Есть одна роль...

Судьба существует, а мы, живя, просто открываем её
существование. Мы верим, что исполнив свои желания,
станем счастливыми, но так случается не всегда, потому
что мы ошибаемся. И то, что казалось желанным, нам
вовсе не нужно. Далеко не каждое "хочу" соответствует
настоящему желанию, иногда это просто сиюминутный
порыв. Сколько себя помню всегда была отличницей,
но не "тихим ботаном," а упрямой и амбициозной.
Всегда и всюду добивающейся своего, даже если
кругом-бегом была не права. Есть первое, второе,
третье место - ты обязана взять первое! Не умеешь -
не берись! И это был мой принцип, мой девиз!
Всегда первая! В восьмом классе Ларина Нина
Владимировна, наша учительница литературы,
страстная фанатка Александра Сергеевича (что
даже дочку назвала Татьяной, чтобы полностью
соответствовать фамилии), надумала ставить
спектакль по роману "Евгений Онегин." Роль
Онегина должен был играть Витька Тимофеев,
ну а роль Татьяны я сразу же закрепила за собой!
Вдруг Нина Владимировна объявляет: Татьяну
будет играть Люда Романова (все в классе знали,
что Люда тайно влюблена в Витьку). Конечно,
Н.В. понимала, что сыграют они великолепно!
Как так, ... почему Татьяна не я? Ходила за
учительницей, просила, требовала, но она
строго сказала: Нет! Если конечно хочешь
участвовать в спектакле..., есть одна роль,
но ты не сможешь наверно...
Что за роль?
От автора.
Как это?
На протяжение всего спектакля,
за кадром ты должна говорить,
как бы за Пушкина, но для этого
весь роман надо знать "назубок".

Тишина повисла в воздухе. Вдруг я твёрдо
сказала: буду играть! До спектакля оставалось
две недели. Всеми ночами, закрывшись в своей
комнатке, я учила роман. Уж не знаю нужны ли
были эти жертвы (бессонные ночи, синяки под
глазами, полная потеря аппетита), но я себе
доказала, что умею! Выучила наизусть роман.
И вот долгожданная премьера! Темнота в зале.
Люда сидит за столом, покрытым длинной
скатертью, на столе свеча. Она пишет
письмо Витьке... Я под скатертью, почти
лёжа, зачарованно произношу:

Татьяна то вздохнет, то охнет;
письмо дрожит в ее руке;
облатка розовая сохнет
на воспаленном языке.

и далее всё таинственнее,
вдохновеннее, с придыханием:


Она зари не замечает,
сидит с поникшею главой.
И на письмо не напирает
своей печати вырезной.
Но, дверь тихонько отпирая,
уж ей Филипьевна седая
приносит на подносе чай.

Входит толстючая Томка Гондарева (Филипьевна)
и, подавая Людке чай, со всего размаху, своей
неуклюжей лапищей в кромешной темноте
наступает мне на спину!