Русская деревня... Воспоминания...
Часть первая.
Ехать на "малую родину" мужа было решено спонтанно. За застольем. Собирались недолго. Покидали необходимые вещички в сумки и - айда. Ехали на двух машинах. Я с Сергеем и папой на своей новенькой, серебристой "ласточке" - ладе и, друзья, на шикарной "шевролетке" премиум класса, беленькой и фасонистой иностранке, прибывшей недавно прямо из-за океана.
Дорога, по нашим подсчётам, должна была занять часов семь-восемь. А что нам, молодым, да на таких машинах,"бешеной собаке семь вёрст - не крюк".
Но в этот раз решили поехать через Ульяновск, посмотреть на город, полюбоваться на окрестности. Знать бы заранее...
По-началу все шло прекрасно. Часа через четыре проехали Ульяновск, остановились в живописном месте, друг достал сумку-холодильник и оттуда повалила скатерть-самобранка.
А он у нас известный кулинар, прямо бренд-шеф, пальчики оближешь. Бутерброды такие и вот такие, и с тем и с этим. Словом, здорово.
Покушали, по местам и погнали. Да завела нас проселочная дорога черт-те куда. Навигаторов-то в начале XXI века не было у нас. Никто и не подсказал, что там идёт российский ремонт дороги. Увидели мы горы песка и щебня, снятое полотно, ямы и колдобины на каждом четвёртом метре. И пыль.
Мама моя!
Мы ехали впереди и машину друзей за пылью не видели от слова "совсем".
Переживали за них. Как они там в таком дыму? Кляли эту дорогу, на чем свет. Про себя, тихонько, чтобы она ещё больше не разозлилась на нас.
Крутились то вправо, то влево, прыгали как блохи, объезжали дорожную технику, глотая эту нескончаемую пыль. Несколько раз останавливались, поджидая друзей. У них машина мягкая, комфортная и им было поуютнее. Но лица их здорово погрустнели, туристический запал угасал. Да и как по-другому? Такую красавицу-паркетницу, выстраданную потом и кровью, бросить на российскую дорогу, где и телеге невмоготу.
Я "маленьким языком" ругала про себя мужа, что понесло его по этим дорогам, ведь есть же федеральные трассы, где полотно гораздо получше. Но свернуть было некуда. Обочь этого направления только степь и лес. Есть ещё поля, протоки.
Куда?
На въезде в Марий-Эл ждал новый сюрприз. По карте выходило, что в родимую деревню надо ехать через столицу, это ещё километров двести.
Поехали. Не в пример русской глубинке, марийская оказалась гораздо лучше. Дорога была европейская и неслись мы с ветерком и песнями от развилки к развилке. Только уж, перед самым районным центром, асфальт ослабел, да с поворота на деревеньку пошла гравийная насыпь, но укатанная, приемлемая. Въезжали в единственную улицу в два часа ночи. Деревня русская, спит родимая, только собаки вызверились на нас, кто тут смеет баламутить?
Подъехали, осветили вагончик и подворье. Застучали в двери, зашумели. Грязные, голодные, уставшие, но весёлые. Рады, что добрались. Обнимашки, рукопожатья, поцелуи. Родители растеряны, не знали-не ждали.
Давай встречать дорогих гостей. Мать кинулась печь топить да оладушки лепить, отец четверть на стол, квас да сало, лук, огурцы. Соседи и родственники прибежали, а как без них? Деревня, пять домов, да дачников человек десять. Живут одной семьёй.
Друг раскрыл самобранку , оттуда рыбка красная, да жареная, да мясо, колбасы, одним словом - деликатесы. Стол пришлось нарастить, зато как было весело. Друг с отцом мужа сошлись на первой же шутке. Отец сказал, что ест он в деревне все подряд. Друг спросил,
- И солому?
Отец подумал секунд пять и ответил значительно-
- Нет, солому я, как-то, не привык.
За столом так и покатились все со смеху.
Спать улеглись часа в четыре, а за окнами рассветная дымка уже, роса на траву ложится густая-прегустая, птичьи трели нет-нет, да трезвонят. Петухи запели.
В шесть утра друг разбудил нас и повелел выходить на улицу, мол, спать что-ли приехали сюда?
Вышли умываться, а глядь, народ-то уже работает. Тётка Таня коз повела на пастбище, ей лет под семьдесят, а она пол-мешка чеснока несёт на плече, чего мол, время терять, чистить буду, пока кормилицы наедятся.
Двоюродная сестра огород полет, соседи на рыбалку идут, собаки прибежали на двор с проверкой, затеваются ли тут шашлыки. Смотрят выжидающе, не тявкают, хвостами приветливо так. Наученные уже.
Нас с подругой отправили гулять в луга, мы и рады подышать, наглядеться на цветы и природу. Возвращались с охапками цветов и лечебных трав, угорели от кислорода, присели на бревна даже. Голова кружилась.
Часам к десяти ждали марийку. Пардон, нельзя говорить - марийка. Вот мариец, можно, а марийка - нельзя. Обижаются. Нужно говорить - мариечка. Ждём. Думали, приедет баба с рогами на голове и копытцами на ногах. Они ж носили раньше рогатые кики, такой головной убор, да ноги белыми онучами заматывали до колен и обувались в лопотки.
А прикатила на велосипеде симпатичная, аккуратная и чистенькая молочница, весёлая, уважительная. Продала за копейки парного молока, творога и умопомрачительных сливок.
Разговаривала на чистейшем русском языке. И я подумала, вот живёт же человек в деревне, своим трудом, знает два языка, да ещё понимает по-татарски и по-чувашски.
Поволжье, Прикамье, Татария и Чувашия. Самое сердце России.
Продолжение...
Ехать на "малую родину" мужа было решено спонтанно. За застольем. Собирались недолго. Покидали необходимые вещички в сумки и - айда. Ехали на двух машинах. Я с Сергеем и папой на своей новенькой, серебристой "ласточке" - ладе и, друзья, на шикарной "шевролетке" премиум класса, беленькой и фасонистой иностранке, прибывшей недавно прямо из-за океана.
Дорога, по нашим подсчётам, должна была занять часов семь-восемь. А что нам, молодым, да на таких машинах,"бешеной собаке семь вёрст - не крюк".
Но в этот раз решили поехать через Ульяновск, посмотреть на город, полюбоваться на окрестности. Знать бы заранее...
По-началу все шло прекрасно. Часа через четыре проехали Ульяновск, остановились в живописном месте, друг достал сумку-холодильник и оттуда повалила скатерть-самобранка.
А он у нас известный кулинар, прямо бренд-шеф, пальчики оближешь. Бутерброды такие и вот такие, и с тем и с этим. Словом, здорово.
Покушали, по местам и погнали. Да завела нас проселочная дорога черт-те куда. Навигаторов-то в начале XXI века не было у нас. Никто и не подсказал, что там идёт российский ремонт дороги. Увидели мы горы песка и щебня, снятое полотно, ямы и колдобины на каждом четвёртом метре. И пыль.
Мама моя!
Мы ехали впереди и машину друзей за пылью не видели от слова "совсем".
Переживали за них. Как они там в таком дыму? Кляли эту дорогу, на чем свет. Про себя, тихонько, чтобы она ещё больше не разозлилась на нас.
Крутились то вправо, то влево, прыгали как блохи, объезжали дорожную технику, глотая эту нескончаемую пыль. Несколько раз останавливались, поджидая друзей. У них машина мягкая, комфортная и им было поуютнее. Но лица их здорово погрустнели, туристический запал угасал. Да и как по-другому? Такую красавицу-паркетницу, выстраданную потом и кровью, бросить на российскую дорогу, где и телеге невмоготу.
Я "маленьким языком" ругала про себя мужа, что понесло его по этим дорогам, ведь есть же федеральные трассы, где полотно гораздо получше. Но свернуть было некуда. Обочь этого направления только степь и лес. Есть ещё поля, протоки.
Куда?
На въезде в Марий-Эл ждал новый сюрприз. По карте выходило, что в родимую деревню надо ехать через столицу, это ещё километров двести.
Поехали. Не в пример русской глубинке, марийская оказалась гораздо лучше. Дорога была европейская и неслись мы с ветерком и песнями от развилки к развилке. Только уж, перед самым районным центром, асфальт ослабел, да с поворота на деревеньку пошла гравийная насыпь, но укатанная, приемлемая. Въезжали в единственную улицу в два часа ночи. Деревня русская, спит родимая, только собаки вызверились на нас, кто тут смеет баламутить?
Подъехали, осветили вагончик и подворье. Застучали в двери, зашумели. Грязные, голодные, уставшие, но весёлые. Рады, что добрались. Обнимашки, рукопожатья, поцелуи. Родители растеряны, не знали-не ждали.
Давай встречать дорогих гостей. Мать кинулась печь топить да оладушки лепить, отец четверть на стол, квас да сало, лук, огурцы. Соседи и родственники прибежали, а как без них? Деревня, пять домов, да дачников человек десять. Живут одной семьёй.
Друг раскрыл самобранку , оттуда рыбка красная, да жареная, да мясо, колбасы, одним словом - деликатесы. Стол пришлось нарастить, зато как было весело. Друг с отцом мужа сошлись на первой же шутке. Отец сказал, что ест он в деревне все подряд. Друг спросил,
- И солому?
Отец подумал секунд пять и ответил значительно-
- Нет, солому я, как-то, не привык.
За столом так и покатились все со смеху.
Спать улеглись часа в четыре, а за окнами рассветная дымка уже, роса на траву ложится густая-прегустая, птичьи трели нет-нет, да трезвонят. Петухи запели.
В шесть утра друг разбудил нас и повелел выходить на улицу, мол, спать что-ли приехали сюда?
Вышли умываться, а глядь, народ-то уже работает. Тётка Таня коз повела на пастбище, ей лет под семьдесят, а она пол-мешка чеснока несёт на плече, чего мол, время терять, чистить буду, пока кормилицы наедятся.
Двоюродная сестра огород полет, соседи на рыбалку идут, собаки прибежали на двор с проверкой, затеваются ли тут шашлыки. Смотрят выжидающе, не тявкают, хвостами приветливо так. Наученные уже.
Нас с подругой отправили гулять в луга, мы и рады подышать, наглядеться на цветы и природу. Возвращались с охапками цветов и лечебных трав, угорели от кислорода, присели на бревна даже. Голова кружилась.
Часам к десяти ждали марийку. Пардон, нельзя говорить - марийка. Вот мариец, можно, а марийка - нельзя. Обижаются. Нужно говорить - мариечка. Ждём. Думали, приедет баба с рогами на голове и копытцами на ногах. Они ж носили раньше рогатые кики, такой головной убор, да ноги белыми онучами заматывали до колен и обувались в лопотки.
А прикатила на велосипеде симпатичная, аккуратная и чистенькая молочница, весёлая, уважительная. Продала за копейки парного молока, творога и умопомрачительных сливок.
Разговаривала на чистейшем русском языке. И я подумала, вот живёт же человек в деревне, своим трудом, знает два языка, да ещё понимает по-татарски и по-чувашски.
Поволжье, Прикамье, Татария и Чувашия. Самое сердце России.
Продолжение...
Метки:
