Сон. Арестант

День, клонившийся к закату, заливал все еще теплыми лучами августовского послеобеденного марева окна и пол, покрытый синего цвета ковром. Нас было несколько человек в этой приятно освещенной комнате со стоявшим в углу пианино, имевшем весьма старинную наружность. Стены обшиты вагонкой тоже сине-голубого цвета, вдоль стены стояли несколько шкафчиков, по-видимому с одеждой, над ними висело зеркало, не имеющее в повествовании, вероятно к сожалению, абсолютно никакого смыслового веса. Мы вдвоем стоим возле балконной двери, занавешаной той же гаммы, что и пол и стены, полупрозрачной занавеской, пропускавшей теплый приятный свет с улицы.
Он стоял прямо передо мной и спокойным, как всегда чуть веселым взглядом глядел на меня. Я стоял напротив, ошарашеный, я не мог проронить ни слова. "Это ты?"-спросил я: "Я думал ты..." Он удивленно посмотрел на меня: "Да, это я. А что, что-то не так?" "Нет, все прекрасно, но просто тебя так долго не было онлайн, ты не отвечал на звонки... Где ты был?..". "Там же, где и всегда,"-был ответ: ."Просто мне хотелось побыть одному и я поставил "Не беспокоить", есть такая функция, знаешь ли, полезная вещь... Сидел слушал музыку, смотрел фильмы...". Я был полностью лишен дара речи, он стоял и невозмутимо, моментально ответил на вопрос, который не давал покоя многим: "Что же было на самом деле?". Ответ был так прост, что я не озадачиваясь иными вопросами, предложил ему сесть и говорить, говорить, говорить, говорить... Поскольку сидеть, кроме скамейки для пианино, было совершенно негде, мы уселись на ней, как Тогда, давным-давно, проклятые два с половиной года назад... В какой-то момент я притронулся к клавишам пианино, которые как-бы относились к пианино, но при этом соединялись неким проводком с бог знает чем еще, поэтому само старинное фортепиано в итоге играло роль стола на котором с довольно большим зазором помещалась клавиатура... На некотором оставшемся пространстве стола-фортепиано лежал некий странного вида листок бумаги с как-будто барочными вензелями по углами и расчерченным на клетки пространством посередине. Цель этого листка не ясна, хотя, вероятно, она присутствует и имеет важное значение и смысл... Я думал что бы мне сыграть, чтобы и ему понравилось, и мне было несложно играть, чтобы не досаждать человеку, проделавшему такой длинный путь, сбивчивой игрой. Этот вопрос продержался в голове недолго, так как в конце концов я с досадой вспомнил, что играть на фортепиано и вообще чем-либо еще я умею только одно произведение: "Реквием по Мечте", хотя прекрасно понимал, что и его смогу сыграть с большим трудом...
Я начал играть, он удивленно и обрадованно взглянул на меня, видимо узнав мелодию, и, к моему глубокому изумлению и восторгу, остранил мою руку от низких клавиш и принялся сам играть аккорд, и так слаженно со мной, будто играло не двое, а один человек... То, как закончили играть, мне ,увы, не вспомнить. Начинало темнеть, родители, видимо, отошли пообщаться с соседями... Солнце закатилось давно за деревья, а значит времени было уже довольно много, пора была ложиться спать... Кто-то улегся на единственную в комнате раскладушку, а остальные, включая меня, расположились на полу... я лег вдоль шкафчиков, головой к той стене, возле которой стояло фортепиано, к тому моменту бесследно испарившееся вникуда. Он ложился напротив меня, ко мне лицом... Вероятно мы еще долго говорили бы ночью, он бы многое рассказал, я бы многое услышал и понял, но вдруг...
Пять вечера...Суббота... Ноябрь... Я лежу на разворошенной постели... За окном сумерки... Это был сон... Это просто был сон...