хлеб-67
Хосе Луис Эстремадойро – Плетенка для хлеба
************
ХЛЕБ
О, братья! Хлеба — беднякам\В лихие дни нужды народной;\И хлеба умственного — нам,\Стоящим вне толпы голодной!\Утробной пищей сыты мы;\Но без духовного питанья\Ослабли тощие умы,\Бесплодны скудные познанья. Алексей Жемчужников 1891 ВСЕМ ХЛЕБА!
Хлебов зеленый океан,\волнуясь,\уносит к отдаленной синеве. Там вакуум, ничто, там пустота, но я уже в пространстве существую,
НАТАН АЛЬТЕРМАН (1910—1970)
Сенсации с Потсдамской конференции[8]
Пер. Х. Райхман
Секрет.
Секрет.
Секрет.
Затаил, дыханье весь свет.
Собрались тут владыки мира.
Тут решится его судьба.
Миллионы ждут слов из эфира,
Что спасут их — иль вгонят в гроба.
Вдруг — газета. И вмиг стар и млад
На киосках буквально повисли:
Что ни весть,
Что ни новость, то клад,
Клад сокровищ
Духа и мысли.
1
Сенсация первая!
Великая весть:
?Великие? встретились —
И начали есть.
2
Хор вестей вперегонку:
Подают — печенку!
3
Дипломат намекнул, что, по слухам,
Та печенка зажарена с луком.
4
Ах, его репутация погублена.
Оказалось: печенка нарублена.
5
Вина: порто с шартрезом.
Мясо: дичь с майонезом.
6
Приложение: пикули.
Хлеб — одни пумперникели.
7
Сногсшибательный ?scoop?[9]:
Замечательный суп!
8
?Таймс? и радио вкупе
Сообщают о супе.
9
Пресса ждет дополнения.
Мир дрожит от волнения.
10
Завтра утром, поверьте,
Будем знать о дессерте.
11
Словом, тьма витаминов!
Микрофоны шумят.
А вся масса кретинов
Все читает подряд.
ВЯЧЕСЛАВ КУПРИЯНОВ Сб. ? ЖИЗНЬ ИДЕТ? 1982
Просьба к сообразительным
Не надо
все понимать с полуслова
дайте
договорить
Урок арифметики
Из пустыни
вычитаем пустыню -
получаем
поле
Степь
возводим в степень -
получаем
сад
Складываем
сады с полями —
получаем
плоды и хлеб
Делим —
получаем
дружбу
Умножаем —
получаем
жизнь.
ДАВИД САМОЙЛОВ (1920-1990) ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ в 2 томах 1989 Т.1 Дни (1963-1979)
?Хочу, чтобы мои сыны…?
Хочу, чтобы мои сыны
и их друзья
несли мой гроб
в прекрасный праздник погребенья.
Чтобы на их плечах
сосновая ладья
плыла неспешно,
но без промедленья.
Я буду горд и счастлив
в этот миг
переселенья в землю,
что слуха мне не ранит
скорбный крик,
что только небу
внемлю.
Как жаль, что не услышу тех похвал,
и музыки,
и пенья!
Ну что же!
Разве я существовал
в свой день рожденья!
И все ж хочу,
чтоб музыка лилась,
ведь только дважды дух ликует:
когда еще не существует нас,
когда уже не существует.
И буду я лежать
с улыбкой мертвеца
и неподвластный
всем недугам.
И два беспамятства —
начала и конца —
меня обнимут
музыкальным кругом.
Заздравная песня
Забудем заботы о хлебе,
Хлебнув молодого вина.
Воспомним заботы о небе,
Где плавает в тучах луна.
Забудем заботы о доме
За этим веселым вином,
Воспомним заботы о громе,
О ливне, о ветре ночном.
Забудем заботы о детях,
Об их беспричинных слезах.
Воспомним заботы об этих
Осинах в осипших лесах.
ОСИП МАНДЕЛЬШТАМ
(1891–1938)
?Сегодня ночью, не солгу…?
Сегодня ночью, не солгу,
По пояс в тающем снегу
Я шел с чужого полустанка,
Гляжу — изба, вошел в сенцы —
Чай с солью пили чернецы,
И с ними балует цыганка.
У изголовья, вновь и вновь,
Цыганка вскидывает бровь,
И разговор ее был жалок.
Она сидела до зари
И говорила: ?Подари
Хоть шаль, хоть что, хоть полушалок?.
Того, что было, не вернешь,
Дубовый стол, в солонке нож,
И вместо хлеба еж брюхатый.
Хотели петь — и не смогли,
Хотели встать — дугой пошли
Через окно на двор горбатый.
И вот проходит полчаса,
И гарнцы черного овса
Жуют, похрустывая, кони.
Скрипят ворота на заре,
И запрягают на дворе.
Теплеют медленно ладони.
Холщовый сумрак поредел.
С водою разведенный мел,
Хоть даром, скука разливает,
И сквозь прозрачное рядно
Молочный день глядит в окно
И золотушный грач мелькает.
1925
ПАВЛО ТЫЧИНА
(1891–1967)
Я утверждаюсь
Перевод Б. Турганова
Я есмь Народ, чья праведная сила
ни в чьем порабощенье не была.
Беда грозила мне, чума меня косила, —
а сила снова расцвела.
Чтоб жить — ни перед кем не унижаюсь.
Чтоб жить — я все оковы разорву.
Я становлюсь, я утверждаюсь, —
я все живу!
Захватчица! Меня ты пожирала,
моих сынов казнила, дочерей,
железо, хлеб и уголь расхищала…
Все злее нападала, злей!
Ты думала — тобою поглощаюсь?
Но, подавившись, падаешь в траву…
Я становлюсь, я утверждаюсь, —
я все живу!
Я есмь Народ, чья праведная сила
ни в чьем порабощенье не была.
Беда грозила мне, чума меня косила, —
а сила снова расцвела.
Сыны мои, бойцы родного края,
вас буду я за подвиг прославлять, —
спешите же, отцов освобождая,
детей спешите вызволять!
На украинских и на русских нивах,
на белорусских — призываю вас! —
уничтожайте недругов кичливых, —
настал отмщенья час!
Пускай изранен я, но не склоняюсь:
победы день предвижу и зову.
Я становлюсь, я утверждаюсь, —
я все живу!
На поле битвы новь заколосится,
мир будет с удивлением взирать:
что за колосья! а земля! землица! —
Ну, как же не сиять?
И я сияю, в выси устремляюсь,
своих орлят скликаю к торжеству…
Я становлюсь, я утверждаюсь, —
я все живу!
Гром орудийный в небе отгрохочет,
и жизнь опять пойдет на мирный лад:
в полях косилки застрекочут,
заводы загудят.
И я могучей жизнью наполняюсь,
как солнце, озаряю синеву…
Я становлюсь, я утверждаюсь, —
я все живу!
Я есмь Народ, чья праведная сила
ни в чьем порабощенье не была.
Беда грозила мне, чума меня косила, —
а сила снова расцвела.
Фашистский змий, дрожи! Я распрямляюсь!
А ты лежишь, поверженный, во рву.
Я становлюсь, я утверждаюсь, —
я все живу!
1943
ТОЛЬКО ТЫ
Только ты, только ты. Ибо если не ты, то кто?
Поэтесса с горящим взором из врат ЛИТО?
Дрессировщица из приблудного шапито,
вылезающая порой из тигриной пасти?
Мне б сказали одни, попивая шампань: ?God bless!?,
и сказали б другие: ?Куда же ты, паря, влез?!?
Наше счастье, по правде сказать, это тёмный лес,
и гадать на него успешно – не в нашей власти.
Только ты, только ты. Если я не с тобой, то где?
Менестрелем, шестым лесничим в Улан-Удэ
с хлебной крошкой в спутанной бороде,
налегающим на алкоголь грошовый?
Или вдруг, авантюрный сорвавший куш,
я б петлял, как напуганный кем-то уж,
уходя от вечного гнёта фискальных служб
в оффшоры?
Всё могло быть иначе. Грядущее – не мастиф,
уносящий в зубах ошмётки альтернатив.
И куда-то б, наверное, нёсся локомотив,
и какие-то б, видимо, длились речи…
Только ты, только ты. Ибо если не ты, то кот,
никогда не пустующий невод земных невзгод,
ну, и ангел. Гладкий ликом, как Карел Готт,
и всегда отворачивающийся
при встрече. Александр Габриэль Крещатик 2018 ЦИКЛ Цена слов
ОСИП МАНДЕЛЬШТАМ
(1891–1938)
?Мастерица виноватых взоров…?
Мастерица виноватых взоров,
Маленьких держательница плеч,
Усмирен мужской опасный норов,
Не звучит утопленница-речь.
Ходят рыбы, рдея плавниками,
Раздувая жабры. На, возьми,
Их, бесшумно окающих ртами,
Полухлебом плоти накорми!
Мы не рыбы красно-золотые,
Наш обычай сестринский таков, —
В теплом теле ребрышки худые
И напрасный влажный блеск зрачков.
Маком бровки мечен путь опасный…
Что же, мне, как янычару, люб
Этот крошечный летуче-красный,
Этот жалкий полумесяц губ.
Не серчай, турчанка дорогая,
Я с тобой в глухой мешок зашьюсь,
Твои речи темные глотая,
За тебя кривой воды напьюсь.
Ты, Мария, — гибнущим подмога.
Надо смерть предупредить, уснуть.
Я стою у твердого порога —
Уходи, уйди, еще побудь!..
Февраль 1934 г.
МАЛЕНЬКИЙ ДЯДЯ
День был субботний, и солнце светило,
Жизнь городская кипела, бурлила.
Шагом нетвердым, под ноги глядя,
Шел по проспекту маленький дядя.
Вместе с семейством, раздувши бока,
Шествовал рядом держатель шинка.
“Мама,— справлялся сынишка пытливый,—
Что этот дядя такой несчастливый?”
Мать вундеркинду ответила так:
“Это не дядя, а пьяный дурак!
Утром, едва пробудившись от сна,
Он выпивает бутылку вина
И, не желая стоять за станком,
Бродит по улицам грязным скотом”.
Кроха не выяснил сути явленья
И на отца посмотрел в изумленье.
Сыну отец разъяснил дело так:
“Дяденька этот по жизни слабак.
Вместо того, чтоб стремиться к успеху,
Он напивается, псам на потеху.
Если не будешь усердно учиться,
Можешь в таком же дерьме очутиться”.
Мальчик любил слышать мненья двояки
И обратился к дворовой собаке:
“Песик, а песик, скажи-ка, паршивый,
Что этот дядя такой несчастливый?”
Жалобным воем провыла дворняга:
“Старый знакомый мне этот бедняга.
Это сапожник, зовут его Коля.
Мать и отец его — рок и недоля.
Братья и сестры — печали и беды,
Скорби с болезнями — бабки и деды.
Вместо друзей — шелудивый кобель,
Хлеба горбушка и водочный хмель.
Он не гнушается делом сапожным,
Он не боится казаться ничтожным.
Он только пьет и ни крошки не ест.
Он волочит чей-то брошенный крест…
Ты пожалей его, маленький друг,
Он не узнает, конечно…— а вдруг?”
В мысленной речи таинственный пес
Крохе ответил на жгучий вопрос.
“Мама и папа! — воскликнул вдруг малец.—
Маленький дядя — народный страдалец!” Денис БУКА НЕВА 2011
СТАРИК
Полуоткрыв шумящее окно,
Старик вбирает в тело рокот улиц
И, как пасьянс рассыпанных банкнот,
Раскладывает в памяти, сутулясь,
Пейзажи, лица, тихие слова…
Коснется чeрт на миг черта косая…
Он чувствует, как пахнет пахлава,
Как похвала нечаянно спасает,
Как от усталой кожи отлегла
Волна минут, наитием ведома,
Когда прошла сквозь тишину стекла
Сухая тень, растущая от дома,
Как в пальцах — свет, как голос не ослеп,
Как бродят мысли — плотские сугубо, —
И крошит птицам сытный, спелый хлеб.
Чтo он Гекубе? чтo ему Гекуба? Андрей Бауман НЕВА 2010
____
Скажите, вы встречали миловидность,
не уступающую красоте?..
Вот-вот… Дышали многие неровно.
Отдельный случай – некий мастер фресок,
немногословный, с критскими корнями…
Вы шутите? При чём тут нелегал?
Стенною живописью дорожили,
а стало быть, и пришлым живописцем.
Но кто бы знал, какое испытанье –
творить своё и ладить с тем, кто платит.
Не самый лёгкий хлеб – тут мы сойдёмся.
Зато бывают дивные минуты,
когда, глядишь, белёная поверхность
становится почти амфитеатром,
годящимся для действующих лиц,
а отдалённый островной пейзаж
вдруг выдаёт себя за италийский… Ася ВЕКСЛЕР Поэтесса из Помпей \Маленькая поэма ИЕРУСАЛИМСКИЙ ЖУРНАЛ 2017
Белорусские поэты (XIX - начала XX века) (fb2) (Антология поэзии - 1963)
?ТАРАС НА ПАРНАСЕ?
? Перевод М. Лозинский
?Кивнул Зевес, и мигом Геба
Похлебки в миску налила
И добрую краюху хлеба,
Сказавши: ?Ешь“, мне подала.
Похлебки досыта наевшись,
Поклон отвесив всем вокруг,
Я, за плечи кошель надевши,
Собрался уж идти, как вдруг
Меня зефиры подхватили,
Кто за руку, кто за кушак,
И, словно птицы, потащили
Чрез весь Парнас, да шибко так.
Несли на крыльях, будто ветер,
И прямо принесли в наш лес.
Гляжу: уже, должно быть, вечер —
Вон месяц на небо полез…?
С тех пор Тарас уж не гуляет
Чуть свет, как прежде, по лесам
И людям добрым не мешает
Таскать лесины по ночам.
Так вот что видел наш Тарас,
К богам взобравшись на Парнас.
Он мне всё это рассказал,
А я в тетрадку записал.
Начало 1840-х годов
2
Если в первом акте на стене весит плётка,
то в финале не избежать порки.
Сия сентенция, быть может, не находка,
но раствориться в человечестве —
значит жить и умереть в Нью-Йорке:
не надо ездить в Мозамбик и Танзанию,
до Китая — полчаса езды на сабвее,
а оттуда — на запад, беря левее,
попадёшь в Маленькую Италию,
от которой, правда, одно название,
но в ресторанах тамошних трудно хранить талию,
так что хлеб изгнания не всегда горький. ЯН ПРОБШТЕЙН Новый мир 2016 ЦИКЛ Узлы и цепи \ Две стороны медали
Белорусские поэты (XIX - начала XX века) (fb2) (Антология поэзии - 1963)
ВИКЕНТИЙ ДУНИН-МАРЦИНКЕВИЧ
КУПАЛА
Повесть
? Перевод В. Рождественский
На лужайке, за корчмою,
Собираются толпою
Люди с целого села:
Бабы, старцы, молодицы,
Хлопцы, красные девицы,—
Вся округа подошла.
В кучу сучья навалили,
Оттопками[58] подпалили —
Пламя до неба встает.
Вокруг деревца средь луга,
Торопя, зовя друг друга,
Девки стали в хоровод,
А хозяйки, молодицы
Принесли стол из светлицы.
Перед этим деревцом
Стол поставили, обмыли,
Белой скатертью накрыли,
Яств наставили кругом.
Химка ставит фунтик сала,
Наста колбасу достала,
А Кулина свой припас.
Ставит с варевом тарелки,
Наливает жбан горелки —
Вот какой наш Опанас!
Домна бедная в подоле
Тащит хлеб и плошку соли,
Кто что может ставит тут,
Ради праздника Купалы
С каждой хаты старый, малый
Снедь на общий стол несут.
Всё для праздника готово!
Уж пора бы сесть толково
Вместе, дружно за еду.
Но кого ж там ожидают?
Кого песней прикликают,
Сложенной в таком ладу?
* * *
Рифмуются руки и ноги,
рифмуются черти и боги,
рифмуются окна и двери,
рифмуются люди и звери,
рифмуются девы и ****и -
всё хлеба единого ради.
Я так не хочу рифмовать!
Вы слышите, ёб вашу мать? Олег Тупицкий Стихи РУ 2009 Имя ветра книга стихов
6 февраля 1994
P.S.
Заранее предвидя Ваше
неудовольствие, прошу
не злопыхать, ведь для Наташи,
для сына Глеба, дочки Саши,
для дорогого друга Паши
и иже с ним, а не для каши
сие писалось. (Воля Ваша,
чем-чем, но этим не грешу -
для каши с маслом не пишу,
поскольку почитаю скучным.
Предпочитаю хлеб насущный
себе промыслить без затей
я геологией своей). Олег Тупицкий Стихи РУ 2009 Имя ветра книга стихов КАК ТРИЖДЫ ТРИ
октябрь - ноябрь 1992
ДМИТРИЙ БЫКОВ ?Последнее время? стихи, поэмы (1986-2005)
Всякий раз, как пойдет поворот к весне
От зимы постылой,
Кто-то милый думает обо мне
Со страшной силой.
Чей-то взгляд повсюду за мной следит,
Припекая щеку.
Сигарета чувствует — и чудит,
Обгорая сбоку.
Кто-то следом спустится в переход,
В толпе окликнет,
Или детским именем назовет,
Потом хихикнет,
Тенью ветки ляжет на потолок,
Чирикнет птичкой,
То подбросит двушку, то коробок
С последней спичкой —
За моим томленьем и суетой
Следит украдкой:
Словно вдруг отыщется золотой,
Но за подкладкой.
То ли ты, не встреченная пока
В земной юдоли,
Опекаешь, значит, издалека,
Чтоб дожил, что ли,—
То ли впрямь за мной наблюдает Бог
Своим взором ясным:
То подбросит двушку, то коробок,
То хлеба с маслом,
Ибо даже самый дурной поэт,
В общем и целом,
Подтверждает вечный приоритет
Души над телом.
1993 год
* * *
Белорусские поэты (XIX - начала XX века) (fb2) (Антология поэзии - 1963)
ВИКЕНТИЙ ДУНИН-МАРЦИНКЕВИЧ
КУПАЛА
Повесть
? Перевод В. Рождественский
Та, что в бархате, достатком чуть хуже,
Паныча вельможного берет себе мужем.
Третья, Катеринка из крестьянской хаты,
Даром что мужичка — хоть царю в палаты.
Все и вышли замуж в светлый праздник Лада,
Все сыграли свадьбу по чину, как надо.
Счастье досталось, да не каждой паре.
Князева женка такого наварит
Мужичонку пива и так докучает,
Что он свою долю часто проклинает.
А панская женка? И та не святая.
Только муж из дома — она приглашает
Друзей закадычных, несет угощенье.
Так и промотала мужнино именье.
У третьей, Янычковой, достатка не много,
Но она всё трудится и боится бога;
Тихая, покорная, мужу верной будет,
И за сердце доброе ее любят люди.
Жила она с мужем хорошо, богато,
И запас был в клети, и в достатке хата.
Хлеб она охотно с бедными делила,
Не одна в селеньи мать ее хвалила
За то, что и нищих не гнушалась хаток,
Где травой целебной лечила ребяток.
А коль где-то ведьма скотину губила,
Пашню заклинала, молоко доила,—
Она, как знахарка, отведет напасти.
МИХАИЛ ТАНИЧ (1923-2008)
Песня моя любимая …
Песня моя любимая,
В полете она – балласт,
Вот захочу за облако,
Она мне взлететь не даст.
Сбросить ее без жалости —
И шарик мой и взлетит,
А так он на низком уровне
Лишь облака коптит.
А возвращусь на землю,
Стану ее искать,
Чтоб эту птичку певчую
Надолго не отпускать.
Все обыщу подлески —
Где он, балласт ржаной,
Песня моя любимая,
Честный мой хлеб земной?
Декабрь (рождественский
романс)
декабрь водит
по лицам автомобильной сажей
водит меня пешком по улицам нечищеным тротуарам
заново вводит
в активный лексикон слова этнокультурный мизогиния
трансфобия
девальвация сепаратизм дефолт постмодерн междисциплинарный
авторское сознание социальный заказ нео—
модернизм консерватизм —изм —изм подчеркнуть
нужное на фоне казахстанского бидермайера
отрицание гнев торг депрессия принятие постоянная
недоговорённость постоянное договаривание
терминов переваривание
происходящего и происходящих растворяющихся
в смоге на расстоянии прикосновения
водит
меня по улицам неузнаваемым
изменившимся когда-то в отсутствие этого тела этих
рук и ног сейчас увязающих в каше из снега первого
пороха и обёрток ведёт сквозь толпу
семенящую в моллы
уткнувшись в дорогу — ведёт неизменно
к вам —
которым эти душа и тело и все сомнительные
их проявления ласка внимание крик невротические
состояния заразительные словно смех
упавшего в первый снег ребёнка
неотвеченные звонки, письма и комментарии
внезапные настойчивые звонки, комментарии и письма
и тёмное пиво моё и светлое пиво моё и хлеб и вода и вино
и совершенно невыносимые необратимые полуночные
разговоры где каждое слово или прикосновение оставляет
след светлую звёздочку по которой
хоть как-то можно сориентироваться
в наступающем
наступающем Павел Банников НОВЫЙ МИР 2015 ЦИКЛ Плохие стихи
************
ХЛЕБ
О, братья! Хлеба — беднякам\В лихие дни нужды народной;\И хлеба умственного — нам,\Стоящим вне толпы голодной!\Утробной пищей сыты мы;\Но без духовного питанья\Ослабли тощие умы,\Бесплодны скудные познанья. Алексей Жемчужников 1891 ВСЕМ ХЛЕБА!
Хлебов зеленый океан,\волнуясь,\уносит к отдаленной синеве. Там вакуум, ничто, там пустота, но я уже в пространстве существую,
НАТАН АЛЬТЕРМАН (1910—1970)
Сенсации с Потсдамской конференции[8]
Пер. Х. Райхман
Секрет.
Секрет.
Секрет.
Затаил, дыханье весь свет.
Собрались тут владыки мира.
Тут решится его судьба.
Миллионы ждут слов из эфира,
Что спасут их — иль вгонят в гроба.
Вдруг — газета. И вмиг стар и млад
На киосках буквально повисли:
Что ни весть,
Что ни новость, то клад,
Клад сокровищ
Духа и мысли.
1
Сенсация первая!
Великая весть:
?Великие? встретились —
И начали есть.
2
Хор вестей вперегонку:
Подают — печенку!
3
Дипломат намекнул, что, по слухам,
Та печенка зажарена с луком.
4
Ах, его репутация погублена.
Оказалось: печенка нарублена.
5
Вина: порто с шартрезом.
Мясо: дичь с майонезом.
6
Приложение: пикули.
Хлеб — одни пумперникели.
7
Сногсшибательный ?scoop?[9]:
Замечательный суп!
8
?Таймс? и радио вкупе
Сообщают о супе.
9
Пресса ждет дополнения.
Мир дрожит от волнения.
10
Завтра утром, поверьте,
Будем знать о дессерте.
11
Словом, тьма витаминов!
Микрофоны шумят.
А вся масса кретинов
Все читает подряд.
ВЯЧЕСЛАВ КУПРИЯНОВ Сб. ? ЖИЗНЬ ИДЕТ? 1982
Просьба к сообразительным
Не надо
все понимать с полуслова
дайте
договорить
Урок арифметики
Из пустыни
вычитаем пустыню -
получаем
поле
Степь
возводим в степень -
получаем
сад
Складываем
сады с полями —
получаем
плоды и хлеб
Делим —
получаем
дружбу
Умножаем —
получаем
жизнь.
ДАВИД САМОЙЛОВ (1920-1990) ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ в 2 томах 1989 Т.1 Дни (1963-1979)
?Хочу, чтобы мои сыны…?
Хочу, чтобы мои сыны
и их друзья
несли мой гроб
в прекрасный праздник погребенья.
Чтобы на их плечах
сосновая ладья
плыла неспешно,
но без промедленья.
Я буду горд и счастлив
в этот миг
переселенья в землю,
что слуха мне не ранит
скорбный крик,
что только небу
внемлю.
Как жаль, что не услышу тех похвал,
и музыки,
и пенья!
Ну что же!
Разве я существовал
в свой день рожденья!
И все ж хочу,
чтоб музыка лилась,
ведь только дважды дух ликует:
когда еще не существует нас,
когда уже не существует.
И буду я лежать
с улыбкой мертвеца
и неподвластный
всем недугам.
И два беспамятства —
начала и конца —
меня обнимут
музыкальным кругом.
Заздравная песня
Забудем заботы о хлебе,
Хлебнув молодого вина.
Воспомним заботы о небе,
Где плавает в тучах луна.
Забудем заботы о доме
За этим веселым вином,
Воспомним заботы о громе,
О ливне, о ветре ночном.
Забудем заботы о детях,
Об их беспричинных слезах.
Воспомним заботы об этих
Осинах в осипших лесах.
ОСИП МАНДЕЛЬШТАМ
(1891–1938)
?Сегодня ночью, не солгу…?
Сегодня ночью, не солгу,
По пояс в тающем снегу
Я шел с чужого полустанка,
Гляжу — изба, вошел в сенцы —
Чай с солью пили чернецы,
И с ними балует цыганка.
У изголовья, вновь и вновь,
Цыганка вскидывает бровь,
И разговор ее был жалок.
Она сидела до зари
И говорила: ?Подари
Хоть шаль, хоть что, хоть полушалок?.
Того, что было, не вернешь,
Дубовый стол, в солонке нож,
И вместо хлеба еж брюхатый.
Хотели петь — и не смогли,
Хотели встать — дугой пошли
Через окно на двор горбатый.
И вот проходит полчаса,
И гарнцы черного овса
Жуют, похрустывая, кони.
Скрипят ворота на заре,
И запрягают на дворе.
Теплеют медленно ладони.
Холщовый сумрак поредел.
С водою разведенный мел,
Хоть даром, скука разливает,
И сквозь прозрачное рядно
Молочный день глядит в окно
И золотушный грач мелькает.
1925
ПАВЛО ТЫЧИНА
(1891–1967)
Я утверждаюсь
Перевод Б. Турганова
Я есмь Народ, чья праведная сила
ни в чьем порабощенье не была.
Беда грозила мне, чума меня косила, —
а сила снова расцвела.
Чтоб жить — ни перед кем не унижаюсь.
Чтоб жить — я все оковы разорву.
Я становлюсь, я утверждаюсь, —
я все живу!
Захватчица! Меня ты пожирала,
моих сынов казнила, дочерей,
железо, хлеб и уголь расхищала…
Все злее нападала, злей!
Ты думала — тобою поглощаюсь?
Но, подавившись, падаешь в траву…
Я становлюсь, я утверждаюсь, —
я все живу!
Я есмь Народ, чья праведная сила
ни в чьем порабощенье не была.
Беда грозила мне, чума меня косила, —
а сила снова расцвела.
Сыны мои, бойцы родного края,
вас буду я за подвиг прославлять, —
спешите же, отцов освобождая,
детей спешите вызволять!
На украинских и на русских нивах,
на белорусских — призываю вас! —
уничтожайте недругов кичливых, —
настал отмщенья час!
Пускай изранен я, но не склоняюсь:
победы день предвижу и зову.
Я становлюсь, я утверждаюсь, —
я все живу!
На поле битвы новь заколосится,
мир будет с удивлением взирать:
что за колосья! а земля! землица! —
Ну, как же не сиять?
И я сияю, в выси устремляюсь,
своих орлят скликаю к торжеству…
Я становлюсь, я утверждаюсь, —
я все живу!
Гром орудийный в небе отгрохочет,
и жизнь опять пойдет на мирный лад:
в полях косилки застрекочут,
заводы загудят.
И я могучей жизнью наполняюсь,
как солнце, озаряю синеву…
Я становлюсь, я утверждаюсь, —
я все живу!
Я есмь Народ, чья праведная сила
ни в чьем порабощенье не была.
Беда грозила мне, чума меня косила, —
а сила снова расцвела.
Фашистский змий, дрожи! Я распрямляюсь!
А ты лежишь, поверженный, во рву.
Я становлюсь, я утверждаюсь, —
я все живу!
1943
ТОЛЬКО ТЫ
Только ты, только ты. Ибо если не ты, то кто?
Поэтесса с горящим взором из врат ЛИТО?
Дрессировщица из приблудного шапито,
вылезающая порой из тигриной пасти?
Мне б сказали одни, попивая шампань: ?God bless!?,
и сказали б другие: ?Куда же ты, паря, влез?!?
Наше счастье, по правде сказать, это тёмный лес,
и гадать на него успешно – не в нашей власти.
Только ты, только ты. Если я не с тобой, то где?
Менестрелем, шестым лесничим в Улан-Удэ
с хлебной крошкой в спутанной бороде,
налегающим на алкоголь грошовый?
Или вдруг, авантюрный сорвавший куш,
я б петлял, как напуганный кем-то уж,
уходя от вечного гнёта фискальных служб
в оффшоры?
Всё могло быть иначе. Грядущее – не мастиф,
уносящий в зубах ошмётки альтернатив.
И куда-то б, наверное, нёсся локомотив,
и какие-то б, видимо, длились речи…
Только ты, только ты. Ибо если не ты, то кот,
никогда не пустующий невод земных невзгод,
ну, и ангел. Гладкий ликом, как Карел Готт,
и всегда отворачивающийся
при встрече. Александр Габриэль Крещатик 2018 ЦИКЛ Цена слов
ОСИП МАНДЕЛЬШТАМ
(1891–1938)
?Мастерица виноватых взоров…?
Мастерица виноватых взоров,
Маленьких держательница плеч,
Усмирен мужской опасный норов,
Не звучит утопленница-речь.
Ходят рыбы, рдея плавниками,
Раздувая жабры. На, возьми,
Их, бесшумно окающих ртами,
Полухлебом плоти накорми!
Мы не рыбы красно-золотые,
Наш обычай сестринский таков, —
В теплом теле ребрышки худые
И напрасный влажный блеск зрачков.
Маком бровки мечен путь опасный…
Что же, мне, как янычару, люб
Этот крошечный летуче-красный,
Этот жалкий полумесяц губ.
Не серчай, турчанка дорогая,
Я с тобой в глухой мешок зашьюсь,
Твои речи темные глотая,
За тебя кривой воды напьюсь.
Ты, Мария, — гибнущим подмога.
Надо смерть предупредить, уснуть.
Я стою у твердого порога —
Уходи, уйди, еще побудь!..
Февраль 1934 г.
МАЛЕНЬКИЙ ДЯДЯ
День был субботний, и солнце светило,
Жизнь городская кипела, бурлила.
Шагом нетвердым, под ноги глядя,
Шел по проспекту маленький дядя.
Вместе с семейством, раздувши бока,
Шествовал рядом держатель шинка.
“Мама,— справлялся сынишка пытливый,—
Что этот дядя такой несчастливый?”
Мать вундеркинду ответила так:
“Это не дядя, а пьяный дурак!
Утром, едва пробудившись от сна,
Он выпивает бутылку вина
И, не желая стоять за станком,
Бродит по улицам грязным скотом”.
Кроха не выяснил сути явленья
И на отца посмотрел в изумленье.
Сыну отец разъяснил дело так:
“Дяденька этот по жизни слабак.
Вместо того, чтоб стремиться к успеху,
Он напивается, псам на потеху.
Если не будешь усердно учиться,
Можешь в таком же дерьме очутиться”.
Мальчик любил слышать мненья двояки
И обратился к дворовой собаке:
“Песик, а песик, скажи-ка, паршивый,
Что этот дядя такой несчастливый?”
Жалобным воем провыла дворняга:
“Старый знакомый мне этот бедняга.
Это сапожник, зовут его Коля.
Мать и отец его — рок и недоля.
Братья и сестры — печали и беды,
Скорби с болезнями — бабки и деды.
Вместо друзей — шелудивый кобель,
Хлеба горбушка и водочный хмель.
Он не гнушается делом сапожным,
Он не боится казаться ничтожным.
Он только пьет и ни крошки не ест.
Он волочит чей-то брошенный крест…
Ты пожалей его, маленький друг,
Он не узнает, конечно…— а вдруг?”
В мысленной речи таинственный пес
Крохе ответил на жгучий вопрос.
“Мама и папа! — воскликнул вдруг малец.—
Маленький дядя — народный страдалец!” Денис БУКА НЕВА 2011
СТАРИК
Полуоткрыв шумящее окно,
Старик вбирает в тело рокот улиц
И, как пасьянс рассыпанных банкнот,
Раскладывает в памяти, сутулясь,
Пейзажи, лица, тихие слова…
Коснется чeрт на миг черта косая…
Он чувствует, как пахнет пахлава,
Как похвала нечаянно спасает,
Как от усталой кожи отлегла
Волна минут, наитием ведома,
Когда прошла сквозь тишину стекла
Сухая тень, растущая от дома,
Как в пальцах — свет, как голос не ослеп,
Как бродят мысли — плотские сугубо, —
И крошит птицам сытный, спелый хлеб.
Чтo он Гекубе? чтo ему Гекуба? Андрей Бауман НЕВА 2010
____
Скажите, вы встречали миловидность,
не уступающую красоте?..
Вот-вот… Дышали многие неровно.
Отдельный случай – некий мастер фресок,
немногословный, с критскими корнями…
Вы шутите? При чём тут нелегал?
Стенною живописью дорожили,
а стало быть, и пришлым живописцем.
Но кто бы знал, какое испытанье –
творить своё и ладить с тем, кто платит.
Не самый лёгкий хлеб – тут мы сойдёмся.
Зато бывают дивные минуты,
когда, глядишь, белёная поверхность
становится почти амфитеатром,
годящимся для действующих лиц,
а отдалённый островной пейзаж
вдруг выдаёт себя за италийский… Ася ВЕКСЛЕР Поэтесса из Помпей \Маленькая поэма ИЕРУСАЛИМСКИЙ ЖУРНАЛ 2017
Белорусские поэты (XIX - начала XX века) (fb2) (Антология поэзии - 1963)
?ТАРАС НА ПАРНАСЕ?
? Перевод М. Лозинский
?Кивнул Зевес, и мигом Геба
Похлебки в миску налила
И добрую краюху хлеба,
Сказавши: ?Ешь“, мне подала.
Похлебки досыта наевшись,
Поклон отвесив всем вокруг,
Я, за плечи кошель надевши,
Собрался уж идти, как вдруг
Меня зефиры подхватили,
Кто за руку, кто за кушак,
И, словно птицы, потащили
Чрез весь Парнас, да шибко так.
Несли на крыльях, будто ветер,
И прямо принесли в наш лес.
Гляжу: уже, должно быть, вечер —
Вон месяц на небо полез…?
С тех пор Тарас уж не гуляет
Чуть свет, как прежде, по лесам
И людям добрым не мешает
Таскать лесины по ночам.
Так вот что видел наш Тарас,
К богам взобравшись на Парнас.
Он мне всё это рассказал,
А я в тетрадку записал.
Начало 1840-х годов
2
Если в первом акте на стене весит плётка,
то в финале не избежать порки.
Сия сентенция, быть может, не находка,
но раствориться в человечестве —
значит жить и умереть в Нью-Йорке:
не надо ездить в Мозамбик и Танзанию,
до Китая — полчаса езды на сабвее,
а оттуда — на запад, беря левее,
попадёшь в Маленькую Италию,
от которой, правда, одно название,
но в ресторанах тамошних трудно хранить талию,
так что хлеб изгнания не всегда горький. ЯН ПРОБШТЕЙН Новый мир 2016 ЦИКЛ Узлы и цепи \ Две стороны медали
Белорусские поэты (XIX - начала XX века) (fb2) (Антология поэзии - 1963)
ВИКЕНТИЙ ДУНИН-МАРЦИНКЕВИЧ
КУПАЛА
Повесть
? Перевод В. Рождественский
На лужайке, за корчмою,
Собираются толпою
Люди с целого села:
Бабы, старцы, молодицы,
Хлопцы, красные девицы,—
Вся округа подошла.
В кучу сучья навалили,
Оттопками[58] подпалили —
Пламя до неба встает.
Вокруг деревца средь луга,
Торопя, зовя друг друга,
Девки стали в хоровод,
А хозяйки, молодицы
Принесли стол из светлицы.
Перед этим деревцом
Стол поставили, обмыли,
Белой скатертью накрыли,
Яств наставили кругом.
Химка ставит фунтик сала,
Наста колбасу достала,
А Кулина свой припас.
Ставит с варевом тарелки,
Наливает жбан горелки —
Вот какой наш Опанас!
Домна бедная в подоле
Тащит хлеб и плошку соли,
Кто что может ставит тут,
Ради праздника Купалы
С каждой хаты старый, малый
Снедь на общий стол несут.
Всё для праздника готово!
Уж пора бы сесть толково
Вместе, дружно за еду.
Но кого ж там ожидают?
Кого песней прикликают,
Сложенной в таком ладу?
* * *
Рифмуются руки и ноги,
рифмуются черти и боги,
рифмуются окна и двери,
рифмуются люди и звери,
рифмуются девы и ****и -
всё хлеба единого ради.
Я так не хочу рифмовать!
Вы слышите, ёб вашу мать? Олег Тупицкий Стихи РУ 2009 Имя ветра книга стихов
6 февраля 1994
P.S.
Заранее предвидя Ваше
неудовольствие, прошу
не злопыхать, ведь для Наташи,
для сына Глеба, дочки Саши,
для дорогого друга Паши
и иже с ним, а не для каши
сие писалось. (Воля Ваша,
чем-чем, но этим не грешу -
для каши с маслом не пишу,
поскольку почитаю скучным.
Предпочитаю хлеб насущный
себе промыслить без затей
я геологией своей). Олег Тупицкий Стихи РУ 2009 Имя ветра книга стихов КАК ТРИЖДЫ ТРИ
октябрь - ноябрь 1992
ДМИТРИЙ БЫКОВ ?Последнее время? стихи, поэмы (1986-2005)
Всякий раз, как пойдет поворот к весне
От зимы постылой,
Кто-то милый думает обо мне
Со страшной силой.
Чей-то взгляд повсюду за мной следит,
Припекая щеку.
Сигарета чувствует — и чудит,
Обгорая сбоку.
Кто-то следом спустится в переход,
В толпе окликнет,
Или детским именем назовет,
Потом хихикнет,
Тенью ветки ляжет на потолок,
Чирикнет птичкой,
То подбросит двушку, то коробок
С последней спичкой —
За моим томленьем и суетой
Следит украдкой:
Словно вдруг отыщется золотой,
Но за подкладкой.
То ли ты, не встреченная пока
В земной юдоли,
Опекаешь, значит, издалека,
Чтоб дожил, что ли,—
То ли впрямь за мной наблюдает Бог
Своим взором ясным:
То подбросит двушку, то коробок,
То хлеба с маслом,
Ибо даже самый дурной поэт,
В общем и целом,
Подтверждает вечный приоритет
Души над телом.
1993 год
* * *
Белорусские поэты (XIX - начала XX века) (fb2) (Антология поэзии - 1963)
ВИКЕНТИЙ ДУНИН-МАРЦИНКЕВИЧ
КУПАЛА
Повесть
? Перевод В. Рождественский
Та, что в бархате, достатком чуть хуже,
Паныча вельможного берет себе мужем.
Третья, Катеринка из крестьянской хаты,
Даром что мужичка — хоть царю в палаты.
Все и вышли замуж в светлый праздник Лада,
Все сыграли свадьбу по чину, как надо.
Счастье досталось, да не каждой паре.
Князева женка такого наварит
Мужичонку пива и так докучает,
Что он свою долю часто проклинает.
А панская женка? И та не святая.
Только муж из дома — она приглашает
Друзей закадычных, несет угощенье.
Так и промотала мужнино именье.
У третьей, Янычковой, достатка не много,
Но она всё трудится и боится бога;
Тихая, покорная, мужу верной будет,
И за сердце доброе ее любят люди.
Жила она с мужем хорошо, богато,
И запас был в клети, и в достатке хата.
Хлеб она охотно с бедными делила,
Не одна в селеньи мать ее хвалила
За то, что и нищих не гнушалась хаток,
Где травой целебной лечила ребяток.
А коль где-то ведьма скотину губила,
Пашню заклинала, молоко доила,—
Она, как знахарка, отведет напасти.
МИХАИЛ ТАНИЧ (1923-2008)
Песня моя любимая …
Песня моя любимая,
В полете она – балласт,
Вот захочу за облако,
Она мне взлететь не даст.
Сбросить ее без жалости —
И шарик мой и взлетит,
А так он на низком уровне
Лишь облака коптит.
А возвращусь на землю,
Стану ее искать,
Чтоб эту птичку певчую
Надолго не отпускать.
Все обыщу подлески —
Где он, балласт ржаной,
Песня моя любимая,
Честный мой хлеб земной?
Декабрь (рождественский
романс)
декабрь водит
по лицам автомобильной сажей
водит меня пешком по улицам нечищеным тротуарам
заново вводит
в активный лексикон слова этнокультурный мизогиния
трансфобия
девальвация сепаратизм дефолт постмодерн междисциплинарный
авторское сознание социальный заказ нео—
модернизм консерватизм —изм —изм подчеркнуть
нужное на фоне казахстанского бидермайера
отрицание гнев торг депрессия принятие постоянная
недоговорённость постоянное договаривание
терминов переваривание
происходящего и происходящих растворяющихся
в смоге на расстоянии прикосновения
водит
меня по улицам неузнаваемым
изменившимся когда-то в отсутствие этого тела этих
рук и ног сейчас увязающих в каше из снега первого
пороха и обёрток ведёт сквозь толпу
семенящую в моллы
уткнувшись в дорогу — ведёт неизменно
к вам —
которым эти душа и тело и все сомнительные
их проявления ласка внимание крик невротические
состояния заразительные словно смех
упавшего в первый снег ребёнка
неотвеченные звонки, письма и комментарии
внезапные настойчивые звонки, комментарии и письма
и тёмное пиво моё и светлое пиво моё и хлеб и вода и вино
и совершенно невыносимые необратимые полуночные
разговоры где каждое слово или прикосновение оставляет
след светлую звёздочку по которой
хоть как-то можно сориентироваться
в наступающем
наступающем Павел Банников НОВЫЙ МИР 2015 ЦИКЛ Плохие стихи
Метки:
