Истра
Город Истра - память детства,
Помню, чуть ли не с пелёнок -
Дача, лето, васильки,
Буква "р", пушистый кролик
И задачек сборник целый,
Если, вдруг, скажу я "скока"
Вместо иль заместо "сколько",
То за "скока" и "заместо",
Возрастёт число числа.
Самолётов гул нещадный
До тоски необъяснимой,
Что внутри всё скрежетала
И во мне уже жила.
Я не знал тогда "Володю
Всенародного", родного,
У которого донельзя
Вся душа тоской неясной,
Так была напьянена.
Золотисто колосилась
Туго-плотная пшеница
И комбайны тихо плыли
Полем будто по волнам.
Весь пейзаж ждал живописца,
Только, видимо, художник
Занят был иной работой
И писал автопортрет.
Был сарай и были мухи
Залетевшие на запах,
Сладко-спящие в бутылках,
Что стояли и лежали
От каких-то ярких дней.
И буфет там был дубовый
И старинный, и конкретный,
Что помалкивал и думал
О своём, о чём-то важном...
"Щас" не делают таких.
А когда хотелось яблок,
Заходил в аллею яблонь,
Великаны свои лапы
Сниспускали до меня.
И незримо улыбаясь
Предлагали всё и щедро:
Ароматы, вкусы, соки
Ярко-сказочных плодов.
А ещё там было масло,
Молоко и чудный творог.
С виду масло, как и масло
До тех пор, как не лизнёшь...
А потом захочешь снова
Повторить и непременно
И пока совсем не слижешь,
Как "морожено" его.
Гроздья пышные сирени,
Что заглядывали в окна,
Обратить хотели взгляды
Прежде, видимо, мои.
И они струили запах
Наполняя странным чувством:
Неизвестным, неизбежным...
Как в преддверии его.
Новый век диктует свято
ЭпитЕты и глаголы,
Предлагая свои тексты,
Как молитву заучить.
Всё конечно поменялось,
Даже то, что не менялось.
Также всё лежит пространство,
Что давно уж не моё.
Помню, чуть ли не с пелёнок -
Дача, лето, васильки,
Буква "р", пушистый кролик
И задачек сборник целый,
Если, вдруг, скажу я "скока"
Вместо иль заместо "сколько",
То за "скока" и "заместо",
Возрастёт число числа.
Самолётов гул нещадный
До тоски необъяснимой,
Что внутри всё скрежетала
И во мне уже жила.
Я не знал тогда "Володю
Всенародного", родного,
У которого донельзя
Вся душа тоской неясной,
Так была напьянена.
Золотисто колосилась
Туго-плотная пшеница
И комбайны тихо плыли
Полем будто по волнам.
Весь пейзаж ждал живописца,
Только, видимо, художник
Занят был иной работой
И писал автопортрет.
Был сарай и были мухи
Залетевшие на запах,
Сладко-спящие в бутылках,
Что стояли и лежали
От каких-то ярких дней.
И буфет там был дубовый
И старинный, и конкретный,
Что помалкивал и думал
О своём, о чём-то важном...
"Щас" не делают таких.
А когда хотелось яблок,
Заходил в аллею яблонь,
Великаны свои лапы
Сниспускали до меня.
И незримо улыбаясь
Предлагали всё и щедро:
Ароматы, вкусы, соки
Ярко-сказочных плодов.
А ещё там было масло,
Молоко и чудный творог.
С виду масло, как и масло
До тех пор, как не лизнёшь...
А потом захочешь снова
Повторить и непременно
И пока совсем не слижешь,
Как "морожено" его.
Гроздья пышные сирени,
Что заглядывали в окна,
Обратить хотели взгляды
Прежде, видимо, мои.
И они струили запах
Наполняя странным чувством:
Неизвестным, неизбежным...
Как в преддверии его.
Новый век диктует свято
ЭпитЕты и глаголы,
Предлагая свои тексты,
Как молитву заучить.
Всё конечно поменялось,
Даже то, что не менялось.
Также всё лежит пространство,
Что давно уж не моё.
Метки: