Трилистник природный
1
Зелеными монетами сорва;лись,
Как с полотна сошедшие, листы,
И огласила никнущий пустырь
Шершавых слов катящаяся завязь.
Ветер расходился, и упрямей
Всё стоит, шагам его противясь;
Березняк, единый светлый витязь,
Как за палицу, хватается за камень.
Над прудом, сверкая опереньем,
Нижется несмелый караван
На осину, словно ожерелье,
Пташек из мерещущихся стран.
Мнится мне, я тоже светлый странник
На холмистой жизненной меже
И ещё - участливый избранник,
Призванный твореньем освежеть.
2
Луна возносилась так плавно и мерно,
С величием в грузном и медленном теле,
Что горы желтели, казалось, летели,
Толкая опорой подвижной царевну
Всё ввысь, увлекаясь таинственным действом,
Глазами вершин как бы плача о дали,
Лежащей меж ними и той, что медали
Жемчужною россыпью с белого перстня
Дарила, как сердце, объятое мирром,
Созданьям убогим и сирым.
Но вот она стала отчётливо грозно
В саду этих звёзд, прорастающих в сини;
Их взгляд возмущал в половодной трясине
Дрожанье, подобное трепету розы.
Быть может, такая луна в Гефсиманьи,
Такая же тишь, отуманена мглою,
Глодали тоску Иисусову, сами
Стараясь страдать Иисусовой болью.
И голос Христов отзвучал тою ночью:
"Чашу Я пью Твою, Отче".
3
Снилось мне: я каплей пал в запруду.
Тина вод сказала мне: "Не буду
Увлекать тебя я в жемчуг здешний,
Ты поплавай лучше у черешни:
Душистые и красные глаза
Должны тебе о жизни рассказать".
Капля, я побрёл, куда сказали;
Камыши здоровались глазами;
Но не зрел обещанных тех глаз,
Чей мне надо выслушать рассказ.
Продираясь через мшистые буйки,
Отыскал я вдруг подобие руки:
В кольцах изумрудно-нежных листьев
Цветом било преподобье кисти.
Я подплыл поближе через хлопья
Кристальной пены. Будто исподлобья
Глядел тальник, весь пылию увитый,
Со своей всегдашней птичьей свитой.
Грозен его вид был. Дальше малость
Надо было двигать, оставалось
Ещё мгновенье - вот я перед нею
Водным телом никну и бледнею
"Здравствуй, путник шалый! Расскажу я,
Пылких душ особо не волнуя,
Жизни суть, как есть она от века
Для планет, всей твари, человека".
(Очень ждал я этих чудных слов,
Сила коих, думалось, вне снов)
"Посмотри на солнце в восклоненьи.
Видишь? Вот его незримое ученье:
Всё должно существовать в любови;
Солнце не жалеет своей крови:
Под кропленьем всех земных окраин
Жительствуют вместе Авель, Каин.
Отчего же, если солнце таково,
Ты не любишь Бога моего?"
И смотрел я в ягоды-глаза...
Я очнулся и упал под образа;.
Зелеными монетами сорва;лись,
Как с полотна сошедшие, листы,
И огласила никнущий пустырь
Шершавых слов катящаяся завязь.
Ветер расходился, и упрямей
Всё стоит, шагам его противясь;
Березняк, единый светлый витязь,
Как за палицу, хватается за камень.
Над прудом, сверкая опереньем,
Нижется несмелый караван
На осину, словно ожерелье,
Пташек из мерещущихся стран.
Мнится мне, я тоже светлый странник
На холмистой жизненной меже
И ещё - участливый избранник,
Призванный твореньем освежеть.
2
Луна возносилась так плавно и мерно,
С величием в грузном и медленном теле,
Что горы желтели, казалось, летели,
Толкая опорой подвижной царевну
Всё ввысь, увлекаясь таинственным действом,
Глазами вершин как бы плача о дали,
Лежащей меж ними и той, что медали
Жемчужною россыпью с белого перстня
Дарила, как сердце, объятое мирром,
Созданьям убогим и сирым.
Но вот она стала отчётливо грозно
В саду этих звёзд, прорастающих в сини;
Их взгляд возмущал в половодной трясине
Дрожанье, подобное трепету розы.
Быть может, такая луна в Гефсиманьи,
Такая же тишь, отуманена мглою,
Глодали тоску Иисусову, сами
Стараясь страдать Иисусовой болью.
И голос Христов отзвучал тою ночью:
"Чашу Я пью Твою, Отче".
3
Снилось мне: я каплей пал в запруду.
Тина вод сказала мне: "Не буду
Увлекать тебя я в жемчуг здешний,
Ты поплавай лучше у черешни:
Душистые и красные глаза
Должны тебе о жизни рассказать".
Капля, я побрёл, куда сказали;
Камыши здоровались глазами;
Но не зрел обещанных тех глаз,
Чей мне надо выслушать рассказ.
Продираясь через мшистые буйки,
Отыскал я вдруг подобие руки:
В кольцах изумрудно-нежных листьев
Цветом било преподобье кисти.
Я подплыл поближе через хлопья
Кристальной пены. Будто исподлобья
Глядел тальник, весь пылию увитый,
Со своей всегдашней птичьей свитой.
Грозен его вид был. Дальше малость
Надо было двигать, оставалось
Ещё мгновенье - вот я перед нею
Водным телом никну и бледнею
"Здравствуй, путник шалый! Расскажу я,
Пылких душ особо не волнуя,
Жизни суть, как есть она от века
Для планет, всей твари, человека".
(Очень ждал я этих чудных слов,
Сила коих, думалось, вне снов)
"Посмотри на солнце в восклоненьи.
Видишь? Вот его незримое ученье:
Всё должно существовать в любови;
Солнце не жалеет своей крови:
Под кропленьем всех земных окраин
Жительствуют вместе Авель, Каин.
Отчего же, если солнце таково,
Ты не любишь Бога моего?"
И смотрел я в ягоды-глаза...
Я очнулся и упал под образа;.
Метки: