Вмещаю в памяти, вмещаю год девятнадцатый другой – вокзал с чугунными печами в России, выгнутой дугой. Я через век смотрю и вижу, дышу и чую пот и гарь шинелей, сброшенных поближе к печи, и святочный январь пуржит и лязгает затвором, докурит, выбросит быч...

Не было ни рая и ни ада – жизнь текла, как липкий пот со лба, близкая мне снилась канонада и чужая виделась судьба. Снились сёла в камне и в самане, низкий берег, Керченский пролив, снилось пели – бабы на Тамани, тёплым спи...

Ленинград – город мой, а не Питер – царство смерти и пушечных дул. Скольким смолоду сопли он вытер! Ну а мне – злые слёзы надул. От салютов его и расстрелов, царедворных льстецов и лжецов, от в доносах кривых наторелых коммунальных советских жильцов, от С...

Мир карманов ношенных одежд,переживших вредные привычки,не таит загадок и надежд,но дарит чинарики и спички.Покурить спускаешься с крыльца,коробок ломаешь бестолково,раз лежит в кармане пальтеца ?красный данхил? made in Чес...

Между низким и высоким, за леском и коноплёй, за полёгшею осокой, за засохшею землёй, где глядят глаза косые в погребки из-под руки – пропитые, пропитые голубые васильки – хорошо лабать и шляться, водку пить и горевать, чушь лепить и ухмыляться, пьяным к...

Жить в коммуналке в комнатушке, ****еть в раскрытое окно, где три церквушки, две старушки и Глеб Горбовский заодно, и пусто в штопанном кармане, и дует из косых дверей на фото чёрное бабани, еврейской бабушки моей. Скажи, бабуля, где же кружка? Наверно, Р...