Василич
С Александром Васильевичем я познакомился, когда пришёл работать в зону начальником отряда. Я уже был в приличном возрасте, а он лет на пять постарше. И, в отличие от меня, уже тогда имел в своём запасе выслугу лет в двадцать.
Как в 82-м году прошлого века пришёл на службу в исправительную колонию, отслужив в армии и проработав по распределению год-полтора после молочного техникума в Челябинске, так и всё служил-послуживал.
Он был небольшого роста, но с приличным таким животиком, светловолосый с живыми голубыми глазами и приветливым выражением лица. Одним словом, несмотря на такой продолжительный стаж в зоне, где нравы далеки от мягкости, а скорее, наоборот, суровые, он не утратил умения общаться по-простому, находя общий язык, как с начальством, так и с подчинёнными.
Много было всякого за эти годы службы: работал и мастером на производстве, и начальником отряда, потом снова мастером, хотели даже уволить один раз, потом оставили всё же, подолгу ходил и лейтенантом, и капитаном – лет двенадцать, потом всё-таки, благодаря своему умению бесконфликтно решать все вопросы и быть благочестивым с начальством, дослужился до заместителя начальника отдела безопасности и ещё лет пятнадцать проходил майором, пока наконец в 11-м году уже нашего века, его не без труда отправили на заслуженный отдых, в отставку.
Не без труда, потому что уходить он не собирался, хотел ещё послужить, до пятидесяти пяти ещё была возможность продержаться. Но место у него было тёпленькое, не начальник, зам, а молодым надо расти, должность понадобилась перспективным, подающим надежды сотрудникам, а тут Васильевич ещё и приболел, начал в госпиталях отлёживаться. И должность занята, и его нет, придёт, снова на больничный. Вот начальник в один из таких моментов, когда Александр Васильевич в очередной раз прибыл из госпиталя и постановил:
-Это что такое. Глазик у него болит, месяцами на больничном. А кто службу нести за тебя должен? Совесть где? Не можешь работать, устал, имей уважение и к себе, и к другим, имей совесть – на пенсию.
И ушёл Василич на заслуженный отдых, набрав при этом только календарей лет тридцать пять, а уж льготных... Хорошую пенсию заработал.
Посидел пару лет на заслуженном, скучно стало. Хотя и денег вроде хватало. А тут, как обычно бывает, то одно надо прикупить, то другое, да и неплохо бы на вторую пенсию стаж набрать, пока силы имеются. К тому же жил он прямо возле забора учреждения, в котором много лет верой и правдой служил, постоянно встречался с сослуживцами, а по ночам слушал звуки сработавшей сигнализации и волей-неволей наблюдал за часовыми на постах и их сменой, да и сам-то дом был построен для сотрудников, потянуло его опять шагнуть по ту сторону основного ограждения.
К тому же звали его всё время. Кто ни встретится, то директор производства, то начальник производственного отдела: айда да айда. Ведь проработали они вместе смолоду больше тридцати лет.
Вот и пришёл Александр Васильевич снова на родное производство исправительной колонии, на этот раз вольнонаёмным инженером. Тут и я уж успел, послужив и в этой колонии, и в другой, вернуться в это учреждение уже вольнонаёмным. Так что снова мы с Васильевичем оказались коллегами, теперь даже в одном кабинете работали.
Но решил он поработать и обратно пришёл в колонию ещё и потому, что надумал взять кредит в банке. Работа его совсем не тяготила, за годы, проведённые в столь специфическом учреждении, он научился трудиться так, что основной его задачей, как у Кутузова в Бородинском сражении в Войне и мире, было не мешать процессу. По сути, он являлся неофициальным заместителем начальника производства, по утрам заваривал чай у него в кабинете, который попивали часто и совместно с директором, соответственно, и премии, большей частью за прежние заслуги, Васильевич получал среди инженеров и мастеров самые большие.
-Завтра пойду кредит оформлять, - сказал Александр Васильевич, когда мы в один из дней, как обычно, работали за своими компьютерами в нашем просторном кабинете, рассчитанном на несколько человек, в котором по обыкновению помимо нас пребывало ещё несколько разных сотрудников. К нам любили заходить и по делу, и просто почаёвничать.
-Сколько хочешь взять? - спросил кто-то из нас.
-Триста тысяч.
-Ну, такую-то сумму ты с лёгкостью получишь, тем более, что у тебя и пенсия, и зарплата.
-Да, я и не сомневаюсь, больше полугода уже отработал к тому же,- деловито подытожил Александр Васильевич.
На следующий день он пошёл в банк, заполнил там все документы: заявление, анкеты разные, всё как положено. И довольный стал ждать, когда одобрят. Обычно это делается быстро.
Проходит несколько дней, Васильевич что-то не получает одобрение
-Что Василич, - спрашиваем у него, - одобрили?
-Да молчат что-то. Вот должны позвонить уже на днях.
На следующий день Александр Васильевич пришёл грустный с утра и, молча поздоровавшись, сел за свой компьютер, посматривая в сторону.
-Что, Василич, такой невесёлый сегодня, о чём задумался? – спросил я.
-Да, кредит не одобрили. Отказали.
-Как так? – всерьёз удивились все присутствующие.
-Программа не пропустила. Там графа такая есть в анкете: стаж работы. Ну, я и указал полностью, какой есть, льготный, чтобы уж наверняка. Так не прошёл проверку. Сказали, что не может такого быть, получается, что пошёл работать в шесть лет отроду.
-Вот, ты стахановец, - рассмеялись мы, - и что теперь?
-Заново всё переписал, указал только календарный, по самому минимуму, теперь ещё неделю ждать.
-Ну, ладно, не переживай, всё равно ж дадут.
-Дадут, просто уже б получил, а то опять они там проверяют.
Кредит, конечно, дали Васильевичу через неделю. Совсем вроде недавно это было, лет семь назад. Но я уж давно не работаю в том учреждении, живу совсем в другом городе. А Александр Васильевич так и работает инженером. Созванивался несколько раз с ним, даже виделись. Жаловался он, что зарплата маленькая, что работать уже непросто, не так, как раньше. И начальник производства уж другой совсем, и директор, и даже начальник колонии, наверное, третий по счёту с тех пор пришёл. А Васильевич всё трудится себе потихоньку.
Про таких говорят у нас: зона сгорит, он будет на пепелище сидеть горевать
Хороший он человек всё-таки: и помогал многим, и меня много раз выручал, и я ему старался помочь, когда мог, общительный, неконфликтный, хитроватый, но всегда расположен к людям по-доброму, умудрённый большим опытом аксакал, можно сказать. Если будете в тех краях, может, мимо зоны проезжать, она прямо на въезде в город стоит, в магазинчик заедите, мало ли, есть там небольшой, увидите нашего Василича вдруг, передавайте ему привет.
Как в 82-м году прошлого века пришёл на службу в исправительную колонию, отслужив в армии и проработав по распределению год-полтора после молочного техникума в Челябинске, так и всё служил-послуживал.
Он был небольшого роста, но с приличным таким животиком, светловолосый с живыми голубыми глазами и приветливым выражением лица. Одним словом, несмотря на такой продолжительный стаж в зоне, где нравы далеки от мягкости, а скорее, наоборот, суровые, он не утратил умения общаться по-простому, находя общий язык, как с начальством, так и с подчинёнными.
Много было всякого за эти годы службы: работал и мастером на производстве, и начальником отряда, потом снова мастером, хотели даже уволить один раз, потом оставили всё же, подолгу ходил и лейтенантом, и капитаном – лет двенадцать, потом всё-таки, благодаря своему умению бесконфликтно решать все вопросы и быть благочестивым с начальством, дослужился до заместителя начальника отдела безопасности и ещё лет пятнадцать проходил майором, пока наконец в 11-м году уже нашего века, его не без труда отправили на заслуженный отдых, в отставку.
Не без труда, потому что уходить он не собирался, хотел ещё послужить, до пятидесяти пяти ещё была возможность продержаться. Но место у него было тёпленькое, не начальник, зам, а молодым надо расти, должность понадобилась перспективным, подающим надежды сотрудникам, а тут Васильевич ещё и приболел, начал в госпиталях отлёживаться. И должность занята, и его нет, придёт, снова на больничный. Вот начальник в один из таких моментов, когда Александр Васильевич в очередной раз прибыл из госпиталя и постановил:
-Это что такое. Глазик у него болит, месяцами на больничном. А кто службу нести за тебя должен? Совесть где? Не можешь работать, устал, имей уважение и к себе, и к другим, имей совесть – на пенсию.
И ушёл Василич на заслуженный отдых, набрав при этом только календарей лет тридцать пять, а уж льготных... Хорошую пенсию заработал.
Посидел пару лет на заслуженном, скучно стало. Хотя и денег вроде хватало. А тут, как обычно бывает, то одно надо прикупить, то другое, да и неплохо бы на вторую пенсию стаж набрать, пока силы имеются. К тому же жил он прямо возле забора учреждения, в котором много лет верой и правдой служил, постоянно встречался с сослуживцами, а по ночам слушал звуки сработавшей сигнализации и волей-неволей наблюдал за часовыми на постах и их сменой, да и сам-то дом был построен для сотрудников, потянуло его опять шагнуть по ту сторону основного ограждения.
К тому же звали его всё время. Кто ни встретится, то директор производства, то начальник производственного отдела: айда да айда. Ведь проработали они вместе смолоду больше тридцати лет.
Вот и пришёл Александр Васильевич снова на родное производство исправительной колонии, на этот раз вольнонаёмным инженером. Тут и я уж успел, послужив и в этой колонии, и в другой, вернуться в это учреждение уже вольнонаёмным. Так что снова мы с Васильевичем оказались коллегами, теперь даже в одном кабинете работали.
Но решил он поработать и обратно пришёл в колонию ещё и потому, что надумал взять кредит в банке. Работа его совсем не тяготила, за годы, проведённые в столь специфическом учреждении, он научился трудиться так, что основной его задачей, как у Кутузова в Бородинском сражении в Войне и мире, было не мешать процессу. По сути, он являлся неофициальным заместителем начальника производства, по утрам заваривал чай у него в кабинете, который попивали часто и совместно с директором, соответственно, и премии, большей частью за прежние заслуги, Васильевич получал среди инженеров и мастеров самые большие.
-Завтра пойду кредит оформлять, - сказал Александр Васильевич, когда мы в один из дней, как обычно, работали за своими компьютерами в нашем просторном кабинете, рассчитанном на несколько человек, в котором по обыкновению помимо нас пребывало ещё несколько разных сотрудников. К нам любили заходить и по делу, и просто почаёвничать.
-Сколько хочешь взять? - спросил кто-то из нас.
-Триста тысяч.
-Ну, такую-то сумму ты с лёгкостью получишь, тем более, что у тебя и пенсия, и зарплата.
-Да, я и не сомневаюсь, больше полугода уже отработал к тому же,- деловито подытожил Александр Васильевич.
На следующий день он пошёл в банк, заполнил там все документы: заявление, анкеты разные, всё как положено. И довольный стал ждать, когда одобрят. Обычно это делается быстро.
Проходит несколько дней, Васильевич что-то не получает одобрение
-Что Василич, - спрашиваем у него, - одобрили?
-Да молчат что-то. Вот должны позвонить уже на днях.
На следующий день Александр Васильевич пришёл грустный с утра и, молча поздоровавшись, сел за свой компьютер, посматривая в сторону.
-Что, Василич, такой невесёлый сегодня, о чём задумался? – спросил я.
-Да, кредит не одобрили. Отказали.
-Как так? – всерьёз удивились все присутствующие.
-Программа не пропустила. Там графа такая есть в анкете: стаж работы. Ну, я и указал полностью, какой есть, льготный, чтобы уж наверняка. Так не прошёл проверку. Сказали, что не может такого быть, получается, что пошёл работать в шесть лет отроду.
-Вот, ты стахановец, - рассмеялись мы, - и что теперь?
-Заново всё переписал, указал только календарный, по самому минимуму, теперь ещё неделю ждать.
-Ну, ладно, не переживай, всё равно ж дадут.
-Дадут, просто уже б получил, а то опять они там проверяют.
Кредит, конечно, дали Васильевичу через неделю. Совсем вроде недавно это было, лет семь назад. Но я уж давно не работаю в том учреждении, живу совсем в другом городе. А Александр Васильевич так и работает инженером. Созванивался несколько раз с ним, даже виделись. Жаловался он, что зарплата маленькая, что работать уже непросто, не так, как раньше. И начальник производства уж другой совсем, и директор, и даже начальник колонии, наверное, третий по счёту с тех пор пришёл. А Васильевич всё трудится себе потихоньку.
Про таких говорят у нас: зона сгорит, он будет на пепелище сидеть горевать
Хороший он человек всё-таки: и помогал многим, и меня много раз выручал, и я ему старался помочь, когда мог, общительный, неконфликтный, хитроватый, но всегда расположен к людям по-доброму, умудрённый большим опытом аксакал, можно сказать. Если будете в тех краях, может, мимо зоны проезжать, она прямо на въезде в город стоит, в магазинчик заедите, мало ли, есть там небольшой, увидите нашего Василича вдруг, передавайте ему привет.
Метки:
