Непрестанным зноем солнце палит в окна, плавит дор

Непрестанным зноем солнце палит в окна, плавит дороги…
По пяткам, икрам, плечам лицам нещадно скользит, сжигая кожу…
Когда спиливают деревья и больше не слышно птиц – солнце становится одиноким (обездоленным?).
У неба не хватает туч, чтобы оплакать эту безысходность, и оно отворачивается от людей.
Грозы и молнии бессильны.
И что небесам человеческие несчастья, когда человечество - уже давно стало несчастьем Земли.
Гляжу на ивы и тополя, которые вчера стали голыми трёхэтажными пнями, на гнёзда грачей, валяющиеся на газонах.
Думаю о дрозде, которого в своём саду поймал человек, убил, посадил на колышек и привязал к вишне в назидание остальной стае – яблочек и вишенок сволочи стало жалко.
И размышляет, наверное, это существо: что же ему так не везёт, ничего хорошего в жизни нет… Да от того, что душою - беден и зол.
Не дают люди быть четвероногим, крылатым, водоплавающим, травам и деревьям. А Бог, взамен, не даёт людям.
Когда бензопилой по сокровенному, кровоточат и пульсируют раны Создателя каждым загубленным деревцем, медвежонком, муравьёнком, рыбёнком…
Рассветы и закаты горят этой болью...
Болью той единственной любви и нежности, с которой в начале времён Он сотворил землю, моря, леса, каждого жучка и паучка…
Болью - когда пытается прикрыть ресницы, вспоминая…
Вспоминая, как первый рассвет озарил мир, отогрев каждую былинку, озарив каждую паутинку, подарив первую весну. И выпустил в эту весну из ладоней своих - первых четвероногих. И клич крылатых – стал первой песней. А человека… человека – потом - в самую последнюю очередь – и не выше всех их и не хозяином над ними…
А теперь… теперь…
Дай, Господи, подари тому дрозду, чей дух обитает теперь в иных пределах –огромный сад вишен и яблонь. И ласточке, задушенной и повешенной возле сбитого родного гнезда – бесконечную гряду живописнейших утёсов…

P.S.
В глубине синих туманностей
В сердце Создателя
На хрупких солнечных веточках
Свито гнёздышко,
В котором трепещет птенец.