Апельсиновый сок

- Ох, я не могу встать с кровати! И пить хочется! И есть...
- Сейчас, сейчас, моя дорогая!

Седовласый мужчина, немного сгорбленный и прихрамывающий на правую ногу, суетится возле ночного столика своей соседки по комнате. Дрожащими руками наливает в стакан воды и подносит к её губам.

- На вот, попей...

Женщина слегка приподнимается на постели. Глаза её полузакрыты, а волосы взъерошены ото сна. Она делает глоток и слегка морщится.

- Сока бы...

Заботливый сосед озирается в поисках чистого стакана, и, не найдя, наливает ей апельсиновый сок в свою кружку. Женщина жадно пьёт.

- Ты бы это... присела бы! Лёжа-то, поди, неудобно.
- Да, пожалуй...
- Вот, держи ещё печенье... С шоколадом!

Он тихонько берёт её за плечо и помогает подняться.

- Ой, нет, не могу! Больно! Кажется, сегодня я не смогу встать с кровати...

Она печально смотрит на своего товарища. Я улыбаюсь: дама по праву заслуживает "Оскар". Однажды на её игру повёлся я сам, и она стоила мне двухдневной боли в пояснице. В тот раз она решила упасть прямо на пути из столовой. Я, наивный, тут же подхватил её подмышками и держал, пока на зов о помощи не прибежала медсестра. Покачав головой, она строго посмотрела на даму и велела ей не разыгрывать театр. "Что такое? Падаешь? Ну, значит, будешь сидеть на полу!" В тот же миг дама чудесным образом излечилась и, подтаскивая ногу и опираясь на ходунки, заковыляла в комнату.

Даму зовут фрау Шпилер. Ей 92, она больна деменцией и периодически забывает лица. Так, одним днём она убеждала меня, что я самый лучший сотрудник, а на следующий - строго поглядела и спросила, кто я такой. Правда, через пару минут заулыбалась: узнала!

Общими усилиями мы помогаем ей присесть на кровати. Она пьёт сок и устало вздыхает. Потом вдруг начинает петь. Затем смеётся, заливисто и громко. Морщинки в уголках глаз собираются паутиной. Смеётся и её сосед, господин Гутхерц.

Гутхерц младше дамы на два года. У него большие, по-детски наивные глаза и редкие, но аккуратно уложенные серебристые волосы. Он носит мягкую клетчатую рубашку и часто смеётся, и его беззубой улыбке невозможно не улыбнуться в ответ.

- Вы знаете, я решил жениться на фрау Шпилер! - полушёпотом говорит он мне в ванной комнате, когда я помогаю ему переодеться. - Мы так хорошо друг друга понимаем... Я давно с ней знаком, но мы ни разу не поругались! Представляете?

Они познакомились здесь, в уходовом центре для сеньоров. Господин Гутхерц жил раньше в другой комнате, и его новоиспечённая подруга часто заходила в гости и оставалась ночевать на диване. Когда освободилась двухместная комната, влюблённых поселили вдвоём. Каждое утро мужчина, едва проснувшись, подходит к кровати своей подруги и смотрит, проснулась ли она. Если фрау Шпилер уже открыла глаза, он улыбается, гладит её по голове и целует в щёку. А если она пребывает ещё в объятиях Морфея, то её верный друг прикладывает палец к губам и просит говорить потише, чтобы ненароком её не разбудить. Мне страшно представить, что однажды она может не проснуться...

- А я в молодости в футбол играл! И марафоны бегал! Даже на соревнования ездил: в Америку, в Россию...

Мужчина медленно, но уверенно нагибается и надевает носки. Не каждый семидесятилетний у нас способен на это. У него нет ни ходунков, ни кресла - господин Гутхерц передвигается исключительно своими силами.

- Это ведь мой самый любимый, самый хороший, - говорит за завтраком фрау Шпилер, с любовью глядя на своего друга. - Вы знаете, он так заботится обо мне!..

Оба улыбаются и гладят друг другу руки.

Я смотрю на них и понимаю, что ничего ещё не смыслю в любви...