ребенок пинает сугробы ногою

ребёнок пинает сугробы ногою,
листок беззащитный рукой обрывает,
чтобы через годы на первом уроке
опрашивать строго опросом фронтальным,
потомок эйнштейнов, софоклов и тесел,
любитель игры,
олимпийцы, на выход,
однажды свернул в самокрутку газету,
но годы спустя в одночасье раздумал,

ребенок, что взял в руки нож канцелярский,
что сделал тайник с помощью суперклея,
хотел, чтобы бремя разочарований
осталось словами и шлепком по шее,
но время вообще - это зеркало генов.
а гены вообще затерялись в пустыне,
поэтому люди придумали веру:
с ней можно прощать, с нею можно и гибнуть,

ребенок краснеет в стенах педсовета:
прощай, бесполезный уже репетитор!
настанет пора:
станет плодом запретным
физическая и духовная близость,
и отчим, однажды вложивший лопату
в ручонки, привыкшие к тяжести книжек
расстроится, что
тренировки напрасно,
отдали в кунг-фу,
получился - учитель,

ребенок растет, тесто дрожжевое,
мнет ночью себя.
Идеальный пекарь!
Домял до стандарта,
до пожилого,
до интерпретации первогреха,
ребенок, втянувшись, газетную тягу
с другими делил застекленным балконом,
чтоб дети другие, не чуя засады,
считали игрой добровольную злобу,

ребенок, мальчишка вихорчатый, тихий,
шутник, книгочей, эгоист и развратник
сказал в десять лет: "иди к черту, учитель!"
проклятие настигло его водопадом,
жнец, семя его взошло шарлем бодлером,
игрок, в казино его кончились деньги,
любовь его вылюбилась гонореей,
свобода его вдруг уперлась в клетку,

ребёнок пинает поэтов ногою.
Уступчивый, руки ломает жестом,
стандарт педагогики? То второе.
На первом всегда была человечность.
Но школа..
учить бы ей двойкой в четверть,
учить бы ей розгами прямо в душу,
что после тринадцати место чести
способно заполниться чем похуже.