было нечего:снег медленно покрывал площадь польского короля Станислава, великолепную, с ее коваными фонарями и золочёными решетками, фонтанами Нептуна и строгими,но восхитительными зданиями восемнадцатого века.

Чуть более уверенно шел он над буржуазными кварталами ар нуво: над остроконечными верхушками причудливых зданий эпохи модернизма, над рукотворными драконами, яблоками и цветами. Шел,покрывая собой тусклую пожухлую зелень давно не стриженных газонов, голые фруктовые деревья и розовые кусты. Так, чтобы его было видно сквозь стеклянную веранду со старинными витражами - уж на них-то зелень всегда была яркой и сочной, с ветки на ветку перелетали голуби, павлины раскрывали свои нарядные хвосты, а невиданные травы и цветы переплетались между собой, так и маня войти в этот необычкновенный мир...Девушка в теплом халате, наспех наброшенном на шёлковую пижаму, стрелой сбежала по старинной лестнице, еле-еле проведя рукой по шероховатым перилам, и застыла как вкопанная перед дверью веранды, толкнула ее осторожно, поежилась, голыми ногами наступая на холодный пол и, завороженная, смотрела на снег в саду.

Совсем уверенно снег шел за городом: он знал,что здесь ему позволят задержаться подольше. Он лег по берегам речушек, по перелескам, по полям, отдыхающим от урожая. По крошечным деревенькам: по нагробиям старинных кладбищ, по древним церквушкам с острыми шпилями, по красной черепице крыш, по бестолковым заброшенным заводам и крохотным дачным участкам.

В городе меда и света, на родине Поля Верлена, тоже шел снег. Над имперским кварталом, его величественными и вычурными виллами, задерживаясь, вопреки строкам Бродского, на остриях агавы и на прочих вечнозелёных растениях; укутывая собой фртиллерийскую башенку середины пятнадцатого века,всю замшелую и сказочную, будто бы в ней пряталась Рапунцель...Снег падал над Мозелем, которым под своими мостами Мертвых потихоньку покрывался тончайшей коркой льда, которую уже было не раздробить лебедям; падал над маленькой площадью рядом с торговым центром, на которой французские клошары, подергивая плечами от холода, разливали по пластиковым рюмашкам водку "Русский стандарт".Им было немного досадно, что идет снег, однако, у них были иные заботы.

Шел снег и над собором святого Стефана. Внутри собора всё ещё стоял вертеп, пастухи радовались рождению Иисуса под Вифлеемской звездой из Икеи, а Балтасар, Мельхиор и Гаспар подносили ему свои драгоценные дары. Шел снег, а внутри собора дрожали яркими бабочками витражи Шагала, складываясь в причудливый калейдоскоп: вот Адам даёт имена птицам и зверям, вот Авраам готовится принести своего сына в жертву, вот Иакову снится, как он поднимается по небесной лестнице...Ветхозаветные праведники и грешники оживали в переливах стекол, а торжественные своды тянулись в вышину, туда, где над входом сияла роза окна, ажурная и нежная.

Снег шел,шел отважно, зная, что через несколько часов ему предстоит растаять.