крым-72

КРЫМ




Мой милый друг! Такая ночь в Крыму,\ что я - не сторож сердцу своему.\ Рай переполнен. Небеса провисли,\ ночую в перевернутой арбе,\ И если перед сном приходят мысли,\ то, как заснуть при мысли о тебе? Александр Кабанов

Поеду ли в Крым, в Коктебель,\ забуду там то, что забыто, покроюсь загаром как новой одеждой, умру\ от ножа, воды или камня, пить в одиночестве буду и\ смотреть на толпу. А когда-то\ лето случалось весной, весна же –\ царила весь год. И затем:\ все влекло, ночь казалась волшебной и плотоядной, закат\ рубцевался на горизонте, кровоточили\ окна, витрины, бассейны, река, и,\ как чайки над высохшим морем, летучие мыши метались над \ городом. Хамдам Закиров Le Serpent Rouge




Петр Вяземский
Месячная ночь
Там высоко в звездном море,
Словно лебедь золотой,
На безоблачном просторе
Ходит месяц молодой,
Наш красавец ненаглядный,
Южной ночи гость и друг;
Все при нем в тени прохладной,
Все затеплилось вокруг:
Горы, скаты их, вершины,
Тополь, лавр и кипарис
И во глубь морской пучины
Выдвигающийся мыс,
Все мгновенно просветлело —
Путь и темные углы,
Все прияло жизнь и тело,
Все воскреснуло из мглы.
С негой юга сны востока,
Поэтические сны,
Вести, гости издалека,
Из волшебной стороны, —
Все для северного сына
Говорит про мир иной;
За картиною картина,
Красота за красотой:
Тишь и сладость неги южной,
В небе звездный караван,
Здесь струей среброжемчужной
Тихо плачущий фонтан.
И при месячном сиянье,
С моря, с долу с высоты
Вьются в сребреном мерцанье
Тени, образы, мечты,
Тени, образы, мечты,
Новых чувств и впечатлений
Мы не в силах превозмочь:
Льешься чашей упоений
О, таврическая ночь!
Вот татарин смуглолицый
По прибрежной вышине,
Словно всадник из гробницы,
Тенью мчится на коне, —
Освещенный лунным блеском,
Дико смотрит на меня,
Вдруг исчез! И море плеском
Вторит топоту коня.
Здесь татарское селенье:
С плоской кровлей низкий дом
И на ней, как привиденье,
Дева в облаке ночном:
Лишь выглядывают очи
Из накинутой чадры,
Как зарницы темной ночи
В знойно-летние жары.
ПЕТР ВЯЗЕМСКИЙ
Возвращаясь из Кореиза
Усеяно небо звездами,
И чудно те звезды горят,
И в море златыми очами
Красавицы с неба глядят;
И зеркало пропасти зыбкой
Купает их в лоне своем
И, вспыхнув их яркой улыбкой,
Струится и брызжет огнем.
Вдоль моря громады утесов
Сплотились в единый утес:
Над ними колосс из колоссов
Ай-Петри их всех перерос.
Деревня, как сборище теней,
Воздушно толпясь по скалам,
Под сумраком с горных ступеней
Кивают задумчиво нам.
Тревожное есть обаянье
В сей теплой и призрачной мгле;
И самое ночи молчанье
Несется, как песнь по земле.
То негой, то чувством испуга
В нас сердце трепещет сильней;
О ночь благодатного юга!
Как много волшебного в ней!





ПЕТР ВЯЗЕМСКИЙ
* * *
Слуху милые названья,
Зренью милые места!
Светлой цепью обаянья
К вам прикована мечта.
Вот Ливадия, Массандра!
Благозвучные слова!
С древних берегов Меандра
Их навеяла молва.
Гаспра тихая! Красиво
Расцветающий Мисхор!
Ореанда, горделиво
Поражающая взор!
Живописного узора
Светлый, свежий лоскуток —
Кореиз, звездой с Босфора
Озаренный уголок.
Солнце, тень, благоуханье,
Гор Таврических краса,
В немерцающем сиянье
Голубые небеса!
Моря блеск и тишь, и трепет!
И средь тьмы и тишины
Вдоль прибрежья плач и лепет
Ночью плещущей волны!






ЕС СОЯ
Blue valentines
She sends me blue valentines
All the way from philadelphia
To mark the anniversary
Of someone that I used to be
And it feels just like there’s
A warrant out for my arrest
(c) Tom Waits

В ее сумке пакет апельсинового сока
И пепел империй
На ее мониторе
Одиноко
Танцует скринсейвер

В ее волосах весенний крым
Она пастор церкви.
Но у нее нет послушников

В ее наушниках
Еще жив джим

Он ей кричит *light my fire*
А она мне пишет *я скучаю*

В ее стакане тает лед
Эти льдинки…
Они все олицетворяют

Ее валентинки,
Как билет на самолет,
Который никогда не взлетает.



* *
*
АЛЕКСАНДР КАБАНОВ Комиссар катанья
Опубликовано в журнале Новый Мир, номер 1, 2009
Кабанов Александр Михайлович родился в 1968 году в Херсоне. Окончил факультет журналистики Киевского госуниверситета им. Т. Г. Шевченко. Автор семи книг стихотворений. Лауреат премии журнала “Новый мир”. Основатель поэтического фестиваля “Киевские лавры”, главный редактор “журнала культурного сопротивления” “ШО”. Живет в Киеве.
Непокорные космы дождя, заплетенные как
растаманские дреды, и сорвана крышка с бульвара,
ты прозрачна, ты вся, будто римская сучка, в сосках,
на промокшей футболке грустит о тебе Че Гевара.

Не грусти, команданте, еще Алигьери в дыму,
круг за кругом спускается на карусельных оленях,
я тебя обниму, потому что ее обниму,
и похожа любовь на протертые джинсы в коленях.

Вспоминается Крым, сухпайковый, припрятанный страх,
собирали кизил и все время молчали о чем-то,
голышом загорали на пляже в песочных часах,
окруженные морем и птичьим стеклом горизонта.

И под нами песок шевелился и, вниз уходя,
устилал бытие на другой стороне мирозданья:
там скрипит карусель, и пылают часы из дождя,
я служу в луна-парке твоим комиссаром катанья.







НАТАЛЬЯ АСТАФЬЕВА
Со дна последнего отчаянья...
Со дна последнего отчаянья
Вновь не дают мне в сон уйти
Собак ночные причитанья
От трёх часов и до пяти.
Собачий вой наполнил мир —
Вой по умершим- вопль к живым-.
Что псы печальные пророчат -
И без того наш мир непрочен,
Из всех земных щелей и дыр,
Балканы ли, Кавказ ли, Крым,
Идёт кромешный адский дым…
Да будет Страшный Суд отсрочен!..
Но слышу на исходе ночи
Из глуби городских клоак
Стенанья брошенных собак.

1994





Ирина Колесникова И снова жизнь
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 11, 2018
Над колыбелью крымских гор
Крадется ночь, как старый вор,
В глаза испуганной луны
Под смех взметнувшейся волны…
И ничего, и тишина,
И жизнь, короткая, одна.




* * *

ЕВГЕНИЙ КАМИНСКИЙ
Стихи
Опубликовано в журнале Звезда, номер 7, 2013
А славно и пилось и елось
в тридцатые секретарям:
под френчем широким дебелость,
пристрастие к черным морям,
дичь в сумках охотничьих, дачи,
из супницы пряный дымок
и сладостный привкус удачи
во всем, что испробовать смог.
Авто с персональным шофером,
прислуга, с которой на ?вы?,
и дружеский тон с щелкопером
из главной газеты Москвы.
Приказы, указы, мандаты…
Прибавки, конверты, пайки…
И тихая радость, когда ты
в мир вписан с заглавной строки.
С женою семейное счастье,
поездка с любовницей в Крым.
А после — статья, в одночасье
ту жизнь обратившая в дым.

Барбосы, доносы, допросы,
затрещин засол на губах.
Плюющие кровью колоссы,
гниющие в первых рядах.
Дурная привычка ночами,
под дых получая, стучать
и дружбу искать с палачами,
у коих во власти печать.
И подло, и больно, и гадко,
но как еще быть на плаву?!
Все яростней мертвая хватка
скуластых орлят ГПУ.
Засовы, замки, коридоры…
Фуражки, тужурки, ремни…
Молчком, как какие-то воры.
Но лучше не думать, ни-ни…
Сырые нависшие своды,
последней надежды гнездо
и — все твои лучшие годы
за миг оглушительный до…

* * *



ОСИП МАНДЕЛЬШТАМ
Холодная весна. Бесхлебный, робкий Крым...
Холодная весна. Бесхлебный, робкий Крым,
Как был при Врангеле, такой же виноватый.
Колючки на земле, на рубищах заплаты,
Такой же кисленький, кусающийся дым.

Все так же хороша рассеянная даль,
Деревья, почками набухшие на малость,
Стоят, как пришлые, и вызывает жалость
Пасхальной глупостью украшенный миндаль.

Природа своего не узнает лица,
И тени страшные Украйны и Кубани —
На войлочной земле голодные крестьяне
Калитку стерегут, не трогая кольца…

Лето 1933, Москва






ПЕТР ВЯЗЕМСКИЙ
Аю-Даг
Там, где извилины дороги
Снуют свою вкруг моря сеть,
Вот страшно выполз из берлоги
Громадной тучности медведь.
Глядит налево и направо,
И вдоль он смотрит свысока,
И подпирает величаво
Хребтом косматым облака.
В своем спокойствии медвежьем
Улегся плотно исполин,
Любуясь и родным прибрежьем
И роскошью его картин.
Порой – угрюмый он и мрачный,
Порой его прелестен вид,
Когда, с закатом дня, прозрачной
Вечерней дымкой он обвит.
Порой на солнце в неге дремлет
И греет жирные бока;
Он и не чует, и не внемлет,
Как носятся над ним века.
Вотще кругом ревет и рдеет
Гроза иль смертоносный бой,
Все неподвижно, – не стареть
Он допотопной красотой.
Наш зверь оброс зеленой шерстью!
Когда же зной его печет,
Спустившись к свежему отверстью,
Он голубое море пьет;
Сын солнца южного! На взморье
Тебе живется здесь легко,
Не то, что в нашем зимогорье,
Там, в снежной ночи, далеко,
Где мишка, брат твой, терпит холод,
Весь день во весь зевает рот,
И, чтоб развлечь тоску и голод,
Он лапу медленно сосет.
И я, сын Северных метелей,
Сын непогод и бурных вьюг,
Пришлец, не ведавший доселе,
Как чуден твой роскошный юг,
Любуясь, где мы ни проедем,
Тем, что дарит нам каждый шаг,
Я сам бы рад зажить медведем,
Как ты счастливец Аю-Даг!






Поэзия Крыма. Сборник стихов русских поэтов 2010
Граф А. Голенищев-Кутузов
Крымский альбом
На берегу
Беглец житейских бед и зол,
К тебе, о море, я пришел
На склоне дней, старик усталый,
И полюбил мой тусклый взор
Твое сиянье, твой простор,
И берега твои и скалы…
Стою, охвачен весь тобой,
Стихает в сердце жизни горе;
Его ты победило, море,
Своей безбрежной красотой!
На долго ли?… К чему сомненье!
Меня живит твой блеск, твой шум;
В душе я чую пробужденье
Далеких грез, давнишних дум.
Они бегут ко мне, как волны,
С приветом вольным и родным,
А я, счастливый и безмолвный,
Сквозь слез, внимаю жадно им.









Поэзия Крыма. Сборник стихов русских поэтов 2010
Граф А. Голенищев-Кутузов
Крымский альбом
В преддверии
Мне берег этот мил и дикой красотой
Кругом столпившихся утесов, и узором
Пестреющих холмов, и неба синевой,
И моря южного целительным простором;
Но всех его красот дороже для меня
Душе лишь внятное, незримое для ока
И в сумраке ночей, и в теплом свете дня
Дыхание востока…
Внимаю ль, как журчат таинственно ручьи
Под влажной зеленью в ущельях меж скалами,
Скрипучую ль арбу встречаю по пути,
В горах влачимую ленивыми волами,
И песнь унылую татарин в ней поет;
А там, где стелется по склону виноградник,
За стенкой на коне, как призрак, промелькнет
В чалме угрюмый всадник.
Иль в чуткой тишине, когда угаснет день,
И кипарисная в саду моем аллея
Кидает черную, задумчивую тень,
Под взором месяца, в молчанье цепенея;
И тихая волна, лепеча в полусне,
Ласкает край скалы, к воде склоненной низко,
Все шепчет, говорит и напевает
Восток! он близко, близко!
И жадно с берега в таинственный простор
Подолгу я смотрю, – и там, вдали туманной,
Красою знойною мой опаляя взор,
Рисуется в мечтах мне край обетованный;
Встает усопший мир и светит вновь очам
И просится душа на древний клич Пророка,
Туда, к развалинам, пустыням и гробам
Священного Востока!






САША СИМ
Контрасты
Как весело в Крыму в сезон,
Так скуке в межсезонье вольно;
Лишь летом жить в Крыму резон,
Зимой смотреть на Крым мне больно!

Ведь Крым мы знаем только летом,
Когда вокруг цветёт магнолия
И роза блещет алым цветом –
Их красоту воспеть смогу ли я?..

А море летом обдавало
Меня нежнейшим молоком:
В ночи самозабвенно плавал
Я лунной тропкой далеко.

А в январе на тех же розах
Угрюмо, снежно и мертво.
Скорей бы лето, май и грозы,
И лето снимет колдовство!







ВЛАДИМИР ХРОМЕНКО
Крым не полуостров – это остров,
Мирно возвратившийся домой.
В современном мире жить не просто
В гонке за удачей мировой.

Мы б хотели жить со всеми в мире,
Позабыв ?холодную? войну,
Праздновать в году раза четыре
Осень, лето, зиму и весну.

Свой единый путь топтали к счастью
Ратным и обыденным трудом,
Помня, что навек остались частью
Родины, к которой мы придём.

Почему взбесилась Украина,
Если по подсчету голосов
Крым уплыл в Россию очень мирно,
Пожелав Майдану сладких снов?

Говорят, что Крым авианосец,
Что непотопляем – говорят.
И его история возносит
По значенью в мире в первый ряд.

Было так с династии Гиреев,
И при греках было точно так:
Крым алмазом мира стал скорее,
Чей источник света не иссяк.

Крым взяла великая царица
Армией, идущей напролом,
Чтобы полуостров мог сравниться
С городом, заложенным Петром.

Вечно европейские державы
Крым отжать хотели навсегда.
И османы грозные не правы:
Кровь у янычаров не вода.

Вековой войною донимали
Жителей прибрежных городов.
Но достичь побед могли едва ли
Все, кто был к победам не готов.

Побеждать лишь русские солдаты
Полчища захватчиков могли.
Те места на подвиги богаты,
Где сражались люди – соль земли.

Крым хранит невиданную тайну,
Раз его пытаются отнять.
Удивляться я не перестану,
Ведь у Крыма есть Россия-мать.

Так какого ж лешего, однако,
Крым с чужих никак не сходит уст?!
Можно посмеяться и поплакать:
Разговор об этом глуп и пуст.

Только у правителя России
Крыма заблестит в руках алмаз.
А чужим не надо тратить силы,
Чтобы злить правителя и нас…






* * *

Глеб Артханов (Алексеев Юрий Игоревич, р. 1954) – Стихи
Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 279, 2015
Я умер – узнали не скоро –
На юге в конце февраля.
Мятутся шторма в эту пору
Сквозь розовый дым миндаля.
Алупка, сестра, быстроножка,
Бежишь ты с сиреневых гор.
Направо – туманная Кошка,
С другой – Святогор – Ай-Тодор.
На ялтинском кладбище горном
Под сизую зелень огня,
В лазурь, в родовые просторы –
К отцу положили меня.
Но снова сквозь дали нагие
Увижу в блаженном Крыму
И ваши черты дорогие,
И желтое море в дыму.







Поэзия Крыма. Сборник стихов русских поэтов 2010
Граф А. Голенищев-Кутузов
Крымский альбом
Исар
Меж двух гор, под их навесом,
Как скала, угрюм и стар,
Грозно высится над лесом
Богатырь седой – Исар.
Весь в развалинах, увитый.
Словно лаврами, плющом,
Старец, смертью позабытый,
С гордо поднятым челом.
Он стоит, в немую думу
Погружен, один, в лесу —
И с отрадой внемлет шуму
Струй и брызгов Учан-Су.
В старину бойцы любили
После битвы, в часы пиров.
Слушать повести и были,
Песни вещие певцов.
Лишь раздастся струн бряцанье. —
Уж сдвигаются тесней
Вкруг певца в немом вниманье
Славный сонм богатырей.
И при звуках песнопенья
Брони тяжкие дрожат,
И слезами умиленья
Очи грозные блестят.
Но пиры те миновали,
Спят в сырой земле бойцы,
Отошли и замолчали
Позабытые певцы.
Жизнь иная мир объемлет;
Лишь Исар один в лесу
В полусне с отрадой внемлет
Старым бредням Учан-Су.
И с высот алмазной пылью.
Низвергаясь, водопад
Незнакомой людям былью
Старика баюкать рад.









Анастасия Волкова Ягоды горький огонь…
Опубликовано в журнале Урал, номер 4, 2018

Анастасия Волкова — студентка Екатеринбургского государственного театрального института (специальность ?Литературное творчество?). Первая публикация в ?Урале?.


Три дня

Дня три ещё лафа нам,
И август не зачах
Под мокрым целлофаном
В сентябрьских небесах.

Дня три еще свобода
И ветреный излёт,
Пока не ищет брода
Осенний переплёт.

Три дня — и в полумраке
Открытое окно,
И спят в ногах собаки,
Как в аглицком кино.

И сыты и пьяны мы,
Уверены и ждём,
Что через жизни зимы
Перевезёт нас дом.
Дня три ещё теплыни —
Три выдоха успеть
И веточку полыни
В ладонях растереть.






Тарас Шевченко (1814-1861) Кобзарь: Стихотворения и поэмы БВЛ 1972
?Муженька я дорогого…?
Перевод Н. Ушакова
* * *
Муженька я дорогого
В дорогу послала,
А сама тропу от дома
К шинку протоптала,
За пшеном к куме ходила,
Чтобы успокоить
В хате с печкой ледяною
Деточек едою.
Накормила малых,
Спать им приказала
И пошла к дьячку потом,
Чтоб разжиться пятаком,
Да заночевала.
А из Крыма муженек
Еле ноги приволок;
Волы надорвались,
Телеги сломались,
С кнутиками чумаченьки
Домой возвращались.
Как вошел муж в хату —
И невзвидел света:
Дети ползают за печкой.
Несыты, раздеты.
Говорит он: ?Где же, дети,
Ваша мать родная??
Отвечают ему дети:
?Мать в шинке гуляет?.
[Кос-Арал, 1848]






ВАСИЛИЙ ПЕТРОВ
На войну с турками
Султан ярится! ада дщери,
В нем фурии раздули гнев.
Дубравные завыли звери,
И волк и пес разинул зев;
И криками нощные враны
Предвозвещая кровь и раны,
Все полнят ужасом места;
И над сералию комета
Беды на часть полночну света
Трясет со пламенна хвоста!

Война, война висит ужасна,
Россия, над твоей главой,
Секване мочь твоя опасна:
Она рог стерти хочет твой.
Ты в том винна пред ней едином, -
Что ты ей зришься исполином;
Ты кедр, а прочи царства — трость.
Так ты должна болеть, сражаться,
И в силах ты должна теряться,
Чтоб ей твоею тратой рость.

Так часто гады ядовиты,
Залегши в лесе под кустом,
Кудрявой зеленью закрыты
И палым со древес листом,
Когда кто мимо понесется,
И куст, им тронут, затрясется,
Грозя полудню их открыть,
Да мнимую напасть умалят,
Прохожего от страху жалят,
Чтоб им раздавленным не быть.

Чудовища всеродны ада,
Всё злое, кроме лишь себя,
Она бы выставите рада,
Россия, супротив тебя.
Но турк пошлет свои знамена,
А аду казнь ее замена —
То жаляща меж трав змея.
Да скроет зависть от Европы,
Она лишь будет весть подкопы:
Мощь турков — умыслы ея.

Так тать, да путника ограбит,
Воссед на резвого коня,
Бодет его, и повод слабит,
Ко бегу силой всей гоня.
И буйный скот, не зная кова,
Орудие греха чужого,
Привыкший по полям ристать,
Узде послушен властелина,
Не зря, что холм или долина,
Течет невинного стоптать.

От юга, запада, востока,
Из Мекки и Каира врат,
Где хвально имя лжепророка,
Где Нил шумит, где Тигр, Евфрат,
Уже противники России
Стекаются ко Византии,
Как кровь из всех ко сердцу жил.
Во бешенстве, в трясеньи яром
Войну решить одним ударом
Султан на сердце положил.

Уже послушны грозной воле,
Серальный кою рек герой,
На Марсово со шумом поле
Износятся, за роем рой;
Чрез Гем, через верхи Родопы
Несут стремительные стопы,
Несчетны, горды не вотще.
Теснятся предним над Дунаем,
Но задним воинства их краем
В Стамбуле движутся еще.

Коликие толпы! Народы!
Протяглася предлинна цепь!
Как насыпь разорвавши воды,
Шумят и стелются на степь.
Свирепы, как кони взоржавши,
Ярма и у- дил не познавши,
Ступают борзо по земле.
Уж в мысли всё стоптали, сперли,
Свой ход внутр Севера простерли;
Нога их стала во Кремле.

Их мчат кони, превозят челны,
Путем господствуют сухим;
Покрыты их судами волны,
Текущими в союзный Крым.
Чтоб их была верняй победа,
Оттоль поклонник Магомеда
Шлет нову в Север саранчу.
Секвана ту исчесть бессильна.
Колико жатва тут обильна,
О россы! вашему мечу!

Лишь в поле выступите ратно,
Трофей вам будет каждый шаг;
Сразитеся коликократно,
Толь крат падет под вами враг.
Как грозны молнии летучи
Густые рассекают тучи,
Сверкая по простертой мгле,
Вы тако, тако потеките,
И тако турков рассеките;
Ваш жар вам молнийны крыле.

Да снидет на главы их кара
Во громе, в пламени, в дыму;
Да треск им данного удара
В Стамбуле слышен и в Крыму,
Во целом свете слышен будет;
Да гордый, зря их казнь, забудет
Смущати ближнего покой;
Да кто законов не боится,
Законы нарушать страшится,
Удержан вашею рукой.

Поправши тако мощь зверину
И миром увенчавши брань,
Венчайте вы Екатерину:
Сия ей почесть должна дань.
Да, зря мать вашу лавроносну,
Секвана в грудь ударит злостну;
Во нестерпиму над тоску,
О тщетной хитрости воздо- хнет,
От зависти в струях усохнет
И чуть влачится по песку.

1769






Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне (Антология поэзии - 1965)
АЛЕКСЕЙ ЛЕБЕДЕВ
301. ТОВАРИЩУ
На Черноморье шторм десятибалльный,
В Новороссийске буйствуют ветра.
Товарищ мой, отдай салют прощальный,
Давно с тобой нам свидеться пора.
Давно пора, преграды далей руша,
Спаять сердца и руки заодно,
Шторма изрядно высушили душу,
Но дружбе в них иссохнуть не дано.
Ложись на норд с предгорий знойных Крыма,
И мы тогда, в безмолвии ночном,
Окутавшись котельным синим дымом,
Поговорим о счастье боевом.
И выйдем в ночь, где сумрачные воды
Дробят о камень черную струю,
Где в зареве немеркнущем заводы
Морскую мощь республики куют.
Спеши, товарищ, — море стало нашим,
И пусть походы холодны и злы,
Форштевнями стремительными вспашем
За Таллином балтийские валы.
На Черноморье шторм десятибалльный.
Пора вернуться в бухту кораблю.
Я жду тебя упрямым, беспечальным,
Таким, какого знаю и люблю.
<1940>





Ника Батхен журнал ?ЮЖНОЕ СИЯНИЕ? 2014
Чётки чужих городов. Стихи
РОЗНИЦА

Чёрный дуб. Корявый корень
Непреклонен, непокорен.
Речка – чёрная волна.
Лён и пламя. Пей до дна
Дух полынный, дух тимьянный –
Стихнет ветер, станешь пьяный,
Скажешь правду – что в Крыму
Неуместно одному.
Виноград, кизил, черешня –
Каждый парный, каждый грешный,
Даже яблоки – смотри –
На ветвях по два, по три.
Даже горы встали рядом
В белых облачных нарядах
Даже маки всей земли
В одночасье зацвели.

…Карадаг чернеет грозно –
Только люди ходят розно.






Тарас Шевченко (1814-1861) Кобзарь: Стихотворения и поэмы БВЛ 1972
?Хата Катри-Катерины…?
Перевод Н. Ушакова
* * *
Хата Катри-Катерины
Хороша, богата.
Приехали запорожцы,
Зашли к Катре в хату.
Один — Семен Босый,
Другой — Иван Голый,
Третий — славный вдовиченко,
Иван Ярошенко.
?Изъездили Польшу
И всю Украину,
А никого не видели
Краше Катерины!?
Один молвит: ?Братья,
Если б был богат я,
То отдал бы все золото
Этой Катерине
За час за единый?.
Второй молвит: ?Други,
Мне б сильные руки,
Я бы отдал всю их силу
За час за единый
Этой Катерины?.
И тут молвит третий,
Говорит он: ?Дети,
Все я сделаю на свете
Для вот этой Катерины
За час за единый?.
Катерина задумалась,
Ему отвечает:
?Есть у меня брат родимый,
Гибнет, погибает
Он в Крыму — в неволе вражьей.
Кто его добудет,
Тот, казаки-запорожцы,
Мне супругом будет?.
Гости разом встали,
Коней оседлали
И за братом Катерины
На юг поскакали.
Один в Днепре сгинул,
Как в темной могиле,
Другого в Козлове{285}
На кол посадили.
Третий, Иван Ярошенко,
Славный вдовиченко,
Из лютой неволи,
Из Бахчисарая,
Брата вызволяет.
Утром двери заскрипели,
Гости входят в хату:
?Вставай, вставай, Катерина,
Встречай, Катря, брата?.
Глянула — и отступила
И заголосила:
?То не брат мой, то мой милый!
Я с тобой хитрила?.
?Ты хитрила!? И Катрина
Голова скатилась.
?В хате злой и злая доля,
Выйдем, брат, на волю!?
Поехали запорожцы,
Только ветер в поле.
Катерину молодую
В поле закопали,
А славные запорожцы
В степи побратались.
[Кос-Арал, 1848]






БОРИС ПАРАМОНОВ
Дети Франкенштейна
Стихи
Опубликовано в журнале Звезда, номер 10, 2015
V
Что там горит на мачте — не огни ли Святого Эльма?
Так что раззявьте пасти, так что распяльте бельма!
Большому линкору — большое плаванье,
а не торчать в маркизетовой гавани.
Можем и посуху и по воздуху,
гоним врага, не давая роздыху.
Главное ж чем богаты, чем нищи —
рады гробам на родном пепелище
(того же корня, что пепел,
но еще не пропел петел).
Очаг — это, ясно, Очаков, а дом, несомненно, — дым.
Навстречу теплой Сибирью второй (или третий?) Крым.
Идем, за собой оставляя праздную борозду,
сминая былинки и были на гусеничном ходу.
Гусеница-уродка, окуклившись, даст плод,
бабочка день украсит и в этот же день умрет.







Поэзия Крыма. Сборник стихов русских поэтов 2010
Кн. Е. Горчакова
* * *
Прости, Артек! Увижу ль я, не знаю,
Когда-нибудь волшебный берег твой,
Твоих лесов тенистые дубравы
И луг зеленый, солнцем залитой,
И моря блеск на берег каменистый,
На горизонт дальнем утлый челн,
Дельфинов резвых бешеную пляску
Среди недвижных, темно синих волн.
Но знаю я, что долго помнить буду,
Как мне жилось счастливо и легко
В том домике. где розы, распускаясь,
С плющом зеленым вьются высоко;
Где кипарисов ряд, как великаны,
Бросают тени длинные кругом,
Где цвет мимозы солнышко ласкает,
Перед закатом розовым лучом,
Где морем я так часто любовалась,
В тени магнолий и душистых лавр,
Где предо мной, как тени воскресали,
Эллады сын и полудикий Тавр…
И там вдали, на мысе Аю-Дага,
Казалось мне, сиял Дианы храм;
Мечом сверкала девственная жрица,
Лился кровь, курился фимиам.
Но храм богини гордой распадался,
На месте том высоко крест сиял,
И из пещер хор стройный неофитов
Мольбы свои к Святому воссылал…

Метки:
Предыдущий: 221. Привет, ноябрь!
Следующий: Зима как подарок