11

На тонкой грани стоял, дышал,
Над миром грёз без тепла и света.
Мне воздух сдавливал грудь, мешал,
Дождусь ли нового я рассвета?
Погасло солнце моё давно,
В воде холодной обломком тает.
Быть может, больше морское дно
Ему полюбилось? Никто не знает.
Я встал, пошёл. Не смотрю назад -
Пустое небо меня пугает.
Быть может, кто-то безумно рад
Утрате этой? Никто не знает.
Считаю звёзды, теперь они
Ко мне немного, но стали ближе.
Одна, другая, горят огни,
Скользят по небу, спускаясь ниже.
Но я для них лишь больной изгой,
Душа моя тронуть их не смеет.
Холодный свет, он совсем другой,
Ни как у солнца. Не так он греет.
В безбрежной пустоши долог путь,
А я устал в темноте метаться.
Мне проще к мёртвой земле прильнуть,
Мне лучше ей навсегда отдаться.
Как будто в сон провалился вдруг,
Границы реальности плавно тают.
Сомкнулись мысли в порочный круг,
И сверху давят, и грудь ломают.
Конец? Конец. Хорошо одно -
Не будет белых и чёрных полос.
Спокойно будет. Я сдался, но
"Проснись", - сказал незнакомый голос.
И в миг восстал предо мною лес.
Луна горит на пороге ночи.
Болотных терний лукавый бес
Пришёл из чащи и смотрит в очи.
Взращённый глушью, он с детства знал
Все тайны троп, уже домом ставших.
Однажды свет и его изгнал,
За кровь, пролитую в мире павших.
Он душу пылкую мне лечил,
На дне трясины топил печали,
И эхом в сонме чужих светил
Слова его надо мной звучали.
Тогда, не веря своим глазам,
Поняв, что с ним не смогу расстаться,
Я в омут бросился следом сам.
И здесь хочу навсегда остаться.