Распятие на голом слове
А что люди-то, нынче? Небось, воду лить привыкли? Ты только повод дай — оставят без гроша.
В душе и на сердце одни только убытки, а шанс забыть, как виски безо льда.
Я лишь хотел спросить: ты помнишь ультиматум, так набожно струившийся в очах? Или...отнюдь, на все мои попытки смахнуть презрение с плеча, ты нагло прячешься.
Да в чем? В бракованных рейбеновских очках? Это смешно!
Забудь слова, что с лёгкостью пера становятся слезами. Их больше нет. В презрении они, столкнувшись с мысли берегами, так яростно вгрызаются в скелет.
Зачем? На память. Тебе просили передать: тех лет, оставшихся за нами, в ознобе простаивает след. Мне наплевать. События проходят, обрывки судеб — вовсе нет. Оттачивая слово, я руки стёр об мысль, что жизнь моя как простенький припев...
Но разве...жизнь? Разве. Это. Жизнь?
В ней красок нет, а кисточки засохли. Художник спился, пустив под стопы корни..
Но вот что "но"! Но чисто полотно. Оно сияет и трепещет. Пред ним мой ветхий пересказ словно завет. Завет, что счастьем блещет, не выставляя свою гордость на показ.
В душе и на сердце одни только убытки, а шанс забыть, как виски безо льда.
Я лишь хотел спросить: ты помнишь ультиматум, так набожно струившийся в очах? Или...отнюдь, на все мои попытки смахнуть презрение с плеча, ты нагло прячешься.
Да в чем? В бракованных рейбеновских очках? Это смешно!
Забудь слова, что с лёгкостью пера становятся слезами. Их больше нет. В презрении они, столкнувшись с мысли берегами, так яростно вгрызаются в скелет.
Зачем? На память. Тебе просили передать: тех лет, оставшихся за нами, в ознобе простаивает след. Мне наплевать. События проходят, обрывки судеб — вовсе нет. Оттачивая слово, я руки стёр об мысль, что жизнь моя как простенький припев...
Но разве...жизнь? Разве. Это. Жизнь?
В ней красок нет, а кисточки засохли. Художник спился, пустив под стопы корни..
Но вот что "но"! Но чисто полотно. Оно сияет и трепещет. Пред ним мой ветхий пересказ словно завет. Завет, что счастьем блещет, не выставляя свою гордость на показ.
Метки:
