Воспоминания Камшилина Ивана Павловича
?Я хочу рассказать какую ее видел, эту войну… В 1941 все началось. Зачислили меня сначала минометчиком, а потом, узнав, что я учитель, то есть человек с образованием, направили учиться в Казань на водителя танка. Всю войну я прошел будучи механико-водителем танка, начиная от рядового бойца до старшего лейтенанта. Сначала сражался на легких танках, затем на средних, а в конце войны на тяжелых ?КВ?. Насмотрелся всего… От механика-водителя во многом зависит жизнь или смерть всего экипажа. Повел неправильно танк, заглох двигатель, и все – всем конец. Не случайно водитель заранее должен был беспокоиться о своей машине, и был приказ Ставки – Сталина, если только танк не вступил в бой, то водитель-механик подлежал расстрелу. Никогда не забуду лицо бойца и друга Алексея, пришедшего ко мне попрощаться и его слова: ?Прощай, Ваня, завтра меня расстреляют, давай выпьем напоследок - говорит, а у самого слезы… - У меня двигатель отказал.? До боя оставалось 5 часов. Мы вместе стали перебирать движок. Да, двигатель был неисправен, но если взять со второй скорости, напрямую дернуть, то танк тронется с места, а коль тронется и встанет уже в бою, то это считалось не по вине водителя. Так Алексей и сделал. Не знаю, где заглох его двигатель, но водитель остался жив. Трудно передать бой, когда чувствуешь смерть рядом, когда она дышит тебе в лицо, идет за тобой попятам. Иной раз делается не по себе, невольно хочется, чтобы поскорее все это кончилось… И видя, как падают товарищи, желаешь и себе смерти. Хоть бы скорее, скорее это закончилось…
Сначала было непривычно, а потом свыкся. Стал не обращать внимание на части тел, кишки воинов, раздавленных гусеницами танка. В бою под Курском Федору снарядом угодило в ногу. Находясь в танке и не прекращая бой, мне пришлось оказать другу помощь. Правая нога его болталась на сухожилиях, кости были раздроблены. Он был в шоковом состоянии. Нога ему мешала и причиняла боль, а шел бой, смертельный бой. Для боя нам выдавали спирт, и мы налили ему спирт и дали выпить, после чего я ножом перерезал ему сухожилия, его ногу выкинул через люк и культяпку стянул ремнем. Война была страшная, и я хочу, чтобы молодежь знали ее такой, какой она была на самом деле, без прикрас и вымыслов. Жизнь висела на волоске и победить, выстоять во чтобы то ни стало – это была наша цель!
Я вспоминаю стоянки зимой под Сталинградом 1942 года в лютые морозы, ночью, когда в поле только гудит ветер, пронизывающий до костей, когда от холода стучишь зубами и разводить костры не рекомендовалось, а кругом окоченевшие трупы фашистов и своих. Чтобы как-то укрыться от ветра и холода бойцы собирали замерзшие трупы, отдирая их ото льда и снега, и ложили друг на друга, делали что-то наподобие заграждения. Фашисты были гораздо лучше нас одеты и их сапоги не чета нашим, продранным до основания, поэтому солдаты искали сапоги с помощью топора.. С замерзлого трупа сапоги не снимаются, но если пару таких ног отрубить, а затем подержать их над костром, ноги в сапогах начинают оттаивать и резким движением через плечо можно вышвырнуть остаток. И носили бойцы эти подарки фашистского бродяги. А если сапоги были малы или велики, то менялись с товарищами. Это война – это жизнь – это правда как бы она противна и страшна не была!
За войну я потерял 2 танка – это средний результат, сгорало танков и больше. Стоимость танка обходилась стране в среднем 1 миллион (легкие дешевле, тяжелые дороже). За время войны был я на фронтах: Ленинградском, на Курской Дуге, под Прохоровкой, под Сталинградом. Получил 3 ранения. Последнее ранение получил под Выборгом, когда освобождали Ленинград. Танк загорелся, и я вместе с экипажем через люк стал покидать машину, и помню, как фашист автоматной очередью прошил мои две ноги. Товарищ застрелил его, а я оказался в медсанбате. Помню как меня не могли отмыть от масла и мазуты, и хирург все ругал медсестер, что плохо вымыли. Да где им было вымыть, когда танкисты практически не вылезали из танка, и все эти смазки пропитали кожу до такой степени, что как бы чисто не вымыли, а мазута вновь просачивается и белые простыни становятся черными. Хирург предложил мне отрезать ноги, но я не дал. Какой к черту я боец без ног и кому я буду нужен ?чурка? и больше ничего. Хирург завещал смерть от гангрены в течение месяца, а я выжил. Правда ноги и по сей день болят и беспокоят. А после больница, опять фронт, опять бой… При подборе раненных санитары не брали бойцов, у которых не было оружия, то есть если лежит раненный с оружием – его уносили с поля боя, если нет, то оставляли – считая дезертиром, трусом, поэтому при ранении в последний момент боец старался вцепиться в винтовку или автомат. Как угодно, хоть зубами.
На танк выдавалось 115 снарядов – это минут на 25-30 хорошего боя. Но мы, кроме этого, ложили еще снарядов 40-50, сверх этих ящиков. Конечно площадь внутри танка уменьшалась, но мы мирились с этими трудностями. Отстреленные гильзы приходилось выкидывать в люк. Они были горячими и руками так просто их не сразу возьмешь. После боя руки были обожженные, а выкидывать приходилось, чтобы не взорваться от снарядов, лежащих на днище танка. Я никогда не забуду приказ Ставки, запрещавший выдачу снарядов танкистам, которые не предоставят отстреленные гильзы и разрешавший давать столько снарядов, сколько предоставил гильз. Идиотский приказ, надуманный несведующими командирами?
Список медалей:
Медаль за отвагу 02.08.1943
Орден Красной звезды 15.06.1944
Орден Красной звезды 20.01.1943
Орден Великой Отечественной войны II степени 10.01.1945
Орден Великой Отечественной войны I степени
Медаль за оборону Сталинграда 1942
Медаль за победу над Германией 1945
Медаль за боевые заслуги 1944
Сначала было непривычно, а потом свыкся. Стал не обращать внимание на части тел, кишки воинов, раздавленных гусеницами танка. В бою под Курском Федору снарядом угодило в ногу. Находясь в танке и не прекращая бой, мне пришлось оказать другу помощь. Правая нога его болталась на сухожилиях, кости были раздроблены. Он был в шоковом состоянии. Нога ему мешала и причиняла боль, а шел бой, смертельный бой. Для боя нам выдавали спирт, и мы налили ему спирт и дали выпить, после чего я ножом перерезал ему сухожилия, его ногу выкинул через люк и культяпку стянул ремнем. Война была страшная, и я хочу, чтобы молодежь знали ее такой, какой она была на самом деле, без прикрас и вымыслов. Жизнь висела на волоске и победить, выстоять во чтобы то ни стало – это была наша цель!
Я вспоминаю стоянки зимой под Сталинградом 1942 года в лютые морозы, ночью, когда в поле только гудит ветер, пронизывающий до костей, когда от холода стучишь зубами и разводить костры не рекомендовалось, а кругом окоченевшие трупы фашистов и своих. Чтобы как-то укрыться от ветра и холода бойцы собирали замерзшие трупы, отдирая их ото льда и снега, и ложили друг на друга, делали что-то наподобие заграждения. Фашисты были гораздо лучше нас одеты и их сапоги не чета нашим, продранным до основания, поэтому солдаты искали сапоги с помощью топора.. С замерзлого трупа сапоги не снимаются, но если пару таких ног отрубить, а затем подержать их над костром, ноги в сапогах начинают оттаивать и резким движением через плечо можно вышвырнуть остаток. И носили бойцы эти подарки фашистского бродяги. А если сапоги были малы или велики, то менялись с товарищами. Это война – это жизнь – это правда как бы она противна и страшна не была!
За войну я потерял 2 танка – это средний результат, сгорало танков и больше. Стоимость танка обходилась стране в среднем 1 миллион (легкие дешевле, тяжелые дороже). За время войны был я на фронтах: Ленинградском, на Курской Дуге, под Прохоровкой, под Сталинградом. Получил 3 ранения. Последнее ранение получил под Выборгом, когда освобождали Ленинград. Танк загорелся, и я вместе с экипажем через люк стал покидать машину, и помню, как фашист автоматной очередью прошил мои две ноги. Товарищ застрелил его, а я оказался в медсанбате. Помню как меня не могли отмыть от масла и мазуты, и хирург все ругал медсестер, что плохо вымыли. Да где им было вымыть, когда танкисты практически не вылезали из танка, и все эти смазки пропитали кожу до такой степени, что как бы чисто не вымыли, а мазута вновь просачивается и белые простыни становятся черными. Хирург предложил мне отрезать ноги, но я не дал. Какой к черту я боец без ног и кому я буду нужен ?чурка? и больше ничего. Хирург завещал смерть от гангрены в течение месяца, а я выжил. Правда ноги и по сей день болят и беспокоят. А после больница, опять фронт, опять бой… При подборе раненных санитары не брали бойцов, у которых не было оружия, то есть если лежит раненный с оружием – его уносили с поля боя, если нет, то оставляли – считая дезертиром, трусом, поэтому при ранении в последний момент боец старался вцепиться в винтовку или автомат. Как угодно, хоть зубами.
На танк выдавалось 115 снарядов – это минут на 25-30 хорошего боя. Но мы, кроме этого, ложили еще снарядов 40-50, сверх этих ящиков. Конечно площадь внутри танка уменьшалась, но мы мирились с этими трудностями. Отстреленные гильзы приходилось выкидывать в люк. Они были горячими и руками так просто их не сразу возьмешь. После боя руки были обожженные, а выкидывать приходилось, чтобы не взорваться от снарядов, лежащих на днище танка. Я никогда не забуду приказ Ставки, запрещавший выдачу снарядов танкистам, которые не предоставят отстреленные гильзы и разрешавший давать столько снарядов, сколько предоставил гильз. Идиотский приказ, надуманный несведующими командирами?
Список медалей:
Медаль за отвагу 02.08.1943
Орден Красной звезды 15.06.1944
Орден Красной звезды 20.01.1943
Орден Великой Отечественной войны II степени 10.01.1945
Орден Великой Отечественной войны I степени
Медаль за оборону Сталинграда 1942
Медаль за победу над Германией 1945
Медаль за боевые заслуги 1944
Метки:
