31. Дар. Её волосы пахли яблоками
новеллы
- Мне некуда идти, Тан... Пожалуйста, Тан!
Голос, грудной и горький, дрожит в гулкой мгле, дробится в отзвуках эха. Почему так пахнет горелым деревом? И чем-то ещё. Яблоками. И крепким травяным духом. Женщина с алебастровым лицом, кутаясь в тёмную накидку, прижалась к ржавой стене, неряшливо заляпанной краской. Она похожа на гипсовую куклу. Её губы черны, как будто она ела шелковицу. Глаза блестят во тьме так, что кажется, в них пляшут крошечные ядовитые змеи. Плачет она или смеётся?. Смотрит из полумрака, освещаемого неверными бликами огня, дышит, всхлипывает, как загнанный зверь. Тан, Тан, неужели ты попал в ад?
Голову сдавливает раскалённый обруч. Тан закрывает глаза от того, что смотреть на огонь больно. Где Книга? Вот же она. Расцветает в руках, тянется к нему каждой страницей, светится - живая... Тан знает: стоит только прикоснуться к ней - и она сама откроется на нужной странице. Но что с ней? Тан лихорадочно листает Книгу - её страницы пусты, ни единого слова в ней, ни единой буквы...
- Царский путь не прощает отступничества! - раздаётся голос Арха за спиной. Тан пытается обернуться на голос, но шея каменеет, и всё тело становится тяжёлым и каменным.
- Учитель... - шепчет Тан и смотрит на свои руки. Книга истаивает, от неё остаются лишь отблески костра, освещающие пустые ладони.
- Ну что? Я же предупреждал тебя, что придётся съесть это проклятое яблоко. Каково оно на вкус, Тан?
Руки Арха - раскалённая медь, его балахон красный, как кровь. Он похож на дьявола. Глаза веселы и глумливы, и радужка - будто змеиная кожа в янтаре, вздрагивает вокруг подвижных зрачков. Он раскрывает ладонь, в ней - яблоко, но вид плода отвратителен, как и всё, что здесь происходит.
- Ты жалок, Тан... - голос Арха сочится злорадством. - Где твой аскетизм, который ты воспитывал в себе всю жизнь? У тебя было предназначение. Ты мог сдвинуть горы! А теперь не можешь даже пошевелить руками. Твоё тело больше не слушается тебя. Ты не можешь ничего!
Лицо жреца мерцает в полутьме, оно изменчиво, как огонь, и выглядит жестоким. Арх прижимает ладонь с гнилым, зловонным яблоком ко рту Тана и громко шепчет:
- На! - его шёпот похож на злобное шипение. - Ешь!
Вокруг - треск и жужжание, шум и трепет, как будто воздух наполнен электрическими разрядами и обрывками злого голоса - бессмысленного, бессловесного. Яблоко превращается в горьковато-кислую кашу и смешивается на губах Тана с солёными слезами.
Жрец торжествующе улыбается, отходит к стене и обнимает чудовище с кукольным лицом за плечи. Что-то говорит, похотливо глядя на женщину, но Тану не разобрать ни слова. Они оба ведут себя, как заговорщики. Оборачиваются, смотрят на него насмешливо и презрительно. Тан, Тан... Как же ты не догадался, что эти двое задумали погубить тебя?
Треск и шорох нарастает, как будто в голове у Тана поселился рой шершней.
- С кем ты разговариваешь, Тан? - голос женщины тих и тревожен. И наступает тишина. Только слышно, как где-то рядом потрескивает огонь, капает вода, а на разгорячённый лоб опускается что-то приятное, прохладное. Тан наблюдает за ней сквозь прорези приоткрытых глаз. Она обтирает ему мокрым полотенцем лоб, жадно вглядывается в черты его лица.
Тан смотрит на её быстрые руки. Послушно пьёт из чашки тёплый кисло-сладкий чай, пахнущий духмяными травами.
- Господи... Ты вернулся.
Она улыбается и вытирает слёзы. Тан размыкает слипшиеся пересохшие губы:
- Где учитель? Он только что был здесь.
- Не знаю... Здесь никого нет, только ты. И я...
- Что со мной?
- Не знаю... Ты вдруг стал сердит на меня. Прогонял домой. Ты так переменился в одночасье, что я испугалась, уж не сошёл ли ты с ума. И я осталась. На всякий случай...
- А потом?
- А потом я проснулась ночью от того, что ты вдруг стал горячий, как раскалённая печь. У тебя был жар. Несколько дней. Может быть, это потому, что ты прикасался руками к мёртвым... Иногда ты приходил в себя и спрашивал про какую-то книгу. Я обыскала всё. Эта книга была единственной, и я положила её к тебе в постель.
- Здесь тепло, - Тан взглянул на догорающий огонь, на тлеющие угли в огромной глиняной миске. И где только она её нашла...
- Здесь было холодно, и я развела костёр. Днём ещё тепло, но вчера был сильный ветер, срывался снег, и уже ледяные ночи.
- Ты погубила меня, - спокойно и холодно произнёс Тан.
Айна уронила руки на колени. Помолчала. Растерянно покачала головой.
- Ты меня спас. Защитил. Я не знала, что мне сделать для тебя. У меня больше нет никого. Совсем никого, на всём белом свете. Я испугалась, что ты умрёшь.
В её голосе - отчаяние. Тан молчит, глядя на неё, сидящую возле него на спальном мешке, обхватившую колени. У неё тонкая белая шея. Её волосы пахнут яблоками. Почему? Что за хитрые уловки использует она, чтобы вот так легко приковать к себе всё его внимание? Какую тайную магию знает, чтобы сделать его безумным за миг? Айна. Это же Айна, его первая женщина. Из-за неё он потерял рассудок и нарушил все правила, по которым жил до сих пор. И он у неё - первый мужчина. Её глаза полны невыплаканных слёз. Она боится огорчить его, или рассердить. И даже не понимает, что они натворили.
Всё, чему Тан обучался годами - должно стать для него запретным.
Книга была подобна золотой птице из его давних снов, а превратилась в гнилое яблоко его нынешних кошмаров. Тот, кто вёл его по дороге жизни, и кого почитал и боялся разгневать даже могущественный Арх, выпустил его ладонь из своей руки. Нужно пережить потерю и как-то жить дальше. Всё равно ничего уже не вернуть. Да и разве кто-то виноват в том, что её волосы пахнут яблоками, а в нём оказалось мало той твёрдости духа, которая позволяет вырастить божественный сад из простого горчичного зерна?
Книга выскальзывает из его слабых рук, падает на пол, распахивается. Тан поднимает её с грязного корабельного пола, приближает к глазам и медленно читает вслух, всматриваясь в размытые, дрожащие от слёз, буквы:
- Положи меня, как печать, на сердце твоё, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы её — стрелы огненные; она пламень весьма сильный... *
______________________________
Примечание:
* В тексте процитирован фрагмент из Библии - Книга Царя Соломона. Песни песней 8:6.
П. Фрагорийский
Мран. Тёмные новеллы
- Мне некуда идти, Тан... Пожалуйста, Тан!
Голос, грудной и горький, дрожит в гулкой мгле, дробится в отзвуках эха. Почему так пахнет горелым деревом? И чем-то ещё. Яблоками. И крепким травяным духом. Женщина с алебастровым лицом, кутаясь в тёмную накидку, прижалась к ржавой стене, неряшливо заляпанной краской. Она похожа на гипсовую куклу. Её губы черны, как будто она ела шелковицу. Глаза блестят во тьме так, что кажется, в них пляшут крошечные ядовитые змеи. Плачет она или смеётся?. Смотрит из полумрака, освещаемого неверными бликами огня, дышит, всхлипывает, как загнанный зверь. Тан, Тан, неужели ты попал в ад?
Голову сдавливает раскалённый обруч. Тан закрывает глаза от того, что смотреть на огонь больно. Где Книга? Вот же она. Расцветает в руках, тянется к нему каждой страницей, светится - живая... Тан знает: стоит только прикоснуться к ней - и она сама откроется на нужной странице. Но что с ней? Тан лихорадочно листает Книгу - её страницы пусты, ни единого слова в ней, ни единой буквы...
- Царский путь не прощает отступничества! - раздаётся голос Арха за спиной. Тан пытается обернуться на голос, но шея каменеет, и всё тело становится тяжёлым и каменным.
- Учитель... - шепчет Тан и смотрит на свои руки. Книга истаивает, от неё остаются лишь отблески костра, освещающие пустые ладони.
- Ну что? Я же предупреждал тебя, что придётся съесть это проклятое яблоко. Каково оно на вкус, Тан?
Руки Арха - раскалённая медь, его балахон красный, как кровь. Он похож на дьявола. Глаза веселы и глумливы, и радужка - будто змеиная кожа в янтаре, вздрагивает вокруг подвижных зрачков. Он раскрывает ладонь, в ней - яблоко, но вид плода отвратителен, как и всё, что здесь происходит.
- Ты жалок, Тан... - голос Арха сочится злорадством. - Где твой аскетизм, который ты воспитывал в себе всю жизнь? У тебя было предназначение. Ты мог сдвинуть горы! А теперь не можешь даже пошевелить руками. Твоё тело больше не слушается тебя. Ты не можешь ничего!
Лицо жреца мерцает в полутьме, оно изменчиво, как огонь, и выглядит жестоким. Арх прижимает ладонь с гнилым, зловонным яблоком ко рту Тана и громко шепчет:
- На! - его шёпот похож на злобное шипение. - Ешь!
Вокруг - треск и жужжание, шум и трепет, как будто воздух наполнен электрическими разрядами и обрывками злого голоса - бессмысленного, бессловесного. Яблоко превращается в горьковато-кислую кашу и смешивается на губах Тана с солёными слезами.
Жрец торжествующе улыбается, отходит к стене и обнимает чудовище с кукольным лицом за плечи. Что-то говорит, похотливо глядя на женщину, но Тану не разобрать ни слова. Они оба ведут себя, как заговорщики. Оборачиваются, смотрят на него насмешливо и презрительно. Тан, Тан... Как же ты не догадался, что эти двое задумали погубить тебя?
Треск и шорох нарастает, как будто в голове у Тана поселился рой шершней.
- С кем ты разговариваешь, Тан? - голос женщины тих и тревожен. И наступает тишина. Только слышно, как где-то рядом потрескивает огонь, капает вода, а на разгорячённый лоб опускается что-то приятное, прохладное. Тан наблюдает за ней сквозь прорези приоткрытых глаз. Она обтирает ему мокрым полотенцем лоб, жадно вглядывается в черты его лица.
Тан смотрит на её быстрые руки. Послушно пьёт из чашки тёплый кисло-сладкий чай, пахнущий духмяными травами.
- Господи... Ты вернулся.
Она улыбается и вытирает слёзы. Тан размыкает слипшиеся пересохшие губы:
- Где учитель? Он только что был здесь.
- Не знаю... Здесь никого нет, только ты. И я...
- Что со мной?
- Не знаю... Ты вдруг стал сердит на меня. Прогонял домой. Ты так переменился в одночасье, что я испугалась, уж не сошёл ли ты с ума. И я осталась. На всякий случай...
- А потом?
- А потом я проснулась ночью от того, что ты вдруг стал горячий, как раскалённая печь. У тебя был жар. Несколько дней. Может быть, это потому, что ты прикасался руками к мёртвым... Иногда ты приходил в себя и спрашивал про какую-то книгу. Я обыскала всё. Эта книга была единственной, и я положила её к тебе в постель.
- Здесь тепло, - Тан взглянул на догорающий огонь, на тлеющие угли в огромной глиняной миске. И где только она её нашла...
- Здесь было холодно, и я развела костёр. Днём ещё тепло, но вчера был сильный ветер, срывался снег, и уже ледяные ночи.
- Ты погубила меня, - спокойно и холодно произнёс Тан.
Айна уронила руки на колени. Помолчала. Растерянно покачала головой.
- Ты меня спас. Защитил. Я не знала, что мне сделать для тебя. У меня больше нет никого. Совсем никого, на всём белом свете. Я испугалась, что ты умрёшь.
В её голосе - отчаяние. Тан молчит, глядя на неё, сидящую возле него на спальном мешке, обхватившую колени. У неё тонкая белая шея. Её волосы пахнут яблоками. Почему? Что за хитрые уловки использует она, чтобы вот так легко приковать к себе всё его внимание? Какую тайную магию знает, чтобы сделать его безумным за миг? Айна. Это же Айна, его первая женщина. Из-за неё он потерял рассудок и нарушил все правила, по которым жил до сих пор. И он у неё - первый мужчина. Её глаза полны невыплаканных слёз. Она боится огорчить его, или рассердить. И даже не понимает, что они натворили.
Всё, чему Тан обучался годами - должно стать для него запретным.
Книга была подобна золотой птице из его давних снов, а превратилась в гнилое яблоко его нынешних кошмаров. Тот, кто вёл его по дороге жизни, и кого почитал и боялся разгневать даже могущественный Арх, выпустил его ладонь из своей руки. Нужно пережить потерю и как-то жить дальше. Всё равно ничего уже не вернуть. Да и разве кто-то виноват в том, что её волосы пахнут яблоками, а в нём оказалось мало той твёрдости духа, которая позволяет вырастить божественный сад из простого горчичного зерна?
Книга выскальзывает из его слабых рук, падает на пол, распахивается. Тан поднимает её с грязного корабельного пола, приближает к глазам и медленно читает вслух, всматриваясь в размытые, дрожащие от слёз, буквы:
- Положи меня, как печать, на сердце твоё, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы её — стрелы огненные; она пламень весьма сильный... *
______________________________
Примечание:
* В тексте процитирован фрагмент из Библии - Книга Царя Соломона. Песни песней 8:6.
П. Фрагорийский
Мран. Тёмные новеллы
Метки:
